С тех пор как коллектив «О. С. П.-студии» прекратил свое существование в телеэфире, каждый его участник начал самостоятельную творческую жизнь. Сергей Белоголовцев какое-то время был вдалеке от всеобщего внимания. Собирался было посвятить время семье и закончить строительство загородного дома, но не дали. Киносъемки, озвучивание мультфильма, новый телепроект — актер сегодня просто нарасхват. Однако к своему успеху он относится сдержанно — работа есть работа — и очень радуется каждой возможности пробовать себя в чем-то новом.

— Сергей, чем вы занимались во время вашего эфирного простоя?

— Последние полгода я действительно не занимался телевизионной деятельностью. Сначала пытался работать на радио. Но, в связи с тем, что радио было музыкальным и там в основном ставят музыку, а не разговаривают, мы поняли, что мне не хватает размаха: я не успевал закончить мысль, а мне уже нужно включать следующую песню. С радио мы разошлись. Потом я снялся в кино — это был мой первый киноопыт за всю долгую жизнь. Фильм называется «Цвет неба», и у меня там драматическая, абсолютно не свойственная мне роль героя-любовника. Роль главная, и я целый месяц провел на съемках. Кроме того, начал репетировать в театре, но работу в спектакле, к сожалению, завершить не удалось: с репетиций я дезертировал, потому что начал работать над новым телевизионным проектом. На самом деле думал побездельничать и закончить строительство своего загородного «дворца», но не удалось — не дали.

— На съемках фильма волновались? Все-таки настоящий кинодебют.

— Волновался ужасно! Но вокруг меня были хорошие ребята, профессиональные актеры: Сергей Беляев и Лина Миримская из «Табакерки», Наташа Курдюбова из театра Петра Фоменко, Саша Берда из «Современника». Они меня многому научили и заставили отказаться от каких-то наработанных штампов, гримас, ужимок. Чуть ли не руки мне привязывали к туловищу, чтобы я «играл лицом»! (Смеется.)

— Говорят, каждый комедийный актер мечтает сыграть Гамлета. Вы не устали от своего комического амплуа?

— Дело не в усталости, а в желании и интересе попробовать себя в разных вещах. Мне интересно многое. Интересно попробовать как можно больше разных ролей, разных ситуаций, применить свои силы в разных жанрах. Мне не важно, комик я или трагик. Если актеру интересно его ремесло, он будет играть и трагиков, и комиков, и монстров, и чудовищ, и маньяков.

— В вашей ежедневной жизни присутствует больше романтизма или трагизма?

— У меня обычная жизнь, ничем не отличающаяся от жизни любого человека. В ней есть и комизм, и трагизм, и бытовуха, и неработающий унитаз, и дети, получившие «двойку». Другое дело, что я пытаюсь искусственно себя бодрить и не впадать в меланхолию. Со временем я понял, что человек сам формирует свое настроение, жизненную позицию и ауру, которая вокруг него. Я не понимаю, когда люди говорят: «У меня депрессия». Мне кажется, любой человек может побороть депрессию без всяких психотерапевтов и вмешательств извне. Нужно просто сказать себе: «Я веселый, бодрый, у меня все хорошо, и я счастлив по жизни».

— Вы переживали, когда закрыли проект «О. С. П.-студия»? У многих как раз на этой почве случаются депрессии.

— Я, честно говоря, не сильно переживал, потому что, во-первых, сразу же получил предложение поработать в передаче «Спасите, ремонт». У меня появилась наконец возможность поработать соло и сменить обстановку. А во-вторых, видимо, в жизни программы «О. С. П.-студия» пришел момент, когда мы поняли, что все немного выросли из работы в команде — это обычное явление для успешных творческих коллективов. И занялись сольными проектами. Естественно, ностальгия была, но вот так, чтобы переживать и впадать в депрессуху, — нет.

— В газетах писали, что ваш коллектив жутко поругался после этого…

— Неправда — мы великолепно общаемся. Не скажу, что мы все друзья не разлей вода, но мы хорошие приятели, товарищи. Вот сейчас Таня Лазарева у нас родила третьего ребенка — дочку. Я лично был этому искренне рад и бросился поздравлять и Мишу, и Таню с огромным удовольствием. Кстати, мы все до сих пор сидим вместе, в общем офисе «О. С. П.-студии», раз или два в неделю встречаемся и абсолютно нормально друг к другу относимся.

— Вы не хотите последовать примеру семейства Шац и Лазаревой и тоже родить дочку? Ведь у вас трое сыновей.

— Да. У них трое детей, и у меня трое. Так что у нас — ничья. Нет, у нас настолько взрослые дети, что мы с моей любимой женой Наташей уже будем ждать, пока они подарят нам внуков. Сил родить и взрастить детей, думаю, у нас уже не хватит.

— Известно, что через год после рождения первого сына у вас появились еще и близнецы — как вы отнеслись к такому событию?

— Я был в легком замешательстве, когда узнал. Тогда ведь еще этих новомодных штук для определения пола ребенка и количества детей не имелось. Да у нас и денег особо не было. Мы спокойно ждали дочку. А вместо девочки у нас получилось два мальчика. Тогда мы все делали по старинке, без нянь. И я, честно говоря, завидую родителям, которые помнят, когда их ребенок сказал «мама», «папа», когда впервые пошел. Я не помню ничего! Для меня это был черный период в жизни, когда один сын еще совсем малюсенький, а тут еще двое. Тяжеловато было. В доме все время кто-то кричал, кто-то не спал, и это был год, которого я почти не помню.

— Я видела несколько телепрограмм, в которых вы участвовали всей семьей, и мне показалось, что вы очень заботливый папа.

— Мне кажется, все нормальные папы такие. Это же твои дети, твоя плоть и кровь — как по-другому относиться? А может быть, у меня просто сложился комплекс вины по отношению к ним. В период нашего становления как «телевизионных деятелей искусств» мы пахали день и ночь, и сейчас у меня, возможно, произошел некий возврат той нежности и заботы, которую я этим маленьким людям недодал.

— Маленькие — это сыновья, которые уже учатся в институтах?

— Для нас они все время маленькие. Да, старший наш сын Никита учится в МГИМО на факультете международной журналистики. Средний сын из двойни, Саша, в прошлом году пошел по его стопам и сейчас тоже учится в МГИМО по специальности паблик рилейшнз. Надеюсь, будет профессиональным пиарщиком. А младший наш сын, Женька, немножко отстал от своего близнеца. Он серьезно болел в детстве и сейчас пока заканчивает школу. Не знаю, какую выберет дорогу, но он сочиняет потрясающие сказки, все время рассказывает какие-то истории и очень любит устраивать представления с помощью своего огромного кукольного театра. На самом деле все трое — очень творческие ребята.

— А если все, как и вы, бросят свои серьезные профессии и займутся совсем другим?

— А что — телевизионное производство, по-моему, очень хорошая работа. Средний наш сын, кстати, до последнего времени вообще мечтал быть виджеем на MTV. Уж не знаю, изменил он свои представления или нет.

— А что сказали ваши родители, когда вы решили изменить своему образованию?

— Родители у меня — люди серьезные. Папа — физик, мама — инженер-проектировщик. В общем, они были в тревоге. Папа говорил: «Зачем тебе эти игры? Может, все-таки работать по диплому?» Но я, даже учась в институте, больше занимался творчеством, чем основной специальностью — горный инженер-физик. Думаю, я стал бы не лучшим горным инженером в нашей стране.

— Тем не менее вы что-то там даже взрывали…

— Я добросовестно ездил на практику, а после окончания института даже отработал полтора года по специальности. Но это совсем не мое. Я тосковал по своей кавээновской команде, по институтскому театру, по нашим творческим забавам. И через какое-то время сбежал из горного производства. Папа был сильно обеспокоен, а мама меня поддерживала больше. По крайней мере, она не высказывала озабоченности на этот счет. Но я уже был взрослым человеком — семья, дети. Не возьмешь же за ухо и не отведешь назад, строить подземные коллекторы и метро.

— А что говорила ваша жена?

— Наташа, надо отдать ей должное, поддерживала меня бесконечно терпеливо. И ни разу не упрекнула в том, что я день и ночь пропадаю на работе, что у нас в доме не всегда есть что покушать и во что одеться. Она была самым надежным в мире тылом и поддерживала меня в борьбе за место под телевизионным солнцем. Так что она является частью моего восхождения на эту вершину. Сейчас Наташа ведет все мои дела, является и моим импресарио, и директором, и агентом. Я доверяю ей вести все деловые переговоры, потому что никто лучше нее меня не знает.

— Как распределяются роли у вас дома?

— Насколько это возможно — поровну. Конечно, Наташа больше занимается бытом. Но я в последнее время серьезно увлекся различными кулинарными изысками и время от времени балую семью какими-то яствами. В доме на мне все компоты, которые я варю огромными кастрюлями, салаты и еще несколько фирменных блюд. Например, «лапша китайская, адаптированная для европейцев». Я ее готовлю из рисовой или соевой лапши с морепродуктами, овощами, зеленью и соусами. Этого лакомства семья иногда ждет месяцами, но потом их просто невозможно оторвать.

— Находясь на съемках вдали от дома, часто звоните семье?

— У нас у всей семьи есть телефоны, и сейчас мы пользуемся кредитной системой расчетов от «Билайн», что само по себе — замечательное изобретение, потому что сначала ты говоришь, а потом платишь. Даже если у тебя закончились деньги в кошельке и ты потерял билет на самолет, все равно можно позвонить жене и детям и попросить их решить эту проблему. Последний раз у нас был большой массив разговоров, когда мы с Наташей ездили на съемки проекта «Большие гонки» на остров Реюньон. Ты находишься где-то в районе Мадагаскара, а твой ребенок в это время играет в баскетбол в районе Рижской эстакады города Москвы. И ты можешь просто набрать номер и спокойно с ним разговаривать. Это настоящее волшебство.

— Когда мы увидим вас в новом телевизионном проекте?

— Надеюсь, это произойдет в сентябре. Мы сейчас снимаем новую юмористическую передачу — это будет абсолютно новый формат, чего мы еще никогда в жизни не делали. Если в «О. С. П.» мы снимали последовательно по одной программе, то здесь будут одновременно сниматься 14 выпусков по 14 сценариям. Это немного напоминает работу в сериале.

— Кто с вами в команде?

— Нас трое: Андрей Бочаров, Павел Кабанов и я. Может быть, то, что нас трое, как-то будет отражено и в названии программы, которое мы пока никак не можем придумать. После нелепого, на мой взгляд, названия «О. С. П.-студия», которое всех приводило в недоумение, мы пытаемся изобрести что-то более доступное и понятное, но пока не получается. Помимо нас, кстати, в программе будут и актеры, и массовка. Мы теперь решили камерность свою немножко разрушить и выйти в люди.

— Не вернетесь где-нибудь к образу Владимира Познера, пародия на которого у вас замечательно получалась?

— Обязательно. Каждая наша программа будет посвящена определенной теме. В программе про телевидение я, конечно, вернусь к образу одного из самых уважаемых мною людей на ТВ.

— Однажды вы даже вместе провели эфир.

— Да, у нас был совместный новогодний эфир года три назад. Когда мне позвонили редакторы из программы «Времена» и пригласили прийти к ним в передачу, первое, что я спросил: «А вы согласовали это с вашим шефом?» На что мне ответили: «Он сам попросил вас разыскать и уговорить прийти к нам».

— Как ваши ощущения?

— Накануне я очень волновался. Мне сказали, что это будет новогодняя встреча с министрами — без галстуков. Всю ночь перед эфиром я ворочался — то с министрами, то с Познером во сне разговаривал. На эфир они все пришли в свободных джемперах. Владимир Владимирович тоже был в светло-красном джемпере, а мне принес из дома свой — точно такой же, но желтый. В программе у них есть эффект, когда на экране крупно показывают ведущего и человека, с которым он разговаривает, а между ними — разделительная полосочка. И когда нас с господином Познером сводили в один кадр, у меня прямо дыхание перехватывало — настолько я был на него похож в некоторых ракурсах. Гримеры наши поработали великолепно. Знакомые, которые смотрели передачу, говорили, что я волновался. На самом деле в эфире я был абсолютно спокоен. Но когда вышел из студии, у меня подкосились ноги, и я присел на какую-то урну прямо в курилке «Останкино», чтобы прийти в себя от пережитого.

— А как реагировали министры, которые пришли на программу?

— Замечательно! Очень хохотал Починок, прямо от души. А с господином Грефом мы даже позволили себе устроить легкую пикировку: по-моему, он не обиделся на мои беззлобные нападки по поводу его внешнего вида.

— Познер — ваш любимый персонаж из объектов пародий?

— Мне повезло — коллеги доверяли мне изображать очень ярких людей. Лев Юрьевич Новоженов, например, еще один мой кумир, — тоже любимый персонаж. В какой-то момент я так отточил мастерство, а наши гримеры — мастерство грима, что его образ получался у меня очень похожим. Еще Николай Карлович Сванидзе, которого я изображал в виде персонажа Юрика Добрияна. Потом господин Сванидзе приходил к нам в «О. С. П.» в качестве приглашенной звезды и участвовал в одном из скетчей, идею которого я придумал. Он ведь — Николай Карлович, то есть его папа — Карло. И он играл у нас постаревшего Буратино — в штанишках, гольфах и с носом из бумаги. Это было ужасно трогательно и смешно. Со всеми людьми, которых я изображал, меня, как правило, связывают теплые взаимоотношения. Очень приятно, что никто из них не обижался на наши хулиганства.

— А как бы вы отнеслись, если бы кто-то сделал пародию в ваш адрес?

— Я видел пару пародий в исполнении молодых ребят-кавээнщиков, которые пытались сделать что-то похожее на «33 квадратных метра». Я с интересом на это посмотрел, и в общем-то мне было приятно. Пародируют всегда людей ярких, интересных, необычных. И, если ты попал на острое перо к пародистам, значит, ты собой что-то представляешь.

— Вам сейчас 42. Многие мужчины как раз переживают «кризис среднего возраста», чего у вас, мне кажется, совершенно не наблюдается. Не поделитесь планами на ближайшую пятилетку?

— В космос я лететь не собираюсь, Эверест покорять тоже не собираюсь. Хотелось бы сделать какую-нибудь интересную телепрограмму: необычную, умную, красивую, с юмором, отличающуюся от других. Все-таки основной моей сферой деятельности является телевидение. Хочется сыграть на театральной сцене — эта мечта у меня еще с ранней юности, несмотря на окончание технического вуза.

— А из личного?

— Из личного? Не знаю, если честно. Если только внуков увидеть красивых, здоровых, понянчить их. Да дом достроить нужно — это мечта последних пяти лет жизни. Очень хочется проводить больше времени ближе к природе: летом ходить по траве, а зимой чистить дорожки от снега. Не знаю, с чем это связано. А в остальном… В личном-то, тьфу-тьфу, все нормально.