Она живая, она естественная, она искренняя. Такой, с шутками-прибаутками и серьгой в носу, ее обожало поколение MTV, такой же, но уже более женственной, ее знают зрители «Утра на НТВ». Улыбка давно стала ее визитной карточкой. Так что в положительной энергетике Ольги Шелест нет никаких сомнений…

— Оля, наверняка у многих зрителей складывается впечатление, что и в жизни вам все дается так же легко и трудности вы преодолеваете с улыбкой. Это так?

— В принципе да. Я действительно стараюсь ко всему относиться с юмором. Часто слышу, как взрослые люди говорят молодым: «Все, детство закончилось, надо становиться взрослым, детскость тебе мешает» и прочее. Я с этим абсолютно не согласна. Мне кажется, я сохранила в себе такую детскую легкость — это ни в коем случае не розовые очки, — которая позволяет решать многие сложные проблемы. Когда к ним относишься с юмором, от них очень быстро не остается и следа.

— А какие-то романтически-лирические настроения вам свойственны?

— Конечно. Наверное, наедине с собой я не такая улыбчивая. Я и сентиментальные фильмы смотрю, и музыку слушаю достаточно легкую. А сейчас, когда у нас появилась собака, этих моментов стало еще больше. Мы часто выезжаем с мужем и собакой куда-то за город, гуляем, и идет такое наслаждение природой! Вот такие моменты покоя, даже, может быть, какой-то грусти, мне нравятся.

— С переходом на НТВ ваш телевизионный образ очень изменился. И прическа, и эфирные костюмы стали очень женственными. Эта смена образа далась легко?

— Да. Просто зрители упустили те четыре месяца, когда я не появлялась на экране, и не видели легкой и естественной смены моего имиджа. Я ушла с MTV в мае прошлого года, потом пропала и появилась в октябре на НТВ уже в совершенно другом виде. Все эти четыре месяца я не могла никуда уехать, потому что мне говорили, что вот-вот должен появиться новый проект на ТВС, куда мы с Антоном ушли, и это меня держало. Я гуляла, утром провожала мужа на работу, потом пила кофе в одиночестве. У меня появилась спокойная домашняя жизнь, которая в общем-то и позволила мне достаточно легко перейти к более взрослому, более женственному имиджу. То есть это не придумка НТВ, а моя заслуга, скажем так. Многие зрители считают, что меня на НТВ прижимают, заставляя так одеваться против моей воли. На самом деле все естественно, и мне это нравится. Мне уже 26 лет, я не могу постоянно ходить с красным ирокезом, вытворять какие-то экстремальные вещи… Ну серьгу в носу я по-прежнему иногда ношу, но не в кадре, конечно.

— А что говорит муж о вашем новом образе?

— Да он, по большому счету, вообще не обращает на это внимания. Единственное, что ему никогда не нравилось, это когда я красила волосы. Когда мы с Алексеем познакомились, у меня были черные волосы (мой естественный цвет) и короткая стрижка. Видимо, ему это так запало в душу, что он все время, когда я красилась, допустим, в красный цвет, спрашивал: «А когда ты будешь черная и с короткой стрижкой?» Теперь я блондинка, и он опять спрашивает: «А когда ты будешь черная и с короткой стрижкой?» (Смеется.) Это единственное, что его волнует.

— Кроссовки вы тоже легко сменили на туфли на каблуках?

— Да, достаточно легко. Честно сказать, я давно не ходила на каблуках, и вообще, как оказалось, постоянно ходить в спортивной обуви не очень хорошо для здоровья ног. Конечно, отстоять три часа эфира на каблуках достаточно сложно. Но я уже привыкла. В жизни я редко надеваю туфли, больше люблю удобные ботинки или кеды. Хотя, должна сказать, когда приехала в Москву, я была такая тетя Мотя из провинции: всегда ходила на каблуках, и для меня это было естественно.

— Вы скучаете по тем временам, когда работали на MTV? Вообще смотрите сейчас этот канал?

— Нет, MTV я сейчас не смотрю, потому что, собственно, и смотреть-то нечего, особенно российские программы. Зарубежные некоторые посматриваю. Очень мне нравится «Семейка Озборнов», например. А скучать… Ну это то же самое, что скучать по детству. То есть оно было, и ты понимаешь, что туда уже не вернешься. Остались просто ностальгические воспоминания, не более того. Вернуться на MTV в данный момент мне совсем не хочется.

— По-вашему, канал сейчас изменился?

— Да, и, безусловно, в худшую сторону. Когда там сменилось руководство, когда ушел Зосимов: что бы о нем ни говорили, он все-таки держал все в руках. У нас была какая-никакая команда. Сейчас я этой команды не вижу. С приходом американского менеджмента канал совершенно испортился. Если раньше это было действительно первое в России мегасупермузыкальное телевидение, то сейчас они стали обыкновенным дециметровым музыкальным каналом. Я говорю так не потому, что я оттуда ушла. У меня там работает очень много друзей, и они сами об этом знают.

— Как вы объясните тот факт, что большинство звезд канала не свыклись с новым MTV и ушли? С другой стороны, есть Александр Анатольевич и Тутта Ларсен, которые остались. Почему одни остаются, а другие уходят?

— М-м… По-моему, если бы было какое-то стоящее предложение, они наверняка бы ушли.

— Вы поддерживаете отношения с ребятами с MTV? С Антоном Комоловым, я думаю, наверняка?

— Конечно, поддерживаю. И с Ваней Ургантом, Димой Великановым, Дэном Хорешко. С Туттой Ларсен у нас один парикмахер, мы там пересекаемся. И потом мой муж, Алексей Тишкин, остается на MTV, работает там креативным директором, теперь уже глава креативного отдела. Он мне все время что-то рассказывает. А с Антоном мы по жизни друзья, поэтому с ним видимся чаще всего. У нас уже закоренелая такая дружба. Когда люди совпадают по энергетике, когда у них одинаковое чувство ритма, ощущение жизни, им уже сложно расстаться. Я могу даже скучать по Антону Комолову, как бы странно это ни звучало.

— Муж не ревнует?

— Нет, что вы! (Смеется.) Во-первых, это было давно оговорено, что Антон — мужчина не моей мечты, скажем так. Он хороший товарищ, хороший человек с потрясающим чувством юмора и симпатичный мужчина. Но, наверное, для других женщин. У Антона есть девушка, с которой они вместе уже больше пяти лет. А с мужем мы вообще не ревнуем друг друга. Это было только поначалу, когда думалось, а вдруг ему или мне кто-то понравится и вся любовь лопнет как мыльный пузырь? Сейчас, когда мы уже знаем друг друга и видим насквозь, об этом даже не задумываемся.

— Осенью будет шесть лет, как вы с Алексеем вместе, и это все еще гражданский брак. Отвечая на вопрос о свадьбе, вы однажды сказали: «Я жду, когда захочется шампанского и белого платья». До сих пор не захотелось?

— Нам просто хочется, чтобы это была такая супермегасвадьба: чтобы это запомнилось на всю жизнь, чтобы все было, как у голливудских звезд, с собственной часовней и прочее. Пока все некогда. Хочется заработать все деньги мира и потом уже устроить что-нибудь пышное. Потом, хочется для начала иметь свой дом, чтобы уехать в свадебное путешествие и приехать в собственную лачужку, а не в какую-то съемную квартиру. Поэтому мы пока с юмором к этому относимся. Когда припрет — поженимся. (Смеется.)

— Это правда, что вы первая признались в любви Алексею?

— Да. Я вообще очень напористо его взяла, нахрапом, так сказать. Когда я поняла, что это действительно мой мужчина, с которым я хочу дожить до конца своих дней и от которого хочу иметь детей, я поняла, что нужно брать все в свои руки. Несмотря на то что он достаточно эпатажный человек в отношениях с людьми, — со мной он был стеснителен. Поэтому я решила, что нужно как-то помочь парню. (Смеется.) Первая, собственно, организовала поцелуй, и первая призналась ему в любви, было дело.

— Смело. Другие девушки обычно ждут, когда мужчина сделает первый шаг.

— Я вообще против всяких стандартных ситуаций. И потом, если тебе кажется, что это действительно твой мужчина, твоя судьба — у меня это предчувствие сработало сразу, — упускать это ни в коем случае нельзя. Мужчина же может не докумекать, что, может быть, эта девушка — та самая единственная, и если он сейчас не приберет ее к рукам, то больше он и не встретит своей второй половины! (Смеется.) Так что, если ты действительно человека любишь, к чему скрывать?

— С любовью к Алексею вам передалась еще и его любовь к роликам и сноуборду.

— Да, он меня этим заразил. Он вообще очень современный человек. И все, что появляется новое, он обязательно должен попробовать. У нас все началось со сноуборда, а продолжилось тем, что теперь в коридоре стоит куча разных досок, которые я ненавижу. Это же Алексей придумал «Новую атлетику» на MTV про альтернативные виды спорта. Помню, мы поехали на Кавказ снимать программу, и там он впервые поставил меня на сноуборд. Я катилась с этого сноуборда, сначала в основном на попе, но потом научилась. И ролики агрессивные — тоже его идея была. Он же заразил меня тем, что в доме обязательно должна быть собака. И мы завели сибирскую хаски. Во-первых, эти собаки очень похожи на волков, а волк вообще мое любимое животное, к тому же нам нужна была именно зимняя собака, потому что мы оба любим зиму. У меня зимой день рождения, и Новый год я люблю, и снег.

— Зима для вас — это еще и Рождество, которое вы отмечаете 25 декабря. Почему вы решили принять католическую веру?

— Я рада, что родители не крестили меня в детстве. И, когда мне было 17 лет, я уже сама могла выбирать, что мне по душе. Когда я жила в Набережных Челнах, мы с сестрой занимались в киностудии. И однажды отправились снимать фильм о паломничестве католиков из Москвы через Белоруссию в Польшу. Шли с ними 10 дней, и меня в этом пути потрясли девушки-монашки. У нас ведь сложился стереотип: если ты живешь в монастыре, ты должен быть закрытым от внешнего мира. У них же у всех были мобильные телефоны, ноутбуки. Они поддерживали связь со всем миром, знали все современные песни. Даже песни о Боге пели в какой-то суперсовременной манере. Я как прилипла к ним, так и не отлипала. Меня восхитило, что католицизм — достаточно свободная религия, несмотря на жесткие каноны, которые там есть. Прибыв в Польшу, мы сразу пошли в костел. Там шла большая молитва, и, сама того не замечая, я встала на колени и стала людям подпевать. Потом подошла к отцу Йозефу, с которым познакомилась в пути, и сказала, что хочу окреститься. Он отвел меня к настоятелю этого костела, тот задал мне какие-то вопросы, и на следующее утро я пришла, естественно, в своей спортивной одежде, немытая, нечесаная. Стояла одиноко, ждала, пока все начнется. И одна девочка из хора на меня смотрела, потом подошла и говорит: «Хочешь, белое платье тебе дам?» Я говорю: «Давай». Поверх своей одежды надела белое пышное платье и в нем, собственно, предстала. И вот живу с этой религией и абсолютно не жалею об этом. Хотя моя мама, увидев у меня на шее крест не такой, как православный, очень расстроилась. Но потом, видимо, поняла, что каждый волен сам выбирать себе свой путь.

— Вы как-то сказали, что у вас было суперсчастливое детство. Часто хулиганили?

— Я была очень непоседливая. Меня постоянно колбасило на улице, дома, все время нужно было бегать, прыгать, куда-то вымещать свою энергию. Я три раза тонула, папа меня вытаскивал из воды. Я застревала в металлической змейке: делала на спор какой-то кувырок и сделала так, что меня скрючило, я застряла. Висела вниз головой, пока не прибежали взрослые и меня не вытащили. Я пошла на дзюдо и на первой же тренировке поломала себе ключицу. Ходила загипсованная два месяца, выздоровела. Потом втайне от мамы опять пошла в этот кружок, тренер: «Все зажило?» Я: «Все». Делаем переворот — и у меня опять ломается та же ключица. Так что были моменты, которые прибавили седин моим родителям.

Еще помню забавную историю из детства. Из года в год у меня была одна и та же ситуация. Мы собираемся ехать к бабушке. Предстоит долгая дорога, упаковываем чемоданы. Мама нас с сестрой все время заранее собирала, чтобы мы стояли готовые и никого не трогали. Я стою у чемоданов, жду. «Мам, можно я во двор выйду?» — «Выйди». Выхожу во двор, а там девочки нашли каких-то котят и с ними играют. Я беру этого котенка, и почему-то именно на меня прыгает его мама: цепляется мне в ногу и дерет ее со страшной силой. Прибегаю домой, уже нужно ехать, а у меня вся нога в кровище. Бегом в ванную, зеленка, бинт и прочее. Следующий год. Мама: «Только стой тут и никуда не уходи». — «Я только во двор». — «Сиди во дворе на лавке». — «Хорошо». Выхожу, едет мальчик на велосипеде. Как здорово, дай покататься. Я с этого велосипеда падаю, прихожу домой — коленки ободранные, кровища течет, опаздываем на самолет, опять все не слава богу. На третий год мама говорит: «Я тебя прошу, стой дома и не выходи». Я, уже вся упакованная: «Мам, можно я выйду на улицу?» — «Нельзя. Стоишь дома». Я слонялась по дому, выглянула в окошко, высунулась так с головой, смотрю, как дети играют на площадке, — и тут мне на голову что-то падает. Я поднимаю голову, оказывается, это птичка просто в небе пролетала… У мамы была истерика! (Смеется.)

— Слушайте, про вас фильмы можно снимать. Я, кстати, знаю, что вы мечтаете сняться в кино. Если бы вам предложили сыграть, какую роль вы бы для себя выбрали: Золушка, какая-то коварная соблазнительница или боевая мадам типа Лары Крофт?

— Сложно сказать. На самом деле все зависит от сценария, от режиссера, от партнеров. Можно сыграть и какую-нибудь классную историю о Золушке (та же «Красотка» — замечательный фильм), и Лару Крофт, и какую-нибудь стерву. Но пока мне почему-то все время предлагают сыграть саму себя. То есть конкретно — Шелест, с микрофоном, телеведущая, берет у кого-то интервью. Ну это такие проходные роли. Понятно, что в эти фильмы известные люди привлекаются для того, чтобы заработать денег. А я думаю, что способна на большее. Я занималась в театральной студии, играла всех, кого только можно, так что театральный опыт у меня есть. Да и в Москву я приехала поступать на актерский. А с телевидением так неожиданно случилось.

— Так надо срочно режиссеров искать!

— Да. (Смеется.) Пусть читают интервью и приглашают. Снимусь с удовольствием.