Уже одно сочетание имени с фамилией прочило Фёкле Толстой большое будущее. Сейчас самая энергичная и жизнерадостная телеведущая делает его настоящим.

Относительно давно (порой трудно представить, что это в действительности было) телезвезда со смешным именем Фекла и серьезнейшей фамилией Толстая работала официанткой в «Экипаже» — ночном клубе не без пафоса. Я туда хаживала: в «Экипаже» смело лили в бокал «Гиннесс», разбавляя его шампанским. Бывало, что заказ приходилось ждать.

Времена переменились, и вот теперь я сижу в гостинице «Космос» и жду Феклу не из-за желания выпить, а потому, что на эту девушку в упоении смотрят миллионы телезрителей. Порода. Стать. Тонкое воспитание. И все это брошено в телевизионную клетку, яростный калейдоскоп массовых зрелищ. Фекла не грустит, и к своей работе относится с восторженным пиететом. Ее можно ошарашить вопросом: «Черное или белое?», и она ответит: «В одежде — черное». А сама при этом одета в кремово-сливочное.

Она влетает в гостиничное лобби с миллионами извинений, но я не скучала: за два часа ожидания насмотрелась многого — в «Космосе» идет второй тур конкурса «Народный артист», и на моих глазах почтенное жюри — Евгений Фридлянд, Лариса Долина, Антон Комолов и смешной режиссер Тигран Кеосаян — доводит до полнейшего душевного распада девушку Олесю, которая отчаянно голосит «Я буду любить тебя вечно» Уитни Хьюстон. Фекла признается, что отбор на звание «Народного артиста» «…довольно жесток; вот тут приходила девочка в компании папы военного, и он, человек прошедший огонь-воду-медные трубы, рыдал вместе со своей дочуркой, когда ее завернули».

Вот скажите мне, Фекла, в чем состоит ваша функция ведущего на этом суровом зрелище? «Моя роль — соединять все, что происходит в разных местах. На нашей съемочной площадке одна камера стоит в месте, где репетируют, другая — в комнате с членами жюри, еще одна камера снимает людскую очередь, что с ними происходит, какое настроение… Задача ведущих — объять всю картинку целиком и все-все-все подробненько рассказать». Фекла, к примеру, успокаивает срезавшихся на туре втором, и поздравляет счастливчиков, ступивших на привилегированную третью ступень.

До «ведущих наблюдений» за поющими одиночками Фекла вкалывала на «Стань звездой» вместе с Севой Новгородцевым — человеком инфернальной внешности и крамольного образа мыслей. В этом проекте она была одним из членов жюри, и теперь честно признается, что «наблюдения над состязающимися — самое вкусное».

Самой Фекле не привыкать к состязаниям и конкурсам разного рода. Она называет себя авантюристкой, а ее супруг, издатель телепериодики, по Феклиному уверению, утверждает, что у его благоверной «шило в заднице». Окончив филологический факультет МГУ по специальности «полонист» (не имеет ничего общего со старорусским обозначением слова «плен», но имеет непосредственное отношение к родному языку Марины Мнишек), Фекла преподавала шипящие словечки ученикам и как-то летом, когда ее семья отдыхала на даче, Фекла подала документы в ГИТИС на режиссерский факультет. И поступила. Ее родители, в особенности отец — самый знаменитый в МГУ славист Никита Толстой, впали в состояние глубочайшего шока. Но потом позволили девушке заниматься театром. О телевидении, заметим, речи тогда не было.

Что же так сильно привлекает ее в работе на самом голубом из экранов? Возможность любоваться собой, поджарой девицей европейской внешности со стороны? Отвечает: «Я практически никогда не смотрю на себя на экране, но работать с камерой мне очень и очень нравится. А еще я в детстве снималась в кино и очень это дело полюбила».

Если вы пойдете в видеотеку, то найти фильмы с молоденькой Феклушкой будет проблематично: это целлулоидные картинки родом из детства, их в наше время в телеэфире не крутят. «Вот был такой фильм на детской студии, назывался «Просто ужас». А потом еще я снималась в ленте «Серафим-полубес». В то время как сверстники барышни Толстой резались в подкидного дурака, целовались за баскетбольной площадкой, тягали красный флаг на линейке и устраивали «королевскую ночь», счастливо избежав нагоняя красногалстучных вожатых, Фекла отправлялась на съемки в компании взрослых серьезных людей. Вместо вожатых — операторы, вместо «королевской ночи» — крики «Мотор!», вместо галстуков — маскарадные костюмы. Она не считает, что у нее не было детства, наоборот, ей все очень нравилось, «возникало совершенно потрясающее ощущение: твои сверстники едут в пионерлагерь, а ты отправляешься на съемочную площадку с почтенными людьми и, с одной стороны, дурака валяешь, а с другой — вроде работаешь и деньги получаешь».

Она тогда была абсолютно счастлива. Такое же редкое ощущение гармонии «накрыло» Феклу и в формате телевизионных съемочных работ. «В прошлом году на съемках „Стань звездой“ я поймала себя на мысли, что чувствую себя как в детстве. То, что делает и как работает режиссер Татьяна Дмитракова (съемочный творец „Фабрики звезд“ и „Народного артиста“), рождает во мне такие же подростковые восторги и эмоции. Работа с ней гораздо больше похожа на съемки художественного фильма, чем на обычную, довольно небрежную телевизионную заварушку. Я участвовала в разных телевизионных проектах, но этот сделан наиболее тщательно: он очень „синематографичен“ и по части идеи, и по части привлечения большого количества людей… Работая над „Стань звездой“, мы много путешествовали по стране. Был момент, когда снимался эпизод со мной, входящей в гостиницу с огромным чемоданом. Я стояла на ступеньках, и режиссер закричала: „Мотор! Фекла, иди!“ И тут вдруг меня неожиданно пробило такое состояние детского счастья, как если б все, о чем я когда-либо мечтала, сбылось…»

Довольно глупо, но все-таки очень хочется спрашивать телеведущую Толстую о разных нелепых вещах. Она сдержанно харизматична, и очень старается к себе расположить. Спросите ее, настоящее ли имя Фекла, и она поскучнеет, ответив вежливо: «Ну да-а-а…» А вы из тех самых Толстых? «А что вы подразумеваете под „теми самыми Толстыми“? Толстых невероятное множество!» Но на вопрос, кем она приходится писательнице Татьяне Толстой, вдруг неожиданно оживляется и рассказывает смешное. Один раз по ошибке на адрес Феклы пришел конверт с требованием немедля получить в ВААПе гонорар за публикацию рассказа где-то в германском журнале. «Я пошла к Татьяне Никитичне с письмом, представилась, и оказалось, ее часто считают дочерью моего отца Никиты. Я поздний ребенок, и Татьяна Толстая вполне могла бы быть моей старшей сестрой». На кухне Татьяна Никитична и Фекла Никитична покопались в огромном фолианте и нашли сложную девятиступенчатую родственную связь. Но они, конечно, из разных ветвей Толстых — это очевидно с первого взгляда. Хотя обе не брезгуют телеэфиром.

Феклин роман с телевидением начался с противоречивой программы «Времечко». Она, как положено, искала работы почище официантской, и работа ее нашла. Причем случайно. «Я училась в ГИТИСе на третьем курсе, и со страшной силой пыталась трудоустроиться. Ведь на первом и втором курсе не было времени ни на что, кроме учебы. Вначале мне пришлось работать официанткой в ночном клубе „Экипаж“ и в клубе „Сохо“. Это было примерно в 1995 году. Мне всегда доставалась самая непопулярная смена — с одиннадцати вечера до десяти утра, причем я неслась на работу сразу после занятий, что было утомительно и неудобно. А потом совершенно неожиданно мне предложили попробоваться на роль ведущей программы „Времечко“ — тамошние люди часто ищут себе сотрудников в театральной сфере. С „Времечком“ я сотрудничала года полтора, и мне там, пожалуй, нравилось. Я отрабатывала эфир и немножко работала режиссером, немножко корреспондентом, но в глубине души все-таки считала себя театральным режиссером».

Проблема выбора была жестко поставлена перед Феклой Толстой, когда ее позвали на престижный телеканал НТВ, в программу «Все сразу». Пришла пора определиться: либо руководить театральным лицедейством, либо согласиться на самую публичную из работ и «перестать тешить себя иллюзиями, что я вернусь в театр». Очевидным образом Фекла Толстая сделала свой выбор раз и навсегда. Она ни о чем не жалеет. Ей нравится скорость, с которой делается телевидение, и его злободневная актуальность. Хотя она отдает себе отчет, что в телепроцессе «есть какая-то поверхностность». Ну это как сказать — жюри «Народного артиста» безо всякой поверхностности составляет свои жалящие суждения по части тысяч конкурсантов, которым взбрело в голову прилюдно запеть в «ящике».

Не боитесь ли вы, Фекла, что девушке Олесе, юному цветочку двадцати с лишним лет, устроили душевную травму? Толстая как человек, преданный команде Татьяны Дмитраковой и продюсера Сергея Кордо до кончиков ногтей, считает, что этот вопрос стоит переадресовать членам жюри. Затем, подумав минуту, все-таки отвечает: «Очень важна твоя позиция по отношению к конкретному человеку, вне зависимости от того, хорошо он поет или нет. И мне все-таки кажется, что наши судьи находят тон мягкий и уважительный. Вопрос, который мучил всех нас во время съемок „Стань звездой“, когда еще я сама сидела в составе судейской бригады, — говорить правду или говорить любезно. Честное слово, я очень уважаю позицию Ларисы Александровны Долиной, которая честно отвечает на вопрос, надо ли этому человеку заниматься пением, или вовсе нет. Лариса Александровна заявляет свою позицию с самого начала, как и следует профессионалу, ведет себя резко, но справедливо, считая, что своим вердиктом спасает человека от тяжелейшей профессиональной и жизненной ошибки, избавляя юношей и девушек от пения в ресторане до конца жизни. Жюри „Народного артиста“ высоко подняло планку, и как бы ни были резки их суждения, я с ними абсолютно согласна. Бывает, что в момент вынесения жесткого вердикта, я внутренне ежусь, а потом понимаю, что, может, вслух и постеснялась бы сказать то же самое, но думаю так же. Что странно, и восемнадцатилетние дети, и люди относительного зрелого возраста, получив от ворот поворот, все-таки намерены заниматься пением и дальше».

Сама Фекла окончила музыкальную школу, тренировала свой вокал в театральном институт, и теперь, бывает, с удовольствием поет для друзей. На конкурс «Народный артист» принимают участников не моложе восемнадцати и не старше двадцати шести. Фекле, кстати, тридцать один год, но у меня нет никаких сомнений в том, что будь Толстой хотя бы двадцать шесть, она бы рискнула. И если б ей отказали, она бы «точно заплакала».

Успех Феклы во многом привлекателен для конкурсантов из Волгограда, Санкт-Петербурга, Перми и Красноярска. «В наше время люди понимают высочайшую цену телевизионного эфира, для многих артистов это — путевка в будущее. Они ведь смогут ногой открыть дверь студии и крикнуть: «Я был в конкурсе «Народный артист»! Я вошел в финал!» Победителю достанется контракт со звукозаписывающей студией, клип и чуткое руководство продюсера Евгения Фридлянда, продюсера Бориса Моисеева и группы «Премьер-министр».

Фекла не слушает группу «Премьер-министр», Фекла предпочитает этно-мексиканско-аргентинско-океанские распевы. В машине у нее непременная Сезария Эвора (раньше на ее месте лежали диски Стинга), португальцы и испанцы: Амалио Родригес и другая португальская музыка фадо. Одного-единственного победителя «Народного артиста» Фекла будет слушать с удовольствием — он же ей как ребенок! Собственного ребенка Фекла пока заводить не собирается. «Там видно будет. Но если я решусь на подобный шаг, то не буду стесняться своей беременности в телеэфире. Помню, что один популярный телепроект вела глубоко беременная девушка, и это было невероятно красиво!»

Фекла к собственной внешности относится как к сугубо личному делу, стремясь по возможности избежать диктата стилистов и визажистов. «Когда я пришла во „Времечко“, то была вынуждена терпеть подобное насилие. Но ведь когда нужна работа, к чему выпендриваться? А потом, шаг за шагом, я начала высказывать собственное мнение. Я, например, терпеть не могу, когда мне подводят глаза черными тенями! Крутить мне воланы на голове я никому не позволю!». Что правда, то правда: я лично видела, как Фекла заставила нашего стилиста трижды изменить ей прическу и макияж, действуя при этом очень вежливо, но крайне решительно.

Она вообще тверда в своих пристрастиях: если от музыки и пения бегут мурашки по коже, то значит это вещь стоящая. За время работы она порядочно «развила свое ухо», что на сегодняшний день звучит грустновато (на нашу встречу Фекла опоздала, приболев двусторонним отитом), но даже ушной недуг не мешает ее мурашкам. Ее кожа и слух одинаково радостно реагирую как на музыку фадо, так и на дебютные музицирования некоторых конкурсантов. У нее бегут мурашки по коже от работы на телевидении. А зрители, надо полагать, «ловят мурашей» при одном ее появлении на широком или узком (в зависимости от диагонали) телевизионном экране.