Одри Хепберн и ее мужчины
В мае этого года великой актрисе исполнилось бы 90 лет. WomanHit.ru решил вспомнить тех мужчин, которые сыграли главные роли в ее жизни
Хрупкая девочка с глазами олененка. Ее так долго не касалась старость, что казалось, она заключила пакт со временем. Дочь баронессы, урожденная Эдда ван Хеемстра приобрела всемирную любовь под именем Одри и под фамилией отца — Хепберн.
Ее судьбу определяли мужчины.
Не потому, что Голливуд, да и жизнь в целом, в те времена были под мужским контролем. Основной чертой характера Одри была неуверенность: робость послушной дочки, которая ждет одобрения отца. Как и почему это вышло, мы попытаемся проследить, набрасывая портреты мужчин, сыгравших в жизни Одри главные роли.
Прелюдия. Детство. Отец Джозеф Хепберн-Растон
Когда Одри исполнилось шесть лет, отец оставил их семью. Причина ссоры между родителями была банальной. Мать Одри, чопорная и властная голландка баронесса ван Хеемстра, вернувшись домой в неурочный час, застала мужа в постели с Одриной нянькой. За одну ночь она поседела и приняла решение: Хепберн-Растон был изгнан без права помилования. Для Одри это стало главной травмой детства. Баронесса любила свою дочку, но по природе была неласкова. Тепло, объятия, поцелуи и восхищение, так необходимые маленькой принцессе, Одри получала от отца. Но специфика семейной драмы и непреклонный характер баронессы не позволяли Хепберн-Растону стать «воскресным» папой. Очень скоро Хепберн-Растон окажется в концентрационном лагере, а потом и в тюрьме как сочувствующий идеологии нацизма. Еще до объявления военных действий английское правительство издало «Постановление 18-В» против Британского союза фашистов. В результате облавы тысячи подозреваемых были лишены свободы.
Всю последующую жизнь Одри будет тщательно оберегать свое прошлое от внимания журналистов — ей не хотелось портить карьеру хотя бы иллюзорной связью с режимом, от которого пострадало столько невинных людей. Ведь она была так сентиментальна: с раннего детства игрушкам предпочитала живых зверенышей, от любой несправедливости вставала на дыбы, не могла читать дневник Анны Франк без слез. Ее можно понять. Война, связанные с ней голод и лишения стали второй раной ее детства. Она едва не умерла от истощения. Годы недоедания пришлись на время созревания — этим можно объяснить и легендарную худобу актрисы, и приступы анорексии, которые терзали ее постоянно, и многочисленные болезни, одна из которых стала причиной ее смерти. Но вернемся к личности Хепберн-Растона. Венгерско-ирландская кровь обусловила его взрывной нрав. В тюрьме его прозвали «яванским Джо» — Javan Joe. Дикость удивительным образом сочеталась в нем с интеллигентностью и интересом к различным, по большей части радикальным сторонам жизни. В то время как его сокамерники отжимались и играли в карты, Джо по книжкам учил ирландский (не секрет, что многие ирландцы не умеют говорить на своем родном языке). После освобождения он отправился в Дублин, где остаток жизни отдал попыткам вернуть ирландский язык в школы и офисы. Похожие процессы мы наблюдаем сейчас в наших бывших республиках, но в случае с Ирландией подобное начинание, думаю, проходило не без участия ИРА (террористической организации с национальным уклоном). Радикал, бунтарь-интеллигент, сквернослов, настоящий мачо Джозеф Хепберн-Растон стал для дочери эталоном мужской красоты и силы. Одри всегда питала слабость к лихо матерящимся парням при том, что ее собственный лексикон больше подошел бы олененку Бэмби, чем акуле Голливуда, каковой она стала впоследствии.
Первый возраст. Юность. Актер и режиссер Мел Феррер
Ему по типажу подошли бы роли злых волшебников и Кащея Бессмертного. Но он сыграл прекрасного принца (в пьесе Жироду, где Одри стала Русалочкой) и князя Болконского (в фильме «Война и мир» с Одри в роли Наташи Ростовой).
Знакомые говорили про него: «Умный — да, добрый — вовсе нет». Но Одри полностью отдалась ему: влюбилась, положилась, приняла его мнение, вручила ему бразды правления своей жизнью и карьерой.
Журналисты пришли в ярость. Они никак не могли смириться с мыслью, что Одри действительно вышла замуж. Газеты пестрели фразами: «Феррер подчинил себе ее волю», «Он управляет Одри по своему произволу».
Могло ли быть иначе? Послушная девочка Одри только и ждала, чтобы кто-то взял на себя ответственность за ее поведение, будь то чрезмерное количество виски и крепких сигарет или капризы на съемочной площадке.
Одри была не самой взбалмошной звездой. Коллеги вспоминают о ней как об исключительно дружественной и отзывчивой особе. Она легко начинала дружбу, улыбалась так открыто, что у самых отъявленных снобов таяли сердца. Но и у нее было несколько пунктиков, которые порой становились настоящей проблемой для всей съемочной группы. Одри начинала свою карьеру как манекенщица. Сквозь тернии варьете ей удалось пробраться на большой экран довольно быстро и без моральных потерь — сослужила службу смешная детская мордашка. Высокие скулы, азиатские брови, мультяшные глазки. Занятия балетом в детстве не прошли даром. Выправке Одри стоит поучиться любой манекенщице Одри Хепберн всегда выглядела естественно на 100 процентов, при этом контролируя каждый поворот головы.
В ранней молодости — фотограф
Ричард Аведон показал ей, какие ракурсы красят ее, а какие делают ее лицо квадратным, зрительно уменьшая глаза. Он рассказал ей о том, что правая сторона лица у каждого человека существенно отличается от левой. С тех пор Одри запрещала фотографировать себя с «неправильной» стороны даже репортерам-папарацци. Все ее снимки должны были быть идеальными.
Следующим пунктиком Одри стала одежда. Так получилось, что для первого стоящего фильма ее одевал Юбер Живанши. Одри стала воплощением его дизайнерских грез, они подружились. С тех пор каждый контракт Одри начинался истерикой: «Платья для фильма будет делать Живанши». По темпераменту Одри была спринтером: начинала с огоньком, но быстро выдыхалась, не выносила повторов, поэтому ее первые дубли — те, что обычно даже не отдают в проявку, — были самыми лучшими. В какой-то момент у Одри начались проблемы с работоспособностью — ее семейная жизнь оказалась не такой волшебной, как рисовалась в счастливых мечтах, и Одри по этому поводу сильно нервничала: малейшая заминка на площадке выводила ее из себя. Брак Одри с Мелом омрачало одно обстоятельство: Феррер, яркая личность, театральный, кино- и радиорежиссер, имеющий также актерские амбиции, в альянсе с Хепберн играл вторую скрипку. К нему относились с уважением, но только как к мужу примадонны. Мел Феррер был из той породы интеллектуалов, чья карьера не складывается от большого ума. Работая над фильмом, он сам режиссировал, продюсировал, писал сценарий, музыку, подбирал актеров. Профессиональная жадность Мела играла с ним все более жестокие шутки. Его фильмы с Одри в главных ролях проваливались, несмотря на ее усилия. Он хотел играть с ней в паре в романтических драмах и комедиях, но мужу с женой редко удается показать страсть на экране. Рядом с Одри Мел выглядел бледно — это не могло не задевать его самолюбия. Постепенно раздражение переросло в затяжной конфликт: разрыв был неизбежен. Мелу всегда чего-то не хватало: его лихорадочная активность, доводящая до изнеможения, тяга к перемене мест и авантюризм вступали в противоречие с характером Одри. Ей был ближе семейный уют в деревенской швейцарской глуши, уход за цветами (Одри любила белые цветы, какие угодно — но белые), прогулки с детьми (от Мела у нее остался сын Шон), тихие провинциальные вечера у камина в кругу соседей за стаканом старого доброго виски.
Одри всегда пила слишком много для девушки с ее комплекцией и здоровьем. Мел был единственным, кто мог контролировать количество коктейлей в день, настаивая на стакане теплого молока перед сном вместо стакана неразбавленного односолодового виски. Одри считала, что виски поддерживают в ней жизнь. Что ж, глядя на ее осиную талию, тонкие запястья и щиколотки, можно предположить, что она была права.
Второф возраст. Зрелость. Психотерапевт Андреа Дотти
Новый избранник Одри был итальянцем: он поклонялся Хепберн с детства и был моложе ее на девять лет. Его семья пришла в восторг от перспективы породниться с живой легендой. Сам он всегда видел Одри в лучах славы и был сильно разочарован, когда понял, что его звезда жаждет одного — забиться в семейный уголок. Много лет Одри участвовала в гонке под названием «деньги, карьера, слава», теперь ей это наскучило. Она всегда мечтала о доме, полном детей, о любящем надежном муже.
Поначалу Андреа удовлетворял ее требованиям. С одной стороны, он, опытный психотерапевт, сумел подлечить неврозы Одри, к тому времени расцветавшие пышным цветом. С другой — он любил блеск и радость, поездки с друзьями по ночным клубам, пикники и увеселения. В компании с Одри он смотрелся настоящим счастливчиком. А она, в свою очередь, хотела сделать ему приятное.
Но годы брали свое. Одри хотелось остепениться. Она отсылала назад все сценарии, отвергала любые предложения. Родив второго сына, Луку, она была счастлива: роды давались ей невероятно трудно, у нее было множество выкидышей на поздних сроках. Слабенькое тельце Одри не соответствовало ее темпераменту, чувству долга и работоспособности: она буквально загоняла себя.
К примеру, для того чтобы сыграть сестру Люк в фильме «История монахини», Хепберн жила в монастыре, в настоящей келье и выполняла послушнические работы, чтобы погрузиться в тему. На съемках фильма «Непрощенная» она отказалась от услуг дублера и села на капризную лошадь. Лошадь встала на дыбы, скинув седока, Одри получила серьезную травму спины и в очередной раз потеряла ребенка. Андреа Дотти понимал всю подноготную поведения Одри, ее нежелание быть публичной персоной, но тем не менее на затворничество он не рассчитывал: звезда его грез оказалась обычной домохозяйкой с капризами и претензиями, а ему так хотелось веселиться.
«У нас открытый брак, — говорила Одри журналистам не без горечи, — это нормально, когда жена настолько старше своего мужа». Бесконечные любовные интрижки, череда актрис и просто шикарных женщин из круга итальянской богемы — такое поведение женатого мужчины она через силу называла нормальным. Но выдержала недолго: вместе с сыновьями Одри вскоре удалилась в свой провинциальный особнячок под Лозанной, который любила называть «обителью мира». Сеансы семейной психотерапии остались в прошлом.
Третий возраст. Верный друг Роберт Уолдер
До Одри Роберт был женат на актрисе Мерль Оберон. Их разница в возрасте составляла 25 лет. Но Мерль вскоре умерла, оставив молодому красавцу мужу приличное состояние. Роберт был безутешен: их с Мерль связывало глубокое чувство. Друзья, чтобы отвлечь, познакомили его с Одри. Отпечаток тяжелых дум на по-прежнему прекрасном челе говорил о том, что этой женщине тоже плохо. Между ними возникла дружба с целью преодолеть горе. Она вылилась в самую преданную любовь, которую довелось испытать Одри. Роберт ничего не требовал. Ему не нужны были деньги. Он не собирался питаться дивидендами со славы Одри. Он следовал за ней повсюду молчаливой тенью, на полшага позади. Это было не подобострастие слуги, а большое человеческое уважение. Как и Мел Феррер когда-то, Роберт занимался делами Одри. Но без одержимости, напора и желания успеть побольше. Казалось, Роберта перестал интересовать шоу-бизнес. Он нашел свое место рядом с любимой женщиной и был счастлив следить за расписанием ее дня.
В последние годы своей жизни Одри увлеклась благотворительностью. Она работала на ЮНИСЕФ как посол доброй воли и постоянно летала в страны Африки, раздираемые междуусобными войнами местных князьков. Опять же, на пределе своих возможностей, Одри проехала все места, где голодали и нуждались люди. Она давала сотни интервью, рассказывая миру про умирающих детей, тонких, как щепки: на их фоне Хепберн выглядела толстушкой. Количество горя, увиденного ею, было непосильным для такой участливой и хрупкой женщины, как Одри. Во время одной из поездок она почувствовала внезапную боль в животе. Обследование поставило страшный диагноз: рак кишок. Операция принесла небольшое облегчение. Недолгое: через три месяца Одри не стало.
Говорили, что она впустила внутрь себя все несчастья мира. Некоторые люди по сей день считают ее святой и молятся ей, как заступнице. Скромность Одри, нежелание сниматься обнаженной, верность и преданность мужьям и умение переносить их обиды окружают ее личность неземным ореолом. Много раз журналисты «желтых» газет пытались придумать «жареные» истории, связать имя Хепберн с тем или иным партнером по фильмам, но каждый раз их усилия оказывались бесплодными: глядя в ее глаза, светившиеся ангельской непорочностью, в это было невозможно поверить. Достаточно посмотреть «Завтрак у Тиффани», где Одри играет самую нетипичную для себя роль — девушку по вызову. Если бы все девушки, сдающие свою любовь за деньги, выглядели бы так же невинно, как она, землю можно было бы смело назвать раем.
