Как играть любовь и страсть, как целоваться и вести себя в эротических эпизодах, не учат ни в одном театральном институте. Артисту это либо дано, либо не дано. Лишь о немногих режиссеры могут сказать: она (он) умеет красиво любить на экране. Среди тех, у кого это получается правдоподобно и естественно, — молодая актриса Наталия Антонова. Каких только чувственных сцен не пережили ее героини из сериалов «Другая жизнь» и «Любовь императора»! Недавно Наталия приступила к съемкам в криминальной комедии «Строптивая мишень». Любовь и всякое такое — прилагаются.

НЕСЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Наталия Антонова родилась в 1974 году в Москве в семье военнослужащего. Окончила культуроведческий факультет Московского гуманитарного университета и Театральное училище им. Щукина. С 1997 года в труппе Театра им. Гоголя. Снималась в телесериалах «Трое против всех», «Каменская», «Золото Югры», «Курортный роман», «Другая жизнь» и др. Сыну Артему — 6 лет.

— Если актриса однажды соглашается сыграть постельную сцену и у нее это хорошо выходит, ей и в последующих работах предлагают подобные эпизоды. Были сомнения: а стоит ли вообще начинать в них участвовать?

— Не было. Для меня любая сцена — это работа, которую надо выполнять, и я научилась делать ее с удовольствием. В этом смысле могу сравнить себя с врачом. Мне часто задают вопрос: как ты можешь в кино обниматься-целоваться с разными мужчинами? Отвечаю: перед камерой я просто верю, что рядом — мой любимый.

— А какое-то стеснение, дискомфорт испытываете?

— Нет, потому что я выключаю себя и включаю свой образ. То есть в эти секунды я — не я. Съемка заканчивается, и я опять становлюсь Наташей.

— Помните, как все происходило в первый раз?

— Да, в сериале «Курортный роман» пришлось действительно тяжело. Постельную сцену снимали на контровом свете, получилось очень красиво, но чего нам это стоило! Моим партнером был Сережа Шустицкий. Мы с ним так нервничали! Он шутил: «Боже мой! Я взрослый мужчина, что подумают обо мне мои дети?!» Штук тридцать дублей, наверное, сделали, и большинство из них мы занимались чистой гимнастикой — чтобы ракурс поэффектнее был. Только непосвященным кажется, что во время постельных сцен можно получить удовольствие. Какое там! Я не знаю ни одной актрисы, которая наслаждается, участвуя в таких эпизодах. Но они нужны, потому что это жизнь.

— Однажды вы сказали: «Люблю рожать в кадре», — что тоже довольно откровенно по своей физиологии. У вас приятные воспоминания о собственном опыте?

— Самые приятные. Это такое чудо — рожать! Муки-то природные. Когда режиссеры просили меня: «Ну давай, покричи посильнее!» — я удивлялась: «Зачем?» Мне объясняли, что это кино и никому не интересно видеть на экране температуру 36,6. Но в жизни роды у меня проходили замечательно. Я так ждала ребенка, так его хотела. Только родила, как подумала: «А я бы тут же и еще раз родила!» Опыт пошел в плюс, я даже мир по-другому начала воспринимать.

— В спектакле «Белый рыцарь» по маркизу де Саду вообще все замешано на эротике. Правда, что премьера могла и не состояться?

— Да, потому что за несколько дней до нее я попала в автомобильную аварию, где головой выбила стекло. На лбу у меня сразу вылезла огромная гематома плюс сотрясение мозга. Дикая боль! А это еще, как назло, был первый съемочный день в сериале по Донцовой! Вызвали «скорую», я отменила съемку. На следующее утро стало полегче. Прикрыв шишку челкой, я отправилась на «Мосфильм». Полдня работала в кадре, а потом оператор говорит: «Мы больше не можем ее снимать — у нее нет носа и глаз». Оказывается, опухоль начала сползать вниз. Через три дня мне ехать в Питер на премьеру «Белого рыцаря». А у меня вокруг глаз черные «очки», нос заплыл. Я накупила косметики, мне все замазали, сверху по новой нарисовали лицо, и я отработала. Слава богу, никто ничего не заметил. Зато мой партнер Сосо Павлиашвили (герой которого зверски овладевает моей героиней) мне потом сказал: «Ты была красива как никогда! Твои синяки давали мне невероятную правду!»

— Большинство обывателей уверены, что молодые актрисы просто так на главные роли не попадают. Лично вам непристойные предложения от режиссеров или продюсеров поступали?

— Нет, не поступали — мне везет, вокруг меня хорошие люди. Ни разу не было, чтобы мне сказали: «Хочешь роль? Пойдем!» Так что я всегда уповаю на свой профессионализм.

— В вас часто влюбляются партнеры по кино или спектаклям, причем не по-актерски, а по-настоящему?

— Да, почти всегда. Но я делаю вид, что не замечаю. (Смеется.)

— То есть мужское внимание вас может утомлять?

— Да. Но в итоге все зависит от женщины. Можно же всегда дать понять, что хватит, тебе это не нравится. Хотя у меня были случаи, когда люди просто не понимали, что их ухаживания навязчивы. Есть такие мужчины, которые думают: раз я полюбил — ты моя, а любишь ты меня или нет — не важно. (Смеется.) До идиотизма доходило — мне приходилось, как разведчику, уходить от слежки.

— Миловидных женщин мужчины нередко воспринимают исключительно как «Барби», не видя в них личности. Испытывали подобное на себе?

— Испытывала. Но еще больше у меня всегда вызывало протест, когда меня расценивали как свою собственность и диктовали: «Ты больше не будешь заниматься этой профессией!» Такой эгоизм убивал меня и категорически отталкивал.

— В Интернете висит ваша с политтехнологом Владимиром Ругой трогательная фотография, сопровожденная подписью, что это — ваш жених. Так?

— Опровергаю эту информацию! Руга никогда моим женихом не был, он просто мой знакомый. На снимке мы едим шашлык с одной шпажки — прикалываемся. Эта фотография с его дня рождения, на который в большой ресторан я была приглашена в числе прочих гостей. Там было очень много симпатичных девочек, но в объектив почему-то попала именно я. (Смеется.)

— То есть вы — свободная женщина?

— Я не замужем. И больше ничего не скажу.

— Но есть плечо, на которое вы можете опереться?

— (Пауза.) Всегда есть. Но это личное, и никто не имеет права требовать от меня подробностей. Я уважаю своих зрителей и читателей, но, когда дело доходит до моей частной жизни, ставлю заслон — не хочу про это говорить.

— Правда, что замуж вы вышли в 17 лет?

— Нет, в 22. Мы познакомились, снимаясь вместе в кино, через четыре месяца поженились. Сейчас мы уже не вместе, но остались товарищами, общаемся. У нас общий сын — Артем, который очень любит папу, а папа любит его.

— Актерская семья предполагает особое взаимопонимание?

— Дело не в профессии. Любовь — это обмен между людьми. А когда начинается: один понимает — второй нет, один отдает — второй только берет, нет смысла жить вместе. Наш брак просуществовал довольно долго — пять лет, наверное, из-за ребенка. У меня была надежда, что все изменится, встанет на свои места. Но нет.

— Сегодня вы бы вновь связали свою жизнь с актером?

— Связала бы, несмотря на то, что один раз уже обожглась. Хотя порой мне кажется, что актер и актриса могут завидовать успеху друг друга. Профессия накладывает свой отпечаток, к сожалению.

— «Девушка с характером» — это про вас?

— Не знаю… Я и так сильная, а мне хочется быть еще сильнее. Но я боюсь превратиться в мужчину. И хочется быть умнее, но идеала-то все равно не достичь. (Смеется.) Женщина имеет право жить по наитию, чувствовать сердцем. Главное — не стать циничной, алчной, не зазвездиться.

— Какие черты характера вам мешают?

— Ну, я почти избавилась от идиотской привычки говорить то, что думаю. А раньше рубила сплеча, спорила, все делила на белое и черное. Теперь понимаю, что мир намного разнообразнее, чем я его себе представляла, каждый имеет право на свою точку зрения, и надо быть терпимее к людям.

— На что вы способны под горячую руку?

— Убить-то, конечно, нет… Но раньше могла наговорить обидных вещей, спустить с лестницы, бить посуду. От отчаяния, от безысходности. А теперь мне ясно, что это бессмысленно. Надо все решать миром.

— Что вас может вывести из себя?

— Тут мне попалась одна желтая газета с циничным фоторепортажем о том, что шестилетняя девочка родила от своего деда. Я чуть не расплакалась! Куда мы катимся?! Как же надо опуститься, чтобы зарабатывать на этом деньги! Если уж такое печатать, то в закрытых изданиях, а это продается на каждом углу и доступно даже детям. Я была в таком гневе, что чуть чашку с кофе о пол не шибанула.

— При виде мыши или змеи вы вскакиваете на стул и визжите?

— Нет, мне все равно — змеи, тараканы, — я не боюсь. Играя в «Форд Баярд», я попала в плен. Сидела в камере с крысами, и ничего, — я даже брала их в руки. Лишь когда они проголодались, то стали на меня прыгать, протягивать свои маленькие лапки и «пи-пи-пи» — что-то мне говорили.

— Как-то вы обмолвились, будто подруга часто говорит вам: «Наташа, надо быть наглее!» Что она имеет в виду?

— Что нужно завоевывать мужчин, чтобы рядом был не один, а много и все они падали штабелями. Но я от этого удовольствия не испытываю, поэтому не собираюсь заниматься коллекционированием. Я научилась себя любить, и мне не надо доказывать себе, что я самая красивая. Найдется тот единственный, кто увидит это, и я буду с ним счастлива. Вот и все. Так что ни амбиций, ни комплексов у меня на этот счет нет.

— А раньше комплексы были?

— Множество. Я росла очень неуверенной, стеснялась мальчиков в классе, мужчин вокруг. Ехала в метро, и если чувствовала, что кто-то на меня смотрит, мне было жутко неудобно. Я всего смущалась. Боялась на уроках отвечать, боялась разговаривать с людьми. И, главное, была никакая — человек вообще. А учеба в училище заставила забыть о страхах, дала понять, что я симпатичная, помогла почувствовать себя женщиной, обрести индивидуальность. Профессия просто вытащила меня из комплексов.

— У вас яркая внешность, хорошая фигура, высокий рост. В конкурсах красоты не участвовали?

— Нет. Я смотрела на эти конкурсы и думала: и ради чего я буду по сцене три часа ходить? У меня и так профессия интересная. И мании одежды у меня нет — работа балует. Побуду в театре королевой в шикарном наряде, и потом мне достаточно джинсов и футболки. Разве это главное — какие сегодня на мне штаны? Я даже все деньги, которые зарабатываю, трачу на какую-то ерунду. Мама говорит: «Ну купи себе что-то солидное. Ты же взрослая женщина, тебе пора выглядеть». А мне даже не хочется! (Смеется.)

— Какой самый дорогой подарок вам когда-либо делали?

— Я сама люблю подарки делать. Вот подарила папе машину.

— В тандеме мужчина—женщина вы главенствуете или подчиняетесь?

— Я не веду активную роль, мне это не нравится ни в отношениях с мужчиной, ни в отношениях с людьми. Я хочу быть женщиной. Единственное, где я лидер, — я требовательная мама. Стараюсь в наше время вседозволенности не упустить сына.

— Возвращаясь к началу разговора: ваш шестилетний сын видел вас во «взрослом кино»?

— Нет, я немного пуританка и стремлюсь, чтобы святость по отношению к маме сохранялась в его сердце. Тут хотела взять Артема на одну репетицию, но потом подумала: «Нет, ведь там я разговариваю на фривольном сленге, произношу несколько раз „твою мать!“. Не могу, чтобы мой ребенок это слышал».

— Артем понимает, что у него непростая мама?

— Да, и одно время этим спекулировал. Например, громко на весь магазин спрашивал: «Мам, а во сколько сегодня твое кино по телевизору?» Ему нравилось, когда на нас все обращали внимание. Или сообщал: «Бабуль, сегодня только два автографа». Сейчас это прошло, и ему, наоборот, хочется, чтобы я поменьше работала и была с ним дома.

— Сын с интересом смотрит вас по телевизору?

— Недавно он сам поставил диск с «Другой жизнью» и посмотрел подряд четыре серии. Я волновалась: все-таки там есть отношения между мужчиной и женщиной, любовь. Но Артем на это не среагировал, лишь похвалил: «Классно работаешь», — и пошел играть. В другой раз он напал на серию, где Дима Харатьян меня избивает. А мы с Димой так на картине подружились, что потом стали вместе ходить в бассейн: бултыхались в воде, играли в мяч — он со своим сыном Ванечкой, а я с Артемом. Так вот после этого Артем долго молча смотрел на нашу киношную драку, а потом с недоумением спросил: «Мама, а почему этот дядя из бассейна тебя бьет?»

— А в реальной жизни с мужчинами не дрались?

— Дралась.

— И кто победил?

— Я! Теперь это все вспоминается как детский сад. Я счастлива, что мне уже не 20 лет. Сейчас пришла какая-то мудрость, какой-то покой внутри. Некоторые вещи я уже никогда не сделаю, а раньше бы сделала.

— Встретив инопланетянина, как бы вы коротко объяснили ему, кто такая Наташа Антонова?

— (Смеется.) Я бы точно не стала объяснять ему, что я актриса. А сказала бы просто: «Я — женщина».