О развале «О. С. П.-студии» слухи ходили давно.

И вот мы уже видим супружескую пару, Татьяну Лазареву и Михаила Шаца, в собственном проекте «Хорошие шутки», Сергей Белоголовцев на том же канале в одиночку сражается со строителями в программе «Спасите, ремонт», и тут возникает резонный вопрос: а где же дорогая Клара Захаровна? Как она определилась в новой реальности? За ответом мы направились прямо к ней на квартиру.

— Павел, вас пока нигде на экране не видно, находитесь в подвешенном состоянии?

— Можно так сказать, но уже есть какие-то идеи, их осталось только осуществить в том виде, в котором бы их смог купить канал СТС.

— То есть другой канал вы для себя не рассматриваете?

— Да, во-первых, у нас с ним договор подписан, а во-вторых, я себя вижу исключительно в рамках развлекательного телевидения. Разве вы представляете меня в информационной передаче «Вести»? Подозреваю, мне как диктору не поверят. Решат, что их разыгрывают.

— А вы не пробовали как-то расширить сферу своей деятельности: написать сценарий, снять свой фильм?

— Скорее я бы с удовольствием снялся в кино. Мне было бы интересно попробовать сыграть главную роль в каком-нибудь художественном фильме. Думаю, у меня получилось бы.

— До этого не было предложений?

— Они поступали, но в основном предлагали какие-то мелкие эпизоды, а хочется чего-то более цельного, чтобы была возможность проявить себя.

— Никогда не испытывали комплекса неполноценности, что вы в этой области самоучка, ВГИКов и ГИТИСов не заканчивали?

— Нет. Телевизионному ремеслу, я считаю, можно научиться только методом проб и ошибок, то есть на практике, чем мы все эти годы и занимались. Один КВН чего стоит — настоящая школа молодого бойца. Кстати, я никогда даже не предполагал, что буду заниматься лицедейством, как-то все само собой сложилось.

— Вы родились в городе Дзержинске Донецкой области, на Украине, где окончили музыкальную школу по классу фортепиано, но между тем с гордостью утверждаете, что владеете пацанским сленгом. Как-то это одно с другим не сочетается…

— Согласен, сам удивляюсь, но это правда. У нас во дворе уживались все прослойки населения. После музыкальной школы я спокойно шел в подвал или на чердак, к друзьям, так как специально оборудованных детских площадок в округе не существовало — мы сами себе все организовывали. Весело, надо сказать, проводили время, курили, играли в карты… Но алкоголя и наркотиков не было. И многие из нашего двора выросли вполне нормальными людьми, мало кто скатился…

— В программе «Истории в деталях» вы обмолвились, что боитесь, что неожиданно все кончится, и где в таком случае вы будете брать деньги для «сбычи мечт». Какие же мечты еще остались нереализованными?

— Постройка загородного дома площадью 150 квадратных метров в деревне Иславское, что по Рублево-Успенскому шоссе. Очень давно по случаю я там купил себе участок в десять соток — хотелось жить на природе. А тогда, в программе, я себе позволил проявить некий пессимизм в высказываниях… Может, кризис среднего возраста сказывается, все-таки сорок лет в этом году стукнуло…

— Получается, вы испытываете неуверенность в будущем?

— Случается, накатывает… Но, когда смотрю всякие шоу двойников, убеждаюсь, что опасаться оказаться ненужным нечего. Ведь частенько сейчас на сцене люди выдают за творчество темы, высосанные из пальца.

— Но невозможно же придумывать гениальные шутки еженедельно…

— Несмотря на это, вы же помните, насколько искрометен и ярок был юмор в начале нашей совместной деятельности с «О. С. П.-студией». Тогда было вокруг множество объектов для высмеивания. А теперь жизнь поменялась, и эти персонажи как-то сами собой умерли… Частенько замечаешь, что люди на самом деле бывают настолько смешны, что даже не поддаются высмеиванию. До такой степени они самодостаточны в своей нелепости.

— Может, это обыкновенный кризис жанра?

— Вполне возможно. Сегодня наступил как раз такой момент переосмысления того, что мы делаем. Но в любом случае все самое лучшее, все «пятизвездочное» у нас получалось, когда мы были вместе.

— Кстати, в зазнайстве вас часто обвиняли?

— Не сказал бы. Как-то мы довольно успешно миновали этот период вселенской народной любви, и обрушившаяся популярность, мне кажется, нас не изменила. Конечно, какие-то уколы звездной болезни были, но нас спасло то, что переживали мы ее сообща, плечом к плечу.

— Но у любого коллектива, особенно который вместе уже десять лет, однажды наступает естественный момент распада. У вас он проходил с драками?

— Ни в коем случае. Сняв фильм «33 квадратных метра», мы почувствовали усталость друг от друга и сумели разойтись мирно и спокойно, без скандалов. И сейчас встречаемся лишь на совместной работе на каких-то мероприятиях, куда нас приглашают: на акциях, на концертах, на гастрольных выездах, на корпоративных вечеринках. Это же наш общий бизнес.

— Вам же наверняка уже надоело переодеваться в Клару Захаровну?

— А что делать, если люди хотят провести время рядом с любимыми героями и могут себе это позволить. Приходится скрипя зубами облачаться в дамские одежды, и вперед, на встречу со зрителями!

— А своей оэспэшной командой вы часто собираетесь и отдыхаете вместе?

— Никогда. Для отдыха у меня есть свой круг друзей, причем из абсолютно разных сфер деятельности, с которыми мы устраиваем либо домашние вечеринки, либо идем в какой-нибудь клуб.

— Эти люди близки вам по характеру или социальному уровню?

— Нет, это связь, которая зарождается на уровне глаз.

— Когда я готовилась к нашему разговору, то была очень удивлена, что о вас так мало информации и вы так редко даете интервью. Журналисты вас избегают?

— Не знаю, почему так происходит. А вас обрадовало это обстоятельство? Возможно, вы будете одной из первых, кому удастся что-то выяснить обо мне. Вообще корреспондентов, с которыми беседую, я отбираю по качеству.

— Простите, но когда вам звонят, вы еще не видите человека.

— Все равно можно составить впечатление. Допустим, газета «Антенна» у меня попала в «черный список» еще десять лет назад, за свою «желтизну». А тут меня начинает атаковать девушка из этого издания, причем весьма фамильярно со мной разговаривает, на «ты», как будто мы с ней знакомы уже лет двадцать пять. Я просто теряюсь от такой беспардонности и навязчивости. Я ее стараюсь мягко отшить, а она все никак не унимается. Умный человек давно бы понял, что ее сливают, а она — нет.

— То есть хамство и панибратство — это первое, что вас отталкивает в человеке?

— Конечно.

— А какие черты не можете терпеть в близких людях?

— Подобных проявлений я в своем окружении не замечал. А в принципе близкие люди на то и близкие, что ты от них терпишь все.

— Вернемся к профессии. Десять лет вы в «образах», в том числе и женском. Какую женскую особенность мужчине изображать тяжелее всего?

— Главное, нельзя быть похожим на мужчину, который хочет изображать женщину.

— Дамы у вас выходят более чем натурально. Злые языки утверждают, что свое мастерство вы оттачиваете в гей-клубах…

— Я слышал такие разговоры. Полагаю, сия участь не обходит стороной ни одного мужчину-актера, играющего женские роли, особенно так много и долго. Поэтому подобные слухи ходят давно. Даже моя дочка однажды в театре слышала такую фразу от малознакомых ей людей: мы знаем эту девочку, ее папа трансвеститом работает в «О. С. П.». Она, естественно, пришла домой в шоке, но я не стал ей ничего объяснять, думаю, со временем она сама во всем разобралась. Дело в том, что, если ты появляешься на публике в необычном виде, люди тут же хотят от тебя услышать еще и дополнительные комментарии к увиденному.

— Вы не ответили про гей-клубы.

— Ну вот тут у нас, по соседству с домом, бог послал клуб «Душа и тело». Да, я бывал там раза три, заходил выпить коктейль. А какая разница, где пить коктейль?! Разумеется, знакомые меня после этого осуждали, говорили: что ты делаешь?! Раньше бы меня это взволновало, а сейчас уже абсолютно все равно, что обо мне подумают.

— При таком подходе «голубые» сами начнут вешаться вам на шею, принимая за своего…

— А такое уже случалось, причем на частных вечеринках, где ты более доступен. Пару раз мне поступали предложения от мужчин. Надо сказать, они действуют довольно прямо, что мне нравится, и в ответе не надо юлить. Просто к тебе подходит молодой человек и спрашивает: что вы делаете сегодня вечером? А ты ему отвечаешь: конечно, что-то делаю, но не с ним. Гораздо неприятнее, когда подходят издалека: ребята, поехали на дачу, посидим с именинником, у нас там уже сауна прогрелась, водка остудилась, девки заждались… То есть с ходу переступают границу личного пространства. Причем, поверьте, мне гораздо проще отказать кому-то в интимной близости, сказать ему, что мы не совпадаем, чем, например, сталкиваться с другими позитивными, но наглыми проявлениями поклонников совсем не сексуального характера. От секса отказаться гораздо легче, чем от предлагаемой дружбы до гроба.

— Женщины тоже вас домогались?

— Гораздо тоньше, изящнее. Просто подходили с букетами цветов, к которым были прикреплены визитки или записки с именем, номером телефона. Например: «Света, мобильный такой-то, массаж, релаксация. Очень хотим с вами работать, мы с подругой ваши страстные поклонницы».

— Хоть раз воспользовались предложением?

— Ответа не будет.

— Жаль.

— Но несколько таких записочек я храню в тревожном чемоданчике.

— На всякий пожарный?

— Нет, ну это же прикольно. Некий атрибут артиста.

— Жена не ревнует?

— Она же мудрая женщина.

— В юности вы хотели быть врачом, как мама, жену тоже выбирали, похожую на нее?

— Наверное, да. По крайней мере, они обе рыжие.

— Где и когда вы с супругой познакомились? Читала, что вы нашли ее под кустом.

— Да, эта история так весело описана на нашем сайте. На самом деле мы с Катей встретились в лесу, в походе, так как учились в одном горном институте, только на разных факультетах, а тогда так студенты проводили свободное время, особенно участники клуба самодеятельной песни (КСП), барды.

— Значит, жена у вас тоже поет?

— А не надо было всем петь. Поймите, это было просто такое молодежное альтернативное движение. Мы общались, пили глинтвейн, устраивали спортивные состязания и пр. Мы не боролись против чего-то, но нас всех объединял дух свободы.

— Чем же будущая жена на вас произвела впечатление?

— После двух или трех встреч, разговоров с Катей у меня возникло ощущение, как будто мы знакомы тысячу лет, и мне с ней очень легко. У нас не было безумной страсти, я не терял голову при ее появлении, не бегал с букетами цветов… Как-то все по-бытовому происходило. То она с подругой приходила ночевать к нам в общежитие, то мы с другом оставались ночевать у девчонок, в квартирах их родителей. Все было очень демократично, нас никто не отчитывал, не спрашивали, кто мы такие, и не боялись за утерю ценных вещей. Совсем другие были времена.

— Вы ровесники?

— Да, и в 24 года мы расписались и еще несколько лет притирались друг к дружке в тяжелых бытовых условиях. Тут у нас неподалеку находился детский магазин «Смена», и когда от какой-нибудь товарки, подружки жены, раздавался звонок: выбрасывают детские комбинезончики — и все соседки и знакомые притаскивали мне своих детей, чтобы я с ними сидел (я еще в те годы работал в тресте горнопроходческих работ и до обеда был дома), а сами быстрее ломились в этот магазин. А как мы бились в «Диете» за дохлыми морожеными синюшными курами! Мы с моим родственником даже, помню, придумали специальный ход, обманный маневр, чтобы не стоять очередь сначала к прилавку, а потом к кассе: он сразу вставал к кассе, а я дежурил у прилавка, и как только слышал, что кому-нибудь, допустим, говорили, взвесив тушку: «3 рубля 25 копеек», я эту сумму сразу кричал ему, он пробивал, я получал чужой заказ, и мы уходили. Вот так приходилось выкручиваться.

— Катя сейчас работает?

— Да, в какой-то фирме, кажется, в бухгалтерском отделе. Точно я не могу назвать место ее работы, но, по-моему, она ее вполне устраивает.

— Вам часто удается вырваться куда-нибудь отдохнуть вместе?

— Как-то так сложилось, что мы не ездим в отпуск вместе, кто-то всегда остается с собакой, к тому же Катя не переносит жару. И чаще на море мы улетаем с дочкой. А вот последний раз я месяц путешествовал по Европе с приятелями.

— Сколько лет вашей дочери и чем она занимается?

— Валерии 16 лет. Она училась в частной школе с театральным уклоном, у Сергея Зиновьевича Казарновского. В этом заведении помимо основных общеобразовательных дисциплин преподавалась еще сценическая речь, актерское мастерство, изобразительное искусство и пр. То есть это школа, где не может подавляться индивидуальность, а наоборот, личность должна раскрываться. Все так и было, если не считать того, что на последнем году обучения классная руководительница стала как-то особо негативно относиться к моей дочери. И дело тут вовсе не в известности папы, потому что там учатся дети многих знаменитых людей: и Алексея Лысенкова, и Сергея Белоголовцева и т. д. Лере пришлось перейти в экстернатуру, это когда в школу ходишь только в определенные дни, и, как оказалось, это нововведение очень успешное.

— Куда планируете поступать в будущем году?

— На какую-нибудь творческую специальность, быть может, во ВГИК. Но она грезит не о карьере актрисы, ей гораздо больше нравится фотография.

— И напоследок спрошу: что в этом году себе на круглую дату подарили?

— Новый «Мерседес». Всю жизнь ездил на подержанных машинах, но тут решил — пора.