Три года назад Игорь Угольников ушел с телевидения, посчитав, что его стало слишком много на экране. Все это время главный «оба-нист» страны играл во МХАТе у Олега Табакова и снимал свой дебютный художественный фильм. Но, как говорится, — никогда не говори «никогда». Сегодня Игорь решил возродить свою некогда очень популярную программу «Добрый вечер с Игорем Угольниковым». Правда, на этот раз местом действия выбран не государственный канал, а дециметровый — СТС. Основной состав участников прежний — ведущий Игорь Угольников, режиссер Алла Угольникова и музыкант Левон Оганезов.Игорь УГОЛЬНИКОВ:
«Я не хочу ни с кем соперничать. Я делаю программу для себя»

— Три года назад я намеренно ушел с телевидения. Друзья и знакомые шутили: «Ты только из водосточной трубы не появляешься, а так — отовсюду». И я вернулся в театр, кино. Табаков взял меня в качестве актера и режиссера во МХАТ. А помимо работы в театре я сейчас заканчиваю озвучивать свою первую большую картину, в которой снялись Чурикова, Петренко, Соломин, Барбара Брыльска. Это мой дебют. Фильм снимался в Польше, по жанру это авантюрная мелодрама. Не думаю, что все зрители будут смеяться, но улыбаться уж точно — от первого до последнего кадра.

— Как прикажете это понимать? Как начало режиссерской карьеры?

 — Скорее как признание в любви. Я хотел признаться в любви своей жене и не нашел лучшего способа, как снять для нее фильм.

— При всем уважении к СТС, это все же дециметровый канал. На государственном места не нашлось?

 — Когда-то, когда был жив Влад (Листьев. — Авт.), мы мечтали об особой части ОРТ, которая будет называться «развлекательное телевидение». И я должен был стать ее директором. С тех пор слово «развлекательное» засело у меня в голове. Когда я увидел девиз СТС — «первое развлекательное телевидение» — это явилось одной из важнейших причин, почему я принял предложение от них. Ну и, конечно, мои товарищи, являющиеся акционерами этой компании, тоже сделали важное дело, продвинув Угольникова на СТС.

— Говорят, у вас был какой-то конфликт с руководством канала по поводу размещения программы в эфире?

 — Я спорил с руководством СТС, утверждая, что программу нужно ставить на субботу и воскресенье. Но они убедили меня, что пятница — это тоже почти выходной день. А как сказал Коля Фоменко — у нас телезрители в пятницу полчетвертого свободны, а в четыре уже все «готовы». Шутка. Первые программы мы отсняли, и пока я чувствую себя довольным. Одна получилась такой, как мы задумывали, другая пошла не туда, но обаятельная, а третья — такой, какой задумывал ее я, но никому об этом не сказал.

— Одно время ваша программа выходила в прямом эфире. Вы планируете возобновить эту практику на СТС?

 — Если к этому будет готов канал, для меня это будет самым большим удовольствием. Потому что я считаю, что телевидение — это прямой эфир. Хотя накладки всякие случаются. У нас была одна программа с Левоном, когда в гости должна была приехать Лайза Миннелли (она как раз находилась с концертами в Москве). Мы подписали огромный контракт, по РТР уже шли анонсы. Но в последний момент стало известно, что Миннелли заболела. В то время у нас продюсерами были Лесин, Легат, Акопов и Будницкий. Перед эфиром все четверо носились туда-сюда как угорелые: приедет или нет? Потом уже начался отсчет: минута, 30 секунд — ее нет. И мы с Левоном вдвоем вышли в прямой эфир. Чего только не делали — и пели за Лайзу Миннелли (специально учили песню «Нью-Йорк, Нью-Йорк»), и плясали… В общем, как-то выкрутились.

— Кстати, в «Добрый вечер» опять будут приходить звезды. Вам не кажется, что их и так довольно много на разных каналах и нужно привлекать зрителей чем-то другим?

 — Почему у журналистов такое предубеждение к звездам? Вы от них устали, я понимаю. Но ведь зрители хотят звезд, желают их. На этом основан весь шоу-бизнес. Вы хотите, чтобы я позвал абсолютно незнакомых людей? Однажды так было. Но из десяти интересным был только один персонаж. Который приехал из какой-то деревни, подарил мне валенки и заставлял нюхать хрен собственного приготовления. Такие герои — исключение. В большинстве своем подобные программы неинтересны.

— СТС — канал коммерческий. С кем вы собираетесь конкурировать, чтобы повышать рейтинги программы?

 — Когда вы встречаетесь с каким-нибудь телевизионным продюсером (вот мы встречаемся на КВНе с Костей Эрнстом), он первым делом вместо «здрасьте» наверняка скажет: «Ты знаешь, мы убрали всех!» На самом же деле никто никого не «убирает». Канал борется за зрителя разными методами. Кто-то рекламой, кто-то рейтингами. Во-первых, я не хочу ни с кем соперничать, потому что у меня не тот уровень. Во-вторых, зритель сам выбирает, что ему смотреть. Я делаю программу для се-бя. То есть то, что я хотел бы увидеть вечером, валяясь на диване. А уж как канал СТС поступит с этой программой — как они будут ее развивать, анонсировать, — это их обязанность. Моя задача — выдать качественный продукт.

— Я смотрю, у вас в студии бар имеется. Интересно, а алкоголь там настоящий или так, бутафория?

 — Все напитки в баре настоящие. Кстати, помимо известных марок там есть еще и фирменные напитки «Добрый вечер». Коньяк, виски и прочее.

— Так вы еще и коммерческой деятельностью решили заняться?

 — Да нет, это довольно дорого. Так что пока эти напитки будут только в нашем баре. Кстати, знаете, я тут недавно обнаружил в магазинах кашу «Оба-на». Мне просто сейчас недосуг с людьми судиться, но эта торговая марка у меня защищена по всем 48 категориям. Нельзя делать фейерверки «Оба-на», презервативы… Ничего нельзя. А они делают. Но мы с этим еще разберемся.

— Вы уже много лет работаете со своей супругой. Как ваш семейный дуэт уживается на съемочной площадке?

 — Все, что я делаю уже в течение многих лет на телевидении, — делается ею. Но Алла всегда остается за кадром. Раньше, когда мы с нею начинали спорить, вся группа просто тихонько растворялась. У них своеобразный обеденный перерыв начинался. Через какое-то время к нам засылался гонец, тихонечко просовывал ухо в комнату: ага, уже тихо, целуются. Значит, договорились. Но теперь мы поняли, что все споры нужно устраивать дома, а здесь заниматься делом. А теперь мало того, что у меня есть режиссер-постановщик в лице жены, я обложился еще и большим количеством людей, которые занимаются собственно телевизионной режиссурой. Теперь совсем удобно: здесь у меня Петр Александрович, здесь — Левон Саркисыч, сзади у меня Маргоша, там Саша ставит свет, там Денис в аппаратной, два Юры сидят — выпускающие режиссеры, редактура бегает, как сумасшедшая. А сверху все время ходит жена и тихонечко поправляет там, где нужно. Идеальная история!

Алла УГОЛЬНИКОВА:
«Из моего мужа можно вить веревки»

Алла и Игорь знают друг друга со школы. Как утверждает сам Игорь Станиславович, в свою очаровательную одноклассницу Аллочку Воронцову он был влюблен еще с девятого класса. Сама Алла окончила философский факультет МГУ, после чего поступила в Ленинградский государственный институт театра, кино и телевидения и получила еще одно образование — телевизионная режиссура. Такого ценного специалиста Игорь не отпускает от себя ни на шаг.

 — Мы работаем вместе с 1991 года. В этом, кстати, году «Оба-не» будет десять лет. Первые четыре программы Игорь сделал сам, а на пятой к нему пришла я. По его же требованию. Причем изначально я совершенно не собиралась с ним работать. «Что это за семейственность? — говорила я. — Муж — главный режиссер театра, а жена у него — завлит». На что он мне приводил все время исторические примеры, говорил, что он будет делать свои дела, а я — свои. В итоге я оказалась совершенно бесхарактерной девушкой и согласилась. Тогда еще не знала, что это так затянет. Потому что у меня были свои планы — хотелось делать телевизионные спектакли, кино. Но говорят же, что человек предполагает, а Бог располагает.

— Как Игорь реагирует на ваши просьбы? Говорят, вы однажды даже заставили его несколько раз переснимать одну сцену, хотя у него была температура 380?

 — Игорь невероятно добрый человек. Второго такого человека я не встречала. Из него можно вить веревки. Причем это касается не только меня, а любого. Если у нас болеет администратор, Игорь может сам вымыть пол, а потом будет на нем танцевать. Как он воспринимает мою требовательность? В момент работы — по-разному. Но через какое-то время всегда говорит: «Ты была права». Мне это очень приятно. Как женщине и как режиссеру. Он понимает, что, может быть, я страдаю даже больше, чем он. Потому что я люблю его, мне его жалко. Он все понимает и прощает.

— Игорь помимо работы на ТВ снимает кино, играет в театре. Вы бы не хотели тоже реализовать себя в чем-то еще?

 — Я уже делала свой проект на телевидении. Была такая программа «V. I. P.», которая выходила каждый день по второму каналу. Это была моя авторская идея. В передаче не было постоянного ведущего. Например, сегодня на чьи-то вопросы отвечала Алла Борисовна, а на следующий день она сама интервьюировала кого-то. И так по цепочке. Люди были в шоке. То есть моменты, когда у них брали интервью, были привычными. Но когда на следующий день они приходили и сами становились ведущими… После этого они мне говорили: «Я никогда больше не буду орать на журналистов. Это же ужасная работа! Задавать вопросы, держать программу, чувствовать хронометраж». Потом программу закрыли. Ее можно было сделать на другом канале, но я не стала, потому что Игорь попросил меня быть рядом с ним. И, немножко наступая на горло собственной песне, я была рядом. Сейчас у меня есть готовый сценарий, написанный по старой французской пьесе, которую я полностью переписала сама. Из него можно сделать либо многосерийный, либо двухсерийный художественный фильм. Так что, если Бог управит, как говорит Михалков, — будем делать фильм. И совсем не обязательно, что в нем будет играть Угольников! Даже скорее всего не будет. Не допущу! (Смеется.) Он мне сказал: «Я буду твоим ко-продюсером». Я говорю: «Будешь ко-советником и не больше. Это мое детище!»

Левон ОГАНЕЗОВ:
«Я называю Игоря «сынок», а он меня — «папа»

«Добрый вечер» был бы не таким добрым, если бы не бессменный оркестр Левона Оганезова. С момента закрытия программы на РТР творческий тандем Угольников—Оганезов распался только для телезрителей. В жизни же музыкант и телеведущий не прекращали поддерживать отношения. Так что когда Оганезов услышал о возрождении программы, он вновь с удовольствием сел за рояль.

 — Не буду говорить, что мы с Игорем товарищи — у нас очень большая разница в возрасте. Но я называю его «сынок», а он меня — «папа». А когда по дороге он мимо меня едет домой — всегда заезжает ко мне пообедать. Поэтому когда Игорь сказал, что опять будет делать «Добрый вечер», я специально нашел для этого время. Даже Аркадий Арканов, с которым мы часто работаем концерты, ни секунды не возражал. Может быть, он немножко ревнует, но Игорь уже заказал ему написать один сценарий для нас, так что задействованы будут все. А в моем возрасте что самое главное? Быть занятым в своей профессии. Когда начинаешь заниматься своим здоровьем — значит, смерть близка. А когда работаешь — она отдаляется. Боится тебя.

— Для вас в этой программе что-то изменилось?

 — Единственное, что для меня новое — стало меньше музыкантов. Но надеюсь, они звучат не хуже, чем мой прежний оркестр. Больше ничего не изменилось. Даже та часть импровизации, которая у нас бывает в программе, уже заранее прописана. Это наша цеховая хитрость. Всегда есть лишние 3—4 кусочка, и когда Игорь вдруг говорит — «вот хорошо бы чего-нибудь такого», — а у нас уже есть. Просто я очень рад, что все вернулось, потому что я без этого скучал. В 97—98-м годах мы делали «Добрый вечер» каждый день, и для меня это было наркотиком. Я вставал рано, что мне вообще несвойственно, делал зарядку, писал музыку. Это было моей жизнью. Когда этого не стало, мне как будто отрезали руку. А сейчас пришили ее обратно.