Иева Андреевайте: «Когда любовь заканчивается, всегда грустно»
Актриса не так давно рассталась со своим молодым человеком. Подробности — в интервью
В отечественном кинематографе любят актеров из Прибалтики. Вот и Иева Андреевайте уже стала у нас популярной. За плечами девушки такие интересные проекты, как «Хороший мальчик», «Молодежка», «Штрафник», «Фарца». Сейчас ожидается новая значимая премьера — семейная драма с элементами мистики «Русалки», в которой у Иевы главная роль. О жизни в России, национальных особенностях и о том, что расстояния любви не помеха, — в интервью журнала «Атмосфера».
— Иева, ты родилась в интернациональной семье: папа русский, мама литовка. В большей степени себя ощущаешь папиной или маминой дочкой?
— Не знаю, наверное, это больше зависит от характера. В детстве и юности я была больше похожа на папу: очень активная, энергичная, хулиганистая девчонка, которая считала, что ей можно все. (Смеется.) Но сейчас, взрослея, я меняюсь и нахожу все больше сходства с мамой, даже внешне.
— Верно ли, что русские и прибалты отличаются темпераментом? Мы привыкли воспринимать их отстраненными, сдержанными. Ты, конечно, не такая совершенно.
— Ну, значит, я от папы взяла эту открытость. (Улыбается.) Но мне кажется, дело не в национальных особенностях, а в индивидуальности. Я часто приезжаю в Литву: там у меня семья и коты мои любимые, и могу сказать, что литовцы очень гостеприимные, веселые и простые. Поначалу мне казалось, что люди в Москве даже более холодные и закрытые. Возможно, это просто связано с особенностями жизни в мегаполисе: если бы я приехала в какую-нибудь русскую деревню, меня бы встретили радушно, напоили-накормили. Здесь же все пытаются выживать, заняты своими делами. Бешеный ритм, большая конкуренция — все это сказывается на общении. Правильно говорят про одиночество в большом городе. И мне нелегко было найти здесь друзей: пришлось прожить почти шесть лет с небольшими выездами в Лондон и Литву, прежде чем появилась своя компания. Раньше я ощущала себя в Москве немного потерянной и одинокой, но это мне не мешало, я легко адаптируюсь, плюс была сосредоточена на работе, мне хотелось побыстрее выучить язык.
— Что ты до этого знала о России? Папа что-то рассказывал?
— Во-первых, у меня родственники в Подмосковье, мы раньше часто сюда приезжали. Лето я проводила у бабушки, у нас большая семья, у меня есть двоюродные братья и сестры. Ребенку не нужен огромный словарный запас, чтобы общаться. Я знала немного слов на русском, и меня все понимали. В Москве мы бывали наездами — погуляли по Красной площади, сходили в Большой театр и вернулись обратно. И только когда мне было уже двадцать два года, я приехала сюда одна. Все казалось непривычным. До этого я жила в Лондоне, это абсолютно другой город. Там люди все время улыбаются, извиняются, если ненароком тебя задели, и меня это поначалу раздражало, казалось фальшивой, напускной вежливостью. Но потом я сравнила свои ощущения с впечатлениями о России, где не дай бог кого-то тронешь — тут же получишь сдачи, и поняла, что улыбки лучше, это создает менее напряженную атмосферу. Но со временем я приняла и полюбила Москву.
— Наверное, еще и из-за того, что с работой здесь все складывается.
— Да, это, конечно, прекрасно. Началось все очень быстро, мой первый российский фильм назывался «Стартап», я снималась, толком не зная языка. И потом были пробы, но меня довольно долго никуда не утверждали, и почти два года я сидела без работы. Даже закрадывалась мысль: а может, не стоит здесь оставаться? Все-таки я мечтала сниматься в Лондоне, работать на английском языке. Но сейчас опять много интересных предложений в России появилось, не отпускает меня страна.
— Как думаешь, почему в Лондоне не пошло? В одном из интервью ты говорила, там очень любят своих артистов.
— Не то что не пошло. Просто надо находиться на одном месте, ходить на кастинги, чтобы люди тебя узнавали. А я приезжаю на неделю, делаю пробы и тут же возвращаюсь обратно. Почему любят своих — из-за языка, там ты не сыграешь британку, если присутствует мало-мальский акцент. И спектр ролей небольшой, которые дают русским или выходцам из Восточной Европы. Здесь никому не мешает то, что я до сих пор говорю по-русски немного с акцентом. Но мечта поработать в Лондоне еще жива.
— У тебя ведь был еще и голливудский проект, если не ошибаюсь.
— Да, я недавно закончила там сниматься, называется телефильм «Романовы» — про потомков российской царской династии. Это хорошая история и известный режиссер Мэттью Уайнер, снявший сериал «Безумцы». Съемки проходили на море в маленьком городке в Румынии. Это был замечательный опыт.
— Твоя мама музыкант, и детство было связано с музыкой. Кто-то из знаменитых людей бывал у вас?
— Моя мама окончила музыкальную консерваторию, пела в очень известном в Литве хоре «Молодая музыка», они с гастролями объехали полмира. Там было немало известных и пианистов, и дирижеров. Я проводила много времени в филармонии, в театре. И сама училась игре на гитаре и фортепиано. Хоть и начала достаточно поздно, в восемь лет, но занимала первые места на всех конкурсах. Отучилась три года, а потом решила все бросить, мне надоело. Мои родители — люди демократичные, не стали настаивать. Но мама сказала: «Иева, поступай как хочешь, однако придет тот день, когда ты пожалеешь об этом решении». И я хорошо его помню. Мне было уже лет восемнадцать, я вернулась домой и услышала, как мама играет. В то время она уже делала это достаточно редко. Это была такая невероятная, трогательная, пронзительная мелодия, что я застыла, и слезы навернулись на глаза. Мама посмотрела на меня и спросила: «Это тот самый день?.. Ну иди сюда, садись, играй, что помнишь». У меня во многих сферах есть база: я занималась разными видами спорта, танцевала, рисовала, но нигде не стала профессионалом. Но когда я выбрала актерскую профессию, поняла, что здесь все мои навыки и пригодятся.
— А что конкретно тебя подтолкнуло к тому, чтобы стать актрисой?
— Не знаю, я всегда хорошо училась, выпускные экзамены сдала на «отлично». Мысли были и на журналистику поступать или на какой-то факультет, связанный с культурой, организацией мероприятий. Сидеть в офисе я бы точно не смогла. Но уже заканчивая школу, я познакомилась с компанией актеров, и они спросили: «А почему ты не хочешь пойти в театральный? Как раз набирает курс наш мастер, Йонас Вайткус, известный режиссер». И я решила попробовать. Легко прошла прослушивание, показала какие-то этюды — почему-то была уверена, что поступлю. Но вот учиться было нелегко. Я с удивлением обнаружила, что помимо меня, такой талантливой и энергичной девушки, еще двадцать таких же. Конкуренция оказалась серьезной, и я не была во всем первой. Когда окончила вуз, у меня была пара спектаклей в театре, но глобально я не знала, что делать в плане профессии. Киноиндустрия в Литве небольшая. И однажды я проснулась утром, собрала маленький чемоданчик и улетела в Лондон — мне очень хотелось сниматься в кино. Родители даже не удивились — они привыкли ждать от меня сюрпризов. Но, к счастью, у меня всегда хватало ума, чтобы не вляпаться в какие-то опасные истории.
— Не знаю, как в Литве, а у нас студенты театральных вузов живут весело.
— И у нас первые годы студенческие были веселые, мы хотели изменить мир, исправить все ошибки. Я жила в то время с родителями, но у меня были друзья в общежитии, и я часто приходила к ним в гости. И в окна лазили, и прятались от администратора, и бутылочки с собой приносили — все как у нормальных студентов.
— И студенческая любовь была?
— Конечно. Молодой человек был с Кипра, но жил в Лондоне, и я летала к нему.
— Это и сыграло свою роль в твоем переезде?
— Да, в первый раз я попала в Лондон благодаря этому человеку.
— Как считаешь, влюбленность помогает в профессии?
— Конечно, у всех актеров есть свой сундучок эмоций и переживаний — и прекрасных, и ужасных. Все идет туда, в эту копилку. То, про что нормальные люди пытаются быстрее забыть, для нас сокровища. В нужный момент ты «открываешь» этот сундучок и «вытаскиваешь» пережитую эмоцию. Своеобразная профессия, сложная психологически. Недаром говорят: если можешь делать что-то другое, делай. Если нет, будь актером.
— А с чем связаны негативные эмоции?
— Предательства друзей, любовные переживания, разочарования. Когда история заканчивается, всегда грустно, теряешь что-то, и порой страшно начать новую жизнь. Свои ошибки вспоминаешь тоже. Есть определенные актерские техники. Например, снимаем сцену, где я одна бегаю по лесу и надо изобразить страх, а мне не страшно. Я чувствую себя как лесная дива, мне нравятся все эти звуки ночные. И тогда я использую технику подмены, вспоминаю какие-то свои страшные переживания, начинаю плакать. Печально, но этот след остается с тобой еще какое-то время. Почему у актеров так много проблем — и депрессии, и алкоголь, — потому что не сразу удается отпустить своего персонажа. Со временем я научилась это делать.
— «Русалки», в котором ты сыграла главную роль, по эмоциям сильный проект?
— Да, очень. Это драматическая история, и по ходу сюжета происходит много необычайных событий. Находят тело женщины. По ДНК ее идентифицируют как сестру моей героини Маргариты, которая, как думали, утонула девочкой пятнадцать лет назад. А оказалось, она жила где-то все эти годы, начинается расследование. Это семейная драма с элементами мистики. На плечи Риты ложится очень большая ответственность: она должна спасти всех и себя тоже. Происходит и трансформация ее характера: она становится менее эгоистичной, более нежной, любящей, понимающей. Это сложная роль, но я очень благодарна, что мне ее доверили, — было безумно интересно.
— Что особенно запомнилось?
— Наверное, подводные сцены. Физически это сыграть тяжело. Съемки проходили в бассейне, на шестиметровой глубине, ночью, в одежде, которая тянет на дно. При этом нам с Петей Федоровым еще надо было ухитриться под водой целоваться, представляете? Пловчихи-синхронистки обучили нас многим трюкам, и я настаивала, чтобы большинство подводных сцен снималось без дублеров. Вода — моя стихия, я обожаю ее с детства. Меня всегда можно найти у речки, моря, это меня успокаивает. Я очень хорошо плаваю, ныряю. Были у нас съемки и на море, причем мы попали в шторм. Вся съемочная группа стояла в шапках и теплых курках, а я была в летнем платье. Сломались все зонтики на пляже, и отламывались ветки от деревьев, а мы заходили в море. Признаюсь, это было непросто, но я надеюсь, что получилась красивая сцена.
— Тебе важно, кто партнер?
— Да, конечно. С одной стороны, надо посмотреть, как этот человек выглядел в своих предыдущих ролях. Но с другой стороны — важно жить моментом, здесь и сейчас. Хочется прийти и начать вместе с чистого листа. И я всегда за элементы импровизации, если это разрешает режиссер. Специально я смотрю режиссерские работы. Это, на мой взгляд, даже важнее, чем то, кто твой партнер. Режиссер — капитан корабля. Поэтому хочется знать его работу, технику, штрих, понять, какие темы его волнуют.
— Что ж, пока тебе везет и на режиссеров, и на партнеров. С тобой снимались настоящие звезды российского кино: и Константин Хабенский, и Алексей Серебряков, и Кирилл Сафонов, и Михаил Ефремов, и Петр Федоров. Какие впечатления от общения, стараешься ли ты держать дистанцию?
— Я заметила: чем человек успешнее и значимее, тем проще он в общении. Может, есть такие, кто считает себя звездой и не подпускает близко. Все мои партнеры были прекрасными: мы подружились и помогали друг другу. У них есть чему поучиться — только успевай подмечать и брать себе на заметку. Сейчас у меня тоже будет интересный проект с Владимиром Вдовиченковым — полный метр. И снова я наслаждаюсь общением с замечательным, потрясающим актером. Я всегда серьезно готовлюсь к роли. Помню свою изумление, когда на первых моих пробах меня спрашивали: «Извините, а у вас получилось посмотреть текст?» — «Что вы имеете в виду — посмотреть? Я трижды прочитала сценарий, и у меня есть предложения по роли». Мне кажется, так должно быть, нужно уважать своих партнеров. Бывало, актер приходит на пробы, не зная текста, и начинает импровизировать. А я, к примеру, первый год говорю на русском и не могу сымпровизировать в ответ, я выучила все слово в слово. От этого уменьшаются мои шансы попасть в проект.
— Русский ты учила сама или ходила курсы?
— Нет, специально я никуда не ходила, но очень много читала и смотрела фильмы на языке оригинала. Учила стихи. В чем-то мне проще: у меня уже была база. И еще важно наличие музыкального слуха. Спасибо генам мамы, языки даются мне легко. Я также говорю на английском и немецком. Но даже сейчас, спустя шесть лет жизни в России, получая сценарий, я нахожу там два-три новых слова.
— Папа, наверное, очень рад. Он видел твои фильмы?
— Да, радуется и гордится, он мой большой фанат. Но родители всегда говорили: «Мы будем на твоей стороне, что бы ни случилось. Слушай свое сердце и выбирай свой путь». Так что, если бы я снималась в другой стране, он бы точно так же радовался за меня. Буду заниматься чем-то другим — уверена, он меня поддержат. Хотя папа утверждает, что всегда знал, что я буду артисткой. В детстве мне даже заклеивали пластырем рот, чтобы я не болтала так много. (Смеется.) Я очень рано начала разговаривать. К нам в гости приходили друзья родителей, мне хотелось внимания и я, трехлетняя малышка, залезала на стул и начинала декламировать стихи. Они смеялись и в шутку заклеивали мне рот пару раз. Но это меня не останавливало. (Смеется.)
— Сейчас ты говоришь, что стала более сдержанная.
— Это с возрастом пришло. Но спокойнее — немного не то слово. (Смеется.) У меня много энергии, стараюсь ее направлять в правильное русло. Раньше мне хотелось со всеми общаться, дружить. Сейчас я больше внимания уделяю близким людям, работе и собственному духовному развитию. Я разделяю: есть знакомые и есть друзья, настоящие, провереные временем.
— Что ты не можешь простить людям?
— Все могу простить. Я поняла, что когда злишься и обижаешься, вынашиваешь планы мести, вредишь сам себе. Держишь плохие мысли, негативную энергию и сам себя съедаешь. Я простила всем все, надеюсь, они мне тоже. Ведь и я в своей жизни совершала ошибки, кого-то обижала, не выполняла обещания. И меня тоже осуждали. Я знаю, как это тяжело. Но только когда отпустишь обиды, можешь свободно жить дальше.
— Сказывается ли твоя профессия на отношениях с противоположным полом?
— Специфика профессии, конечно, накладывает отпечаток на отношения: ты уезжаешь в экспедиции, подолгу не бываешь дома. Некоторые мои коллеги рассказывают, что их мужчины нервничают из-за откровенных сцен. В каждых моих отношениях этот вопрос возникал, но я всегда умела все грамотно объяснить, у меня были умные, адекватные молодые люди. Конечно, никто не будет радоваться: «Ой, как здорово, у нее сегодня постельная сцена с другим мужчиной!» Но тело — всего лишь инструмент, футляр, гораздо важнее внутренний мир, душа.
— Проще, когда мужчина из творческой сферы?
— Мне кажется, это не имеет значения. Все зависит от уровня интеллекта, осознанности. Человек может понимать и уважать твою работу. Наоборот, актерам, как двум эмоциональным людям, ужиться сложнее. Я иногда бываю как вспышка — и романтичная, и темпераментная, надумываю что-то. Мне нужно, чтобы кто-то более умный, сознательный, уравновешенный ухватил меня за руку, поставил на землю и сказал: «Все хорошо, я с тобой».
— Сейчас у тебя есть молодой человек?
— Нет, мы не так давно расстались. Но есть опыт — то, чему меня научили прошлые отношения. Для меня очень важна свобода, это для меня эквивалент слова «доверие». Никто никому не принадлежит и ничего не должен. Но вы, что называется, смотрите в одну сторону, поэтому вам и хорошо вместе. Партнер — не твоя собственность, он не твой, он с тобой. И мне кажется не важным, кто больше зарабатывает, кто красивее, спортивнее или умнее. Вы должны относиться друг к другу по-дружески, это и есть уважение и принятие. Именно это я ищу в отношениях, и сама хочу научиться так жить. Я считаю, что не нужно никого специально искать, всему свое время. Любовь приходит тогда, когда ты к ней готов.
— Скажи, а история мамы и папы для тебя эталон?
— Как и в каждой семье, у них случались разные моменты, но они всегда любили друг друга. И у них очень красивая, романтичная история знакомства. Когда мой папа служил в армии, у него был друг-литовец, а у того сестра, и они переписывались с этой девочкой. Потом их как-то отпустили в увольнительную в Вильнюс на один день. Надо было где-то переночевать. Хотели найти гостиницу, но девушка сказала, что можно остановиться у ее подруги. Этой подругой оказалась моя мама. И, как рассказывал папа, он влюбился с первого взгляда. Уже на следующее утро, по дороге, он стал писать ей письмо. Признался в своих чувствах и предложил стать его женой. Мама ответила: «Вы очень приятный мужчина, но давайте лучше узнаем друг друга». И вот они стали переписываться, летали друг к другу в гости. Но в какой-то момент мама решила закончить отношения. Написала ему об этом. Однако папа так и не успел прочесть то письмо — она опередила его, прилетела сама в Москву. Причем, самое забавное, он как раз собирался его прочесть, но услышал звонок в дверь. Открывает — на пороге стоит мама. Спрашивает: «Ты получил мое письмо? Прочитал?» — «Нет еще». — «И не надо. Отдай!» И все было решено. Причем когда встал вопрос о создании семьи, папа поехал за мамой в другую страну. У него и тени сомнения не возникло.
— Ты способна на такое?
— Думаю, да. Перестать верить в любовь… в жизни и так много нигилизма и цинизма, я не хочу впадать туда вместе со всеми. Тем более сейчас расстояния любви не помеха. Летают самолеты, и есть Интернет.
— Где бы ты хотела, чтобы был твой дом?
— Я легко адаптируюсь, и можно свободно перемещаться по миру. Для меня нет табу, я считаю себя человеком мира. Мне гораздо важнее люди, а не место. Место — это поверхностно. Самое важное, что у нас есть в жизни, — это другой человек.
