Софья Каштанова: «Гордая женщина — одинокая женщина»
Актриса — о мексиканских мачо, свидании вслепую и вере в силу патриархата
Соня Каштанова — как редкая экзотичная птица, прилетевшая к нам из заморских стран. В дочери сценариста Андрея Антонова и актрисы Аллы Каштановой чувствуется благородная стать. В ней течет много кровей: среди предков были поляки, итальянцы, немцы. Говорят, люди с таким набором генов талантливы. Соня поет, танцует, пишет картины, увлекается йогой. Главное же свое призвание, как в свое время и ее мама, девушка нашла в актерской игре. Она уверенно завоевывает популярность, но поклонники могут восхищаться ею только на экране. Сердце нашей героини занято.
— Соня, знаю, что вы решили заняться изучением генеалогического древа. Что-то интересное удалось найти?
— Вообще-то сейчас такое время, когда многие начали интересоваться своими корнями, предками, истоками. Я не исключение. И слава богу, в моих руках оказался архив моего прадеда по папиной линии, который был абсолютно уникальным человеком, Николая Николаевича Ульриха. Он был обрусевшим немцем, академиком, ученым, владел пятнадцатью иностранными языками, казалось, знал обо всем на свете — и не поверхностно, а изучал и погружался и в историю, и в живопись, и в науку. Семнадцать лет отсидел в сталинских лагерях. Находясь в Сибири, наблюдал, как изобретенная им сельскохозяйственная техника бороздит просторы нашей родины. По письмам, дневникам и фотографиям прадедова архива я узнала, что половина Тамбовской губернии когда-то принадлежала моим предкам — дворянам Снежковым. Я съездила в некоторые поместья, это было очень волнительно. Когда я приехала в усадьбу Лидии Снежковой, где родился мой прадед (в местной школе даже изучают историю нашего рода), меня встретили, как будто барыня вернулась… трогательно до невероятности! И это новое мое обретение наполнило меня радостью, ведь когда ты узнаешь о своих предках, ощущаешь силу рода, начинаешь молиться об этих людях, поминать их, чтить. Со стороны мамы тоже есть интересная история, но мамина семья всегда была для меня близка, я с ними выросла. Так что я работаю над этим проектом — составлением своего генеалогического дерева.
— Скажите, а кроме вас с мамой в роду еще были актрисы?
— Профессиональные — только мы с мамой. Но бабушка так сильно любит искусство! Знает практически всех актеров. Мою маму она назвала Аллой в честь обожаемой ею Аллы Тарасовой. А своим детям играла отрывки из пьесы «Без вины виноватые», а они — моя мама с братиком — рыдали горькими слезами от жалости. (Смеется.) Забавно, но, когда моя мама служила во МХАТе, часто ее гримеркой была гримерная легендарной Аллы Константиновны.
— История романтических отношений вашей мамы и мексиканца Раймундо тоже достойна кинематографа. А как вы восприняли отъезд в другую страну?
— Когда мама сообщила мне эту новость, я была взбудоражена. Мне, конечно, было страшно, но я утешалась мыслью, что сейчас явится красавец типа Рики Мартина. Я была уверена, что все мексиканцы такие эффектные. (Смеется.) Увы… Раймундо был совсем на него не похож, тем не менее он оказался очень душевным, теплым, неравнодушным человеком, с богатым внутренним миром. Мне интересно говорить с ним на разные темы. Кроме того что он архитектор и строитель, он еще и суперкрутой дайв-мастер. Это его религия! Он вообще может жить под водой: там обретает абсолютную гармонию и счастье. Раймундо и меня в эту религию посвятил, и теперь, когда я нахожусь в Мексике, постоянно погружаюсь и в море, и в сеноты (это подземные озера). Параллельный мир! Фантастика!
— Вам тогда было девять лет. Не жалко было оставлять дом, где вы выросли, друзей?
— Хм… нет. Нас нельзя назвать эмигрантами в полном смысле слова, мы ведь не уезжали навсегда, а жили на две страны. Поэтому не ощущали ностальгии, тоски по родине, не были оторваны от своего круга, родных. Из Мексики мы привозили позитивное отношение к миру, к жизни и старались делиться этими сокровищами со своими близкими и друзьями. Первые недели в Москве у меня улыбка не сходила с лица. (Улыбается.) Вообще Мексика стала моей обожаемой второй родиной. Она открыла во мне столько всего нового: горизонты мои расширились, многие комплексы растворились, потому что довелось общаться со всевозможными иностранцами, которые, как и мы, приехали в этот город — Плайя Дель Кармен. Когда я там оказалась впервые, он был совсем маленьким поселением, а сейчас это огромный мегаполис с населением в полтора миллиона человек. Мексика открыла мне мир йоги, латинских танцев — теперь без сальсы и меренги жизнь свою не представляю! (Смеется.) Я обожаю танцевать. Это реальное счастье. Да и море наше Карибское — предел мечтаний человеческих. Ах, как в нашей вечной московской непогоде хочется в Мексику! Слава богу, скоро полечу туда — образовались небольшие каникулы. Так что рвану на пару недель — подзаряжусь энергией, позитивом, солнцем, морем.
— То есть вы ребенок, который рос в теплой, доброй атмосфере, не зная жестких школьных рамок. Учились вы дома самостоятельно, а в Москву ездили сдавать экзамены. А каково вам пришлось в театральном вузе, где преподавали авторитеты?
— Отчего же? И жесткие школьные рамки были в моей жизни: все-таки обучение я заканчивала в Москве, а в пятнадцать лет поступила в Школу-студию МХАТ. Вот там приходилось тяжело, многое не получалось. У меня на курсе учились такие талантливые ребята, просто настоящие виртуозы! А у меня с этюдами была полная засада. Помню, как-то я пыталась изобразить волну — не догадался ни один человек. (Смеется.) А первым самостоятельным отрывком была сцена из «Леди Макбет», где я тоненьким детским голоском пищала: «Пятно! Уйди проклятое пятно!» — конечно же, ко всеобщему гомерическому хохоту. А фехтование — это полная беда! Короче говоря, синтетической артисткой я не была, как многие из моих любимых сокурсников. Но основная проблема заключалась в том, что мне не хватало жизненного опыта. Я действительно была выращенным под солнцем ребенком, и потеря отца на тот момент стала самым серьезным ударом для меня. Актеру страдания для профессии необходимы. Чем богаче его жизненный опыт, тем интереснее за ним наблюдать.
— Тогда должна быть и несчастная любовь.
— Были у меня в жизни и серьезные переживания, и отношения, которые я не могла спасти. Не все зависит от нас. Но это те самые жемчужины в копилку актера. Такая уж жестокая профессия — все испытанные эмоции служат нам материалом для воплощения. Даже страшные, трагические события работают на это колесо. Когда умер мой папа, я была близка к помешательству. Спас меня конный спорт. Мама купила мне лошадь, и дни напролет я проводила на конюшне. Занималась конкуром. Видимо, в тот момент мой ангел-хранитель принял такую форму. Безусловно, все это потом пригодилось в профессии. В нужный момент старые пережитые эмоции всплывают откуда-то из подсознания и помогают делать роли. Опыт — самое большое богатство.
— Мама вас в тот момент поддерживала?
— Конечно! Вообще мы ближайшие подруги, но я не могу быть с ней расслабленной в актерском плане, зажимаюсь внутренне. Стесняюсь, наверное. Поэтому я не подпускала ее к себе близко как советчика. Она много времени проводила у нас в институте, смотрела все наши отрывки, помогала кому-то из однокурсников, за всех переживала и всех поддерживала. По сути, закончила Школу-студию МХАТ еще раз, теперь уже с нами. Но со мной у нее творческого союза не сложилось… может быть, пока.
— Почему не сложилось?
— Не знаю. Наверное, я боялась осуждения или критики с ее стороны. До сих пор мама для меня авторитет, она высказывает свое мнение о моей работе, и я к ней прислушиваюсь. Но репетировать вместе я не готова. (Смеется.)
— Но она гордится вашим успехом?
— Да, и мама, и бабушка. Я очень рада, что мне удалось как-то их порадовать. Не так давно на Первом канале шел сериал «Волчье солнце», в котором я играла польскую дворянку Ирэн, которая полюбила чекиста, большевика. Мне очень дорога эта роль. Сниматься в исторической картине, тем более у такого режиссера, как Сергей Гинзбург, невероятно интересно. У меня ведь и самой есть польские корни, и мне посчастливилось работать на площадке с потрясающей польской актрисой Эвой Шикульской.
— А того самого чекиста сыграл Гела Месхи, с которым вы, кстати, вместе учились…
— Он учился на год младше. Мы подружились на проекте. Он хороший!
— Надо ли испытывать симпатию к партнеру, с которым у вас любовная линия?
— Разные бывают случаи. В мировом кинематографе немало таких историй, когда актеры ненавидели друг друга, но тем не менее эти картины становились шедевром. Так что сильные отрицательные эмоции могут дать положительный результат. (Улыбается.) По мне, это не особо приятно — общаться с человеком, который тебя чем-то раздражает. Но «искусство требует жертв», и с режиссером не спорят, ему видней… В принципе надо стремиться к тому, чтобы таких людей в твоей жизни было как можно меньше. Это моя позиция: идти к другим с открытым сердцем и любовью. Кстати, кто-то видит в этом фальшь и наигранность. Но я действительно такая — мне комфортно в состоянии добра.
— Но вы же наверняка сталкивались с предательством, обманом?
— Да, конечно. Моя близкая подруга, с которой мы росли вместе, поступила очень некрасиво по отношению ко мне. И это было больно, неприятно и горько. И самое ужасное, я не могла понять — за что?! Но ее поступок не ожесточил меня, и я по-прежнему открыта людям, которые приходят в мою жизнь. Радуюсь их успехам, люблю и доверяю им. Значит, зачем-то моей подруге нужно было сделать то, что она сделала, но это уже ее история…
— В киносериале «Полицейский с Рублевки в Бескудниково» на ТНТ вы играете жрицу любви Кристину — девушку при этом невероятно чуткую и добрую. Какие-то трансформации произойдут с вашей героиней в новых сериях?
— О да, колоссальные! У нее меняется все. Останется только одно — ее внутренняя неуверенность в себе. К сожалению, Кристина все так же не верит в то, что ее можно полюбить, что она этого достойна. Подобные сомнения, кстати, присущи многим людям.
— Весь сюжет — это комедийная пародия. Любовная линия тоже утрирована?
— Нет, по-моему, любовная линия как раз очень реальна. Таких историй много в реальной жизни. Она любит полицейского Гришу, а он воспринимает ее как подругу, а иногда даже использует в своих целях. Но Кристина настоящий человек. Ее нельзя назвать яркой представительницей своей профессии. Наоборот, другие ее качества ценны: доброта, умение любить, преданность и жертвенность. То, чем она занимается, — осложняющий фактор, препятствующий ее личному счастью. Наверное, корни проблемы лежат в ее несчастливом детстве. Думаю, у моей героини была какая-то ранняя обида, ситуация, которая позволила ей считать, что она не важна. Она так и идет по жизни дальше — готова наступить на себя ради кого-то другого.
— Вы сами готовы допустить финансовую зависимость от мужчины?
— Да, я считаю, что мужчина должен брать на себя ответственность за свою женщину. И не стоит бояться этой зависимости. Моя бабушка говорила мне, что нужно быть гордой. «Если он стоит на одной стороне улицы, иди по другой. Чтобы он не подумал, что ты за ним бегаешь». А зачем? Зачем быть такой гордой? Гордая женщина — одинокая женщина. Факт жизни. Мужчина должен добиваться своей любимой, должен показать, что он может быть для нее стеной, опорой — в том числе и финансовой, что ее жизнь под защитой с ним. «Ах, ей нужны только мои деньги!» — как правило, так говорят мужчины бедные или жадные. Если он не может взять на себя ответственность за женщину, он потом так же не сможет обеспечить ваших детей.
— А были в вашей жизни мужчины, которые говорили: мне нечего тебе дать?
— Были.
— И вы с ними расставались?
— Им нечего дать не потому, что у них финансовые сложности, а потому, что они недостаточно мотивированы. Принимай и люби меня, мол, таким, какой я есть. Им просто неохота напрягаться, пока гром не грянет. А когда он грянет, поздно уже будет. Такая своеобразная недоразвитость, инфантильность. Так и хочется сказать: «Ну ты мужик или кто?!» Женщина не должна быть продолжением его мамы. Во всяком случае, я не хочу! Нет, я за патриархат, глава семьи — мужчина.
— В Мексике именно так?
— По-разному. Кстати, если говорить о Мексике, то слово «мачо» означает совсем не то, что мы себе представляем. Мачо — это мужик, который пьет, гуляет, бьет жену и не работает, конечно. Так что «ты настоящий мачо!» — вовсе не комплимент. Но в основном мексиканцы — католики не на словах. Разводы там — дело исключительное. Держатся до последнего… Хорошие мужья из кожи вон вылезают, но в доме все в порядке.
— Как вы считаете, в чем ваше женское оружие?
— Я умею слушать и слышать, вникать в проблемы и пытаться в них разобраться. Вообще, я очень заботливая и внимательная. Думаю, это не оружие вовсе. (Улыбается.) У девушек-стерв с этим делом обстоит лучше. (Смеется.)
— У вас есть женский идеал?
— Наверное, это Софи Лорен (я играла ее в «Оттепели»). Она роскошна и как актриса, и как женщина. У нее чарующая энергетика, хочется с ней находиться, купаться в этом потоке. Представляю, как чувствуют себя рядом мужчины! Софи сделала потрясающую карьеру, при этом создала семью, родила детей, хоть и непросто ей это далось. И она такая красавица! Так что да, могу сказать, она для меня идеал.
— Давая интервью по поводу сериала «Волчье солнце», вы сказали, что тоже готовы защищать любимого перед родными, перед лицом общественного мнения. Была такая ситуация в жизни?
— Нет, я это говорила в целом, а не применительно к своей ситуации. Но считаю, что, когда люди живут вместе, они пара, значит, должны выступать единым фронтом, поддерживать друг друга. На кого еще ты можешь рассчитывать, как не на свою вторую половинку? Найти своего человека — большая проблема и великий дар, и не каждому в этом повезет, но искать надо.
— Как вы относитесь к гражданским бракам?
— Для меня семья — это когда люди не побоялись взять ответственность друг за друга ни перед лицом общественности, ни перед Богом.
— Для вас неприемлемо родить ребенка вне официального брака?
— Ни от чего нельзя зарекаться, уж как случится. Но лучше бы, конечно, ребенок рос в семье.
— Мне кажется, вы очень разумный человек и умеете контролировать свои эмоции.
— Да, я не хочу подвергать себя опасности, в том числе и с психологической стороны. Берегу себя от отношений, которые могут меня разрушить. Если я понимаю, что мне плохо, больно и не комфортно, просто уйду.
— Вы лидер в отношениях?
— Нет, я послушный исполнитель, мне вообще не хочется никем командовать, верховодить и что-то доказывать. У меня есть подруга, она постоянно ссорится со своим парнем. И это ее очень расстраивает. Говорю: «Что ты огорчаешься? Включи итальянку — и кричи в свое удовольствие». (Смеется.) Кстати, по-моему, многим мужчинам просто нравится ругаться. Выплеснут эмоции, «выпустят пар», и дальше все хорошо. Я так не умею, конфликт с близким человеком приводит к тому, что я эмоционально закрываюсь, впадаю в депрессию. Для меня всегда важнее разговор по душам. Конечно, это занудно звучит, разбить пару тарелок гораздо веселее. (Смеется.) Но мне от этого точно не полегчает.
— Вы сказали, что не замужем. Но молодой человек у вас есть?
— Да, есть.
— Ваша история знакомства была такой же романтичной, как у мамы?
— Другой… Здесь соединяющим звеном стала моя ближайшая подруга, дизайнер Александра Серова. С моим будущим молодым человеком она познакомилась в общей компании. И почему-то сразу решила, что мы друг другу подходим. Спросила его: «Женат? Дети есть? Девушка есть?» И, получив на все три вопроса отрицательный ответ, сообщила, что он обязательно должен со мной встретиться, показала мое фото. В тот момент мне совершенно не нужны были отношения, я никого не искала. Поэтому подруга сказала, что мы с компанией просто идем в кино. Этот молодой человек тоже туда пришел. И процесс стал необратимым. (Смеется.)
— Обычно свидания вслепую ничем хорошим не заканчиваются.
— Да, но, к счастью, я не знала, что иду на свидание. Это потом уже раскрылась интрига.
— Чем вас привлек мужчина?
— Наверное, как раз своими мужскими качествами. Воспитанный, заботливый, галантный, настоящий джентльмен. С ним я почувствовала себя настоящей принцессой, за которой ухаживают, заботятся.
— Он тоже из творческой сферы?
— Нет, поэтому мой мир для него нечто новое. На момент нашего знакомства он не знал, кто я такая, а сейчас смотрит мои фильмы. Некоторые пока не может найти, я ему в этом не помогаю. Это его задача. (Смеется.) Мы все обсуждаем: удалась ли роль, куда дальше идти, как развиваться.
— Не ревнует вас к растущей популярности?
— К популярности пока нет, но ревнует ко всему остальному. (Смеется.) Ему сложно принять некоторые аспекты моей профессии. Например, когда он видит, как я играю в любовь на экране.
— То есть вы и в России нашли ревнивого мексиканского парня?
— Да, получается, что так. А если серьезно, то ревность присуща всем людям, вне зависимости от географии.
— Но он не ставит перед вами каких-то рамок? Например, в эротических сценах не сниматься, откровенных фотосессий в мужских журналах не делать.
— Старается держать себя. Конечно, инстинктивное проявление мужского чувства собственности иногда прорывается, но он понимает, что меня нужно воспринимать не только как свою девушку, но и как актрису. Я дорожу своей профессией и не хочу с ней расставаться. На данный момент у нас с ним все хорошо. Что будет дальше, время покажет.
— Как проводите вместе время?
— В гости ходим, в театры, на выставки, ездим на природу, за город. У нас дружные семьи, и мы с удовольствием общаемся с родителями. Но из-за того, что оба много работаем, иногда приятнее просто побыть дома вдвоем.
— Как строится ваш быт?
— В быту я вполне комфортный человек. Люблю, когда чисто, мне нравится готовить, принимать гостей. Женщина должна поддерживать уют в доме. Разумеется, если у меня съемки допоздна, я не готова, придя домой ночью, варить суп. Все в разумных пределах. У меня есть помощница по хозяйству.
— Есть у вас любимые домашние дела, которые помогают разгрузить голову?
— Нет, я лучше пойду на фитнес. Последнее время я не занимаюсь йогой, которая долгое время была моим хобби. Открыла для себя тренажерный зал. Мне нравится, что я вижу результат и чувствую себя в тонусе. Йога давала умиротворение и расслабление, а сейчас появилась потребность в активности. Уеду в Мексику опять вернусь к йоге, там идеальная обстановка для этого.
— А что с другим вашим увлечением? Вы пишете картины, даже была выставка.
— Пока нет времени на это. В тот момент, когда я начала писать картины, я находилась в другом состоянии, не было съемок, и моя творческая энергия находила выход в живописи. Сейчас я снова занялась вокалом, что доставляет мне колоссальное удовольствие. Очень важно пробовать себя и не бояться развивать свои таланты и способности. Когда-то я была уверена в том, что не сумею даже забор нарисовать. (Смеется.) Но попробовала — и получилось. Потом я с чего-то решила, что не умею писать. Почему, непонятно. У меня папа был писателем. Попробовала — написала сценарий. Неважно, что пока он никуда не пошел, — я открыла для себя эту дверь. Главное — не задавливать себя страхами и не комплексовать. А просто работать. И все получится. Наши возможности грандиозны, при желании мы можем все! Я в это верю.
