Илья Глинников: «Очнувшись в реанимации, я понял, что должен остановиться»
Артист рассказал в интервью о разочарованиях в любви
Актерская судьба — это жизнь в жизни. Причем экранная бывает совершенно не похожа на ту, что в реальности. В кино Илья Глинников чаще играет плейбоев, которые с легкостью манипулируют чувствами влюбленных женщин. А в жизни на его долю выпало немало страданий. Приходилось и столкнуться с предательством, и бороться за свою возлюбленную, и даже выбирать между любовью и самой жизнью. Он редко общается с журналистами, но согласился дать интервью — причем неожиданно дома, на приватной территории. Наш разговор стал как откровение для обоих.
— Илья, вы мало даете интервью, а это проходит здесь, в вашей квартире. Вам понадобилась поддержка родных стен?
— Я не нуждаюсь ни в чьей поддержке, но очень нуждаюсь в отдыхе. У меня просто цейтнот. По сорок восемь часов смены в шоу «Холостяк» на ТНТ. А еще я сломал колено. И виноват в этом сам, потому что вошел в проект после операции, которая была в начале сентября. Это ведь реалити, и здесь не может быть дублера. В кадре должен находиться я сам. А мы придумали немало экстрима. Так что случилось то, чего я и боялся. Я в очередной раз сломал колено и, как видите, хожу с палочкой. После съемок все поедут отдыхать, а Илья Глинников отправится на повторную операцию залечивать раны. Ну, а может, и в медовый месяц — как повезет. (Улыбается.)
— С каким чувством вы шли в проект? Мне кажется, для нормального мужчины это испытание.
— Со страхом. Потому что всю жизнь актер Илья Глинников играл ловеласов, мажоров, каких-то сладких мальчиков. Меня все считали красивым. Одно время даже хотел себе сделать татуировку на пол-лица и шею, чтобы перестали видеть во мне красавчика. И прозвучит это сейчас странно, но главный мой страх в жизни — подойти и познакомиться с девушкой.
— Почему?
— Тут надо начинать с истоков. У меня сложная судьба. Моего отца никогда не было в моей жизни. Они познакомились с мамой, когда он учился в Москве на нейрохирурга. Но им не суждено было быть вместе. Все решила грузинская диаспора. Поэтому у меня мамина фамилия. Но я помню из далекого детства, как маме приходили чемоданы роз… А папа прожил всю жизнь один в Грузии, с собачкой. Один раз мы поговорили с ним по телефону, мне было уже восемнадцать лет.
Когда мне исполнилось семь, у меня появился отчим, отец моего младшего брата Владислава. Олег — образованный, интеллигентный человек, член Союза художников. Он настоял на том, чтобы я учился в гимназии… Он учил меня рисовать. Никто в школе не верил, что это мои рисунки. Олега я считаю своим другом, он привил мне вкус ко многим вещам в жизни. Большую часть тех книг, что вы видите здесь, в моем кабинете, он мне подарил. Но рос я без отца. Я всегда был щуплым пареньком, невысокого роста. Во дворе мне часто доставалось. А я еще был таким живчиком, мне все казалось интересным. Помню, как-то раз взрослые пацаны приехали с рыбалки. Подбегаю: «Что за рыба у вас? Много поймали?» А мне сунули под рубаху какого-то полудохлого карася. Еще и пинка отвесили. Как же мне было обидно, что некому за меня заступиться! Я кричал: «Я сейчас отца позову!» — «Нет у тебя никакого отца!» И я шел по улице, размазывая слезы. Наверное, именно в тот момент и понял, что, если не сумею в этой жизни за себя постоять, никакой папа мне не поможет. Записался в секцию таэквондо, потом стал заниматься ушу, даже получил красный пояс. Выиграл чемпионат Тульской области по кикбоксингу. Так что теперь на улице не дерусь, мои руки признаны холодным оружием.
— А при чем тут страх перед девушками? История отношений отца и мамы произвела на вас настолько сильное впечатление?
— Не было дня, чтобы моя мама не вспоминала его… Наверное, это какой-то внутренний страх, что и моя личная жизнь может сложиться несчастливо. Вдруг так повернутся обстоятельства, что и мои дети останутся без отца. Мне очень не хватало в какие-то моменты его совета мужского. Признаюсь честно: я боюсь женщин, потому что боюсь разочарования, обмана. Был научен горьким опытом. В шестнадцать лет я вступил в отношения с девушкой, которая была старше меня на восемь лет. Мы вместе танцевали. Я приехал в Москву в шестнадцать лет с одним рюкзачком и танцевал на улице хип-хоп. Не хочу сейчас тревожить сердца моих бывших возлюбленных, но она, наверное, единственная из всех, с кем я мог бы создать семью.
— Почему не сложилось?
— Я сам виноват в том, что мы расстались, потому что поступил в театральный. Учеба там отнимала все мое время. А ее родители были простыми людьми-работягами. Они не принимали меня всерьез. К тому же и наша разница в возрасте казалась значительной на тот момент. Потом у меня случилась институтская любовь. Потом — трагичные отношения с одной актрисой. Знаете, есть любовь, которая вдохновляет, и есть — которая разрушает. Мы с ней в такую пропасть заглянули… Был момент, когда я чуть руки на себя не наложил, когда она сказала: «Ты мне больше не нужен». И только очнувшись в реанимации, понял, что я должен остановиться — ради своей семьи, ради любви к своим близким, богу. Жить дальше, дышать. На сегодня я благодарен этой женщине за тот опыт, что получил. Чтобы встать на новую ступеньку духовности, надо упасть. Это была очень хорошая прививка. Но при всем этом своем опыте я уверен: любовь — единственное, ради чего стоит жить.
— Но, наверное, уже опасаетесь строить отношения с актрисами?
— Думаю, все зависит от человека. Для меня есть пример актрисы, которую я безмерно уважаю. Это Чулпан Хаматова. Она состоялась и в профессии, и как мама — у нее трое детей. Это прекрасный, чистый, просветленный человек. Я счастлив, что нам довелось поработать вместе на одной сцене. В спектакле «Жанна д'Арк» я играю монаха Доминика, а Чулпан — Жанну. Вообще, нам, медийным людям, очень сложно встретить свою вторую половинку. Чужая меркантильность заставляет все время быть начеку. Кто-то ищет в нас денежный мешок, кто-то видит возможность прикоснуться к популярности, славе. Но, наверное, скоро я женюсь.
— Вы серьезно?!
— Самому не верится, но, возможно, я обрел, наконец, счастье. «Холостяк» — это шоу, которое позволяет выстроить границы между тобой и участницами. Но при этом и увидеть сущность девушек. Скажу честно: я не похож на предыдущего Холостяка. И я сразу сказал, что поцелую только одну девушку на этом проекте, которая мне действительно понравится. Мой путь — это путь ошибок, разочарований и надежд. Но в итоге, как мне кажется, здесь я встретил человека, с которым хочу идти по жизни дальше. Хотя мой разум и сопротивляется: ты не можешь быть счастлив, ты всю жизнь страдал. Но может, чудеса все же возможны? И, возможно, я сделаю этой девушке предложение, потому что я уже мечтаю обрести семью. Я отказывался от этого проекта три раза. В первый раз, получив приглашение, решил посмотреть, что это за шоу. Меня хватило на шесть минут пятьдесят три секунды. После чего я выключил телевизор, позвонил агенту и осведомился, не сошла ли она с ума. Она ответила, что ее дело — донести предложение. Потом начались атаки от продюсеров. Я отказывался: «Ребята, вы выбрали не того человека! Я не плейбой, не сердцеед. Я в жизни совсем другой, я вам все испорчу». Но в итоге все же меня уговорили. В первый же съемочный день я сказал девушкам: «Для меня кощунство то, что вы, девушки, боретесь здесь за мужчину. Я должен это делать. Позвольте же мне добиваться вас». По отношению ко всем участницам проекта я испытываю разные чувства, но с самого первого дня выделил для себя одну… Вообще, это шоу я называю Loner — одиночка. Холостяку не нужна любовь, он ее не ищет, у него и так все хорошо. А одиночка без нее погибает. Посмотрите на меня со стороны. Я успешный актер, продюсер, у меня и деньги есть: квартира в центре Москвы, кабриолет — можно позавидовать. Но на самом деле все холодное для меня. А сейчас появилась надежда на новую любовь, и жизнь наполнилась смыслом. Будто что-то во мне открылось — энергия творческая бьет через край.
— Илья, но за два месяца невозможно так хорошо узнать человека, чтобы решиться на такой ответственный шаг.
— Время покажет. Я не спешу. У меня богатый опыт, обмануть меня уже непросто. И я хочу познакомить девушку со своей «тяжелой артиллерией» — моими главными женщинами. Пока у меня их две: бабушка, которая похоронила всех своих детей, моего папу в том числе, и мама, которая посвятила всю жизнь нам — мне и брату. Не хватает только ее, моей жены. И когда она появится, то будет стоять надо всеми другими — на недосягаемой высоте.
— Недолго вы походили в «завидных женихах».
— Знаете, про меня пишут всякое: «Глинников такой-сякой, у него много поклонниц». Ничего подобного. Когда я был в серьезных отношениях, то вел себя честно и никого не предавал. Хотя ситуации бывали довольно пикантные. (Смеется.) Не буду называть имя, она тоже актриса, мы вместе снимались. После съемок подвожу ее до дома, она начинает раздеваться прямо у меня в машине. Говорю: «Ты что делаешь! У меня есть девушка любимая». Она не сдается, лезет с поцелуями. Вышел сам из машины: ну и сиди тут. Проходит десять минут, двадцать. Я заглядываю в окно: «Мне вообще-то домой надо. Если ты сейчас не выйдешь, я вызываю такси». Выскочила, хлопнула дверью. Обиделась. Конечно, эффектная она, яркая была. И я хотел бы однажды сказать своему сыну: «Твоей матери я никогда не изменял».
— Илья, говорят, что мужчина ищет женщину, похожую на маму…
— Я очень люблю свою маму. Но не дай Бог мне такую жену! (Смеется.) У моей мамы намешано столько кровей — и казаки есть, и евреи. Еще и Стрелец по гороскопу — огненная женщина.
— А вам какой человек нужен?
— В фильме Эмира Кустурицы про Диего Марадону я услышал фразу, что за каждым успешным мужчиной стоит успешная женщина. Мне кажется, это очень верно. Женщина в первую очередь должна быть мудрой. Одна повернет тебя на путь созидания, а другая — разрушит.
— В чем хотите состояться, куда вас должна повести настоящая женщина?
— Хочу состояться как мужчина, глава семьи, отец как минимум троих детей. Что касается профессии, я больше не хочу сниматься в кино для попкорна. Только если в авторском кино. Или в своих проектах. Я ведь и сам продюсирую, пишу сценарии, снимаю. Сейчас вот есть одна интересная задумка снять фильм про мою жизнь. А играть меня будет мой младший брат.
— Насколько я понимаю, у вас очень теплые отношения с мамой, братом. Переехав в Москву, вы перевезли сюда и семью.
— В шестнадцать лет я уехал из дома в Москву. И добился всего сам. Я уже тогда понимал, что хочу связать свою жизнь с творчеством. (На тот момент Глинников участвовал в театрализованном танцевальном шоу, играл в мюзикле. — Прим. авт.) Но я очень долго отказывался поступать в театральный, потому что мне сказали: ты никогда не сможешь совмещать работу с учебой. Я ведь еще и работал. В 2005 году забрал семью в Москву, и надо было на что-то жить и платить за съемное жилье. А принял я такое решение потому, что мой младший брат — ему тогда было лет восемь — прыгнул на спор с гаража и раздробил себе пятку. Я понял, что он связался с плохой компанией. И решил, что все, пора: нам надо жить в одном городе. Уже тогда ощущал свою ответственность. А Дмитрий Харатьян, мой старший друг и коллега, сказал, что я буду полным идиотом, если не получу актерское образование. Он даже предложил заплатить за мое обучение. Помню, как мы советовались с мамой, как быть. Сумма-то немаленькая. И тут (видимо, это был знак!) мне прилетел хороший рекламный контракт. Таким образом, проблема с платой за учебу была решена. А готовила меня Марина Григорьевна Голуб, царство ей небесное. Она всегда говорила, что танцора научить играть проще, чем певца. Мы пластичны, уже владеем своим телом. Можно сказать, это моя крестная мама в профессии.
— Нелегко вам было и работать, и учиться?
— Иногда после ночной смены я приезжал к шести утра в институт, охранник открывал мне каптерку, и я спал там до начала занятий. В девять утра приезжал мой однокурсник Андрей Самойлов, будил меня и говорил: «Илюха, идем на речь». И вот я, весь помятый, заходил в аудиторию, а преподаватель Александр Рогожин говорил: «Илья, у меня такое впечатление, что ты только-только проснулся». — «Вы не ошиблись» — отвечал я. Трудно было. Но ничего, справился. И многим ребятам из моего родного города Новомосковска помог сюда перебраться, один даже поступил в ГИТИС. А мой младший брат учится сейчас на оператора во ВГИКе. И я считаю его гениальным фотографом, одним из лучших в Москве.
— Илья, мне почему-то кажется, что в жизни, в быту вы непростой человек.
— А я этого и не скрываю. Но я отходчив. Сейчас вы видите перед собой уставшего человека после сложного съемочного периода, да еще и с больным коленом. Во мне много всего, разных энергий. Я вот научился водить машину с правым рулем на механике, мощностью триста лошадиных сил. И мне один знакомый психолог сказал, что таким образом я запустил в работу второе полушарие.
— А вы левша или правша?
— Я одинаково хорошо владею обеими руками. А вообще, отвечая на вопрос о том, кто я, говорю: я человек, душа, сущность. Раньше я считал себя плохим и думал, что и мир такой. А теперь, как мне кажется, я стал лучше. И мир уже кажется добрее. (Улыбается.) В жизни всегда есть выбор и возможность нести свет. Так что я маяк, который отсвечивает тот свет, что удалось обрести.
