Колин Ферт: «Жена как никто другой умеет сбить с меня спесь»
Голливудский актер — о секрете семейного счастья, детях, собственной лени и «проклятии Дарси»
Его называют образцовым британцем, воплощением аристократии, идеальным мужчиной и, наконец, мистером Дарси. Последнее обращение выводит Колина Ферта из себя больше всего. Сыгравший в экранизации романа «Гордость и предубеждение» более двадцати лет назад и с тех пор получивший и «Оскар», и «Бафту», и «Золотой глобус» актер все еще не может избавиться от так называемого «проклятия Дарси». Что же скрыто за дружелюбной улыбкой и прекрасными манерами — в интервью.
— Колин, начнем предсказуемо и о наболевшем. Сколько раз в день вас окликают мистером Дарси?
— В особо удачные дни — ни разу. (Сдержанно улыбается.) Осмелюсь предположить, что если бы я проводил свободные часы за чтением писем от поклонников, то физически чувствовал бы присутствие Дарси за моей спиной. Временами я даже думал: «А не поменять ли мне фамилию с Ферта на Дарси? Раз уж всем так приятно меня так величать». Но, к счастью, у меня есть узкий круг друзей и родных — те никогда не называют меня словом на букву «Д». За исключением моей супруги. Та любит приветствовать меня по утрам, видя помятое со сна лицо. Периодически я слышу что-то вроде: «Ох, мистер Дарси изволили проснуться!».
— Интересно, она имеет в виду вашего первого Дарси или его закономерное «продолжение» из «Бриджит Джонс«?
— Они очень похожи, что характерно. Ведь, по сути, история о мисс Джонс — это такая современная «Гордость и предубеждение», вы не находите? Так что кого конкретно имеет в виду Ливия (супруга Колина Ферта, Ливия Джуджолли. — Прим. авт.), остается для меня загадкой. Единственное, в чем я уверен: эта женщина обладает уникальной силой — она как никто другой умеет сбить с меня спесь, опустить с небес на землю, мягко и совершенно не обидно — зато всегда очень смешно.
— Ваша жена — итальянка, а вы — настоящий британец. И как уживаются представители таких разных наций?
— Осмелюсь напомнить вам, что помимо меня британцами были Сид Вишес и Джон Леннон, Кит Ричардс и Мик Джаггер. Разве можно сказать о них, что они чопорные и отстраненные, как якобы все представители этой нации? Пожалуй, они скорее страстные и необузданные, как якобы все итальянцы, не так ли? Я не разделяю стереотипов, связанных с моей нацией, — почти всех, кроме двух. Во-первых, мы все, как мне кажется, крайне инертны и ленивы. Обратите внимание: Великобритания в основном показывает себя в «сидячих» видах спорта — например, в гребле или велосипедах. Пускаться в неизведанное, срываться с насиженных мест — точно не для нас. И еще, мне как британцу мои соотечественники кажутся постоянно пребывающими в недоумении. И я как истинный англичанин, не отставая от своих, почти всю свою жизнь провел в замешательстве.
— И тем не менее как вы уживаетесь с Ливией?
— Мне повезло как мало кому могло повезти. В нашем браке прекрасно почти все, кроме одной детали. Моя жена потрясающе готовит, и готовит много. Особенно сложно бывает, когда мы приезжаем в Италию, например, на Рождество — там я ем практически не останавливаясь. С этим, строго говоря, надо что-то делать.
— Ходят слухи, что режиссер, который сумел обратить вас к спорту — Том Форд, позвавший вас в фильм «Одинокий мужчина», — прямо назвал вас, простите, жирным. Так и смотивировал. Это правда?
— Перед началом съемок Том очень вежливо сказал, что если вдруг, по какой-то причине — по любой! — я захочу, совершенно случайно, взять пару уроков у фитнес-тренера, он с радостью предоставит мне своего, да еще и оплатит эти занятия. Естественно, я услышал его посыл. То есть услышал его по-своему: «Ты жирный, Колин, и пора с этим завязывать». Раньше мои занятия в зале носили чисто номинальный характер. На коврике для йоги я предпочитал спать. (Улыбается.) И тут мистер Форд со своим предложением. А затем начались съемки с Мэттью Воном, который сразу же предупредил меня, что вскоре я буду ненавидеть и его, и его фильм «Kingsman: Секретная служба». Только представьте себе! Чтобы воплотиться на экране в спецагента, способного разобраться с любыми негодяями, мне, человеку, тридцать лет игравшему в драмах и экранизациях классических произведений, пришлось качать какие-то неведомые мне мышцы. Даже и не думал, что они у меня есть. Вообще, к пятидесяти годам оказаться в лучшей физической форме, чем был в двадцать, — это нечто.
— И каково вам было в непривычном амплуа? Вечный джентльмен мистер Ферт быстро стал тем, кто может заткнуть за пояс любого врага?
— Вы знаете, если бы в Голливуде существовал рейтинг тех актеров, от которых точно нельзя ожидать крутости и игры мышцами, то я бы этот рейтинг возглавил. С другой стороны, говорить об амплуа мне сложно — ведь в моей копилке были и образы алкоголиков, и нервных творческих личностей, взять хотя бы Вермеера из «Девушки с жемчужной сережкой». А «Одинокий мужчина»? Понимаете, утверждение, что я всегда исполняю роли джентльменов, не соответствует действительности. Я играю очень разных людей.
— Вы стали знаменитым в тридцать пять лет — довольно солидный возраст для актера. Сейчас сложно представить вас, лауреата премии «Оскар», неудавшимся артистом, и тем не менее, если бы ваша карьера сложилась не так успешно, — чем бы вы занялись?
— Никаких идей! Я очень, подчеркиваю — очень! — ленивый и неподъемный человек. Как-то по инерции мое увлечение театром стало приносить доход, и вот я уже в кадре. Если бы так не случилось, думаю, перебивался бы случайными заработками. Может быть, стал бы каким-нибудь мелким воришкой или мошенником. Даже в школе я не особо усердствовал с учебными дисциплинами, предпочитал читать что-то альтернативное вместо программных книг. Так что отличником в костюме с отутюженными воротничками, каким меня сделал кинематограф, я никогда и не был. Простите, что разочаровываю. (Улыбается.)
— А ваши родители — как они отнеслись к вашему неосознанному выбору профессии?
— Мои родители были учителями и, как все хорошие преподаватели, с бесконечным терпением и пониманием относились ко всем моим немногочисленным исканиям. С достоинством пережили и перебороли мои юношеские бунты. А вы думали, что я родился вежливым и спокойным? Увы, нет. (Смеется.) Конечно, до рокера в косухе на мотоцикле я не дотянул, но случались и пьянки, и даже эксперименты с запрещенными препаратами. Громко отказывался от любых авторитетов, протестовал. Так что маме с папой пришлось применить весь свой опыт и все свое обаяние, чтобы вернуть меня в лоно семьи. Рад, что у них получилось.
— Они совершенно не пытались «сдать» вас в университеты?
— Думаю, они прекрасно видели, что я не из тех юношей, которым стоит получать академическое образование. Дело в том, что у комара — и у того больше внимания, усидчивости и концентрации.
— Такие понимающие родители теперь гордятся вами?
— Пока я исполнял роли классических романтических любовников и героев шекспировских пьес, им казалось это очень достойным занятием. А вот как они справились с тем, что их сын весьма сомнительно поет и неказисто пляшет в «Mamma Mia!», уж и не знаю. Думаю, они засомневались в том, стоило ли производить меня на свет. (Смеется.)
— Вот вы и заговорили о самой своей забавной роли. Понравилось петь?
— Вы надеетесь, что я отвечу «да»? (Смеется.) Боюсь, что мои рулады вызывают некоторое недопонимание, некоторую напряженность между мной и окружающим миром. Сходятся мой энтузиазм в пении и энтузиазм остального мира в желании заставить меня замолчать. Как-то я пел на дне рождения моей жены под крики: «Тише!» Но мне понравилось.
— Трудно ли было убедить родителей вашей супруги в том, что вы — то, что надо для Ливии? Как прошло знакомство?
— Она привела домой длинного нескладного англичанина. Первая проблема. Он почти на десять лет старше — вторая! Он актер — вот и все карты против меня, понимаете? То есть они были очень милы и вежливы, но тем не менее я не лучший зять в представлении нормальных родителей. Передо мной стояла задача выучить язык, чтобы выглядеть более или менее достойно.
— А сейчас вашему браку почти двадцать лет! Вы просто обязаны поделиться секретами такого успешного союза. Ведь такие долгоиграющие отношения — редкость не только для актерской среды.
— Я просто всегда вовремя себя останавливаю и легко миную соблазны. Всех прелестных дам, флиртующих со мной, сравниваю с моей супругой. В том, что Ливия — самая красивая женщина на свете, нет никаких сомнений. Видимо, в ней весь секрет и заключается.
— Если бы вам пришлось выбирать между Лондоном и Римом, где бы вы предпочли жить?
— К счастью, мне не приходилось стоять перед выбором, но, если бы так вышло, выбрал бы Италию. Я не просто в нее влюблен, я на ней женат! В прямом и переносном смысле.
— Как мы выяснили, рокер в косухе из вас не получился. Но ведь вы выглядите настоящим денди! Или это очередная иллюзия актерского мира?
— Все, что на мне надето, вплоть до моих носков, — не моя заслуга. И я с радостью делегирую полномочия по выбору одежды сведущим в этом деле людям. Им это навится, они в этом разбираются.
— И кто они — стилисты?
— До некоторых пор это была Ливия, у жены прекрасный вкус! Но сейчас все чаще сами дизайнеры, с которыми я подружился, предлагают мне великолепные костюмы.
— То есть вы признаете, что совершенно не разбираетесь в моде?
— Понимаете, большинство актеров-мужчин в перерывах между ноской исторических костюмов викторианской эпохи и нарядов в стиле пятидесятых предпочитают растянутые майки и свободные штаны. Все подойдет, что попадется под руку. Даже пижамы идут в ход. И вот представьте: к вам приходят и говорят: «У меня есть для тебя костюм. Не волнуйся, я знаю все твои мерки. Держи». Понимаю, это звучит так, будто я ужасно капризный и испорченный славой человек, и я даже готов повиниться в этом. Но, в конце концов, мне действительно не удается посмотреть на себя со стороны и оценить то, как я выгляжу. Таких счастливчиков — раз-два и обчелся. Каждый раз на красной дорожке они смотрятся идеально. Я же на торжественных мероприятиях выгляжу старше раз от раза, и хороший костюм не позволяет мне распуститься. (Смеется.)
— Есть ли у вас какие-то определенные карьерные цели?
— О, мой бог, что вы! Конечно, нет. Я вообще не задумываюсь об этом. Планирование — не моя сильная сторона. И если быть откровенным, не вижу смысла в детальной проработке каждого своего шага и действия. А в итоге выходит, что отсутствие планов оборачивается неожиданными приятными сюрпризами. Не хочу показаться самодовольным, но мне нравится, как все складывается в моей жизни. Все очень хорошо.
— Как вам в звании романтического секс-символа уже нескольких поколений?
— Вы правильно заметили период — несколько поколений! Я староват для таких званий. Да и Ливия не дает мне возможности всерьез воспринимать подобные титулы. А вообще долгое время я начинал интервью с предупреждения: «Заговорите о том, что я секс-символ — и я тотчас уйду». А сейчас мне просто весело все это слышать.
— Какой Джордж, Клуни? Кхм… Я бы сказал… Ну, если бы я был девушкой, то он бы мог попасть в число тех, кто был бы в моем вкусе.
— А о Дженнифер Лопес вы умолчали сознательно?
— Да. (Улыбается.)
— Колин, совсем скоро вам исполнится пятьдесят шесть лет. Вы сталкивались с кризисом среднего возраста?
— Откровенно говоря, я пребываю в нем уже долгое время. (Смеется.) Нет, никаких безумных поступков вроде необдуманных покупок дорогих автомобилей я не совершал. И я не рассматриваю часами свой пенис, простите. Кстати, по опыту, лучший способ преодолеть этот кризис — это дети. Когда рядом с тобой возникает кто-то, кто явно важнее, чем ты сам, кто-то, кто нуждается в твоем внимании и любви больше, чем ты сам, — все акценты смещаются.
— Неужели не было никаких порывов сделать пластику, которая сейчас популярна даже среди мужчин?
— Я абсолютно уверен, что для актера естественный ход времени и отпечаток, который он накладывает на лицо, — важнейшие соратники в профессии. И нет катастрофы больше, чем потерять свое лицо, возможность выражать всю гамму эмоций. Так что никаких операций для меня, обойдусь без уколов и скальпелей, спасибо.
— Хорошо, но вы, без сомнения, как-то поддерживаете себя в прекрасной форме? Вот походы в спортзалы… И кстати, в голливудских кругах поговаривают, что вы активист «зеленого» движения. Придерживаетесь вегетарианской диеты?
— Мы с Ливией действительно немного «позеленели». Жена даже стала появляться на светских раутах исключительно в комплектах от эко-дизайнеров. Ливия выступает за рациональное потребление продуктов питания — следит, чтобы наш рацион был экологически чистым. И конечно, мы стараемся не есть фастфуд. Что до вегетарианства — это точно не про меня. Но я с радостью поддерживаю начинания Ливии. Например, мы открыли в Лондоне небольшой магазинчик, в котором предлагаем покупателям как раз «чистые» товары.
— У вас с Ливией двое детей, а также взрослый сын от первого брака. Как отпрыски реагируют на папу-суперзвезду? Гордятся?
— Младших мы решили не травмировать раньше времени, поэтому сыновья не видели фильмов с моим участием. Мне кажется, они не совсем понимают суть моей профессии и были бы более рады, если б папа был строителем. Старший же, Уильям, очень сдержанно оценивает мои успехи — у нас с ним прекрасные отношения, но от разговоров о моем актерстве мы с ним воздерживаемся.
— То есть к профессии актера вы своих отпрысков не подпускаете?
— Уверен, им самим совершенно неинтересна эта стезя. В конце концов, они точно смогут применить свои знания и навыки в какой-то более благородной и важной сфере, я просто уверен.
— Вы везунчик?
— Убежден в этом. Судите сами: не прикладывая усилий, почти случайно я счастлив по всем фронтам. Не смею жаловаться!
