Об архиепископе и кожаных штанах

«Идея нового фильма пришла мне в голову еще во время промотура первой части. В Англии после премьеры, куда я пришел при полном параде — в кожаных штанах и куртке, я решил заглянуть в Вестминстерское аббатство. И попал прямо на саммит между архиепископом Кентерберийским и главой Греческой ортодоксальной церкви. Меня посадили сзади, но епископ из Колорадо заметил меня и представил архиепископу. А тот неожиданно предложил: „Давайте я покажу вам Вестминстерское аббатство“. Мы прогуливаемся, он видит, как я одет, и, заговорщицки подмигнув мне, говорит: „Кстати, я тоже могу себя плохо вести“. Это-то и натолкнуло меня на мысль, что Джонни и Призрачный Гонщик могли бы сотрудничать с церковью».

О директоре школы и врачебном юморе

«Когда мы делали первый фильм, мне хотелось, чтобы он был похож на сказку братьев Гримм: страшную, но захватывающую. Это как первый вызов в кабинет директора школы: ясно, что влетит за хулиганство, но интересно, чем все закончится. Однако, приступая к съемкам второй картины, мы поняли, что хотим сделать ее более мрачной и вытащить наружу все ночные кошмары. Потому и сам Джонни у нас изменился. Он уже не жует мармеладные пастилки, а по-жесткому выпивает. И юмор у него стал черным, саркастическим, как у копов или врачей, которым часто приходится сталкиваться со смертью. Только так он может справиться с ужасами, которые его окружают. Да и что еще ждать от парня, у которого башка то и дело вспыхивает адским пламенем?».

Голову и тело Призрачного Гонщика «поджигали» с помощью компьютерной графики, так что Николасу Кейджу не обязательно было находиться в гриме на площадке. Однако актер использовал его для вхождения в образ.

О древнем египте и кобрах

«В этот раз мне самому пришлось играть Призрачного Гонщика (в первом фильме в этой роли выступали каскадеры. — ред.), и поэтому я хотел по-настоящему проникнуться его духом. И хотя устрашающую голову моему герою „приделывали“ после на компьютере, я каждый день черно-белой краской рисовал на лице изображение черепа, как делают последователи культа вуду, и вставлял черные линзы. А еще на кожаный пиджак налепил изображения древнеегипетских пиктограмм. И то, что я видел в глазах других актеров, когда они встречались со мной в таком виде на съемочной площадке, помогало мне поверить, что я действительно тот самый дух мщения. А манеру движения Призрачного Гонщика я подсмотрел у змей. В детстве у меня была парочка кобр, правда, соседям они не нравились — и мне пришлось сдать их в зоопарк. Но я запомнил, что когда они злятся, то отворачиваются, раздувают свой капюшон, узор на котором напоминает оккультный глаз, и начинают танцевать, гипнотизируя тебя. И лишь после этого нападают. Так и мой герой: сначала почти усыпляет врага, а потом нападает».

О страховке и бесстрашии

«Ездить на мотоцикле мне запрещено по контракту, заключенному со страховой компанией. Да и жена не одобряет моей страсти к быстрой езде. Я же мотоциклы очень люблю и, как только подворачивается возможность покататься на них хотя бы в кино, сразу соглашаюсь. Поэтому исполнять все трюки самому мне было не только не сложно, но и очень интересно. Да и к тому же я не мог ударить в грязь лицом перед Марком Невелдайном и Брайаном Тейлором (режиссеры картины, снявшие также обе части фильма „Адреналин“. — ред.). Вот кто действительно не испытывает страха. Они могут ехать на роликах, а то и на мотоцикле со скоростью 100 километров в час, держать камеру в руках и снимать. И в этот момент они даже не думают, что запросто могут свернуть себе шею. Им главное — сделать хороший кадр. Так что у меня просто не было права показать им, что я боюсь».