В последний раз я видела Александра более двух лет назад — мы пересекались на съемках одной из его программ. За это время с ним много чего произошло — и хорошего, и печального. Женился на Виктории Галушко, младшей сестре певицы Веры Брежневой. Родилась дочка, которую в честь папы назвали Сашенькой. Ушел с поста заместителя генерального директора Первого канала, основал свой продюсерский центр. Теперь хочет попробовать свои силы в новом деле — в качестве ресторатора… Мы сидим с Александром в кабинете его офиса. Нас обдувает вентилятор, который хозяин притащил из соседней комнаты (в Москве стоит страшная жара). Шум вентилятора и ветерок от него можно легко вообразить морским бризом, а нас — сидящими не в деловом помещении, а где-нибудь в шезлонгах, на пляже. Все это потому, что мы говорим о вкусе жизни.

Александр, вы уже так давно на телевидении… А когда в первый раз увидели себя на телеэкране и послушали голос в записи, вы себя сразу узнали?

Александр ЦЕКАЛО: «Я достаточно критично отношусь к себе и к своему голосу. Но, как показывает практика, если зрителю нравится артист, он не замечает изъянов его внешности. Зрителю все равно: маленького роста его кумир или высокого, худой он или полный, какой у него нос. Если это обалденная певица, талантливый актер или смешной комик, его не рассматривают просто как особь мужского или женского пола. Зритель любит известных людей за проявление их таланта. Поэтому тема неудовлетворения самим собой — это не про меня. Никогда не страдал нарциссизмом: ой, какой же я офигенный, так бы сам себе и дал!»

Я почему спросила: одна из ваших программ — это пародии на известных людей. Вас привлекает идея посмеяться над коллегами из шоу-бизнеса?

Александр: «Сработало внутреннее чутье. Не было еще такой передачи, где бы так досконально, подробно, при этом с любовью и уважением к людям, которых мы пародируем, создавались пародии. Мы же не просто рядим актеров в костюмы звезд и надеваем им парики, мы имитируем голос, пластику тела, жесты. Отсюда и успех. Не знаю, появится ли в моей жизни еще один подобный проект. Такое точное попадание. Мы даже решили провести фестиваль „Большая разница“ в Одессе, чтобы открыть новых пародистов, новые таланты. Настолько этот проект для нас важен. В составе жюри были те, на кого мы готовили пародии: Тина Канделаки, Геннадий Малахов, Михаил Боярский и Лариса Долина».

Что же, никто из коллег на вас не обижался?

Александр: «Не знаю, может, кто-то делал вид, что все в порядке. Мы заметили такую вещь: когда люди смотрят пародии на других, они узнают „объект“ и смеются. А когда смотрят пародии на себя, внутренне недоумевают: неужели я такой на самом деле?! Леня Парфенов удивлялся: „Нет, по-моему, я так не говорю. Нет, я так не делаю“. Но никто не обижается: мы ведь не пытаемся оскорбить, а просто выхватываем характерную черту и выпячиваем, раздуваем ее. А вот пародии на меня и на Ваню Урганта так пока никто и не сделал».

Почему?

Александр: «Не знаю. Причем пародия на Ваню почти получилась. Слава Манучаров, один из актеров нашей группы, довольно удачно его пародировал. Но Иван высокий, а голос у него низкий. Слава, наоборот, ростом немного пониже, а голос у него выше. Из-за этой разницы и не дотянул. Но Манучаров очень способный актер, он над этим работает. А на меня вообще пародии не получаются. Наверное, не могут схватить какую-то особенность поведения или речи».

Ваш сценический образ и вы в жизни — сильно отличаетесь?

Александр: «Конечно. Не знаю, у кого вообще это совпадает».

С экрана вы производите впечатление человека жизнерадостного, с ироничным взглядом на мир…

Александр: «Если в этом смысле, то да, совпадает. Оптимистичный взгляд на жизнь и ирония по отношению к себе — это то, что мне помогает, как я сказал бы раньше, бороться и не сойти с ума. Сейчас я так не скажу, потому что определенная переоценка ценностей произошла. Я уже не затрачиваюсь на бессмысленную борьбу с дураками и не схожу с ума от обилия несправедливости и непрофессионализма в работе. Я пытаюсь окружать себя людьми, которые разбираются в том деле, которым я занимаюсь. У меня появилась семья, и я старюсь создать какую-то модель гармонии между домом и работой. Моему ребенку все равно, что папа должен зарабатывать деньги. Я могу упустить дочь, если буду так уж убиваться на работе. Я могу и жену упустить. Возвращаясь к вашему вопросу, оптимизм и ирония — это то, что проявляется и дома, и на работе. А вот жесткость, без которой нельзя обойтись в продюсировании, с домашними абсолютно неуместна и неприменима. Есть нечто посредине — например, строительство особняка, которым я сейчас занимаюсь. Это еще не дом, но типа работа, потому что без жесткости тут не обойтись. Слава богу, что жена взяла на себя функции надзирателя и контролера этой стройки».

Хрупкая женщина ругается с прорабами?!

Александр: «Ну я пытаюсь ее научить не затрачиваться».

Скажите, Александр, а та страшная история с ограблением вашего дома чем закончилась? Нашли виновных?

Александр: «Виновных нашли. Они сидят в тюрьме. Счастья им там. И давайте не будем подробно обсуждать эту историю. Не те это люди, не те это деньги, чтобы их обсуждать».

Вы сказали, что больше не затрачиваетесь на бессмысленную борьбу. Вы стали конформистом? А ведь были борцом — когда вас увольняли с СТС.

Александр: «Во-первых, у вас неверная информация. С СТС я уволился по собственному желанию, равно как и с Первого канала. Это была цепочка, которая привела к созданию моего собственного продюсерского центра. С СТС я ушел потому, что мне больше нечего было там делать. На Первом я поработал, а потом понял, что интереснее заняться „Большой разницей“. Второе: вы сказали „конформист“ или „боец“. Есть еще третий вариант — человек, который понимает, что такое компромисс. Я не подстраиваюсь под ситуацию, а добиваюсь своего другими способами».

Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет…

Александр: «Да можно ее даже не обходить, а найти подходящую пилочку, подпилить — и гора сама провалится. Можно лифт построить. А можно поманить чем-то — и гора сама пойдет к Магомету. Есть масса всевозможных способов».

Не было ли у вас в жизни ситуации, когда вас соблазняли «продать душу дьяволу»?

Александр: «Я атеист, и для меня это не более чем красивая мистическая история. Наверное, есть ситуации, которые можно с этим сравнить. Человеку предложили какое-то место, ради этого он должен поступиться внутренними убеждениями. У меня такое место было — должность заместителя генерального директора Первого канала, главного канала страны. Я понимал: мне оказали честь. Мне стали поступать правительственные телеграммы: поздравляем с назначением. (Хотя меня никто не назначал, а пригласил на эту должность Константин Эрнст.) Но, трезво посмотрев на себя в той ситуации, я понял, что это не мое. Мы вместе с Эрнстом решили, что я буду более полезен и каналу, и себе, если стану самостоятельным производителем. Все проще: отношения, взаиморасчеты. Мы взрослые дядечки с Константином Львовичем и нашли в себе силы цивилизованно подойти к вопросу. Не было скандала, его раздула пресса: уволили, не заплатили деньги…»

По-моему, это Черчилль говорил: не каждый может позволить себе роскошь оставаться собой.

Александр: «Не могу сказать, что сегодня я стопроцентно могу позволить себе такую роскошь. Но я стараюсь, потому что это правильно».

Как бы вы определили: какова ваша плата за успех?

Александр: «Я приехал в Москву, когда мне было двадцать восемь лет, достаточно поздно. Какой-то быстрый успех на меня не обрушился, звездой я не просыпался. Не то чтобы я мог выбирать — петь мне эту песню или не петь, снимать этот клип или нет, вопрос стоял иначе: где денег взять, жить-то вообще на что? А потом, в тридцать восемь лет, когда распался наш с Лолой дуэт, я снова встал перед вопросом: что делать? Я взрослый мужчина, у меня уже дети должны расти, а у меня — ни работы, ни семьи, ни квартиры. Началась следующая история: „Норд-Ост“, кино, продюсирование. Так что могу сказать: я заплатил временем. Может, были еще какие-то знаки: захват чеченскими террористами мюзикла „Норд-Ост“, который я продюсировал, или ограбление дома. Наверное, подобные события заставляют по-другому относиться к тому, что мы называем словом „жизнь“. Когда вот ты есть, а в следующий миг тебя может и не стать. В тот момент ты понимаешь, какая же все это смешная возня: я так бился, чтобы мне больше денег заплатили или дали эту должность. Злился, ругался с кем-то, с мамой отношения выяснял! Ты понимаешь, насколько это глупо — то, к чему ты всерьез относился. А самое главное — то, что ты живой и можешь почувствовать солнечное тепло, вкус вина, вкус любви. Конечно, мы не можем это ценить каждый день, но это не значит, что не надо себя настраивать. Иначе будешь конформистом по отношению к собственной жизни. А жизнь — как ветер в чистом поле, от которого нельзя укрыться. Принимай его и получай удовольствие — пусть треплет волосы и срывает с тебя одежду!»

Брачный период

Вы говорили, что с любовью вспоминаете времена «Академии»…

Александр: «Да. Вы полагаете, что теперь я скажу что-то плохое?»

С Лолитой общаетесь?

Александр: «Практически нет. Но я не раз повторял, что восхищаюсь Лолой как актрисой, певицей и телеведущей, ее умением импровизировать на сцене».

В молодости отцовские чувства часто отступают на задний план. По-вашему, хорошо, что вы стали отцом уже в зрелом возрасте?

Александр: «Не знаю, хорошо это или плохо. Все случилось так, как должно быть. И говорить, что молодым родителям хочется всего попробовать, а нам уже не хочется ничего, неверно. Хотя бы потому, что в нашей семье одному родителю (мне) в следующем году исполнится пятьдесят, а второму (Вике) — двадцать пять. Так что молодые мы родители или нет, я не знаю, но у нас с женой есть время для двоих. И если мы хотим уехать куда-то вдвоем, мы уезжаем. Дочь остается с няней или с мамой Вики. У нас есть личное пространство, при этом выходные посвящаются ребенку. Вика занимается семьей, она сейчас не работает».

У вас большая разница в возрасте. Вам нравится чувствовать себя таким — умудренным жизненным опытом, главой семьи, который принимает решения?

Александр: «Нравится ли… Это может быть расценено как „упиваетесь ли вы?“ Наверное, это неправильная формулировка. Мне нравится быть членом семьи. У меня жена, ребенок. У жены — три сестры, у всех — дочки, у одной из сестер — две. Мне нравится, что много людей, что накрываются большие столы, за которыми мы собираемся в Москве или в Киеве, или за границей».

Вы не тиран домашний?

Александр: «Ну какой из меня тиран? (Поворачивается, разводит руками, улыбается.) Когда появляется тирания, брак дает трещину. Компромисс — вот что главное».

Когда Брэду Питту стукнуло сорок пять лет, он сказал: «Я не тот, что был раньше. Фигура стала хуже, и морщин прибавилось. Зато я стал личностью». Это ценный обмен, как по-вашему?

Александр: «Возраст не всегда трансформируется и капитализируется в становление личности. Равно как и фундаментальное образование не является признаком того, что человек талантлив. Он просто много знает. Можно быть личностью в девятнадцать лет, а в шестьдесят — набором расхожих штампов. Что касается Брэда Питта — он, безусловно, заслуживает уважения и как талантливый актер, и своим отношением к семье, детям. Что касается меня — думаю, я иду по жизни в правильном направлении. У меня много чего было: и веселого, и грустного. Сейчас я пытаюсь это хорошее не растерять. А плохое… Плохое ко мне не пристает».

Хлеба и зрелищ!

Кстати, судя по тому, что журнал Forbes включил вас в список пятидесяти самых богатых и знаменитых звезд, ресторанным бизнесом вы решили заняться не от плохой жизни.

Александр: «Это когда он меня включил?»

В прошлом году. Что-то изменилось с тех пор?

Александр: «У меня или у „Форбса“?»

У вас. Вы так удивились!

Александр: «Просто я редко читаю журналы, поэтому это интересная новость для меня… Что касается нашего ресторанчика, то основным акционером является Александр Орлов — в ресторанном бизнесе человек известный и опытный. Но в Москве надо постоянно искать что-то новое: идеи, формы, контенты. Поэтому Саша пригласил в партнеры меня и Алексея Бокова. Наше предназначение — создавать правильную атмосферу и приводить нужных людей».

Да-да, ваши коллеги уже рассказали, что это заведение «для отставных полковников ФСБ, тех, кто ищет богатого мужа, будущих мисс Россия, недобитой интеллигенции». Chichibio… Вы любите итальянскую кухню?

Александр: «Я думаю, итальянскую кухню любят все, тут ничего оригинального нет. Но Саша Орлов выбирал особое меню. Там будут блюда по старинным тосканским рецептам и кое-что интересное в оформлении интерьеров. Например, картины Виноградова и Дубосарского, которого я очень уважаю и люблю, и картины модного художника Олега Чичкана. То есть будет присутствовать некий элемент иронической претензии. Бывает, приходишь в какое-то место — и так вдруг хорошо, комфортно, что не хочешь уходить. Все правильно и, как говорит один мой хороший знакомый, кошерно. А кто-то говорит: все по фэн-шуй».

Энергетика у места хорошая.

Александр: «Да, вот мы и пытаемся наполнить хорошей энергетикой то дело, которым сейчас занимаемся. Вы никогда не замечали, что яичница, приготовленная дома с любовью, всегда кажется вкуснее, чем в гостинице? Через руки любовь передается еде. В актерском ремесле это называется „затратиться“. Ты отдал зрителю энергию, поделился с ним эмоциями — и зритель это оценил. Так что повара и дизайнеры сделают свое дело, художники нарисуют картины, но еще нужно затратиться энергетически».

Из творческих людей не всегда получаются бизнесмены. Взять хотя бы Аллу Пугачеву. Чем только ни занималась: и чипсами, и духами. Ничего не пошло…

Александр: «Я не чувствую себя бизнесменом. И отдаю себе отчет, что мы с Боковым в этом деле скорее вспомогательные элементы. Но может, как раз мы и окажемся тем самым „пятым элементом“, который принесет успех. У меня были попытки участия в разнообразных бизнесах: одна из них до сих пор работает, две другие не увенчались успехом. Первая — мы с приятелем продавали доминиканские сигары, изобрели новый бренд. Но, выбрав одного из партнеров как дистрибьютора, совершили тактическую ошибку. Так эти сигары и разошлись: часть мы раздарили друзьям, остальное выкурили сами. Второй неудачный пример: мне предложили вступить акционером с финансовым взносом в один проект — кафе. Но, видимо, у этого кафе не было хорошей головы, толкового управляющего — дело заглохло, деньги были потеряны. Единственный проект, который жив до сих пор, — это журнал, издателем и главным редактором которого я являюсь. Изначально он создавался как журнал про сигары, а теперь стал журналом о людях, о судьбах».

Вас привлекает возможность попробовать себя в разных ипостасях или действует принцип «денег мало не бывает»?

Александр: «Я знаю, что больше денег, чем я зарабатываю, производя программы или выступая как артист и ведущий, я ни в каком другом бизнесе не заработаю. По той простой причине, что я делаю это лучше многих других. А бизнес для меня — обратите внимание, о каких его видах мы говорим: ресторан, журнал, сигары. Это же все из серии дорогих игрушек. Курить сигару, выпускать кольцами дым — это так богемно, респектабельно, в этом есть какой-то артистизм. Ведь не секрет, что многие начинают курить из-за самоутверждения. А свой собственный ресторанчик, куда ты можешь прийти в любое время, сесть за свой любимый столик у окна и бросить бармену: „Мне как всегда!“… Все это мы подсматривали в каких-то фильмах, читали у Хемингуэя, Сэлинджера. Это здорово, что есть такое уютное место, где вкусная еда, куда можно привести друзей и гордо сказать: „Вот мой ресторан!“ Это престижно. И много тому примеров среди западных звезд. Особенно в этом преуспел Роберт Де Ниро, у которого помимо сетевых ресторанов есть небольшие кафе в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, где висят его картины. Кстати, я там бывал — милое заведение».

Ну может, вам еще удастся переплюнуть Де Ниро. Надеюсь, следующее интервью мы запишем уже в вашем ресторане?

Александр: «Буду рад».