Переезд на работу в Киев — весьма модное веяние среди российских журналистов. Столица Украины притягивает своим либерализмом, а навыки российских медиаспециалистов пользуются там большим спросом. Почему так происходит, мы решили выяснить на местности. За консультацией обратились теперь уже практически к «коренным украинцам», телеведущим Савику Шустеру и Ивану Усачеву. Савик делает в Киеве «Свободу слова», Иван Усачев — программу «Вы — очевидец». Свободные очевидцы «рiдной Украiни» рассказали, чем их так привлекает незалежный рынок труда.

Закрытие программы «Свобода слова» в России, как выясняется, не означало, что формат передачи утрачен навсегда. После исчезновения программы из эфира НТВ «Свободе слова» дали ТЭФИ. Еще через какое-то время с тем же проектом ведущего Савика Шустера пригласили работать на киевский канал ICTV. В Москве его давно не видно, а вот украинские зрители с сентября каждую пятницу наблюдают за политическими спорами под руководством Савика в прямом эфире.

«Добрый вэчер! У прямому эфири „Свобода слова“. Программа, яка вызначае лидирив. Це украиньскою мовою. Российскою мовою — программа, в которой свободу слова ограничивает время и я, Савик Шустер». Вот так теперь начинается программа. Далее — все по-русски.

— Савик, а вы верите в «Свободу слова» на Украине?

— Слава богу, что я здесь не один и есть еще люди, которые в «Свободу слова» поверили. Но даже сегодня, когда совершенно очевидно, что у этого проекта есть будущее, на Украине много телевизионных людей, отрицающих его как таковой.

— Почему?

— По ряду причин. Одни говорят, что Украина — страна, которая не готова слушать разговоры, страна не теории, а практики. Отчасти это правда. Здесь совсем другое население, другая психология, и это огромный риск. Риск и для акционера, который вложил в программу большие деньги — больше миллиона долларов, и для нашей команды, которая увлеклась и поверила. Это пока история с великим вопросительным знаком: сможет такой формат работать на Украине или нет?

— Тем не менее московские журналисты сейчас с удовольствием едут работать в Киев. Чем это вызвано?

— Думаю, общностью языка. Для журналиста язык — главный инструмент работы. Российский журналист не может уехать трудиться во Францию, Италию или Германию, а Украина — это еще рабочий рынок. Здесь еще можно что-то сделать на русском. Пока. Кстати, я считаю, это огромная ошибка украинских властей — разделение языков.

— То есть вы за украинский язык?

— Нет, наоборот, я за два языка. Ошибка считать, что возрождение национальной идеи начинается со стимулирования украинского языка и с уничтожения русского. В итоге у них не получается ни того, ни другого — один большой птичий язык. Потому что одинаково стыдно за то, как здесь говорят и по-русски и по-украински. Даже парламентские прения проходят на двух языках. И часто законодатели, которых заставляют говорить по-украински, не в состоянии выразить на этом языке свои мысли.

— Вам не ставили условие вести программу на украинском?

— Ставили, конечно. Но я не могу вести программу на украинском. На итальянском, на английском, на русском — пожалуйста. Но по-украински говорить не умею, а это ведь ток-шоу.

Говорить по-украински Савик учится, и довольно успешно — берет уроки у частного преподавателя. Прямое включение из студии до начала программы, в котором объясняется, какая тема будет затронута в выпуске, всегда делается на украинском. Со зрителями в студии говорит пока по-русски. Темой программы, на которой мы присутствовали, было «Вступление Украины в ВТО». До эфира Савик подробно рассказал зрителям, что такое ВТО и кто все это придумал, провел практически политинформационную работу, чтобы собравшиеся понимали, о чем будет идти речь, и только после этого начал программу.

— Савик, а чем отличаются украинские зрители от российских?

— Поначалу мы часто получали письма от зрителей: «Что у вас за базар всегда такой, не поймешь, кто что говорит!» Приходится объяснять, что это жанр ток-шоу. И если есть элемент «шоу», значит, должна быть динамика, движение. Люди в процессе программы меняют свою точку зрения, ставят для себя какие-то вопросы. Здесь к этому не привыкли. На Украине идеи никогда не рождались — идеи рождались в Москве. Прошли столетия, и вдруг украинцы оказались перед необходимостью рождения идей, а они к этому не готовы. Вот такая сырая, кровоточащая действительность.

— В одном интервью вы сказали, что здесь больше возможностей для самовыражения, потому что телевидение только развивается…

— Насчет развития я, конечно, погорячился. Поначалу меня воодушевила идея, что здесь один государственный канал, все остальное — частное. Думал, что здесь можно строить коммерческое телевидение, общественное телевидение, конкурировать, делать такие, сякие программы, «креативить», и искры будут летать. Увы, нет. Приватизация телевидения на Украине никакого толчка к изобретательности не дала. Украина — не свободная страна, и прежде всего от самой себя. Они сделали революцию, получили свободу и теперь не знают, что с этой свободой делать.

— Из Москвы с предложениями о работе вам не звонили?

— Нет. А потом, у меня есть соглашение с каналом, и я дал обещание, что буду здесь и никуда не собираюсь убегать.

— Савик, с какими бытовыми сложностями вам пришлось столкнуться, когда вы переехали в Киев?

— Для меня было сюрпризом, что цены на жилье здесь такие же, как в Москве. Я снимаю квартиру и плачу даже больше, чем платил бы там.

В быту… У меня всегда горячая вода исчезает в пятницу, в день эфира побриться негде. И это не Италия, цирюльника не найдешь. Здесь в общем-то Советский Союз — плати огромные деньги за квартиру, а условий никаких. В остальном Киев — город маленький по сравнению с Москвой, уютный, люди приятные, не агрессивные. В этом смысле здесь очень хорошая атмосфера.

— Эфир у вас раз в неделю. Как здесь развлекаетесь, когда есть свободное время?

— C такой профессией, как журналистика, нельзя не жертвовать чем-то. В первый год создания программы ты всегда жертвуешь личной жизнью. Поэтому живу только работой.

— Но хотя бы на любимый футбол ходите?

— На футбол хожу все время. (Смеется.) Я говорю о жизни как таковой. Вот чтобы немножко светской, немножко личной — этого нет. Как начинаю с субботы думать о том, что мы будем делать в следующую пятницу, так все время и думаю. Но я понимаю, что это нужно прожить. Понимаю также, что программа как проект может состояться, а может и нет. Но мне бы не хотелось в конце сезона сказать, что она не состоялась, потому что я жил светской жизнью. Я бы хотел сказать, что я отдал проекту все, а не состоялся он по объективным причинам, на которые я повлиять не в силах.

— Что вы перевезли с собой из Москвы в первую очередь?

— Эпопея по перевозке вещей длится до сих пор. Стиральную машину до сих пор не могу перевезти.

— А чем она вам так дорога?

— Я к ней привык! Но теперь понимаю, что проще здесь купить новую, чем перевозить свою из России.

— Зато премия ТЭФИ вон на полке стоит.

— ТЭФИ я как раз перевез в первую очередь, потому что «Свобода слова» премию действительно заслужила. А самая большая проблема у меня была, конечно, с тарелками. Великая дилемма — везти сюда тарелки или не везти.

— …Тарелки?

— Спутниковые, я имею в виду. (Смеется.) У меня же в Москве крыша дома, в котором я жил, была просто заставлена тарелками. Почему все говорили, что я агент ЦРУ? Конечно, у кого еще в центре Москвы стоит восемь тарелок на крыше? Никто же не понимает, что есть футбол, и я хочу смотреть его в прямом эфире! Не все смотрю, но выбор матчей у меня должен быть полный. Я долго раздумывал: снимать с крыши эту аппаратуру и перевозить из России будет стоить ужасных денег. Но вдруг здесь нашел человека, который сказал: ерунда, здесь все сделаем. И действительно, поставили мне такую тарелку, которая позволяет смотреть футбол любой страны. Это и был главный критерий моего решения о переезде в Киев.

— А в какие рестораны вы здесь чаще ходите? В украинские или итальянские?

— Здесь нет такого выбора ресторанов, как в Москве. Поэтому в рестораны я здесь хожу гораздо меньше, зато больше готовлю дома.

— Итальянские блюда?

— Да. Это быстро, качественно и некалорийно. Это великое российское заблуждение, что от макарон толстеют. Если без сала — не толстеют.

— Савик, можете дать ваш собственный рецепт развития украинского телевидения? Чего здесь все-таки пока не хватает?

— Вы знаете, я бы «Намедни» перевез сюда. Вот такой программы не хватает Украине как воздуха. «Намедни» реально сделали бы здесь культурную революцию, если бы рассказывали об Украине так, как они рассказывали о России. А пока обстановка здесь, конечно же, как в России в 1994 году. Еще ничего не родилось, все рождается, и по ошибке появилась «Свобода слова».

Еще один российский журналист и ведущий, успешно реализующий свои проекты на Украине, — Иван Усачев. Когда на REN TV закрыли его программу «Очевидец», на нее нашлись покупатели в Киеве. Иван получил деловое предложение о работе и переехал. Сейчас он совмещает творческую деятельность в двух странах. Выпускает два проекта на Украине и готовится появиться с новой программой и у нас, на канале НТВ.

— Иван, вы в Киеве, выходит, как бизнесмен, а не как телеведущий?

— Я здесь как предприниматель. Приехал с чемоданчиком, в котором лежали кассеты с отснятыми сюжетами. Мне говорят: снимешь программы, сдашь, получишь деньги. Нанял людей, студию и через месяц сделал пять программ под названием «Невероятные истории любви». Передача о простых людях, мужчинах и женщинах, которые встретились и полюбили друг друга при необычных обстоятельствах.

— Как решали проблемы с языком?

— Это, кстати, самое интересное. Мы берем интервью на украинском языке, тексты все пишутся на украинском. Я потом из всего, что напишут, понимаю только слово «дякую» — «спасибо». Смотрю по картинке: красивая — значит, можно выпускать в эфир. Шучу, конечно. У нас есть профессиональный шеф-редактор, тексты редактируются, так что все нормально.

— А что с вашим фирменным «Вы — очевидец»?

— «Очевидца» я продал на Новый канал. Собрал все самое лучшее за десять лет, по кусочку, по пылиночке. Привез сюда архив, озвучил — здесь очень хорошие специалисты в тон-ателье. Получилось 12 программ, которые выходят раз в неделю в течение трех месяцев.

— Почему так недолго?

— В постоянную сетку нас поставить не могут — здесь же нужно говорить на украинском. Под дружественный русский язык отдается только 40% эфирного времени и то только на отдельных каналах. Моя программа пойдет с переводом.

— Довольны тем, как все складывается?

— Да. Это ведь вызов — испытать себя на новом месте. Живу я тут на проспекте Перемоги.

В жизни представить себе не мог — все люди стремятся в Москву, а я уехал из Москвы на проспект Перемоги. Холостяцкая жизнь в Киеве оказалась более интересной, чем в Москве, — здесь полуфабрикаты просто великолепные. Помню себя холостяком, когда после первого развода лет восемь жил один, — чудовищные сосиски, непонятные пельмени. А здесь все нормально: сам себе варю, хорошо чувствую. Климат благоприятный, солнце светит чаще, чем в Москве. Жить можно. Но с перерывами.

— Снимаете квартиру?

— Да. Причем я попал в неприятный период, когда квартиры стали очень дорогими. Я плачу за однокомнатную квартиру $ 400 в месяц. Это приличные деньги.

— У Дмитрия Киселева здесь есть свои конюшни, Савик Шустер не оставляет увлечение футболом. Чем вы занимаетесь помимо работы?

— Я хожу заниматься фитнесом — это мое хобби. Хотя мне все говорят: «Иван, ты ходишь заниматься, а где же твои мышцы?» Потому что мышцы имеют свойство «опадать». Ну, а остальное все в Москве осталось. Там семья, жена, ребенок — это главное.

— Как жена, кстати, воспринимает ваши поездки в столицу Украины?

— Жена сразу поставила вопрос однозначно: или я, или Киев. Я пока выбрал Киев. Шучу. Жена воспринимает как должное. Надо — так надо.

— Основной причиной, по которой все едут в Киев, называют высокие заработки. Вопрос прямой: платят хорошо?

— Я бы не сказал, что здесь большие деньги. Самые большие деньги крутятся в Москве. Просто Киев сейчас стал заметным местом — Ющенко и Тимошенко провели бесплатную пиар-кампанию, и Украина наконец-то появилась на картах мира. Сюда приезжает огромное количество иностранцев, место модное, но не значит, что прибыльное. Журналисты здесь получают значительно меньше, чем в Москве. Это, кстати, хорошо для таких продюсеров, как я. Потому что платишь меньше, а делаешь такой же продукт. Здесь можно нанять толкового режиссера за 600 долларов в месяц. В Москве такого не найдешь. Я — предприниматель. Привез сюда идею, людей, технику и пытаюсь заработать. Сдаю программы — получаю деньги. Пока, если честно, удается с трудом.