Ирина в переводе с древнегреческого означает «мир, покой». Впрочем, поэтичная философия имени не всегда отражается на судьбе его обладательницы. Ирина ПОНАРОВСКАЯ — наглядный тому пример. Биография певицы — это бурный водоворот событий.

Сценический успех и балансирование на грани жизни и смерти, страстная любовь и похищение ее единственного сына, туманная история со взятой на воспитание девочкой Бетти и потеря голоса. Мексиканские сериалы отдыхают, считает Марина МАКУНИНА.

Стальной характер — вот первое, что отмечают все новые знакомые Ирины Понаровской. Безусловно, он изящно маскируется обходительной вежливостью и чуть холодноватой доброжелательностью. Однако металл все-таки проскальзывает — в четкой манере выражать мысли, в чуть хрипловатых интонациях и в проницательном взгляде. При этом она проста в обращении, неожиданно открыта и совсем не высокомерна. Возможно, Ирина и ее путь к славе были бы несколько иными, не случись в ее жизни раннего кошмара под названием «учительница первая моя».

Глядя на миниатюрную певицу, трудно поверить, что в школе она была толстушкой. И однажды жестоко за это поплатилась. Намечался какой-то утренник, и мама купила Ире эластичные чулки — дефицит по тем временам даже для взрослых. Простые чулки в резинку, которые носили другие ученицы 1-го класса, Ире были маловаты и коротковаты. Но Марья Федоровна, классная руководительница, в проблемы девочки вникать не стала. Она вывела Иру к доске, подняла ей юбку и закричала: «Какой позор, что ты носишь такие чулки!» Ира еще не умела постоять за себя. Публичное унижение стало первой каплей в чаше ее терпения.

Дело Марьи Федоровны продолжили одноклассники и «друзья» во дворе. «Такую толстую никто не полюбит!» — дразнили они ее. Понаровская заученно парировала: «Мужчины не собаки, на кости не бросаются». В довершение ко всему Ира страдала косоглазием и носила очки. Хорошая почва для комплексов. Однако тема похудения возникла не сразу и не вдруг. Жизнь подводила Понаровскую к этому этапу постепенно.

Ирина Витальевна, вы родились в Ленинграде, в музыкальной семье: папа — дирижер, мама — концертмейстер. Ваше будущее было предрешено?

Ирина Понаровская: «Отчасти. Все вокруг играли — мама, папа, брат. В пять лет я, едва проснувшись, не умываясь, в ночной рубашке, открывала крышку рояля и что-то бренчала. Я как-то особенно чувствовала музыку. Например, когда мне исполнилось шесть, мама взяла меня на концерт, где исполнялись две симфонии Чайковского. Музыка была непростой. Но она что-то затронула в моей душе, и я заплакала. Пришлось маме вывести меня из зала. Потом я пошла в обычную школу, о трех годах учебы в которой неприятно вспоминать, а после поступила в десятилетку при консерватории — по классу арфы и фортепиано».

«Роковую» роль в жизни Ирины сыграли французские фильмы «Шербурские зонтики» и «Девушки из Рошфора». Девочка частенько напевала популярные мотивы — да так мелодично, что папа решил показать дочку известному педагогу по вокалу Лине Борисовне Архангельской. Та стала с ней регулярно заниматься. Но Ирочке этого показалось мало. Узнав, что ансамбль «Калинка» ищет солистку, она пошла на прослушивание. Но там ее выставили за дверь с комментарием: «Не с такой фигурой идти на сцену».

Это правда, что в тринадцать лет вы весили 78 килограммов?

И. П.: «Да. Бабушка и мама наивно полагали: чем жирнее еда, тем полезнее она для здоровья. Я была толстой, но не сразу поняла, что это мне не нравится. Хотя стремление к гармонии у меня с детства. Взялась за себя я в классе седьмом — пошла и записалась в секцию художественной гимнастики. Я была пластичная, с хорошей растяжкой. Очень упорно тренировалась. И через несколько лет стала кандидатом в мастера спорта».

Впрочем, Ирина боролась с лишним весом не только безобидными средствами. Ее мама Нина Николаевна вспоминает: «То она пила какие-то таблетки, то вовсе ничего не ела. Когда я устраивала Ире скандалы из-за таблеток, она отговаривалась тем, что они продаются без рецепта, значит безвредны. Потом она начала прятать их за подкладкой сумочки или в юбке. Чтобы меня не расстраивать. Думаю, что почки она себе тогда посадила». Эксперименты с похудением аукнулись Ирине спустя десять лет. Но кто думает о здоровье в юности? Только законченные пессимисты, к которым Понаровская явно не относилась.

Став стройной, вы почувствовали повышенное мужское внимание?

И. П.: «Не могу сказать, что тогда это сильно меня волновало. Я больше интересовалась пением. После школы я поступила в консерваторию, а через пару месяцев стала солисткой ансамбля «Поющие гитары». Звание солистки казалось мне королевским титулом. Я никогда не блистала в школе, не была лидером. Я не была солисткой в школьном хоре. В ансамбле мне доверили две песни — «Неприметная красота» и «Вода бывает горькою».

С первым мужем вы познакомились в «Поющих гитарах»?

И. П.: «Да, Григорий был музыкантом-клавишником, на шесть лет старше меня. Я вышла замуж в девятнадцать лет. Брак наш просуществовал недолго, где-то два года. Наш ансамбль много гастролировал, и то, что вытворяли девчонки-поклонницы, описанию не подлежит. Не всякий мужчина устоит перед таким напором. Когда я узнала об измене мужа, немедленно подала на развод».

Первую страницу личной жизни Ирина перелистнула с горечью. Она еще не знала, что это — не самый яркий эпизод в ее жизни, которая готовила певице массу сюрпризов.

МАЛЕНЬКАЯ СМЕРТЬ

«Понаровская! Где Понаровская?!» — с раздражением воскликнул Марк Розовский, режиссер-постановщик первой советской рок-оперы «Орфей и Эвридика». Главную роль играла Ирина Понаровская. Розовский заподозрил ее в богемной непунктуальности и банальном опоздании на репетицию. Однако его недовольство быстро улеглось, когда ему сказали, что за кулисами певица упала в голодный обморок.

И. П.: «Мой сценический наряд Эвридики состоял из трикотажной тряпки, небрежно наброшенной на тело. Поэтому я почти ничего не ела, чтобы фигура была безупречной. Марк Розовский сказал потом, что я единственная в его режиссерской практике актриса, которая работала до потери сознания в полном смысле этого слова».

Постановка собирала аншлаги: зрители специально приезжали из Москвы в Ленинград, чтобы посмотреть ее. Среди завсегдатаев были Марк Захаров и Андрей Кончаловский. Английский журнал Тhe Music Week назвал рок-оперу событием года. Однако подлинный триумф ожидал Ирину впереди: Гран-при на фестивале в Дрездене в 1975-м и Гран-при в Сопоте в 76-м.

Чем вам запомнился зарубежный успех?

И. П.: «Сейчас я воспринимаю это так, как будто не со мной все это было. Как странно, что жизнь так быстро пролетает и многое уже позади. В Дрездене мне устроили овацию и вопреки условиям конкурса разрешили выйти на повторный поклон. Выпускали журналы с моим фото на обложке. Брали автографы на улицах. После победы гостиничный номер уставили цветами».

В Сопоте случился прелестный эпизод с булгаковским оттенком. После концерта кто-то деликатно дотронулся до плеча Ирины. Она обернулась и увидела очередь из мужчин. Каждый вставал на колено и целовал ей руку. А на родине певицу ожидал прием более чем прохладный. «Когда я приехала в Москву, меня никто даже не встретил, — вспоминает певица. — Так стало обидно! Это я сейчас человек опытный, способный отделить мелочи от главного, а тогда… Ленконцерт, куда я привезла премию, ограничился поздравлением, написанным на двойном листке: «Поздравляем Понаровскую с получением премии. Дирекция». Внутренний конфликт разрешился географически — Ирина переехала работать в Москву, солисткой в джаз-оркестр Олега Лундстрема.

Жители Петербурга славятся своим патриотизмом. Как же вы решились покинуть любимый город?

И. П.: «Москва и Ленинград — это вечный спор. Однако ни дивная архитектура Ленинграда, ни хмурая ветреная погода не располагают к тому, чтобы много работать. Там хорошо жить созерцателям. Москва для карьеры больше подходит».

В оркестре Лундстрема у Понаровской было прозвище — Екатерина Великая. Так ее назвали за прямоту и требовательность к другим. Но не все знали, что в столице «царице» несладко живетсяИрине катастрофически не хватало денег. Одно время она даже вязала шапки на продажу, чтобы было чем заплатить за квартиру. Впрочем, самое страшное испытание ждало ее впереди.

Говорят, вы пережили две клинические смерти подряд. Как такое могло произойти?

И. П.: «Я не мнительный человек, поэтому не обращала внимания на тревожные признаки. А 9 ноября 1979 года я выступала в Курске и внезапно плохо себя почувствовала. Еле-еле допела песню, а потом убежала за кулисы и там потеряла сознание. Когда «скорая» привезла меня в больницу, сердце уже не билось. У меня был болевой шок от приступа почечной колики. Но врачи меня спасли — я бы памятник им поставила, если бы была очень богатым человеком. Когда о несчастье со мной узнали в местном обкоме партии, то хотели спецсамолетом переправить в Москву. Но хирург сказал: «Не довезете. Или мы ее сейчас оперируем, или она умрет». На операционном столе у меня опять остановилось сердце. И снова меня вытащили с того света. Правда, хирург на восьмом часу моей операции упал в обморок от усталости. Три месяца я пролежала в больнице. Врачи говорили мне: «Ты кто, ты откуда? Может быть, ты инопланетянка? Люди, у которых почки не работают двадцать четыре часа, умирают, а у тебя сорок два часа не работали — но ты живешь! Что за чудо?»

Но наверняка не обошлось без последствий?

И. П.: «Врачи вынесли вердикт: у меня не будет детей. Когда я услышала это, то сказала: „Не дождетесь!“ Как в двадцать пять лет можно было думать о том, что я умру, что я не буду работать и стану инвалидом! Всегда, когда у меня начинался приступ, я говорила себе: ну ведь это не навсегда, это пройдет. „Скорая“ не едет час, час пятнадцать, час сорок — но ведь когда-нибудь она приедет, и я могу потерпеть! Мне безумно хотелось жить. Я увлеклась диетологией и лечебным голоданием. Начав с недельного голодания, я довела его до двадцати пяти дней. Я чувствовала, что такой образ жизни — спасение для меня».

ТЕМНЫЕ ЛОШАДКИ

«Мужчина, который сделал Ирину Понаровскую счастливой». Такая самонадеянная подпись красовалась на афишах под именем, напечатанным крупными буквами: «Вейланд Родд». Этот человек появился в жизни Ирины в 1981 году, когда она искала певца для небольшого номера своей сольной программы.

Темнокожий мачо Вейланд Родд, исполнявший джаз, идеально вписывался в ее творческий замысел. Впервые певец увидел Понаровскую в 1977 году и, по его словам, испытал шок от ее красоты и сексуальности. На Ирину, надо сказать, произвели первое благоприятное впечатление иные его качества.

Чем привлек вас Вейланд?

И. П.: «Как ни странно, наши пути с ним соединились через общий стол. Разговорившись с ним, я узнала, что он тоже горячо интересовался голоданием, потому что хотел никогда не болеть, жить до ста лет и умереть здоровым. Общие взгляды нас очень сблизили, хотя Вел не всегда выдерживал режим еды и часто срывался. Я была ему поддержкой. Конечно, не только это стало причиной нашего сближения. Он потрясающе красиво ухаживал».

Вейланд умел произвести впечатление на свою Прекрасную Даму. Прежде чем она садилась в такси, он белоснежным полотенцем вытирал сиденье, никогда не забывал подавать руку или пальто, пропускать вперед, открыв дверь. Он был умен, вдобавок великолепно одевался, а Ирина ценила это в мужчине.

Ваш брак с Вейландом вызвал волну пересудов. Вы были к этому готовы?

И. П.: «Люди могут говорить все что угодно. Брак был экзотичным, экстравагантным, я многим пожертвовала, чтобы доказать людям его возможность. Семь лет мы прожили вместе. Самое главное — я родила единственного сына, которого люблю больше всех на свете. Я родила его вопреки всем прогнозам врачей».

Рождение Энтони перевернуло жизнь Ирины, наполнило ее бесконечным счастьем и смыслом. Она своими руками стирала ему пеленки и готовила специальные смеси, которые не вызывали у малыша аллергии, отдавала ему все свое свободное время и старалась закрывать глаза на непростые отношения с мужем.

Родд оказался мужчиной домостроевского типа. Не добившись громкой славы на эстраде, он мечтал и свою звездную супругу сделать домохозяйкой. Как и пять предыдущих своих жен, от каждой из которых он имел сына. Ирина до свадьбы не знала, что у ее избранника столь богатое прошлое.

Вы расстались с мужем, потому что разлюбили его?

И. П.: «Есть вещи, которые не позволяют существовать под одной крышей с человеком. Измена, например. Любовь перерастает в ненависть. Все происходит быстро — и я решаю расстаться».

Вейланд похитил у вас ребенка из мести?

И. П.: «Когда я еще носила ребенка, то предупредила его сразу же: „Если у нас что-то случится с тобой, не вздумай судиться со мной из-за сына — я тебе не отдам его ни за что. Я лучше тебя убью и сяду в тюрьму!“ Ребенок для меня не то что золотой, а платиново-бриллиантовый. Представляете, каким шоком для меня было его похищение! Но я нашла сына, а его отца мне пришлось вычеркнуть из своей жизни. Иногда мне его жаль».

Вы не прощаете обиды?

И. П.: «Просто человек перестает для меня существовать».

А если бы вам позвонила девушка Бетти, ваша бывшая воспитанница, и извинилась за свои проступки, вы бы простили ее?

И. П.: «Она мне не позвонит. Мы все друг другу сказали».

С Бетти связана почти детективная история. Она появилась в жизни Ирины еще до рождения Энтони. Однажды во время гастролей в городе Златоусте певице показали 11-месячную мулаточку — дистрофичную, грязную девочку звали Настя. Ее матери едва минуло восемнадцать, и она с трудом могла прокормить дочку. Понаровская сжалилась над малышкой и предложила взять ее на воспитание. Мать Насти легко согласилась. Обе стороны обошлись без формальностей вроде оформления бумаг.

Несколько месяцев Бетти (так назвала крошку Ирина) прожила у новой мамы, которая холила, лелеяла и лечила ее, но потом кровная родительница со скандалом забрала свое чадо обратно в Златоуст. Материнских чувств ей хватило на полтора года — она снова появилась на пороге московской квартиры Понаровской. И Ирина опять не смогла отказать в помощи заброшенному ребенку. Но она не представляла, насколько не сложатся отношения девочки и Вейланда. Чужой ребенок раздражал его до крайности, он кричал и бил малышку. Ирина не могла защитить девочку, поскольку была беременна и боялась попасть мужу под горячую руку. А однажды она просто не обнаружила Бетти дома. Оказывается, Вел сдал ее в приют. Бетти уверяла детей из детдома, что Ирина Понаровская — ее мама. Девочку считали сумасшедшей.

Прошло тринадцать лет, и Бетти снова появилась в жизни Понаровской. После того как певица поделилась в передаче Оксаны Пушкиной сокровенным желанием — вернуть Бетти. Мечту Ирины оперативно исполнила передача «Жди меня».

А что случилось после того, как вы снова попытались принять участие в судьбе Бетти?

И. П.: «Она обманула мои ожидания. Я хотела понять, чем она хочет заниматься, какое образование она желает получить. А она отблагодарила меня тем, что украла мои драгоценности. Моя душа ранена таким отношением, даже время не может залечить ее».

Но ведь Бетти было всего шестнадцать лет. Может, она просто захотела померить украшения, а потом испугалась вашего гнева?

И. П.: «В нашем доме спичку нельзя взять без спросу, а два колечка с бриллиантами, которые вывалились из ее сумки, тем более!!! Она клялась мне, что не брала. Ерунда! Чудес не бывает, и кольца в сумку сами не прыгают! Я выставила ее из дома, а спустя несколько лет Бетти с помощью СМИ начала войну со мной. И еще пыталась обвинить меня, что я прогнала ее без причины».

Сейчас ее участи не позавидуешь. Зарабатывать на жизнь стриптизом непочетно.

И. П.: «Я дала ей шанс, но она неправильно им воспользовалась. Я хотела стать ей другом».

Неужели Бетти не пыталась позвонить вам, извиниться?

И. П.: «Почему, пыталась. Я живу в коттеджном поселке, и на Пасху она хотела прорваться ко мне — с телекамерами. Она запудрила мозги охранникам — мол, сюрприз хочет мне сделать.

А на самом деле думала лишь о своем пиаре — ведь это лишний повод обратить внимание на себя. Конечно же, я позвонила охране и попросила вывести незваных гостей. Не выношу неблагодарности и лжи. И уверена в том, что человек, поступивший однажды непорядочно, может повторить свой поступок".

ЛЕКАРСТВО ОТ РАЗБИТОГО СЕРДЦА

После разрыва с Вейландом Ирина с головой ушла в работу. Она давно мечтала перевезти в Москву из Ленинграда своих родных, поэтому необходима была новая квартира, а следовательно, и деньги. 1986 год. Украинские концерты прошли с овациями. Но вскоре Понаровская ощутила, что у нее изменился голос.

Говорят, хрипотца в вашем голосе появилась после выступлений в районах, пораженных чернобыльской радиацией…

И. П.: «Да, это так. Я же не смотрела на карту — где находится город, где по отношению к Чернобылю у меня концерты. Даже в голову не приходило — это моя работа. Меня никто не предупреждал, поэтому и выступления свои я не могла отменить. И в итоге получилось, что две недели я жила в Чернигове, не слишком далеко от Чернобыля. После этого в моем голосе появилась хрипотца — из-за плавающей фибромы, образовавшейся на связке. Но я сумела сделать изменившийся тембр своей сценической краской. Раньше, конечно, голос у меня был более звонкий, диапазонный, чем теперь. Кстати, фиброму мне помог вылечить хороший китайский доктор, я очень благодарна ему».

Более серьезные проблемы с голосом возникли у Ирины в 1997 году. Они были связаны с сильным стрессом. Дело в том, что в честь 25-летия творческой деятельности Понаровской должны были заложить памятную плиту на «Площади звезд» перед ГЦКЗ «Россия». Это была первая «звезда», которую закладывали в честь живого артиста, — раньше корифеи эстрады удостаивались такой чести посмертно. Однако потом возникла какая-то сложность, связанная с утверждением кандидатуры певицы. Между тем вся пресса была оповещена о торжестве, Ирине уже звонили с поздравлениями… Нервное напряжение ударило по голосовым связкам. Перед юбилейными концертами у Ирины, едва успевшей записать все фонограммы, пропал голос. Совсем. Она не могла говорить даже шепотом. Чудом к вечеру к ней вернулась способность говорить — но не петь. Голос восстановился лишь после длительного лечения… А плиту, причинившую Понаровской столько волнений, все же заложили 16 апреля 1997 года.

Один из самых ярких периодов вашего творчества связан с Сосо Павлиашвили. По сути, вы сделали ему имя.

И. П.: «Да, мы всегда привлекали внимание, когда появлялись вместе. Его чувства и мои были очевидны для всех. Это отразилось и на нашем совместном творчестве».

Ирина Понаровская открыла никому еще не известного Сосо Павлиашвили на конкурсе «Юрмала−89». Только она да еще пара коллег из жюри смогли разглядеть в грузинском дебютанте божественную искру. Ирине даже пришлось пламенно убеждать в таланте Сосо председателя жюри Раймонда Паулса. И тот внял настойчивым увещеваниям Понаровской. Гран-при присудили Сосо. Он не обманул ожиданий именитой покровительницы. Павлиашвили написал Понаровской репертуар, из которого сложился первый в ее жизни диск-гигант «Так проходит жизнь моя». А потом судьба развела их. Кто знает, может, она просто готовила Ирину к очень важной перемене в ее жизни?

Правда, подарок судьбы был окрашен в несколько трагические тона. 7 апреля 1993 года «скорая помощь» опять увезла певицу в больницу — в отделение урологии. Накануне она потеряла сознание из-за обострения болезни почек. В клинике она познакомилась с молодым светилом медицины, доктором Дмитрием Пушкарем.

Пациентки часто влюбляются в своих врачей. Вы тоже последовали этой традиции?

И. П.: «На самом деле Дмитрий не был моим лечащим врачом. Он просто один раз мне помог. Через неделю после операции у меня начался безумный приступ, я стала задыхаться. Дежурного врача не было на месте. И Дмитрий, который совершенно случайно зашел в клинику по своим делам, заглянул в палату, дал мне таблетки — и вскоре все у меня прошло. А однажды мы случайно встретились с ним в коридоре, и я не удержалась от восклицания: „Это надо же в апреле месяце быть таким загорелым!“ И разбежались, каждый по своим делам».

Судьба вас сталкивала со многими врачами. Что особенное было в Дмитрии?

И. П.: «Интеллектуальный уровень, шарм, самодостаточность… Первый шаг в наших отношениях сделал он. Мужчина всегда чувствует, когда он женщине приятен».

Сначала доктор Пушкарь чаще, чем велит врачебный долг, заглядывал к Ирине в палату, потом стал приносить диски с классической музыкой, рассказывал о концертах в консерватории. А по телефону он включал ей «Лебедя» Сен-Санса и говорил, что она похожа на эту музыку. Ирина начала опасаться, что его дела не позволят им соединиться. Он проводил операции в Москве — по сорок в месяц, проходил хирургическую практику во Франции и Америке, выступал на заграничных симпозиумах, готовил собственную докторскую диссертацию.

Однако судьба все сама расставила по своим местам. В июне 1995 года Дмитрий сделал Ирине предложение по всем канонам галантности — встав на колено и протянув ей букет тюльпанов дивной красоты. Они поженились, и некоторое время Понаровская наслаждалась новым статусом — жены известного врача, которая сопровождает своего уважаемого супруга на всевозможные конгрессы и гордится его успехами. Однако через пару лет в прессу просочились слухи, что Ирина ушла от своего мужа-ученого.

Почему вы расстались?

И. П.: «Наш развод — странное недоразумение. Так получилось, что Дима с другого телефона случайно врезался в мой междугородный разговор. Мне позвонил человек, который любил меня семнадцать с лишним лет назад. Дима попал на тот момент, когда я удивленно-устало сказала: „Ну неужели ты меня до сих пор любишь?“ И мой муж нафантазировал себе, что я ему неверна. А я не умею изменять. Если человек перестает меня волновать, я просто расстаюсь с ним, а не изменяю. Но Дима мне не поверил. И следующие полтора года, к сожалению, превратились в ад. Он измучил меня своей ревностью».

Может, Дмитрию хотелось, чтобы вы были обыкновенной женой — готовили, что-то по дому делали?

И. П.: «Я и была обыкновенной женой. В три часа дня у меня был накрыт стол с салфеточками, а четыре конфорки — заняты мною приготовленным обедом. Приготовить обед для меня не проблема. Готовка занимает у меня полтора часа, а для праздничного стола — максимум три. Я не белоручка, но суть не в этом. Когда меня незаслуженно обижают, мое терпение рано или поздно заканчивается. Так случилось и на этот раз».

БЕЗ СОЖАЛЕНИЙ

Вокруг вашего имени витает много сплетен. Вас это не задевает?

И. П.: «Нет. Знаю, что многие меня не любят. Я раздражаю некоторых людей — образованием, уровнем культуры, внешностью. Люди, видевшие меня много лет назад на сцене, удивляются — как это я до сих пор не произвожу впечатления увядающей женщины? Мне сказали, что на сайте моего фан-клуба во Владивостоке происходят интересные дискуссии. Кто-то там говорит — да не верьте Понаровской, вся ее молодость — результат пластических операций, у нее даже зубы вставные! Та же самая история случалась со мной, когда мне было лет 25−26. Меня отводили в сторону и спрашивали: „А где ты зубы такие сделала?“ Я не понимала вопроса и отвечала: „Они от природы такие“. Просто меня с детства приучили, что каждые полгода надо ходить к стоматологу. К тому же почему я не могу пользоваться достижениями современной медицины — например косметикой зубов?»

О ваших пластических операциях тоже выдвигаются любопытные версии.

И. П.: «Пластических операций на лице не делала, но такой возможности в ближайшие годы я для себя не исключаю. Что касается тела… Когда мне было двадцать пять лет, врачи спасли мне жизнь, но оставили на моем теле такие шрамы, которые были несовместимы с моими эстетическими представлениями. Я не могла носить раздельный купальник и отдыхать старалась уезжать подальше, туда, где меня никто не знает. Там я могла не опасаться, что кто-то пристально рассматривает мое тело под парео. Я стеснялась своего тела довольно долго, но потом мне подкорректировали рубцы. Вот и вся моя пластическая хирургия».

Последний ваш диск вышел в 1997 году. С тех пор ваши песни выходят только в сборниках. Нет ли грусти, что пик славы уже позади?

И. П.: «Сожаления нет. Я не боюсь спадов карьеры. Тридцать пять лет я работала на износ — не жила жизнь, а работала ее. Поезда, самолеты, грязные кулисы и сцены — и успех. Все было. Знаете, мне даже нравится, что сейчас у меня не так много концертов, как раньше. Я сама выбираю, куда мне ехать выступать. И не могу пожаловаться, что выступаю в пустых залах. Люди приходят, концерты проходят успешно. Да даже если в клубе, где проходит мой концерт, не все места заняты — это не беда и не повод для расстройства. И я не могу сказать, так театрально заломив руки: ах, я не могу без сцены жить! У меня появилось свободное время, я могу позволить себе то, чего была лишена из-за безумной занятости — например, путешествую по миру».

Говорят, вы часто ездите в Лондон. Новые проекты?

И. П.: «И да и нет. Я преподаю в частной школе искусств. Мой предмет называется „Русская фонетика в вокале“. Кстати, это моя авторская разработка, которая очень заинтересовала англичан».

О чем вы жалеете?

И. П.: «Мне жаль, что эта наша беседа получилась опять о „мужчинах и драмах в жизни Понаровской“. Ну неужели жизнь артиста складывается только из негатива, из того, кто с кем? Поверьте, все все эти перипетии занимают отнюдь не первое место».