Что может быть необычного в телевизионной студии? Вроде бы вся она на экране как на ладони: декорации, зрители на трибунах. Разве что операторы с камерами, которые расположены вокруг съемочной площадки, в кадр не попадают. Однако то, что мы видим на экране, зачастую оказывается лишь десятой частью того, что есть на самом деле. И тайна эта известна только посвященным…

Когда третий год подряд пишешь о телевидении, тебя начинают интересовать вещи, о которых обычный зритель, возможно, даже не задумывается. Например, на каком стуле сидит Леонид Парфенов? Его же всегда видно только по пояс, а спинка стула лишь изредка заманчиво выглядывает из-за стола, когда ведущий встает. Или: откуда на «Кулинарном поединке» вода? Собственно, с этого вопроса и начинался этот репортаж. Нет, ну правда: там же в передаче настоящая кухня, с кранами, из которых течет вода, с газовыми плитами, на которых по-настоящему готовят. Они там что, на НТВ, водопровод каждый раз перестраивают? Или природный газ прямо в студии добывают? Мы были, например, на съемках «Смака» — так там даже вопросов не возникает: Макаревич с гостями готовит на настоящей кухне. А здесь-то — студия! Ну с газом ладно, можно подключить баллон, в конце концов, спрятать его куда-нибудь подальше из кадра, и готовь себе всякие карамелизованные апельсины. Но как устроено все остальное?..

Больше того. Из той же самой студии выходят и другие известные программы НТВ (начинаем загибать пальцы): «Принцип домино», «Страна и мир», «Страна советов», «Гордон», «Намедни», «Свобода слова», «Личный вклад». Все они — абсолютно разные как по стилю, так и по оформлению. Как уживаются на одной территории — совершенно непонятно. Задавшись этим вопросом, мы и отправились в «Останкино».

Третий этаж телецентра. Знакомый длинный коридор со множеством дверей. Знакомая табличка — «11-я студия». Она-то нас и интересует. Заходим. Стоят себе декорации «Принципа домино» (через три часа отсюда начнется прямой эфир): зрительские трибуны, три дивана в центре, огромные желтые задники-фоны. Потихоньку осматриваюсь вокруг… Ну нет здесь никаких труб от водопровода! Прямо скелет в шкафу какой-то.

Пока не подошел самый главный человек Евгений Дегтяренко — директор 11-й студии и единственный, который может все прояснить, — мы с фотографом отправляемся сами бродить по закулисью. Оказывается, если пройти за декорации «Принципа домино» (в те проемы, из которых обычно появляются гости программы), там можно обнаружить множество интересных вещей, невидимых зрителю. Там, например, стоит подиум от программы «Намедни» (голубенький такой, буквы на нем знакомые), а за столом ведущего… почему-то огромное ярко-желтое драное кресло. Низкое такое, неуклюжее, и ножки в разные стороны. И это тот стул, который я так хотела увидеть? На котором сидит сам Парфенов?.. Минуточку, а откуда у него еще и кактус на столе? И лампа с абажуром какая-то странная стоит. Никак с «Намедни» не сочетается.

Нет, без специалиста здесь явно не разобраться. А вот, собственно, он и появился. Охранники почтительно кивают. В студию зашел Евгений Дегтяренко — человек, которого здесь слушают все, от уборщицы до ведущего. По-другому и невозможно. Он действительно умеет руководить, причем сразу тысячами людей. Много лет Дегтяренко проработал в кино ассистентом режиссера. Руководил массовкой на съемках десятков фильмов, среди которых «Тихий Дон», «Борис Годунов» и «Сибирский цирюльник». Работал с Евгением Матвеевым, Андроном Кончаловским, Сергеем Бондарчуком, Никитой Михалковым, Томом Хэнксом, Харрисоном Фордом, Марчелло Мастроянни. На съемках картины «Враг народа» перекрывал движение машин по Крымскому мосту и направлял тысячную толпу атаковать Кремль. А на съемках «Святого» Филиппа Нойса построил пять тысяч человек на Красной площади и за три минуты скоординировал всех одним криком. Режиссер потом подошел к нему со словами: «Ну, Женя, вы мастер! У нас так быстро никогда бы не получилось!»

А чего уж говорить о зрителях, которые приходят на съемки программ НТВ. Их на трибунах размещается всего 200 человек. С таким количеством Жене справиться ничего не стоит. Хотя и здесь у него есть свои секреты. Присутствие зрителей предполагается на трех программах: «Кулинарный поединок», «Принцип домино» и «Свобода слова». Публика на них собирается разная, и по-разному их нужно готовить к съемкам. А помимо зрителей еще ведь приходят и гости программ… «Если с массовкой я мог себе позволять крепкие выражения, то здесь нет, — объясняет Дегтяренко. — Люди приходят и шоу посмотреть, и себя показать перед родными. Обижать никого нельзя. Человек — такой тонкий инструмент, если он замкнется, раскрепостить его потом очень сложно. Поэтому надо разговаривать с публикой, как с детьми в детском саду. Вот представьте, что вы пришли в детский сад и детей надо занять какой-то игрой. Но чтобы они при этом вам не мешали и в то же время были под вашим надзором. Поэтому к каждому человеку нужно подобрать ключик».

Узнав, что мы уже успели кое-что посмотреть, Евгений проводит нас дальше по закулисью. Рядом с декорациями «Намедни», за огромным экраном, обнаруживаем знакомый стол, по которому сразу узнается программа «Страна и мир». На нем, правда, навалена куча проводов, зато хоть кресла стоят приличные. Два голубеньких, пластиковых, на которых ведущие сидят. А рядом — маленький серый стул. Крутящийся такой, без спинки — это специально для «погодника». Теперь понятно, как Александр Беляев так быстро перемещается с места на место. Кто смотрит «Страну и мир», знает: он сначала о погоде у карты рассказывает, а потом вдруг оказывается за столом рядом с ведущими. Вот чтобы быстро сесть, ему и нужен такой удобный стул. «А что за странное желтое кресло стоит у Парфенова в „Намедни“? — интересуюсь я. — И кактус там какой-то появился. Очередной авторский ход?» — «Да нет, — смеется Дегтяренко. — Кресло и кактус — от программы Новоженова «Страна советов». Она у нас появилась совсем недавно, вот пока и не знаем, что где размещать. А Парфенов ведет программу в том же самом голубом кресле, что и ведущие «Страны и мира».

Ну вот, хоть одна загадка открылась. Я все-таки не удержалась и присела на тот стул. Ничего, удобно даже. Надеюсь, Леонид Геннадьевич на меня не обидится.

Свободного места в 11-й студии уже действительно не хватает. И хотя она далеко не маленькая — площадь 1000 кв. м, а высота — 10 м (трехэтажное здание), — каждый сантиметр в ней на счету. Не случайно у Дегтяренко постоянно интересуются, как же он размещает все декорации. Но у него-то уже глаз наметан, каждый закоулок здесь для него как родной. Вот впритирку между серым занавесом и задником «Домино» — небольшая площадка с тремя белыми стульями. Это «запчасть» от «Гордона». А за самим занавесом — огромные растяжки-фоны от «Свободы слова» и собственно большой щит, на фоне которого «Гордона» и снимают. Кстати, он вовсе не красный и не желтый, как бывает в программе. И даже звезд на нем нет (однажды вся студия напоминала звездное небо). Щит этот имеет слегка розовый оттенок, на который потом просто накладывается разный свет. А если нужно звездное небо или любой другой рисунок, он получается с помощью фильтров, которые надевают на лампы. «За этим занавесом вообще ничего не должно стоять. Пожарные на меня очень ругаются, — объясняет Дегтяренко. — Но я ставлю. Что остается делать?»

Если на НТВ появляется какая-то новая программа и Евгения Дегтяренко ставят в известность, что она будет выходить из 11-й студии, он обязательно просит, чтобы новые декорации были на колесах и проходили в имеющиеся проемы. Мобильность — это главное требование, иначе нарушится весь технологический процесс. Представьте себе, что через каждые три-четыре часа вам приходится делать ремонт в одной и той же комнате, изменяя ее при этом до неузнаваемости. Техперсонал 11-й студии живет в таком аврале давно, и ничего. «Это как игра в пятнашки, перевозим все с места на место. Вот подиум у меня „мигрирует“ постоянно, слава богу, он на колесах», — говорит Дегтяренко.

С недавних пор день в 11-й студии начинается с программы Льва Новоженова «Страна советов». Затем ее сразу же готовят под «Принцип домино». Потом устанавливают сразу «Страну и мир» и «Гордона». Плюс по пятницам — «Свобода слова», по субботам — «Личный вклад», в воскресенье — «Намедни». Итого — семь эфиров! Перерыв между программами — 2—3 часа. Плюс раз в месяц по субботам здесь снимаются сразу четыре выпуска «Кулинарного поединка». Кстати, о последнем. Декорации для этой программы стоят вообще в прилегающем техническом помещении, которое Дегтяренко просил себе года три. Теперь здесь разместили всю «кухню» в очень даже компактном виде.

Кажется, настало время получить ответ на вопрос, который так меня волновал: откуда же там все-таки вода? «Да все просто, — смеется Женя. — У меня есть колодцы, где подведена вода для технических нужд (мы же моем здесь полы). И есть дренажные люки, в которые потом воду сливают. Мы протянули шланги от колодцев, подключили их к кранам, купили переносные баллоны с газом — и кухня работает! А вся электрика спрятана в стенах». Самыми сложными по техническому оснащению получаются программы «Кулинарный поединок», «Принцип домино» и «Свобода слова». Для этих программ задействуют сразу все освещение, которое есть в студии. Все остальные передачи более локальны: каждая декорация там занимает примерно 100 кв. м.

Кстати, 11-ю студию НТВ арендует у ТТЦ «Останкино» со времени создания канала. Отсюда выходили все известные ранее зрителям программы: «Итоги» Евгения Киселева, «Антропология» Дмитрия Диброва, «Глас народа», который вел сначала Киселев, а потом Светлана Сорокина, «В нашу гавань заходили корабли» с Эдуардом Успенским и Элеонорой Филиной. От своих прежних программ студия унаследовала некоторые «памятные подарки». Например, квадратные кожаные кресла, на которых сидели гости «Гласа народа» теперь стоят в одном из технических помещений. Операторы и осветители просто сидят на них и смотрят телевизор во время перерывов. В прилегающих к студии гримерных, костюмерных и прочих помещениях (там, где обычно встречают гостей передач) стоят те самые запоминающиеся резные стулья, которые изготавливали специально для «Антропологии». Рядом с ними — пианино из «Нашей гавани». Играют на нем теперь разве что приходящие в гости музыканты, дожидаясь своего выхода на площадку.

Справа и слева при входе в студию расположены железные лестницы, ведущие куда-то в темноту. Мы с фотографом решили, что, пока есть возможность, надо полазить везде, и попросили Женю провести нас наверх. Оказалось, подниматься по лестнице — дело непростое: очень уж она узкая и крутая, как на корабле. Но усилия того стоили. Сначала попадаешь на уровень второго этажа, проходишь по настилам, расположенным по периметру студии, — отсюда, сверху, очень хорошо видно, как компактно расположены по углам декорации всех программ. На этом же уровне находится аппаратная, откуда управляют светом и звуком. Но есть еще и третий, технический ярус. Там сосредоточена вся электрика — в несколько рядов висят огромные железные короба. Такое ощущение, что попал внутрь какого-то очень сложного устройства. Но на самом деле только лишний раз убеждаешься, что самое интересное на телевидении остается за кадром. Кто бы мог подумать, что тут все так сложно устроено?

Помимо воды на «Кулинарном поединке» многие «пытливые умы» волнует еще один вопрос: как Леонид Парфенов загоняет в свои «Намедни» разные автомобили? А в недавнем выпуске и вовсе самолет закатил. На самом деле нет ничего проще. С обратной стороны «Останкино» есть несколько огромных транспортных подъездов. Один из которых ведет прямо в 11-ю студию: открывай ворота и хоть «Икарус» загоняй. Правда, у самолета «Скайрейнджер» крылья пришлось все-таки снять, иначе «не залетал». Так что в студию его доставили в «обескрыленном» состоянии, на месте собрали, отсняли и на грузовике отвезли обратно.

Вот такие там у них на ТВ можно штуки выделывать. А Карлсон потом смотрит телевизор и думает: «И как эта большая тетенька поместилась в такой маленькой коробочке?» Напоследок интересуемся у Дегтяренко: «А у вас тут ничего экстремального не происходило за это время?» — «Да вы что! — пугается Евгений. — Если что-то случится, это будет для меня большой удар. Меня же сразу повесят! Поэтому я всегда требую от ребят, чтобы кабель висел на своих местах, чтобы все убирали, чтобы к вещам относились как можно бережнее. Я всем внушаю: «Студия — это ваш хлеб, ваша кормилица. Она кормит всю телекомпанию». Да и зрителя, в общем-то, тоже.