Одна из самых долгожданных премьер телесезона — это история о том, как в городе, только что пережившем блокаду и еще не оправившемся от голода, разрушений и смертей, милиция ведет неравную борьбу с преступностью. WomanHit встретился с исполнителем одной из главных ролей Александром Лыковым.
— Александр, в этом году у нас особенный День Победы. А вы можете вспомнить свои ощущения от этого праздника в детстве?
— Самый великий праздник! В школе мы всегда что-то готовили, что-то читали. До сих пор перед глазами. Как в песне Высоцкого: «Значит, в детстве верные книжки читал» — эти книжки были о подвиге и о нашей победе в войне с фашистами.
— Ваша бабушка и мама рассказывали вам, что им пришлось пережить во время блокады?
— Всех ужасов не рассказывали, им, наверное, самим не хотелось об этом вспоминать. Бабушка вывозила мою маму по Ладоге после того, как у нее умерли два ребенка — Валентин и Валентина, мои дядя и тетя. Плыли по открытой воде, налетели бомбардировщики и два катера разбомбили. А бабушкин уцелел. В общем, навидались они.
— Говорят, что те, кто пережил блокаду, постоянно носили в своих карманах сухарики?
— Про карманы не помню, а вот на печке сухарей всегда горка была. Ни одной корки хлеба у нас в доме не выбрасывали, и у меня такая же привычка.
— Мама с бабушкой не приучили вас делать запасы на черный день?
— У меня и сейчас четыре мешка с овсяными хлопьями. Так как-то спокойнее. Ну и вообще, запасы еще никому не навредили. Просто нужно без фанатизма. На всю жизнь-то не напасешься. Так, на первое время, а там уже как Господь управит.
— Когда вы начали работать над «Ленинградом 46», своих родных, их рассказы часто вспоминали?
— Все рассказы об этом времени потребовались. И словари того времени пришлось полистать, и фильмы того времени посмотреть, но в основном довоенные.
— А чтобы одеть героев, не вскрывали дачные сундуки или не бросали клич по соседям?
— Что касается костюмов, то это всегда ответственная работа хорошего художника, а в нашем случае это был хороший художник. Это всегда очень важный момент. Рубашка у меня была настоящая, сшитая в то время.
— Наверное, самое сложное во время съемок исторических фильмов — это найти места без рекламы и граффити. Вы как истинный ленинградец подсказывали интересные дворы и переулки?
— Сейчас в кино возможна реконструкция, что-то можно подчистить, что-то добавить. А вообще, в городе еще достаточно мест, в которых можно снять любую эпоху, от дворцов до разрухи, и наоборот.
— Вам приходилось знакомиться с уголовными делами конца 40-х годов или читать воспоминания о том времени?
— Я читал воспоминания Эдуарда Кочергина на радио. О его возвращении из детского дома через всю Россию к маме. Он сам был участником этих событий мальчишкой. Там у него много есть чего полезного.
— «Ленинград 46» снимали больше года, наверное, весь съемочный коллектив стал настоящей семьей?
— Я не работал весь год на проекте, но в процессе люди часто очень сближаются, особенно когда условия экстремальные, а результата хочется качественного. Работать нам приходилось очень быстро, вопросов по ходу съемок возникало масса, но здесь важно, с кем ты работаешь. В этом случае это был Сергей Гармаш, а у хорошего партнера даже в экстремальной ситуации чему-нибудь научишься.
— Ходят такие шутки, что питерцы никогда не поймут москвичей, и наоборот. Вы согласны с этим? И как вам работалось в таком именитом актерском коллективе?
— Конечно, города разные, но важно другое: добротность актерской школы. Если в том и другом случае она соответствует предъявленным продюсером требованиям, взаимопонимание — дело техники. Чем профессиональнее актер, тем проще найти с ним общий язык.