Образ Кузьмича оказался столь востребован и близок к народу, что его даже решили использовать при производстве водки. «Когда мне предложили запустить производство „Кузьмича“, я как раз без работы сидел. Ну и согласился, — вспоминает актер. — Гонорара едва хватило на новую „девятку“. Ее буквально через пару месяцев украли. Как потом выяснилось, ребята эти знали, чья машина. Видимо, им просто похвастаться хотелось — мы тачку у самого Кузьмича угнали».

Сломать стереотипы оказалось под силу тому самому режиссеру, с подачи которого они были созданы, — Александру Рогожкину. Он предложил Бычкову роль капитана Ивана Картузова в военном фильме «Кукушка» (впоследствии актер получил за нее Гран-при кинопремии «Золотой орел»). Затем Бычков попробовал себя в совершенно ином амплуа — телеведущего программы «Спокойной ночи, малыши!». А сейчас занят в театре и снимается в продолжении нашумевшего фантастического триллера «Вий 3D».

Виктор Николаевич, насколько я знаю, свой юбилей (4 сентября актеру исполнилось 60 лет, — прим. ред.) вы отметили репетициями в новом спектакле. Почему не в ресторане?
Виктор Бычков: «В ресторане я отмечал свое пятидесятилетие. Мне пытались подсунуть двойной счет, потом извинялись, но осадочек остался. Это не самое важное, так как за день до моего пятидесятилетия случилась трагедия в Беслане. Первый тост я поднял за погибших! Все юбилеи у меня какие-то трагические…»

Что произошло на этот раз?
Виктор: «Я всегда считал, что актеру в день своего рождения лучше всего быть на сцене, работать. А самый лучший подарок — хорошая роль. Юрий Грымов пригласил меня в антреприз-ный спектакль по роману Конан Дойла «Затерянный мир» на роль профессора Челленджера. «Принцип одной звезды. Вы в главной роли, остальные — неизвестные широкой публике актеры», — объяснили мне. Я был счастлив. Приезжаю и узнаю, что у меня есть два дублера, опять-таки неизвестных широкой публике. И не со мной, а с ними уже сделана половина первого акта, сразу на большой сцене. Зачем? Почему? Я за день освоил рисунок, было ощущение уходящего поезда, в который меня заставляют вскочить. Сменил три рубахи, жара, духота, вскочил, выучил! К юбилею Юрий устроил мне такой «Беслан», что, если бы я был неопытным актером, потерял бы веру в себя и повесился. Я даже стал писать репетиции на диктофон, чтобы понять, проанализировать, что происходит. «Не кричи!», тут же «Тебя не слышно!», «Все могут играть вполсилы, а ты, Виктор, рви жопу!» Дословно! Мат, пошлость, жлобские рассказы. Зачем он меня приглашал? Я давал юбилейные интервью про «живых динозавров Юрия Грымова», а сам думал, как не сойти с ума. Четвертого сентября, в день рождения, был назначен прогон первого акта. Телевидение, звонки, телеграммы из Министерства культуры, от президента, а режиссер на него не пришел! Я играл прогон при пустом зале… Приехала жена Полина, и я не умер. Все, что не убивает, делает меня сильнее. Я проклял Юрия Грымова и этот спектакль. Зато буквально на днях получил приглашение сняться в продолжении — «Вий. Путешествие в Китай. ЗD».

«Вий» в Китае?!
Виктор: «Очень надеюсь, что потом будет еще и в Америке… Первый „Вий“ собрал рекордную кассу, и создатели задумались о продолжении. Сценарий потрясающий, могу раскрыть лишь несколько секретов: мы увидим Москву петровского времени, будет множество приключений, драк и море чая. Участие в проекте уже подтвердили западные звезды первого фильма Джейсон Флеминг (Джонатан Грин) и Чарльз Дэнс (лорд Дадли). К этой компании присоединяется один из самых моих любимых артистов — легендарный Рутгер Хауэр („Попутчик“) и наш Юрий Колокольников».

Вы пять лет вели передачу «Спокойной ночи, малыши!», стали для многих детей примером. А правда, что сами в детстве были отпетым хулиганом?
Виктор: «Мальчик вынужден становиться мужчиной. Только все по-разному это делают: кто-то подвиг совершает, а кто-то хулиганский поступок. Я родился в 1954 году. В нашей коммунальной квартире было сорок две хозяйки, бои с пацанами мы устраивали тухлыми яйцами, во дворе всегда ошивались воры и сидевшие. Рассказывали романтические истории про тюрьму, кололи наколки, болтали по фене, ходили с ножами, пили в подворотнях, затем кто-то в наркотики ударился, другие стали криминалитетом. И я на противоправные действия был готов пойти за компанию с друзьями, то есть запросто мог стать преступником. Из той нашей детской компании никого в живых уже давно нет. Меня же спасла театральная студия!»

Первый выход на сцену был запоминающимся?
Виктор: «Для меня — да. На первом курсе театрального института мы показывали экзамен за полугодие, а в зале сидели мастер моего курса режиссер Игорь Петрович Владимиров и Михаил Боярский. Я показывал птицу-секретаря, которую, к своему стыду, никогда не видел. Но я придумал, какая она: сунул руки в тренировочные штаны с пузырями на коленях, ходил чинно на длинных худых ногах и деловито крутил головой, у меня даже нос по-птичьи увеличивался! Боярский хохотал так, что упал с кресла!»

Говорят, актерский путь к славе лежит через огонь, воду и медные трубы. Через какие испытания вы прошли?
Виктор: «Разочарование, неверие в то, что занимаюсь своим делом. У меня все время было ощущение, что роль дали, а кажется, по ошибке — вдруг придут завтра и скажут: не, не, брат, это не твоя роль. В актерской профессии ты каждый день должен завоевывать и самому себе доказывать. Это очень сложно — все время сердце как струна, оно звенит, аж в ушах больно. Вдруг мальчик крикнет: „А король-то голый!“ Когда совершенно не было работы на „Ленфильме“, ночами я собирал бутылки, чтобы сдать их, купить какие-то продукты, чуть позже мыл полы в кооперативном магазине…»

Даже так?!
Виктор: «Это конец восьмидесятых, начало девяностых. Вокруг спивались артисты, целое поколение. Вообще ничего не было — пустота! В лучшем случае на подхвате — где-то озвучить пару фраз. Кофе целый день сидел пил на „Ленфильме“ — вдруг хоть крохотный эпизодик предложат. Ночью лежал на диване и философствовал: „Птичка я певчая, а время такое наступило, что все гусеницы кончились, и кушать мне нечего, умираю от голода“. Потом сам себе говорю: „Ну чего ты страдаешь?! Посмотри: вон крокодил живет, антилоповым мясом балуется…“ Но птичка же не может стать крокодилом! Некоторые шли в крокодилы — бросали кино и начинали заниматься рэкетом, торговать водкой, недвижимостью. Они считали так: „Мы сейчас ненадолго уйдем, а потом вернемся“. Думаете, вернулись? Нет! Их засосало. Я остался. И все привыкли, что, как ни придешь в ленфильмовскую кофейню, сидит Бычков: „Вить, а можешь сыграть эпизод?“ — „Могу“. — „Можешь героя озвучить?“ — „Конечно“. Вот так в те смутные времена вылезал один „червячок“, потом другой. И оказалось, что я многим нужен. А потом пришел Александр Рогожкин, который сказал: „Я для тебя написал роль Кузьмича“. Это я к тому, что каждый должен ответить на вопрос: ты птичка или крокодил? Если крокодил, тогда не надо лезть на сцену».

Можете объяснить, в чем секрет успеха «Особенностей национальной охоты»?
Виктор: «Случилось счастливое стечение обстоятельств: от сценария до актеров. В девяностые годы в кино стали приходить люди, которые просто деньги отмывали. Кооперативное кино! Большинство фильмов было стыдно показывать. А в Рогожкина поверили. И он набрал людей, в которых верил…
Когда „Особенности…“ показали в Сочи, тоже все удачно совпало. Даже то, что небо затянуло облаками-тучами и дождик накрапывал… Обычно на „Кинотавре“ после обеда все идут загорать, а тут все отправились фильм смотреть. И когда показ закончился, никто не хотел расходиться. Все тусовались, друг другу фразы из фильма повторяли. Когда гости вечером вышли на набережную попить пива, вина, пообщаться, то и дело слышалось: „Семенов, водку пить будешь?“, „Ну, за дружбу!“ Все смеялись. А через два дня, когда я прилетел в Петербург, таксист узнал меня: „А я ваш фильм смотрел!“ — „Какой?“ — „Охоту…“ Вот кассета есть!» Я не поверил: «Какая кассета? Всего одна копия, да и то в Сочи!» Оказывается, пираты мгновенно скопировали, и уже все расползлось по стране".

Каким было самое необычное проявление народной любви?
Виктор: «Как-то меня узнали два абхазских мальчика и долго спорили: он это или не он. Я подумал: наверное, речь идет про Кузьмича… Один из них подходит: „Слушай, ты в „Анекдотах“ играл Чапаева?“ Каждый запоминает свое. Например, в Новгороде на стоянке меня вдруг обступили хулиганы — человек тридцать с битами. Вдруг заулыбались: „А в „Улицах разбитых фонарей“ и в „Убойке“ („Убойная сила“) ты бомжа Померанцева классно сыграл, молодец!“
Одна из моих первых ролей — немецкий паренек-егерь в фильме „Ради нескольких строчек“. 1984 год, приезжаю со съемок, иду по Невскому, а там День десантника. Ребята уже веселые, и тому, кто им не понравился, они по голове бьют. Я одет в черные джинсы, черную куртку, черную рубашку, черные ботинки, черный платок на шее, то есть весь черный. Такой неформал! Вдруг на меня надвигается огромный нетрезвый десантник, берет за грудки. И я понимаю: все, Витя, жизнь твоя кончилась! Я ему быстро говорю: „Простите, я — актер!“ Он посмотрел с недоверием: „Лицо вроде знакомое. И в каком кино ты играл?“ Начинаю перечислять… „Да нет, не то… А про войну что?“ Говорю: „Я играл немецкого егеря“. „Точно! Фашиста. А я-то думаю, с чего бы так вмазать тебе захотелось!“ И пошел дальше…»

Говорят, в 2008-м вы чуть не снялись у Стивена Спилберга в роли «плохого русского генерала Сикорского». Это правда или байка?
Виктор: «Мне действительно предложили попробоваться в картину „Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа“. Надо было поставить камеру и прочитать английский текст. Но я так не умею, все-таки школа Станиславского! Взял на „Ленфильме“ генеральский мундир, мы с Полиной (а она прекрасный театральный режиссер) придумали сюжет, построили дома декорации склада, пригласили товарища, в совершенстве владеющего английским. Так как „Индиана Джонс“ все-таки комикс, специально для американцев поставили на стол квашеную капусту, огромную банку икры и штоф с настоящей самогонкой градусов семьдесят. Хотите плохого русского? Нате! Такую мерзость им сыграл… За ночь мы сняли целый микрофильм — даже с титрами! Отправил диск Спилбергу…»

И что американцы?
Виктор: «Как мне потом передали, они были в шоке. Оказалось, что снятое нами во многом совпало с их оригинальным сценарием, который до последнего держится в строжайшем секрете. Их взволновало: кто все сдал русским? И кстати, потом они в фильме кое-что изменили, а моему агенту Спилберг написал: «Извините, но таких хороших русских не бывает!»

Сильно расстроились?
Виктор: «Да нет, что мне расстраиваться? Почитайте рассказ Чехова „Радость“. Помните, когда студент прибегает, сует всем газету: „Теперь обо мне вся Россия знает!“…А там написано, как он напился и в бесчувственном состоянии попал под лошадь. Прославился! Вот и я через Спилберга чуть не „прославился“ на Западе».

Говорят, на корпоративах вы поете, показываете мини-спектакли, являетесь в разных образах… Кто ваша публика? Олигархи, банкиры?
Виктор: «Там разные люди. Это могут быть сообщества по интересам — рыбаки, охотники, это может быть свадьба, день рождения, юбилей. Олигархи они такие… малоподъемные. Но иногда бывает».

А бандиты, воры в законе, прочий криминалитет?
Виктор: «Давно уже не видел. А прежде, конечно, куда без них? Однажды я даже был членом жюри КВН — сражались команда „Крестов“ „Джентльмены неудачи“ и „Гражданская авиация“ с Литейного. Потом мне устроили „экскурсию“ по „Крестам“, это ужас!!! Недели две не мог отойти — ощущение, что страхом насквозь пропитаны даже стены тюрьмы».

Помните самый необычный концерт?
Виктор: «Я вел новогодний корпоратив в девяностые годы. Там из трехсот с лишним гостей было человек двадцать… очень конкретных. Пиковых тузов таких — все пальцы в татуировках, то есть у каждого по нескольку серьезных ходок. И когда я отказался выпивать, принесли аукционный арманьяк столетней выдержки. Такая бутылка сегодня стоит около трех миллионов рублей. Налили мне сто грамм — я выпил и ничего не понял. Было ощущение, что деньги сыплются мне в желудок, и все. А им доставило удовольствие, что они доставили мне удовольствие».

Часто мужчины ведут свои донжуанские списки, коллекционируют любовные истории… Вы из таких?
Виктор: «Когда-то записывал, но это было давно — еще до театрального института. Во время учебы мне было некогда, а потом тетрадка потерялась. На самом деле я уверен, девяносто процентов мужчин — однолюбы. Но бывает, не хочется в грязь лицом ударить. Или «все хвастаются, и я хочу». Да, есть из нас десять процентов — собиратели гербария или бабочек, которых завоевывают и прикалывают булавкой в свою коллекцию. Но можно же цветком или бабочкой любоваться. Вот идет красивая женщина — любуйся!

Помню, на втором курсе театрального института я первый раз поехал с театром в город Иваново на гастроли. И там была замечательная актриса — Лейла Киракосян. Она приехала с дочкой. И вот она Катю свою учила: «Нельзя на травку наступать, нельзя цветок рвать — он живой… Пчелку надо отогнать, чтобы она улетела…» И мне так это понравилось, думаю: какая божественная женщина! Я купил конфеты, пришел в гостинице к ее номеру, постучал и, не дождавшись приглашения, открыл дверь. А так как было лето, жара, то актриса Киракосян Лейла стояла… обнаженная. Мне было двадцать пять лет, холостой. Я извинился, быстро закрыл дверь. И потом этот образ все стоял у меня перед глазами… У нас с ней ничего не было. Но при этом было все: и фантазия, и эротика, и допинг для творчества. А бывает наоборот: все до конца откровенно, а потом напрочь хочется забыть, бежать в ванну — себя отстирать мочалкой…"

Приходилось подвиги совершать ради большой любви?
Виктор: «И в воду в плюс два градуса нырял, и по тридцатиградусному морозу полтора часа шел босиком. И на девятый этаж без отдыха по лестнице поднимал 65-килограммовую девушку, и по крыше ходил на руках, и на Аничковом мосту в Петербурге на памятник залезал — лошадь в уста целовал… И желание вены порезать было, и повеситься. Вокруг столько прекрасных девушек, а ты видишь только ее. И слезы льются, и стихи несутся. Конечно, все было!» (Виктор Бычков был женат трижды. С первой женой, Надеждой Васильевой, не прожил и года. Женился, будучи поставлен перед фактом, что подруга беременна. Хотя, по собственному признанию, до конца не был уверен, что это его ребенок. Со второй женой, Еленой, актер познакомился в театре. От этого брака родились дети Федор и Арсения. Но постепенно отношения сошли на нет. Простить измену Бычков не смог. Третья жена, Полина, режиссер, моложе супруга на двадцать четыре года. Но это не мешает их семейному счастью. — Прим.авт.)

С Полиной у вас красивая love story?
Виктор: «Полина — она гениальная! Ведь женщина, когда Бог ей дает любить, делает абсолютно правильные шаги — Бог ее направляет. Она была мне симпатична, у нас была страсть, мы работали вместе. И вот однажды у меня случился какой-то прямо сумасшедший день: с раннего утра за рулем, сложные репетиции за городом, замотался… Приезжаю к Полининому дому, а заходить я стеснялся, потому что ее родители — мои ровесники. И вдруг Полина приносит мне с пятого этажа тарелку окрошки — с хлебом, со сметаной: „Поешь, Виктор! Ты голодный…“ Это сразу меня покорило! Полина — моя Родина. Мы очень близки по духу. Одинаково мыслим, у нас одинаковые принципы, понятия человеческой чистоты. Ну все! Мы просто ходили, друг друга искали, делали ошибки. И она настрадалась, и я. Но нашлись, слава Богу! Такого сына мне родила…»

В семье у вас какой «стиль правления»?
Виктор: «Сейчас Добрыня власть над всеми взял и крутит как хочет. У нас детская демократия: что хочу, то и делаю, а если не хочу, то не заставите».

Добрыня со своими старшими братом и сестрой общается?
Виктор: «Редко, к сожалению. Но Федор и Арсения его любят. Они его даже из роддома получали».

Пожелали бы кому-нибудь из них актерского будущего?
Виктор: «Безусловно. Но я бы хотел, чтобы они получили вторую специальность — чтобы ходить гордо, с прямой спиной, не зависеть ни от кого».

Таланты у них есть?
Виктор: «Ася пошла учиться, Федор абсолютно творческий человек — пишет музыку, стихи, играет в ансамбле. Учится сейчас „на компьютерного гения“, параллельно работает звукорежиссером в театре. Добрыня уже родился с криком: „А вот и я!“ Вот он — Актер Актерыч Актеров — и поет, и танцует, и лицедействует. Но в актеры, насколько я знаю, пока не собирается. Когда был маленьким, хотел стать космическим Айболитом, спасать Вселенную от болезней. Сейчас у него танки, полно оружия, сумка с боеприпасами».

Человечество изобрело множество вариантов снятия стрессов. У вас какой?
Виктор: «С семьей побыть, с сыном. У всех, кого я люблю, уважаю как актеров и как личностей, на первом месте семья — жена, дети. И никакого разврата! Вот это самое важное. Такая тихая гавань, где тебя поймут и где ты надышишься, наберешься сил».