Кто видел Светлану в дурном расположении духа? Никто. А кто слышал? Ответ тот же. Свое «доброе утро!» — что с телеэкранов, что по радио — она неизменно произносит с большим зарядом бодрости и оптимизма. С одной стороны, ведущей утренних прямых эфиров так «по мандату» положено, с другой — она действительно человек-праздник. Такой родилась. Но и людям с подобной жизненной установкой бывает порой несладко. Тем интереснее узнать: как представительница этого, прямо скажем, немногочисленного племени несгибаемых оптимистов справляется с кризисом в личной жизни?

Светлана, вы такая «зажигалка», а ваша старшая сестра Ирада, — в прошлом репортер, колесившая по «горячим точкам», а сегодня ведущая воскресного выпуска программы «Время», — человек другого склада. Как она воспринимает ваш «легкий жанр»?
Светлана Зейналова: «Хорошо. Два раза в неделю Ирада ездит по утрам по разным женским делам и слушает меня в «Утреннем шоу». И на полном серьезе включается в наши игры: присылает эсэмэски со своим мнением, предлагает варианты ответов… Или звонит: «Я угадала! Хочу принять участие в розыгрыше!» Я ей: «Ирада, ну что ты как ребенок? Ты не наша целевая аудитория. Успокойся».
Она реально заводится или шутит?
Светлана: «Заводится! Потом мне говорит: «Какая ты умная! Столько всего интересного рассказала. Ты так много работаешь. У тебя перерыв на три минуты всего». Отвечаю: «Это нормально. И на телевидении у нас так же. На сон — четыре часа. На подготовку — час, два». Она: «Да?! Но ты с такой уверенностью говорила! Складывалось впечатление, что ты это все знаешь наизусть». Я: «Спасибо тебе, конечно, но… Наверняка есть образованные люди, которые так много знают, но это не я. Я зачастую могу и глупость сказать, потом вместе со слушателями удивляюсь». Она: «А ты на самом деле ночуешь в Останкино?»…
Кстати, интересный вопрос!
Светлана: «Ночую, когда эфир. Иногда с Тимуром Соловьевым, моим соведущим и верным товарищем. Спим в одной гримерке, разделенные ширмочкой».

Мужчины — важная часть вашей жизни?
Светлана: «Важная. И всегда для меня была очень важной. Я люблю с мужчинами работать, тусоваться. С ними веселее. Девочки — по крайней мере те, с которыми я выросла, — чем увлекались? Им бы по магазинам походить да лясы поточить. А я это не люблю. Для меня выбор ботинок — мука! Я такая… не девочка в этом отношении. А с парнями интересно. С ними можно говорить о серьезном, выпивать, круто развлекаться. Поэтому у меня больше друзей, чем подруг. В детстве я вообще вела себя как мальчишка».
Ваша трехлетняя Саня похожа на вас маленькую? По характеру?
Светлана: «Конечно. Твои дети — это ты, умноженная на три. Странно слышать: ой, мой ребенок истерик, ой, мой ребенок ужасно себя ведет! Это ты в детстве. И твои родители с этим же боролись. Порой смотрю на дочь: неужели я была такая? Сестре звоню: „Ирада, неужели это я?“ Она: „Ты была еще хуже!“ — „Я?! Я была прекрасным ребенком“. — „Света, ты такое творила в детстве!“ И чего я хочу? Конечно, у меня дочь такая же, как я. Она живет по тем законам, которые ты устанавливаешь. Я поздновато это поняла. Саня уже достаточно разошлась — теперь приходится загонять в определенные рамки, объяснять, что можно, что нельзя, к кому как надо относиться».
А что же вы себе такого позволяли в детстве?
Светлана: «Рыдала, истерила, требовала. Я сестру иногда о том времени расспрашиваю, а она: подробностей не помню! Не хочет вспоминать».

Нарисованный вами образ мужчины, «с которым можно говорить о серьезном, выпивать, круто развлекаться» — это портрет просто друга или мужа тоже?
Светлана: «Даже не знаю. Я ведь развелась совсем недавно (с бывшим программным директором радио Maximum Алексеем Глазатовым. — Прим. авт.). У меня идет сейчас переоценка ценностей, меняется взгляд на то, каким должен быть муж. Но пока этот процесс не закончился, поэтому и ответить не могу».
А каким не должен быть муж?
Светлана: «Больше всего я не люблю, когда мужчина при любой дискомфортной для него ситуации впадает в истерику, причем и внутреннюю, и внешнюю. Когда тебе, женщине, приходится заменять его в самом главном: все брать в свои руки, принимать бесконечные решения и так далее. Еще хуже, когда он выбирает позицию: займись мной, потому что сам я ничего не могу! Но, знаете, ребенок у меня уже есть, спасибо большое… Я такой человек, с которым, наверное, возможен даже вариант „пятьдесят на пятьдесят“. То есть на равных. Демократия. Когда ни муж не главный, ни жена. Но если надо принять именно мужское решение, он бы брал это на себя. А если бы мне нужно было проявить себя в чем-то женском, я бы тоже не отлынивала. Понимаете?»
На самом деле для вас это сложно — проявлять себя в женском?
Светлана: «Я уже сказала, что я не совсем настоящая девочка. Например, стесняюсь покупать ажурные лифчики, как любят мои подружки. Или выйти вся такая в пеньюаре — тоже не умею. Для меня все подобное — какие-то „лишности“. И мужчина, которого я захочу назвать мужем, в первую очередь должен принимать меня и мою дочь такими, какие мы есть. А мы непростые, мы взбалмошные. И мы примем его таким, какой он есть. Готовы бороться за него и подвиг совершить. Главное, чтобы он того стоил».

Подвиг? Ради мужчины?
Светлана: «Это случалось уже в моей жизни. Приходилось ради мужчины многим жертвовать и друзей своих напрягать. Они мне говорили: «Тебе это надо? Если да, мы для него это сделаем». Я умоляла: «Пожалуйста, за себя не буду просить, мне важно, чтобы ему хорошо было». В результате оказалось, что человек не способен ничего оценить… Я не жду восхищения, даже без «спасибо» обойдусь. Но мне важно, чтобы он элементарно помнил: вот эта женщина ради него совершила поступок. И не отвечал на добро хамством. Люди же часто поступают плохо, а потом спустя время начинают каяться. Вот это убивает меня больше всего — грешить и каяться. А не надо грешить. Есть такое и в характере моего бывшего мужа и многих моих знакомых. Я говорила супругу: «Тебе сорок лет! Есть вещи, которые я уже в двадцать пять знала: нельзя так делать и этого говорить. И не потому что кто-то обидится — просто нельзя!»
Многие женщины представляют себе идеального мужчину таким, каким был их отец. А вы?
Светлана: «Папа у меня мужчина интересный, мог бы быть секс-моделью. Однозначно. Он легкий, заботливый, так красиво за мамой ухаживал, всегда — душа компании! И я в этом смысле в него пошла. Но он немножко такой… балабол. Ля-ля-ля — и забыл уже все. А для меня важно, чтобы человек помнил свои обещания и выполнял их. Сама я слово держу. Если сомневаюсь, не пообещаю. Но папа все равно молодец. Он не терял оптимизма даже в самые трудные моменты. Несмотря ни на что, отец всегда поднимался и шел дальше. Это во мне тоже есть. Что бы ни происходило — вечером поплакала, а с утра уже все нормально. Сейчас нет человека в моем окружении, который был бы прямо вот… Есть мужчины, которые нравятся мне теми или иными качествами, но идеального в моем понимании я пока не встретила. Недавно у меня вообще был период, когда ко мне липли либо алкоголики, либо альфонсы. Нет, ребята, у меня нет желания с вами дело иметь, до свидания…»

А если взять не из окружения: может, персонаж фильма, герой книги?
Светлана: «Для меня всегда был самой невероятной эротической моделью актер Олег Меньшиков. Я до сих пор, когда его вижу, заливаюсь краской — и сердце падает. Когда я с ним делала интервью, хихикала, как дурочка, знаете, как болонка восхищенная, и даже собраться не смогла, потому что мне все нравилось — как он двигается, как говорит».
Думаю, ему было приятно это наблюдать.
Светлана: «Да, да. Мы с ним отлично пообщались. Он вообще прекрасен… Вот сейчас подумала: может, мне кажется, что в моем окружении нет мужчины, в которого я могла бы влюбиться? Просто период у меня такой? Честно говоря, влюбляться даже не хочется. И без того столько дел, связанных с ребенком, с другими вещами! Мы недавно с ребятами на радио говорили — с Вахтангом Махарадзе и Павлом Картавиным, моими напарниками. Они мне: «Ты только в старые девы не заделайся. Давай мы тебя познакомим с кем-нибудь». Отвечаю: «Не хочу». — «Ну, ты что?!» — «Серьезно — не хочу. Пока. Видимо, еще время не пришло».
Вы как влюбляетесь — с первого взгляда?
Светлана: «Случалось и такое. В глазах обычно все написано. Я уверена, что руководит этим парадом судьба. Не твое — уходит. Твое — остается. По-другому не бывает. И если не твое, сколько ни бейся, — ничего не получится. А твое, тебе его не избежать, вот и все. Если написано Боженькой, скажем, такое: «Акт третий, сцена первая: в жизни Светланы Зейналовой появляется мужчина, который любит ее, ее дочку, становится ее мужем, другом, любовником, всем в ее жизни». Круто! Но если написано: «Светлана Автандиловна будет жить долго и счастливо, одна воспитает ребенка, усыновит второго» — и только. Значит, будет так».

Одиночество вас не пугает?
Светлана: «Меня ничто не пугает. Я вообще самодостаточный в этом плане человек. И смелый».
Кстати, о смелости. Вы были участницей «Жестоких игр». Что-нибудь всерьез напугало?
Светлана: «Я там утонула, и это было страшно. Меня ударило о конструкцию. Причем мне показалось, что я под водой нахожусь бесконечно долго. Надо было прыгнуть, проплыть против волны, забраться по веревке, и в какой-то момент силушки не хватило. Волна смывает, а я еще вся избитая, в синяках, с перевязанной ногой, перевязанной рукой. Волну сделали потише, чтобы я забралась, а когда я начала забираться, ее вновь пустили в полную силу. И меня как в кино — струей брандспойта вышибает. Я упала, захлебнулась и поняла, что сейчас будет истерика. В этом состоянии я вынырнула и закричала, что сдаюсь. Когда показали съемку: все длилось несколько секунд — я нырнула и вынырнула. А в тот момент перед моими глазами полжизни пролетело! Я даже представила, как становлюсь первым утонувшим на проекте».
Еще раз на такую авантюру пуститесь?
Светлана: «Наверное, побоюсь. Потому что эти игры действительно жестокие. Там нужна хорошая физическая подготовка, а у меня ее нет, да и лет мне много. А вот „Форт Боярд“ мне понравился. Я была участницей этих соревнований. Там все просчитано, все понятно и очень прикольно. Приезжаешь: тусовка, новые знакомства! Ура! В „Боярде“ я бы с радостью еще поучаствовала».
А в ледовых танцах, если позовут?
Светлана: «Нет, я боюсь. У нас Юля Зимина в последнем сезоне танцевала. Она хорошо двигается, а я — не очень. И Юля физически подготовлена, поэтому у нее все классно получилось».
А песни петь? Вы поющая актриса?
Светлана: «Вот песни петь, стихи читать — это я могу. Не вопрос… А адреналин — это здорово. Как будто становишься взрослее. Есть ты — до того как себя испытал, и есть — после. И просыпается жуткое желание вернуться в это состояние еще раз, потому что это настоящее преодоление страха и себя».
Я бы все равно не рискнула — трусовата…
Светлана: «Я тоже трусовата. Но я включала волшебное актерское „если бы“. Чтобы выйти и соревноваться, я прямо убеждала себя. У меня были панические атаки. Я уже представляла свой труп, лежащий где-нибудь…»
Мне Яна Чурикова рассказывала, как она перестала прыгать с парашютом, когда появился ребенок: поняла, что теперь не имеет права рисковать.
Светлана: «И у нас в команде была одна девушка, которая сказала: „У меня ребенок, я боюсь и не буду“, — развернулась и ушла. Но участие в таких испытаниях, поверьте, очень тебя воспитывает. Появляется не просто уважение к себе, но и ощущение собственной силы. Трудно объяснить. Это как будто ты по лестнице идешь и поднимаешься на следующую ступеньку. Хорошо помогает — прочищает мозги, когда в жизни тяжелый период или кризис».

Меня друзья зовут с парашютом прыгнуть, на воздушном шаре полетать — боюсь!
Светлана: «С парашютом не надо, страшно. Чтобы правильно приземлиться, нужна физическая подготовка, иначе можно сломать себе все. А вот на шаре полетайте. В какой-то момент надо просто себе сказать: расслабься! И расслабляешься. Я так делаю. А ощущение высоты — это классно. Еще на самолетике полетайте на маленьком. Жутковато, но прикольно. На яхте поплавайте. Реально рекомендую!»
Как я поняла, список опробованного вами «экстрима» немаленький. Напротив чего хотите еще галочку поставить, какое испытание себе планируете на ближайшее время?
Светлана: «Галочку? Не знаю. Напротив себя, пожалуй. Мне сейчас важно с собой разобраться, многое разложить по полочкам, принять правильные решения. У меня каждый день — борьба с собой. И это, поверьте, не менее увлекательное занятие…»

Марина Бойкова