— Екатерина, с чего началась для вас эта весна?
— Я постоянно начинаю год с чистого листа. Вот уже думаю, что бы сделать: поменять прическу или еще что-то? У меня сейчас, наверное, весенний период в душе. Нахожусь в ожидании какого-то чуда. Если говорить о делах творческих, как раз начали уже показывать «Маму в законе», где я играю непростую роль. Кроме того, есть несколько сценариев, которые вот-вот начну читать.
— Почему вы решили стать актрисой: спонтанное решение или все-таки влияние вашей семьи, которая тоже очень творческая?
— Я, честно говоря, не помню такого момента, когда бы внезапно подумала: «Ой, а не стать ли мне актрисой?» Я с этим родилась, с детства хотела быть актрисой, но не понимала всей тяжести такого труда. Мне казалось, что актеры — просто красивые и нарядные люди, которые все время улыбаются. Пришел, снялся, пошел домой. Ко всему прочему у меня была детская мечта — работать кассиршей. Так что, как я захотела стать актрисой, не помню, а как хотела быть кассиршей — помню. (Смеется.) Мы жили в военном городке в Подмосковье, у нас был один-единственный магазин. Там работала очень колоритная женщина, в ней было столько мощи хозяйской, что мне тоже хотелось так же командовать.
— Ваша мама художник-аниматор. Поговаривают, что образ Алисы Селезневой в мультфильме «Тайна третьей планеты» был срисован именно с вас…
— Не то чтобы с меня. Просто ей нужно было создать образ такой же девочки семи лет, бойкой, юркой и веселой, как я. Конечно, мама мне рассказывала, что у нее не было желания меня увековечить. Просто это получилось спонтанно. Когда мы читаем книгу, то рисуем героя, даем ему определенные черты. Так же и она — создавая персонажа, давала ему какие-то черты. Например, в персонаже капитана Зеленого из книги Кира Булычева я вижу образ своего отца, а кто-то — Кира Булычева.
— Но вы ощутили себя звездой в каком-то смысле?
— Когда мои родители поняли, что Алиса похожа на меня, и фильм показали во многих кинотеатрах, помню, что меня семилетнюю выводили на сцену и говорили: «А это наша Алиса». И первые воспоминания — о том, что зал рукоплещет, а ты, такая красивая, кланяешься. Я была счастлива. Кстати, может быть, после этого я и решила окончательно стать актрисой. (Смеется.)

— Сейчас этой работе отдано почти все ваше время. На что еще вы его тратите с таким же воодушевлением?
— На себя, своих детей и йогу. Я для себя открыла бикрам-йогу — «горячую» йогу. Для занятий в комнате создается температура 40 градусов и влажность 90 процентов. Я открыла эту практику около трех лет назад в Нью-Йорке. Просто я долго очень искала себя, много занималась спортом, ходила в спортзал, на фитнес — беговая дорожка, гантели. Потом попробовала обычную йогу, но у меня не складывалось, становилось скучно. И однажды я услышала про Бикрама, который придумал свою йогу. Я влюбилась в эту практику. Из-за того что в комнате создается высокая температура, плюс влажность, поры открываются и ты теряешь чуть ли не два литра воды за занятие. Из тебя выходят все токсины. Сначала, когда начинаешь заниматься в жаркой комнате, кажется, что не выдержишь, умрешь. Но через полтора часа в тебе открывается столько новой энергии и столько появляется сил, что хочется буквально пуститься в пляс.
— Вашему сыну на днях исполнилось 23 года. Расскажите, как протекает его жизнь?
— Никита живет в Нью-Йорке, работает и учится в «Нью-Йорк фильм академии». Это киношкола. Он пошел на продюсерский факультет. До этого долго занимался менеджментом, бизнесом, финансами. Сейчас он находится в поисках себя, ему кажется, что все еще впереди и он все еще успеет. Живет он с девушкой Анной, уже два года. Она русская, учится в университете на политолога. Когда он был маленьким, я на него смотрела и думала: «Интересно, какая у меня будет невестка? Смогу ли я подружиться? Главное, не стать плохой свекровью…» Но мне очень повезло с ней, мы настоящие подруги. Сын у меня довольно закрытый, ничего мне не рассказывает, так что все разведки я веду через нее. Все влияния на него — через нее. Она моя подруга, я ее очень люблю.
— В Америку сына отпустили с легким сердцем?
— У него как раз был период осмысления себя и своей жизни. Он закончил школу и мне хотелось сменить ему обстановку, чтобы Никита нашел для себя что-то новое. Это было решение, которое мы приняли с его отцом, Антоном Табаковым. Мы отправили его на год, но получилось на шесть. И как-то я сама влюбилась в Америку — так, что практически три года жила между Нью-Йорком и Москвой.
— Наверное, английский в совершенстве выучили?
— Нет, уже было тяжело выучить его в совершенстве. Тем более в Нью-Йорке столько русских, что просто не с кем было говорить по-английски. У меня подруга, когда ехала в Америку, думала, что выучит язык. Вернулась недавно, я спрашиваю: «Ну, как познания в английском?» Она отвечает: «Я в школу хожу два раза в неделю, но не говорю совершенно. А с кем мне говорить? Выхожу на улицу, а там одни русские!»
— Вашей дочери Маше сейчас 17 лет. Она уже определилась с профессией?
— Маша заканчивает школу и будет поступать во ВГИК на режиссера мультимедиа. Она вообще талантливая, бог на ней не отдохнул. Если поет, то прекрасно; если рисует, то хорошо. К тому же она очень увлекающийся человек, ее все интересует. Сейчас она со своим одноклассником работает у английского фотографа-художника Александра Джеймса помощником. Они делают фильм о нем. Берут у него интервью, он рассказывает о своих работах. Очень интересно! Я вчера как раз смотрела то, что они сняли, и вдруг по ходу действа Маша заговорила по-английски. У нее так здорово получается, я была очень рада. Вообще я ею очень горжусь и счастлива, что она у меня есть.
— Вы ей будете как-то помогать при поступлении во ВГИК?
— Она поступает на режиссуру, слава богу. Я ей сказала, что нужно иметь настоящую профессию: быть продюсером или режиссером — тогда сможешь и сама себя снимать, и создавать фильмы. Так что моя помощь не понадобится. Да и вообще в таком деле помогать — только вредить. У нас такая профессия: ну поможешь ты, если это возможно, а дальше-то что? Ты же не сможешь всю жизнь помогать? Да и к тому же это не очень благодарная профессия.
— Маша ведь уже снялась в паре сериалов…
— Да, в первый раз она снялась в сериале «Две судьбы». Тогда ей было пять лет. И этим летом она со мной снималась в «Шести сотках». Кстати, с этим фильмом была смешная история. Мне позвонил режиссер, который искал девочку для сериала. Я, конечно, была не против, но сказала, мол, она снималась, когда ей было всего 5 лет, и непонятно, справится или нет. Но она все равно попробовала и, на мой взгляд, достойно справилась. Кстати, Маша никогда не играет моих детей, ей всегда достаются роли детей моих кавалеров.

— В вашей семье бывают проблемы отцов и детей?
— С Никитой мы уже пережили этот момент, а с Машей мне повезло, такого периода просто не было. С ней мы подруги. Я очень многому у нее учусь, она поддерживает меня в трудные моменты, пишет мне трогательные записки, вроде «Мамочка, не грусти, не надо. От грусти болеют…». Маша прямо чувствует мои настроения. Она очень тонкий человек. И мудрость в ней не детская.
— Отчего же грустит актриса Катя Семенова?
— Актеры тоже люди. Мы взрослеем, например, а взрослеть не хочется. Или нет работы. Или, наоборот, много работы, и думаешь: «Господи, ну хоть один денек отдохнуть! Вот все это закончится, и я буду три месяца лежать, плевать в потолок и ничего не делать!» Как только съемки заканчиваются, сразу в голову лезут мысли: почему мне никто не звонит, что происходит, я никому не нужна, больше ничего не будет… И, к сожалению, этим страдает большинство артистов.
— И как вы справляетесь с подобного рода депрессией?
— Есть разные способы. Занимаюсь спортом, детьми, читаю книги, встречаюсь с друзьями. То есть идет процесс какого-то внутреннего развития. Все равно ты должен быть чем-то наполнен.
— А с кем дружите из коллег?
— Моя лучшая подруга — Алена Хмельницкая. Мы с детства дружим, вместе учились, вместе были на курсе. И пронесли дружбу через долгие годы, я ею восхищаюсь.
— Ваши дети общаются со своими отцами?
— Когда я расставалась со своими мужьями, то понимала, что дети ни в чем не виноваты и запрещать общаться с отцами просто неправильно. Я даже поощряла это общение во всех проявлениях. И очень рада, когда Никита встречается со своим отцом и советуется с ним даже больше, чем со мной. Дочь сейчас не часто может общаться с отцом, но будем надеяться, что это скоро изменится.
— Некоторое время назад вы заявляли, что не являетесь сторонницей официальных браков. Сейчас ситуация изменилась?
— Проходит время — и ты меняешься. Но пока я ничего подобного не планирую… Хотя сейчас наступает весна, я изменюсь и жду какого-то романтического приключения. Правда, пока никому не удалось завоевать мое сердце.
— Несмотря на ваши сомнения по поводу брака, вы все-таки были замужем, причем за американцем…
— Я была так увлечена Америкой, что увлеклась и американцем. Но, к сожалению, мы развелись. Мне казалось, что можно жить на расстоянии, в разных странах. Но в нашей ситуации не сложилось. И мы разошлись.
— Каким должен быть мужчина, которому удалось бы вас покорить?
— Он должен быть другом. В первую очередь. Для меня важно, чтобы с человеком было о чем говорить. Страсть — это прекрасно, но, когда она проходит, людям просто не о чем говорить. Например, мои родители, которые женаты больше сорока лет, все время что-то оживленно обсуждают. Конечно, в моем осмысленном возрасте уже очень хочется партнерских отношений, чтобы тебя понимали не только в твоих радостях, но и в проблемах и невзгодах. Но выходить замуж за актера я бы не хотела.
— Не секрет, что звезд часто балуют подарками. Какими незабываемыми презентами одаривали вас?
— Как-то меня пригласили на свидание, а у меня сломалась машина. И на следующее утро во дворе меня ждала новая — от моего ухажера. Восьмерка «Жигули», экспортный вариант — крутая машина на тот момент. Ее украли через неделю. Причем от дома подруги, Алены Хмельницкой. Ну, ничего. Он мне подарил другую. (Смеется.)
— Сейчас среди знаменитостей настоящий бэби-бум. Все рожают. Вы не планируете ничего такого?
— Я родила очень рано. Не то чтобы это была моя ошибка, но сейчас я понимаю, что не смогла тогда дать моему сыну того внимания, той любви, которую могла бы дать сейчас. В 20 лет мне хотелось заниматься карьерой, и только теперь для меня самое важное семья. Я, наверное, все же подожду внуков. (Улыбается.) И на них уже отыграюсь со всей своей нерастраченной любовью.
— Поговаривают, что в вашей квартире сейчас идет ремонт. Что будете менять?
— По независящей от меня причине я затопила соседей. У меня старый дом, и в квартире прорвало трубу. Но благо соседи сами делали ремонт. Хозяином оказался чудный молодой человек, который мало того что не устроил скандал, но и дал своих рабочих. Они и делают у меня ремонт. Я бы никогда сама на это не решилась. Думали поменять только трубы, но одно потянулось за другим. Раньше дети жили в одной комнате, которую я разделила пополам. Потом сын уехал, и его половину я превратила в гардеробную для Маши. Правда, как только я все это сделала, позвонил сын и сказал: «Я отучусь и вернусь в Россию. А жить мы будем у тебя…» (Улыбается.) Так что, видимо, мне придется отдавать им комнату, а самой жить где угодно.
— Насколько я знаю, вы еще являетесь и счастливой обладательницей дачи в Подмосковье.
— Я родилась там и жила до восьми лет. Маленький домик и участок. Своего рода семейная вотчина. Потом родители построили особняк. Мама была и дизайнером, и художником. Это ее детище. Оно сделано с такой любовью и останется с нами навсегда. Не продается и не меняется.