В прошлом веке фамилия Закировых гремела на весь Советский Союз. Эта династия началась с известнейшего баритона Карима Закирова, солиста Узбекского театра оперы и балета имени Алишера Навои, и его супруги Шоисты Саидовой, универсальной артистки, прославившейся не только своим вокалом, пластикой и танцами, но и даром клоунессы. Неудивительно, что все шестеро детей этой пары — Батыр, Луиза, Фаррух, Джамшид, Науфаль и Равшан — выбрали творческие профессии. Наибольшего успеха добились трое. Фаррух стал солистом популярной в СССР группы «Ялла» (их «Учкудук» распевали от Москвы до самых до окраин). Батыр не ограничился карьерой киноактера (среди его ролей стоит отметить многосерийный фильм «Огненные дороги», его часто показывали по телевидению до начала перестройки) и стал популярным певцом. Нередко он выступал с младшей сестрой Луизой, тоже талантливой вокалисткой. Кстати, своего суженого она встретила, можно сказать, на сцене: в их музыкальный коллектив пришел новый ударник Пулат Мордухаев, между ним и Луизой почему-то сразу возникла антипатия, стремительно переросшая в любовь. И в 1971 году в этом союзе появилась на свет девочка, которую родители хотели наречь Камиллой. Но дедушка, величайший баритон, взяв на руки новорожденную внучку, авторитетно заявил: «Какая же это Камилла?! Это Наргиз!» Казалось, тогда он не просто дал имя будущей звезде, но и наградил ее сильным характером и яркой судьбой.

Наргиз Закирова: «Мне было пять лет, когда не стало деда. Но я его отлично помню, поскольку когда одно время родители уезжали на гастроли, меня оставляли у бабушки с дедом. Он на ночь рассказывал мне сказки, которые сам и придумывал, чудесно озвучивал каждого персонажа. Я могла часами слушать его истории. Вообще он ко мне очень трепетно относился. Когда приходил с работы, всегда приносил лакомства. А все свое свободное время он проводил в саду. Там росли и вишня, и черешня, и персики. Чего там только не было!»

Вам было всего лишь четыре года, когда состоялся ваш творческий дебют. Как это произошло?
Наргиз: «Моя мама была занята в программе Ташкентского мюзик-холла «Синдбад-Мореход», которую поставил мой дядя Батыр Закиров совместно с Марком Захаровым. Она играла невесту главного героя. Конечно же, я знала этот спектакль наизусть. Во время репетиций, стоя за кулисами, подпевала актерам. А проникая в гримерную, примеряла перед зеркалом костюмы, мечтая о сцене. Мой звездный час наступил, когда в мюзикл ввели кукол. Ими управлял кукловод. Так появился персонаж бегемотик Катя — маленькая девочка, которая должна была исполнить песню «Улыбка». Стали решать, кто из артистов сможет озвучить ее детским голосом. Пока взрослые обсуждали этот вопрос, я крутилась возле них и пела, пытаясь таким образом привлечь к себе внимание. И мама предложила: «А давайте Наргиз попробует!» Меня прослушали и утвердили. Моей радости не было предела — у меня появился номер! Я исполняла песню за кулисами, а затем меня выводили на сцену и представляли публике: «За бегемотика Катю пела маленькая Наргиз Закирова».

А в пятнадцатилетнем возрасте вы уже выступали на самом известном в Советском Союзе фестивале молодых исполнителей «Юрмала». И поговаривают, что если бы не интриги, вы вполне заслуженно могли бы получить главный приз…
Наргиз: «Это не совсем соответствует действительности. На „Юрмале−86“ я и правда была самой юной участницей. А говорить о том, что меня засудили, неправильно. Я неплохо спела. Но среди конкурсантов было много хороших профессиональных исполнителей. Например, Ольга Кормухина. Именно тогда и зажглась ее звезда. Они выглядели тогда сильнее, чем я, и заслужили свои премии. Это объективная оценка. Мне тогда вручили приз зрительских симпатий. На мой взгляд, очень достойная награда».

Такое впечатление, что у вас не только профессиональная, но и личная жизнь связана с песней. Вы долгое время выступали вместе с вашим первым супругом. С ним тоже познакомила сцена?
Наргиз: «Нет. До того как мы с Русланом познакомились, мы не работали вместе. Если помните, когда-то был такой шведский ансамбль „Европа“, в то время очень популярный во всем мире. У нас в Ташкенте был свой аналог „Европы“ — группа „Байт“. Красивые молодые длинноволосые ребята исполняли интересную музыку. Я, конечно, была наслышана об этом коллективе, видела их выступления, они мне нравились, но наши творческие пути как-то не пересекались. И однажды так получилось, что мы должны были в один день репетировать на одной площадке. Тогда мы впервые встретились, завязалась беседа. И между мной и солистом этой группы Русланом Шариповым как будто искра пробежала. Мне в мои восемнадцать лет почему-то показалось, что я безумно влюблена. А через полтора месяца мы уже поженились».

И после этого начали вместе работать?
Наргиз: «Да. Хотя вся его команда была против. Они были уверены, что с появлением женщины ничего хорошего коллектив не ждет. Тогда Руслан оставил группу, и мы стали выступать с ним вдвоем. А затем я родила ему дочь Сабину. Сейчас ей уже двадцать четыре года. И я ему очень благодарна за все, что у нас было хорошего, в том числе и за ребенка. Расстались мы по-доброму, без скандалов и тяжб. Вообще нет у меня такого в характере, чтобы относиться к своим бывшим супругам как к врагам».

А сколько раз вы были замужем?
Наргиз: «Сейчас у меня третий брак».

Если не секрет, что послужило причиной первого развода?
Наргиз: «Я находилась в положении и по состоянию здоровья не могла отправиться на гастроли. Руслан поехал один. Я его ждала, мы созванивались каждый день и по несколько часов разговаривали, он писал мне письма. Я была в нем уверена как в себе. Может быть, из-за своего молодого возраста я несколько идеализировала наши отношения. Мне казалось, это любовь на всю жизнь, как у Джона Леннона и Йоко Оно. И ему, так же как и мне, никто больше не нужен. А потом, когда муж вернулся, я узнала, что все это время он мне изменял. Я не ожидала предательства. Тогда в моей душе что-то надломилось. После этого на свет появилась дочь, но наши отношения уже не были прежними. Мы и работать стали раздельно. Разъезжали с концертами, не видясь по несколько месяцев, а когда встречались дома, уже не было ощущения того, что рядом с тобой близкий и родной человек. Тогда я и решила, что не стоит больше этому браку существовать, и мы разошлись».

Общался ли Руслан с дочкой, после того как вы расстались?
Наргиз: «С того момента, как в 1995 году мы переехали в США, он звонил только раза четыре. Но я его ни в коем случае за это не упрекаю. Вообще я не хочу его как-то очернять или критиковать, ведь, как я уже сказала, отношусь к нему нормально, несмотря на то, что между нами произошло. Все-таки он не один такой, многие мужчины не видят ничего зазорного в подобном поведении и живут именно так. Просто вы задали вопрос, а я на него честно ответила».

А с вашим вторым мужем вы познакомились уже в Америке?
Наргиз: «Нет, мы встретились в Ташкенте. Ернур Канайбеков приехал из Казахстана в составе делегации, которая должна была отобрать участников на конкурс „Голос Азии“. Я была на прослушивании, там мы и увиделись впервые. Полюбили друг друга. Поженились. И вместе переехали в США. Но в 1997 году случилось несчастье — он погиб в автокатастрофе. На тот момент нашему сыну Ауэлю исполнилось два с половиной года».

Почему вы решили уехать из Узбекистана, тем более на самом пике вашей популярности на родине?
Наргиз: «Брат моего отца лет за шесть до нашего отъезда перебрался в Штаты со своей семьей и долго уговаривал нас последовать его примеру. Во-первых, он очень скучал по моему папе, все-таки единственный брат, кроме того, он был уверен, что там нам будет лучше. Я, конечно, упиралась как могла, когда родители приняли это решение, но потом поняла разумность этого поступка».

Как проходила ваша адаптация за границей? Все прошло легко или столкнулись с трудностями?
Наргиз: «Первое время для нас это был ад. Потому что мы приехали, не зная языка. Я, например, в школе учила французский. На тот момент я была беременна вторым ребенком. Этому положению, естественно, сопутствует постоянное посещение клиники, наблюдение у врача. И представьте себе, каково это: медики с тобой беседуют, а ты абсолютно не понимаешь, что они тебе говорят. После этих визитов я находилась на грани истерики. А дочка, которой на тот момент исполнилось шесть лет, пошла в школу и первое время возвращалась домой со слезами на глазах — по той же причине. Даже как-то раз она на уроке, захотев в туалет, не смогла попросить у учительницы покинуть класс и, не вытерпев, сходила под себя. Она очень переживала из-за языкового барьера. Но у Сабины это довольно быстро прошло, она уже через считаные месяцы неплохо владела английским. У меня этот процесс, конечно, занял больше времени. Я специально смотрела американское телевидение, слушала радио и постепенно дошла до такого этапа, на котором прекрасно понимала чужую речь, но вот сама не могла ничего сказать, потому что стеснялась. Потом один знакомый посоветовал: „Не стоит бояться сделать ошибку. Ты же в Америке, оглянись кругом, здесь проживает много людей, для которых этот язык тоже иностранный, и никто не смущается, если произносит слова не совсем верно или допускает промахи в грамматике. Коли ошибешься, тебя поправят“. Я так и стала поступать, и в результате у меня сейчас такой язык, что я порой забываю русские слова».

А узбекский не забыли?
Наргиз: «Я хорошо понимаю по-узбекски, а вот сказать ничего не могу. Знаю только какие-то отдельные слова. Дело в том, что у нас дома мы всегда общались на русском. И даже если я когда-то что-то говорила в детские годы на узбекском языке, то получалось у меня это с акцентом».

Переехав в Нью-Йорк, вы продолжили свою творческую карьеру?
Наргиз: «Нет. Первое время я не пела. После Ташкента, где меня узнавали на улицах, оказаться в Америке, в иной среде, где нет привычной популярности и возможности заниматься любимым делом, — это, конечно же, шок. Но в свои двадцать пять лет я прекрасно осознавала, что это другая страна, можно сказать, иная планета, и здесь мне придется начинать все с чистого листа. И только родив сына, я решила устроиться на работу. Найти себе какое-то место, связанное с музыкой, и не мечтала. Тем более я даже не знала, куда обращаться по вопросу трудоустройства. Я искала любую работу: ходила от одной торговой точки к другой, предлагала свои услуги, пока не обратилась в салон, где продавались видеокассеты. И он оказался русским магазином. И там меня приняли. Я неплохо справлялась, поскольку очень люблю и знаю кино. И поэтому мне было довольно легко разобраться, какой фильм порекомендовать тому или иному человеку. Но, с другой стороны, приходилось и тяжело, ведь мне нужно было открывать магазин утром, закрывать вечером, в мои обязанности также входили уборка и отправка посылок, если заказ приходил по почте. Домой я возвращалась очень усталая, выходной у меня был один в неделю, и все это оплачивалось по самому низкому тарифу — два с половиной доллара в час. Плюс ко всему мой муж привозил ко мне на работу ребенка, и я его кормила грудью. Конечно, непросто было вначале».

И как же вы вернулись к музыке?
Наргиз: «В 1997 году, незадолго до гибели, мой муж Ернур пригласил меня в ресторан, где отмечал день рождения его друг. Он сразу же мне сказал, что в этом месте выступает какой-то поразительный певец. И, признаюсь, я была удивлена, какого уровня музыканты работали там, — сильнейшие профессионалы. А в голос певца, о котором мне говорил супруг, было невозможно не влюбиться… Во время застолья знакомые попросили меня выступить, я исполнила песню. И тут же ко мне подошел хозяин этого заведения и предложил постоянную работу. Вот так я вновь начала петь… А в 2001 году, уже более уверенно стоя на ногах, я записала альбом „Золотая клетка“. Кстати, тот уникальный певец, Филипп, который так впечатлил меня в тот вечер, впоследствии стал моим мужем. И у нас замечательная дочь Лейла».

У вас трое детей. Схожи ли они между собой по характеру, чем они занимаются и собирается ли кто-нибудь из них продолжить творческую династию?
Наргиз: «У них есть общая черта — они очень добрые, с огромными сердцами. А в остальном они разные по характеру, что не мешает им буквально обожать друг друга и прекрасно понимать. И конечно, все трое любят музыку. Старшая дочь хорошо поет, но делает это, как говорится, для себя. Сейчас ей двадцать четыре года, она с горем пополам окончила школу. Она неформатная девочка — занимается философией, буддизмом, эзотерикой. Ей абсолютно неважно, если в доме вдруг не будет электричества или денег, она живет в каком-то своем мире. Я бы сравнила ее с хиппи, но ведущего здоровый образ жизни, без наркотиков и алкоголя. У нее потрясающая логика, по этой причине мне никогда не понадобится психолог, — достаточно поговорить с Сабиной, которая быстренько все разложит по полочкам. На данный момент она категорически отказывается работать или где-то учиться».

А сын?
Наргиз: «Ауэль (ему сейчас восемнадцать лет) — актер. В театре он начал играть с шестого класса. А сейчас еще и учится на режиссера. Об этих двух профессиях он мечтал с детства. Хотя одно время я думала, что он вырастет художником-минималистом. В юном возрасте он рисовал человечков, героев, которых сам придумывал, при этом на маленьком лице можно было великолепно прочитать все эмоции. Таких, как мой сын, здесь называют ботан, но при этом он очень умный и талантливый. А Лейла, младшая дочурка, которой скоро исполнится четырнадцать лет, здорово поет, ее уже сейчас можно выводить на сцену, но, к сожалению, она к этому несерьезно относится. Говорит: „Это не может быть основной профессией в жизни“. И хочет стать метеорологом. Это желание появилось у нее не случайно. Когда Лейла была маленькой, она очень боялась сильной грозы, грома. Доходило до того, что девочка бледнела, ее начинало тошнить. И в конечном счете со временем она решила посмотреть своему страху в глаза, для чего начала изучать эту науку. Хотя при этом она еще и танцует, и играет на многих музыкальных инструментах, обладает потрясающим чувством юмора».

Помню, как вы выглядели в восемьдесят шестом году на «Юрмале», поэтому не могу не спросить: как вы решились расстаться с такими роскошными волосами?
Наргиз: «Это произошло сразу, в один день, хотя к этому я шла лет с восьми. Если помните, в СССР был очень популярен итальянский фестиваль в Сан-Ремо. И на этом телеконкурсе я увидела исполнительницу, которая произвела на меня неизгладимое впечатление, это была Анна Окса. Красивая женщина, обалденный голос. Помню ее первое появление на сцене: она в длинном плаще, а на голове широкий красивый капюшон, закрывающий половину лица. Она начала петь и в какой-то момент скинула капюшон, и оказалось, что она побрита наголо. Мне тогда показалось, что это самая очаровательная женщина в мире, и я подумала, что когда-нибудь последую ее примеру. Но восьмилетней девочке никто не позволил бы побрить голову, тем более в Узбекистане. Я об этом долго мечтала. И вот однажды, уже живя в Штатах, я встала утром и начала срезать себе волосы. Когда Филипп это увидел, у него был шок, но он сказал: „Что ж, давай!“ И побрил меня наголо. Я посмотрела в зеркало, чуть не упала в обморок и расплакалась. И вдруг муж говорит: „Подожди, сейчас мне надо уйти, я скоро вернусь“. Я пытаюсь его остановить: мне так плохо, а он куда-то собрался… Но все-таки Филипп ушел, правда, вскоре вернулся… так же наголо побритый».

Откуда появилось увлечение боди-артом и татуировкой?
Наргиз: «Это меня интересовало всегда. Еще в Узбекистане у меня было желание сделать тату, но, увы, поскольку в то время называли это не иначе, как наколка, и украшали ими себя только криминальные элементы, я не могла себе этого позволить. Зато приехав в США, первым делом сделала татуировку — знак Омкара (знак мира и свободы) на левой руке. За ней последовала вторая, потом третья тату. А спустя какое-то время мне захотелось самой овладеть этим мастерством. Обратилась в салон неподалеку от дома. Художник согласился меня обучить: каждый день я приходила к нему и наблюдала за его работой, а он параллельно мне объяснял, как, что и какой иголкой надо делать. Так продолжалось больше года. Наконец мастер сказал: „Ну что, если ты хочешь попробовать сделать самостоятельно татуировку, надо привести кого-нибудь из знакомых, кто готов доверить тебе свое тело“. Конечно, подопытным решился стать мой муж».

Ну и как прошел эксперимент?
Наргиз: «Во-первых, я жутко волновалась. Во-вторых, мой муж не переносит иголок. Вот и получилось: у него дрожала нога, а у меня — руки, и я орала на него: „Если ты не перестанешь дергаться, получится незнамо что!“ Но, к счастью, все закончилось нормально. Мастер посмотрел на результат и сказал: „Молодец, а теперь еще месяц посидишь и посмотришь, как надо это делать!“ Правда, потом он мне начал доверять уже самостоятельные работы. А еще помимо этого я научилась делать пирсинг».

А ваш супруг, учитывая этот опыт, ограничился одной татуировкой?
Наргиз: «Нет, сейчас у него их три. И все набиты мной. Поскольку я Филиппа никому не доверяю. Правда, он как-то раз сказал, что если бы не я, он, наверное, никогда не решился бы даже на одну-единственную тату».

Сейчас вы длительное время находитесь в России, а муж и дети — в США. Как они справляются без вас? На ком хозяйство?
Наргиз: «Сабина давно живет с бойфрендом. А сын, после того как ушел из жизни мой папа и мама осталась одна, решил переехать к бабушке. Для нее это очень хорошо. Просто необходимо. Младшая дочь осталась с моим мужем. Вообще надо сказать, что мои домочадцы — люди самостоятельные. Они меня поддерживают, и чтобы я меньше переживала за них, говорят: «Не беспокойся. Сейчас твое время!»

Почему вы предпочли проект Первого канала «Голос» проекту «X-фактор», известному во всем мире?
Наргиз: «Получилось так, что на шоу „Х-фактор“ я прошла три отборочных тура. Вроде бы я получила право на участие в этом конкурсе. Но надо было дождаться звонка, который подтвердил бы это. И до того как успели позвонить американцы, поступило предложение от „Голоса“. А поскольку я давно хотела выступать в России, тут же откликнулась на предложение Первого канала».

А откуда вы вообще узнали об этом проекте?
Наргиз: «Однажды случайно я увидела рекламу по российскому телевидению, которое мы смотрим в Америке. Меня заинтересовало это шоу тем, что здесь никакого значения не имеют ни возраст, ни внешность, важен только голос. Я тут же села за компьютер, заполнила анкету на сайте, отправила свои записи и фотографии. И вскоре мне перезвонили. Я даже не ожидала, честно говоря. Участие в этом шоу многое мне дало. Во-первых, я с большим удовольствием завожу знакомства, рада приобрести новых друзей, всегда открыта для общения. Но главное — это ощущение того, что ты вышла на профессиональную сцену, рядом живой оркестр, а слушает тебя многомиллионная аудитория. Что может быть лучше для певицы?!»