— Максим, вы приехали утром — и сразу на экскурсию. Что успели посмотреть?
— Я был с племянником в музее Шагала. Правда, ни одного шедевра Шагала там не увидел. Хотя вообще музей-квартира подразумевает некое присутствие полотен. Впрочем, мне уже сказали, что в городе есть еще один музей Шагала, где я еще не был. Ну, а так — погуляли по городу, посмотрели. Мне понравилось в Витебске. Какое-то благородство купеческое.

— И легко вам было передвигаться по городу?
— Я же не вор какой-то! Мне скрываться-то не от кого.

— Но люди, наверное, не проходят мимо вас спокойно?..
— Не дай Бог наступит такой день, когда люди будут просто проходить мимо меня. Спросите любого артиста. Они врут, когда говорят: я так не хочу, чтобы меня узнали! Это замечательно, когда артиста узнают, его любят. Сегодня, гуляя по городу, я видел много прекрасных замечательных лиц. У меня ведь нет звания ни народного, ни заслуженного артиста, и я этим, в общем-то, даже горжусь. Потому что я — любимый артист.

— Неужели вам совсем не нужны звания?
— Зачем? Как это вам поможет? Это не соберет зрительный зал, не поможет дойти до зрителя, чтобы он сказал: мой артист! Я принимаю все как есть. Многие мои поклонники стали ходить в театр, для них открылось это искусство. Ведь у кого-то желание ходить в театр было отбито напрочь еще в детстве, потому что они были на чудовищных постановках. Мне стало приходить много писем. В них написаны откровенные нежные строки о том, что их жизнь благодаря моей работе стала теплее. Я могу рассказывать о письмах часами, о той боли, которая в них написана. Особенно когда к тебе обращаются дети, которые по состоянию своего здоровья не могут выйти из больничного бокса. Вот это мне интересно. Я иду туда, где нужен как человек. Я не иду ни в какие партии, потому что мой фронт работы — актерский.

— Работы у вас и правда очень много. Наверное, совсем нет времени даже полежать на диване?
— Мне просто жалко сидеть на диване. Сейчас график жизни действительно безумный. Мне, например, предлагают участвовать в радиопостановке «Царь Эдип». Я человек творческий, как могу отказаться? Или предлагают участвовать в моей любимой пьесе по Шекспиру и с любимой партнершей Чулпан Хаматовой, а я вдруг скажу: вы знаете, устал, так хочу отдохнуть… Я же идиотом буду! Полежать на диване, конечно, можно, но зачем?

— И все-таки: как любите проводить свободное время?
— Как можно устать от того, что определяет твою жизнь? Когда выхожу на сцену, то сразу выздоравливаю. На сцене у меня не болят ни позвоночник, ни ноги. У меня есть своя энергетическая батарейка — это море. Но через три дня я начинаю уже думать: хорошо, что взял книги с собой.

— Если театр для вас — целебный отдых, то что тогда — сериалы?
— Это — две разные профессии. Театр — это здесь и сейчас, и огромная энергия. А кино — более интимное искусство. Считайте, что я работаю по двум специальностям. Налоги плачу и там, и там. Все нормально. (Смеется.)

— В списке ваших театральных работ много спектаклей по Шекспиру. Изучали ли вы опыт британских коллег? Хотелось ли поработать с зарубежными режиссерами?
— Очень часто мне еще задают такой вопрос: не мечтаете ли вы о голливудской карьере? Нет, не мечтаю. По поводу Шекспира — это мой любимый драматург. Я бы с удовольствием принял участие. Но пока нет такого предложения от зарубежных коллег. Будет — вот увидите: через пять минут я уже буду там. (Смеется.)

— Вам посчастливилось играть с Константином Райкиным. Расскажите о его методах работы в театре.
— Мне странно, когда спрашивают: а какой он в жизни? Хороший?.. Мы же все собраны из множества всяких сложностей. Работать с человеком, который просто «хороший», было бы ужасно скучно и неинтересно. Поэтому 16 лет я работаю в «Сатириконе» и получаю от этого удовольствие. Потому что со мной — мой мастер. Институт — замечательно, но это азбука. А вот мастером именно в профессии для меня стал Константин Аркадьевич. Я учусь у него.

— Говорят, даже ваш голос в спектакле похож на Райкина…
— Мне однажды пришла записка из зала: «помесь Райкина и Гурченко». Думаю: ну ладно. Не самые плохие фамилии… Когда я снялся у Абдрашитова в фильме «Магнитные бури», писали: какие у него глаза — Василий Шукшин! Не я придумываю эти ярлыки. Мне неинтересно кому-то подражать. Мне кажется, я сам по себе неплохой парень.

— Максим, вы сыграли собаку в новом сериале «Чарли». Неожиданная роль…
— В студенческие годы, будучи с длинными волосами, я думал, что стану играть принцев и королей, но играл социальных работников. И когда я уже переиграл практически весь плацдарм профессий, то вдруг понял, что нужно переходить на животных. (Смеется.)

— В последние годы среди московских актеров весьма популярен ресторанный бизнес. А вам интересно сделать что-то, связанное с искусством?
— Мне кажется, как раз ресторанный бизнес можно сделать искусством. Вы же были в Париже, видели рестораны, в которых не протолкнуться, в которых ощущение, как на вокзале? Но у них есть мишленовская звезда, и это произведение искусства. А мне просто некогда и неинтересно. Пока. Кто знает — жизнь большая.

— Максим, а как вы относитесь к служебным романам, романам на съемочной площадке?
— У меня прекрасное отношение к этому. Почему нет? У меня вообще всякое бывало в жизни. А как не влюбиться?..

— Вы привезли спектакль «Все начинается с любви». А вы можете сказать свое отношение этому чувству? Как часто оно вас посещает?
— Это чувство меня вдохновляет. Любовь для меня — это и нежность, и выяснение отношений — огромная гамма чувств.

— Вы всегда улыбаетесь, и не только в кино. Раскройте секрет: как сделать так, чтобы постоянно горели глаза?
— Мой секрет прост: нужно любить жизнь.