В профессию Анна Котова-Дерябина пришла благодаря счастливой встрече на отдыхе со студенткой ГИТИСа, но карьера складывалась не сразу. Анна даже пыталась сделать ход в сторону журналистики. Зато сейчас она на волне, и роли одна интереснее другой. Кто или что ей помогло — в интервью журнала «Атмосфера».

— Анна, как вы считаете, у вас сейчас счастливый период жизни? И что вы понимаете под счастьем?

— В каждый период жизни счастье какое-то свое, особенное. И сейчас у меня время чего-то нового, большего в профессии. За последние два года судьба меня наградила прекрасными проектами, один лучше другого, в которых я смогла проявиться абсолютно по-разному, еще лучше узнать себя и свои возможности. И, конечно, я счастлива.

— А что для вас было счастьем в юности и в самом начале карьеры?

— Раньше я от других моментов чувствовала себя счастливой. Утвердили? Ура! Значит, все не зря, я чего-то стою. Или смотрю премьеру фильма и испытываю гордость от того, что участвовала в нем, значит, и я такая классная. То есть счастье во многом было связано с самоутверждением. Когда мои отношения с профессией были еще нестабильными, мне постоянно требовалось психологическое подтверждение того, что я иду правильной дорогой. А позже, когда ситуация изменилась, ушло много страхов, зажимов. Стала думать, что хуже или лучше, но как-то справлюсь. Хотя, конечно, каждый раз это испытание, каждый раз ты не уверена ни в чем, но уже можешь более осознанно участвовать в процессе и не обижаться на критику. Сегодня у меня в работе бывают уже не моменты счастья, а дни и месяцы.

— А вы испытывали радость, счастье в детстве, подростковом возрасте, когда вас хвалили, говорили какие-то хорошие слова мама, бабушка, учителя или, может быть, от долгожданного или, наоборот, неожиданного подарка, поездки на море?

— Тогда, я сейчас это понимаю, самое большое счастье тоже ощущала от процесса, например, от атмосферы отдыха. Поехали на море, сидим на пляже: солнце, вода, песок, и от этого мне просто хорошо. Или я выступала в ансамбле, идет репетиция, мы стоим в кружочке и поем на разные голоса. И это был такой кайф! Я с детства обожаю совместное творчество, общий труд, это меня делает счастливой.

— У вас были какие-то сильные детские обиды, которые и по сей день остались в памяти?

— Конечно. Сейчас это покажется глупостью, хотя если я это помню, значит, меня задело. В первом или втором классе мы все читали вслух. Я хорошо прочитала, запнулась один раз, и учительница поставила мне «четверку». А после меня читала другая девочка, а я слышала, она прочитала так же, как я, тоже запнулась в одном месте. Но ей сказали: «Молодец. Пять». И меня это так удивило и обидело, я восприняла это как ужасную несправедливость. У меня и тогда было и сейчас остается острое восприятие несправедливости.

— Чья-то оценка, хорошие слова вам важны, вас это радует?

— Любому человеку приятно, когда говорят, что он молодец. Я была на «Кинотавре» с фильмом «Как меня зовут», у нас был премьерный показ накануне моего дня рождения. Подходили актеры, режиссеры, говорили, как им всем понравилось. Мне было безумно приятно, я находилась в невероятно приподнятом настроении. А следующий день чувствовала себя абсолютно опустошенной. Не понимала, что происходит, а позже проанализировала свое состояние, и теперь стараюсь не уходить в слишком бурные эмоции, которые могут захлестнуть. Для меня сейчас важнее, комфортнее, радостнее находиться в равновесии — и когда происходит что-то хорошее, и плохое.

— Вы дошли до этого на основании своего опыта или благодаря вашему интересу к психологии?

— Психологию я тоже изучала, и даже христианские каноны. И все сошлось в одно: если тебе что-то дается, будь то любовь или успех, то если ты берешь это себе как должное, то потом у тебя что-то заберут. Фокус в том, что надо говорить спасибо, и я свою благодарность отдаю всем, кто позволил этому счастью случиться.

— Вышел сериал «Сестры». Ваша героиня совсем не прообраз чеховской Маши…

— Да, от Чехова здесь только имена и то, что есть три сестры. Когда я прочитала сценарий, Маша мне сразу понравилась, хотя она приземленная женщина, которая выживает любыми способами, этакая бой-баба, без особого ума и талантов, но очень работоспособная и мечтающая хорошо жить. И вдруг она понимает, что вообще забыла, что она женщина, и оказалась очень уязвимой, не понимающей, что такое нравиться, что такое конфетно-букетный период. Это становится для нее открытием. На съемках у нас образовалась потрясающая команда, мы друг друга поддерживали, потому что были действительно тяжелые многочасовые смены. В холод, как всегда, снимали лето. (Улыбается.) Но мы очень хотели сделать все хорошо, и несмотря на то что мы уставали, душа коллектива чувствуется и через экран.

— Вам тяжело даются такие физические преодоления? И что тяжелее — переносить холод в летнем платье или дикую жару на съемках?

— Удивительно, но как раз недавно мы сидели с одной актрисой ночью на берегу моря, шел мелкий дождь, дул ветер, мы все были в грелках, с утеплением, ждали, когда начнут снимать сцену и обсуждали: «Что лучше, сидеть с грелкой в обнимку и в термостельках или сниматься в сильную жару?» Прошлым летом у меня были съемки в поле при плюс сорока. Благо у нас была машина, мы открывали багажник, чтобы просто постоять в тени, но все равно ветра практически не было, пот тек ручьями. И мы пришли к выводу, что, наверное, лучше, когда холодно. (Смеется.) Но на самом деле тяжело и то, и то. Помню до сих пор съемки у Нигины Сайфуллаевой в фильме «Как меня зовут». Мы снимали на берегу моря. Октябрь, температура плюс семь, а мне нужно было в коротком облегающем платье-бандо зайти во дворик и пройти по нему, как будто я шла с какой-то пьянки. И я помню, что с меня снимают утепление, звучит команда: «Камера! Мотор! Начали!», я иду не спеша, как будто бы в жару, теплый ветерок… А на самом деле ветер такой холодный, что, когда он попадал на кожу, просто обжигал. А я должна была идти в расслабленном состоянии.

— Знаю, что вы, по сути, интроверт, и, хотя любите коллективный труд, в обычной жизни обилие людей — это не ваша стихия…

— Да, в жизни я не люблю шумных и больших компаний, я из тех, кто собирает пять самых близких человек и ведет долгие беседы за жизнь. И это тоже моменты счастья. (Смеется.) Мне очень нравится собраться у кого-то дома, вместе готовить, болтать, потом вкусно есть и после всем вместе все убирать. Что касается профессии, то я так хотела актрисой быть, что научила себя существовать в большом коллективе. Но если раньше прийти в новую группу на сьемки было для меня диким стрессом, то сейчас уже таких эмоций не испытываю, всех люблю, всем радуюсь. И сама стараюсь создавать на площадке дружескую атмосферу, чтобы этот большой круг на данный период стал своим, где по-семейному уютно, насколько это возможно в работе. Конечно, чтобы к такому прийти, я училась, читала, пыталась понять, почему мне сложно где-то находиться, с кем-то существовать. И вообще я про глубокое общение, а не поверхностное, поэтому и за узкий круг. (Улыбается.)

— Читала, что при всех занятиях с психологами вы никогда не переставали делиться переживаниями с подругами, правда, оговорились, что не обсуждаете то, что в семье…

— Сейчас я поменяла свое мнение (смеется), хотя, конечно, считаю, что есть какие-то вещи, о которых не стоит рассказывать, чтобы не выносить сор из избы. Это должно остаться между вами двумя. Но поскольку мы женщины, а женщина — создание коллективное, мы друг дружке помогаем, дополняем, поддерживаем, и нам делиться действительно нужно. Поэтому в последнее время я стала более открыта и в этом плане со своими близкими подругами. Я поняла, что, не открываясь в чем-то, лишала саму себя и поддержки, и чужого опыта. И моим подругам моя поддержка нужна, потому что сам в себе ты порой путаешься. Женский ум — это же бури, ураганы (смеется), а взгляд со стороны очень отрезвляет.

— А друзей-мужчин у вас нет?

— Пока у меня не было таких близких друзей, мне кажется, это невозможно. Когда ты делишься всем с мужчиной как с подружкой, так или иначе с чьей-то стороны это приведет к каким-то чувствам. Я думаю, что можно доходить до какой-то степени откровенности, приятельствовать, но не более того. Это мое личное мнение, которое я никому не навязываю.

— Какие у вас самые сильные стороны, на ваш взгляд?

— Целеустремленность, трудоспособность, жизнелюбие, тяга к добру.

— А что в вас особенно ценят другие, чем восхищаются?

— Знаю, что многим нравится, что я легкая, веселая, могу задорно пошутить. А мои друзья ценят и какую-то мою мудрость, философскую ноту, потому что со мной можно углубляться в какие-то вопросы. И я их этим заражаю, что меня, конечно, очень радует.

— Себя вы считаете хорошей подругой?

— Могла бы быть получше. (Смеется.) Дружба — это время, внимание, энергообмен. Но с моими графиками… Я сейчас стараюсь в выходной день — устала, не устала — уделить время тем, с кем давно не встречалась, понимаю, насколько это важно для нас.

— А кто ваши самые близкие друзья?

— Две самые близкие подруги со школы еще, остальные из института, и еще с одной подружились семь лет назад и даже породнились, стали кумовьями.

— Вы штук пять подруг перечислили, это прямо роскошь…

— Да, их даже больше пяти. Я в этом не обделенный человек. Каждый раз поражаюсь, что так произошло, благодарна, что они есть у меня. Когда мне кто-то говорит: «У меня один близкий друг», я думаю: «Как один? И все?» А как жить совсем без друзей, я просто не понимаю. Кроме моей кумы, всем дружбам уже по семнадцать и больше лет, это отношения, проверенные годами.

— Как вы относились к своей внешности в юности и сейчас?

— Я всегда понимала, что я достаточно симпатичная. У меня не было комплексов, но придраться всегда найдется к чему. (Смеется.) Хотя вспоминаю, что, как у всех, был и период неуверенности в себе. Но в целом скажу, не кокетничая, я считаю себя интересной женщиной и с годами становлюсь все привлекательнее. (Смеется.)

— Согласна, в вас море обаяния, а привлекательность — это гораздо больше красоты…

— Конечно, с годами же все отражается на лице.

— А у вас были школьные влюбленности?

— Да, лет в тринадцать-четырнадцать у меня была неразделенная любовь к однокласснику. Длилось это года два, но он встречался с другими девочками. А потом потеряла к нему интерес. И вдруг я в рюкзаке обнаружила письмо, напечатанное на листе формата А4, где он писал, что я ему все эти годы нравилась, но он боялся ко мне подойти, не мог решиться, и, может, еще есть шанс. Я читала и думала: «А раньше можно было это сделать?» (Смеется.) Письмо у меня сохранено, это все равно было приятно.

— А вам нравится нравиться? Встречать восхищенные взгляды, слышать комплименты?

— Конечно! Слушаешь и думаешь: «Да, я такая. Говорите еще». (Смеется.) Нам, женщинам, в любом возрасте важно, чтобы нами восхищались.

— Мне кажется, в вас есть кокетство в хорошем смысле этого слова…

— Вы правы, я кокетка, у меня натура такая (улыбается), я ничего специально не делаю.

— А вам говорили, что у вас прекрасная улыбка?

— Ой, спасибо. Говорили, но это всегда приятно. Последние лет десять я стала открыто смеяться, прямо заливаться, и все вокруг радуются этому. (Смеется.)

— Но тем не менее как раз в последнее время роли вам стали давать не только обаяшек и хохотушек. Какие у вас работы в «Шторме», в «Черном море», и героини совсем не просты…

— Да, сложносочиненные роли. Я стремилась к тому, чтобы не быть просто симпатичной и веселой актрисой. Мне есть о чем сыграть и что рассказать.

— Были работы, после которых вы чувствовали себя настолько уставшей, даже опустошенной, что вам нужно было брать паузу, чтобы прийти в себя?

— Да, после сериала «Учителя», это серьезная драматическая история. Параллельно я еще снималась в комедии «Большая игра», и у меня был период: день драма, день комедия, все время нужно было переключаться туда-сюда, и я была просто выжатой эмоционально и физически. Помню, что уехала одна сразу после окончания съемок, и день на третий-четвертый эмоции стали из меня выходить, я плакала, рыдала без причины. Это был выброс накопившейся усталости. Там я перезагрузилась и пошла дальше.

— Если нет возможности никуда уехать, но у вас на душе тяжело или вот такая усталость, что делаете?

— Ванна с солью.

— А те же самые подруги?

— Близкий круг, подруги, любимые люди — это все очень хорошо и поддерживает, но какое-то время мне надо обязательно провести одной. Иначе я не перезагружусь, просто переключусь на другие эмоции. Это взаимодействие с людьми, значит, ты все равно что-то отдаешь, а бывает, уже нечего отдавать. Когда я читала про психологические типы людей, узнала, что экстраверты заряжаются от других, поэтому вокруг них всегда много людей, а интроверты, наоборот, истощаются. Удивитесь, но я и в детстве не напрягалась, когда оставалась дома без мамы и бабушки. Мне всегда было весело и хорошо с самой собой. А лет пять-шесть назад я впервые поехала отдыхать одна.

— И какие ощущения были?

— Я улетела на Кипр, до этого бывала там много раз. Это был интересный опыт, он дал мне почву для размышлений: «Я одна и что же я хочу? Я могу делать все что угодно». И я увидела, что все равно делаю то, к чему привыкла, по инерции. Море — это обязательный пункт, как и вечером — пойти поужинать. Так что я еще на пути к себе, своим настоящим желаниям.

— Многие из тех, кто любит отдыхать в одиночестве, говорят, что они не едут туда со своими «самоварами», но в любом месте обрастают новыми знакомствами. А вы?

— Если я еду перезагружать свой мозг, то весь отпуск провожу одна.

— Никаких мыслей о монастырях в Тибете и практиках молчания не возникало? Знаю и таких ваших коллег…

— Такого я еще не пробовала, но ничего на будущее не отрицаю. (Смеется.)

— Кроме ванны с солью какие женские штучки вам приносят радость? Не пропал ли интерес к нарядам в силу профессии? Сейчас это часто слышу от ваших коллег-актрис…

— Как раз собираюсь после окончания проекта обновить гардероб, потому что у меня столь насыщенным был весь прошлый год, что все, что я себе покупала в последнее время, были удобные спортивные костюмы, в которых я ездила на смену и обратно, в аэропорт и оттуда. А хочется чего-то женского, кокетливого. (Улыбается.) Когда деньги только начали появляться, сразу бежала в магазин, а потом пресытилась и теперь обычно знаю, зачем иду. Обязательно померяю все, хотя, как правило, сразу вижу, что мое, но через полчаса-час уже устаю и ухожу. Обожаю гулять где-нибудь в Европе и заглядывать в симпатичные магазинчики.

— Вы смелая, чтобы резко поменять стиль, купить интересную, но непонятную вам вещь или что-то эффектное и необычное из бижутерии?

— Ой, нет, я в этом смысле консервативная. Бывает, меряю какую-то вещь, но не понимаю, хорошо это или плохо, и останавливаюсь на том, что мне точно подходит. И если не могу понять, с чем ее сочетать из моего гардероба, скорее всего, тоже не куплю.

— А выбор вы легко совершаете, если, например, нравятся одинаковые туфли в разных цветах?

— Раньше я бы выбрала что-то одно, то, что подойдет к большему количеству моих вещей, но сейчас я бы взяла сразу три пары туфель, например. Деньги потом придут, заработаю, а туфли-то вот они. (Смеется.) Это эмоция здесь и сейчас, и, на мой взгляд, это главное, а не деньги.

— Вы часто употребляете слово «энергия», в том числе по отношению к деньгам. Вы научились с ними обращаться, когда уже начали хорошо зарабатывать или все же как-то мысленно смогли их привлечь?

— И то, и то, постепенно все происходило, стали более стабильно появляться деньги, я начала задумываться, что с ними делать и как быть, если они вдруг потрачены, непонятно, куда исчезли. И я пошла на финансовые курсы.

— С ума сойти, это же очень серьезное занятие и такое далекое от актерской профессии…

— Да, но у меня был запрос, я хотела в этом разобраться. У нас же профессия нестабильная. И если раньше я думала: «Так, сейчас есть нормальные деньги, а потом, когда не будет столько, я буду покупать помидоры не за триста рублей, а за сто». И вдруг осознала, что не надо даже рассматривать этот сценарий. Зачем? А почему не будет? Если мне нужны помидоры за триста рублей, значит, именно их я и куплю, и значит, будут у меня и эти деньги. Еще один финансовый закон, который в принципе все знают, но не все им пользуются. Десять процентов от своей прибыли нужно отдавать другим людям, на благотворительность. И я начала смотреть вокруг, кому могу быть полезной. Проекты приходят, деньги тоже, то есть с течением времени я однозначно обнаружила эту взаимосвязь. И не только в финансах. Если мне нужно что-то, то рядом всегда появляется человек, который мне в этом поможет.

— Вы действительно уверены, что прочитанное количество книг по психологии и прослушанных курсов изменило что-то в ваших мыслях или вас саму?

— Это сложный вопрос. Думаю, что меня изменило не количество прочитанных книг, а то, что я оттуда вынесла и пыталась применить к своей жизни. Раньше я любила попереживать, пострадать. И все время находилось из-за чего почувствовать себя несчастной. Причем я говорила подругам, что этого не хочу, но, как выяснилось, моя зона комфорта в страдании, и я сама притягиваю и создаю такие ситуации. И когда я проработала это с психологом, теперь, попадая в похожую историю, я действую по-другому. Принимаю проблему и начинаю ее решать.