Одним завидным женихом стало меньше! Тимур Соловьев, ведущий утреннего эфира Первого канала, наконец встретил девушку своей мечты. Долго он к этому шел, СМИ писали о его романах — с телеведущей, с актрисой… Но женился Тимур на той, чье лицо не мелькает на экране. Его избранницу зовут Анна, она бизнесвумен. Недавно у пары родилась дочь, которой родители дали старинное славянское имя — Сияна, что означает «сияющая»…

Тимур, что вы ощутили, когда впервые взяли в руки своего ребенка?

Ну, это описать невозможно. Но не менее сильные эмоции я испытал, когда узнал, что жена беременна. Земля ушла из-под ног. Думаю, это и есть счастье. К тому же я присутствовал на родах. Это, надо признать, переживание из разряда экстремальных — представить невозможно, пока сам не испытаешь. А описать словами и потом не получится. Самое тяжелое — понимать, что от тебя ничего не зависит, что ты не в силах помочь, и тебе остается одно — переживать за жену, за ребенка и за врачей, которые им помогают. Но я рад, что получил такой классный опыт. Вообще 2020-й год, такой трудный для всех, подарил мне самые сильные ощущения, и связаны они с семейной жизнью. Я как бы заново открывал для себя мир — через это.

У вашей жены есть шестилетний сын от первого брака, с которым вы подружились. Не опасаетесь, что он будет ревновать к сестренке?

Не будет. Все ведь зависит от родителей — как они распределят внимание. Мы с женой постараемся, чтобы никто им не был обделен. К тому же у мальчика уже есть свои увлечения, которым он отдает немало времени, — бокс, скейтборд. Я, кстати, и в том, и в другом с удовольствием составляю ему компанию. А дочка подрастет, у нее будут свои интересы — девичьи.

Понятно, что боксом мальчик увлекся под вашим влиянием. Вы же с детства занимались этим видом спорта, побеждали в турнирах и сегодня ринг не забываете. А вот ваш отец — профессиональный мотогонщик. Почему не пошли по его стопам?

Нет, меня это тоже привлекало. Я долгое время занимался картингом, мне кажется, я очень неплохо вожу машину. То есть этот ген из меня точно никуда не делся. А потом… Понимаете, мне всегда казалось, что у меня все должно быть свое. Кроме того, в годы моего детства все подростки смотрели фильмы с Вандамом, Сталлоне, и я очень увлекся этими актерами. А уж когда вышел фильм «Боксер»!.. Мне кажется, он тогда повлиял на целое поколение: многие ребята, мои ровесники, профессионально стали заниматься единоборствами. А со мной все получилось спонтанно. К нам в класс пришел тренер и сказал: в соседнем здании идут занятия по кикбоксингу, кто хочет записаться в секцию, милости просим. Я записался, стал заниматься, мне понравилось.

Родились вы в Латвии, в Елгаве. Ваши детство и юность прошли в Одессе, и вы как-то сказали, что воспитывались улицей…

Если я такое говорил, то напрасно, ради красного словца, наверное. Я действительно был дворовым мальчишкой, но воспитывали меня, конечно, родители. Мне очень повезло с ними. Мама учила правильному русскому языку и прививала любовь к книгам. Отец, а он такой достаточно суровый человек, закаливал мой характер, воспитывал во мне способность преодолевать разные жизненные трудности. А улица — она не то что воспитывала, она, наверно, шлифовала то, что вложили родители. Считаю, моя дворовая история не принесла мне вреда.

Двор — это же была своя субкультура, своя особая жизнь, порой жесткая, но всегда увлекательная. Жаль, что этого уже нет.

Мне кажется, этого нет в Москве, в Питере — в больших городах. А в глубинке все продолжается, и дворы живут по тем же законам.

Вы закончили филфак одесского университета, но не стали преподавать литературу, а пошли работать на телевидение. Успех пришел сразу?

Да, я как-то быстро стал самым узнаваемым телеведущим, организатором всяких праздничных мероприятий… Черновик всего того, чем я занимаюсь сейчас, был написан там, в Одессе, причем очень хороший черновик, заложивший в меня уверенность в себе. Правда, Москва долгое время пыталась эту уверенность разрушить, но у нее так ничего и не получилось (смеется). А преподавательская история ко мне вернулась: я учу студентов Школы Первого канала профессии телеведущего, а еще у меня есть своя онлайн школа, в которой я помогаю людям преодолеть страх перед камерой, перед аудиторией, вести свой блог… Учить людей мне нравится не меньше, чем вести программы, вести какие-нибудь шоу или заниматься продюсерской деятельностью.

Вы были звездой в Одессе, однако поехали покорять Москву…

Все началось с того, что однажды, еще в детстве, я оказался в Москве и был потрясен ее масштабами, с Одессой просто несравнимыми. Одно восьмиполосное движение чего стоит! Помню, я тогда подумал: вот где хочу жить! Мне по этой причине и Нью-Йорк нравится. Люблю мегаполисы, потому что в них — энергия. В общем, с того дня я знал, что рано или поздно из Одессы уеду. Надо было только дождаться правильного момента — наработать опыт, понять, с каким профессиональным багажом я приеду в Москву, что могу ей предложить. Такая внутренняя мотивация, осознанная цель — попасть на Первый канал, быть в числе его ведущих, была у меня сразу, как только я пришел работать на одесское ТВ. Почему? Потому что Первый канал — лучший в России. И значит, я должен был быть там (смеется).

Здесь вас кто-то ждал, или приехали на пустое место?

Ни родственников, ни знакомых в Москве у меня не было. Ждал меня только канал MTV, куда я приехал на кастинг, и его прошел. Но и там не все складывалось гладко. Продюсер долгое время выказывал мне недовольство, грозил: еще полгода — и мы расторгнем с тобой контракт. То есть каждую минуту более-менее налаженная жизнь могла рухнуть. Плюс — безденежье, съемная квартира в Бутово… В общем, причин радоваться у меня тогда было мало.

Москва она такая — испытывает на крепость. Сейчас как к ней относитесь?

Если вы спросите, какой город сейчас у меня любимый, отвечу — Москва. В этот город я влюбился с первого взгляда, всегда хотел его завоевать. Мне нравится, как Москва изменилась. По всем статьям я могу поставить ее в один ряд с Лондоном, Нью-Йорком, Парижем и так далее. Классный город! И пока я не хотел бы его на что-то менять.

А коренным москвичам, особенно старшего возраста, так не нравятся изменения в облике столицы!

Вот у меня водитель коренной москвич, он меня возил по улицам, рассказывал, что было раньше на месте тех или иных домов, и — да — говорил, как сейчас все стало плохо. Но я не разделяю такого консервативного мнения, хотя понимаю людей, которые переменами недовольны. Просто им хочется, чтобы город оставался таким, каким был в годы их молодости. Но ничто ведь не стоит на месте. Лично я — за все новое, за то, чтобы Москва развивалась и жила по законам мегаполиса. Поэтому, считаю, то, что сейчас происходит, — правильно.

Тимур, список учебных заведений, которые вы закончили, впечатляет. В нем есть даже Киношкола в Лос-Анджелесе! Вы так любите учиться?

Ну, учиться — это все-таки труд, причем не самый легкий, поэтому сказать, что я это люблю, было бы не точно. Просто, любая учеба — это развитие. Я, например, очень уважаю людей, которые приходят в мою школу. Это же супер, что они (в основном, взрослые состоявшиеся люди, успешные бизнесмены) готовы тратить время, деньги, чтобы получить новые знания! Я сам хотел бы учиться до конца своих дней — чтобы через это делать еще какие-то шаги вперед. Кстати, о Лос-Анджелесе. Как я там оказался. Прожив и проработав несколько лет в Москве, я понял, что карьера телеведущего у меня как-то застопорилась на музыкальных каналах. Назревал серьезный внутренний кризис. Надо было что-то с этим делать. И я решил поехать в США — учиться на режиссера. Режиссурой я занимался еще в Одессе, получалось неплохо, но серьезных профессиональных знаний не было. Их я получил в Америке. Когда вернулся, организовал глобальный проект продакшн, связанный со спортивными соревнованиями, мы делали большие боксерские вечера, и сейчас продолжаем их делать. То есть учеба в Киношколе дала толчок к тому, чтобы я развивался уже в новом направлении.

Какие знания еще хотели бы получить?

Многие. Может быть, поучился бы еще менеджменту. Но, скорее, я пошел бы сейчас на стажировку на какой-нибудь американский спортивный канал, чтобы понять, как они там режиссерски все делают, как организовывают съемки и так далее.

Кстати, как вам понравился Лос-Анджелес?

Ощущение было такое, что все, что я видел по ТВ — Бульвар звезд, Голливуд… — все это неправда. Я вообще не понял, куда приехал. Звезды оказались какие-то затертые и все остальное в том же духе, гораздо хуже, чем по телику. Нью-Йорк наоборот — это прямо… ну не знаю… для меня это второй город после Москвы. Нью-Йорк очень крутой. Но как по Москве нельзя судить о России, так по Нью-Йорку нельзя судить обо всей Америке. Нью-Йорк это какая-то особая страна, в которой живут классные люди.

И что в них такого? Почему классные?

Ну, я имею в виду, они красивые, стильные, харизматичные. Пассионарные. Там вообще везде, не только в Нью-Йорке, но и в Лос-Анджелесе, и в Лас-Вегасе чувствуется, что люди заряжены на то, чтобы что-то головокружительное придумывать, а потом это реализовать. Каждое шоу, каждый спектакль или спортивное представление, на котором ты оказываешься, поставлено максимально эффективно. Ты это видишь. Я езжу туда просто за вдохновением — за ощущением, что ты можешь добиться всего, чего захочешь, что для тебя не существует никаких границ.

А Москва какое дает ощущение?

(Смеется.) Чуть иное. В Москве это американское ощущение проходит довольно быстро. Но я это не к тому, что в Москве все как-то печально. И здесь всего можно добиться, просто эти города живут по разным законам.

Вы по-английски хорошо говорите?

Сносно. Для того чтобы учиться и работать, языка хватает. Спасибо школе, англоязычной музыке и фильмам. Вообще, я к языкам склонен, быстро схватываю. Плюс — когда ты оказываешься в среде, тебя очень быстро эта языковая волна подхватывает, и ты быстро начинаешь общаться.

Итак, вы вернулись из США в Москву и вскоре стали одним из ведущих программы «Доброе утро» на Первом канале. Мечта осуществилась! И вот уже 10 лет вы просыпаетесь раньше московских дворников. Вы ведь рано выходите в эфир?

Иногда в четыре утра, иногда в шесть, в зависимости от того, на какой регион мы работаем. В том, чтобы проснуться и в такой ранний час начать вести программу, проблемы никакой нет. Проблема наступает, когда все заканчивается. В 10 утра ты уже свободен, а сил — будто отработал восьмичасовой день. Ведь прямой эфир — это интенсивная работа практически без перерывов. Ты все время находишься как бы на пределе: внимание на пределе, концентрация на пределе… И энергетическая отдача такая, что остаешься на нуле. Потом весь день можно считать потерянным, ты уже не можешь ничего толком делать. Вот с этим справляться тяжело.

Наверное, не все такое выдерживают.

Да, психологический отбор у нас серьезный. Ну, у девочек бывали срывы — и истерики, и обмороки. Но девочкам хорошо — они могут уйти в декретный отпуск (смеется). Я вот тоже подумываю, не взять ли декретный отпуск.

Бывало, что во время прямого эфира что-то шло не так?

Да всегда что-то идет не так (смеется). На телевидении постоянно случаются какие-нибудь сюрпризы. Просто мы к этому привыкли. Посторонний человек, если придет на съемочную площадку, вообще не поймет, как это ведущий ведет прямой эфир, потому что у меня в ухе в этот момент находится огромный объем информации: редактор говорит одно, режиссер –другое, операторы, осветители — третье. При этом надо беседовать с гостем или что-то рассказывать зрителям. Вот так. Немножко экстремально, но — привыкаешь.

Ваша коллега и соведущая Светлана Зейналова говорила мне, что долго уговаривала вас жениться.

Было такое. Вообще с Аней, моей женой, мы давно знакомы. Встречались в общей компании, иногда где-то пересекались, что-то друг о друге слышали. А потом обстоятельства моей и ее жизней изменились — и случилась встреча, на которой мы уже по-другому посмотрели друг на друга. И кстати, произошло это, можно сказать, первое наше романтическое свидание в присутствии Светы. И она, посмотрев на нас с Аней со стороны, сказала: «Тимур, эта девушка будет твоей женой. Давай, вперед!» Я еще стал говорить: да нет, может, это не оно… Короче, крутил носом (смеется). Но Света оказалась права. У нее вообще есть что-то такое — дар, уменее заглядывать в будущее. Не знаю, что это, может, интуиция — но работает.

Родители ваш выбор одобрили?

Да, конечно. Все мои близкие мой выбор одобрили сразу, как только мы с Аней начали встречаться. Один я… выпендривался (смеется). У меня обычно так и бывает: когда жизнь сулит что-то хорошее, я выпендриваюсь, а когда не очень хорошее, я сразу… втыкаюсь (смеется).

В одном интервью вы сказали, что не были готовы обзаводиться семьей до тех пор, пока не будете к этому готовы материально. То есть рай в шалаше — не для вас?

Понимаете, мои амбиции, моя жизненная установка — чтобы у близких было все по высшему разряду. Это моя самая большая мотивация. Я люблю окружать дорогих мне людей комфортом. Самому мне много не надо. Я могу есть самую простую еду, вместо дорогих развлечений просто читать хорошую книгу — и при этом быть счастливым. Но для семьи хочу бОльшего.

Ваша жена, кажется, ведет блог про путешествия?

Да-да. Она очень здорово это делает. Вообще Аня — талантливый творческий человек, и сфера интересов у нее большая. А колесить по странам и континентам мы оба очень любим.

Свадебное путешествие было?

Да. Мы, которые, кажется, объездили весь мир, поехали в Крым, потому что была пандемия. Тут еще такая история. И Аня, и я еще до нашей встречи, как я уже сказал, много где бывали, много что видели, поэтому нам уже не нужно было, чтобы в свадебное путешествие непременно ехать, скажем, на Мальдивы или еще на какой-нибудь престижный курорт. В этом смысле аппетиты свои мы давно удовлетворили. Поэтому поехали в Крым и прекрасно провели там время. С родным человеком везде хорошо, а с не родным тебе и на Мальдивах будет не очень.

Пришлось вам что-то в себе ломать, от каких-то привычек отказываться ради семейной жизни?

Я вообще против этого слова — «ломать». Я старался никогда ничего не делать такого, чтобы мне пришлось себя ломать. Да, я много лет был один… Понимаете, семейная жизнь — это просто другая роль. Ты не ломаешь себя, ты как бы органично переходишь — условно — из одного кино в другое. У тебя просто начинается другая жизнь. И на сегодняшний момент она гораздо больше соответствует моему внутреннему состоянию. Иначе этого бы просто не было. Холостяцкая «эпоха» с какими-то периодически происходящими гулянками, в прошлом. Я его внутри себя пережил. Пришло время принимать другую реальность.

Вы везучий?

По большому счету — везучий. Но везет — тому, кто везет, кто к этому готов, кто в этом направлении работает. Я верю, что если ты упорно трудишься, настойчиво движешься к определенной цели, тебе, в конечном счете, повезет. Но повезет ровно в тот момент, когда ты будешь к этому готов, раньше — не получится, или это будет неправильно. Скажем, если вспомнить истории людей, которые выиграли огромные деньги в лотерею, то все они, эти истории, как правило, заканчивались плохо, потому что «счастливцы» не были готовы к такому «везению». Да, мне многое удалось из того, что я для себя намечал, но на меня никогда ничто не сваливалось с неба. Я приложил к тому, чтобы назвать себя везучим, немало усилий. И сейчас прилагаю, потому что, мне кажется, пришло время перемен, и не только в личной жизни. Пора двигаться дальше.