Антон Хабаров влюбился в свою однокурсницу Елену еще в Щепкинском училище и добился ее расположения, как признается сам, всеми правдами и неправдами. Вместе они прошли огонь, воду и медные трубы. У них всегда были бурные отношения. Но и после двадцати лет совместной жизни и рождения двоих детей им еще хочется проводить как можно больше времени наедине друг с другом.

— Антон, Лена, что изменилось в ваших отношениях за эти годы?

Антон: Я считаю, что сейчас они намного лучше, чем были когда-­­то, потому что мы восхищаемся достоинствами друг друга, но привыкли к недостаткам, а это тоже важно. Раньше Лена обижалась на что-­­то, а сейчас понимает, что незачем мне в сотый раз указывать на то же самое. Несовершенства невозможно исправить, и они нас уже не раздражают. Мы слышим друг друга. Например, Лена спокойно относится к тому, что я, очень устав, могу захотеть отдохнуть один. Так, я ездил на неделю в Армению. И ей бывает нужно побыть одной. Это не значит, что у нас остыли чувства. Мы любим друг друга и испытываем сильное влечение. Просто у нас большая степень свободы друг перед другом.

Елена: Я могу даже не знать, в каком Антон городе, потому что у него безумный съемочный график, с переездами и перелетами. Просто сейчас больше думаешь о другом, чем о себе, и не досаждаешь ему. Могу спросить, как дела, получить ответ: «Все нормально, я спать». А когда у нас только начинались отношения, они были созависимыми, и связь была постоянной.

Антон: Помню, как я летом жил в деревне, а Лена — в Калининграде, и мы очень скучали друг по другу. Телефонов не было, и мы писали друг другу письма. Я так ждал почтальона! Если письмо было листа на два, а не на четыре, то я очень расстраивался. Сразу отвечал, и у нас получалось примерно по письму в неделю, они же шли долго. Эти письма у нас до сих пор хранятся.

Елена: Когда вы много лет вместе, иногда разъезд — неплохой повод, чтобы соскучиться друг по другу.

— Можете ли вы себе позволить легкий флирт на стороне?

Антон: Конечно. Я могу отмечать красоту других женщин, как и Лена — мужчин. Мы можем это даже обсудить. У меня есть знакомый, который тотально контролирует жену, но на самом деле это все иллюзия. Чтобы изменить, достаточно и десяти минут.

— Лена, вы совсем не ревнуете Антона?

Елена: Ревности не может не быть, это совершенно нормальное явление. Важно, чтобы это не превращалось в манию и не портило жизнь ни себе, ни другому.

— В конфликтах кто обычно делает первый шаг к примирению?

Антон: Тот, кто в этот момент более психологически устойчив, у кого меньше ран и обид. Но вообще я очень долго отхожу от ссор. Хотя зависит от темы. Мы сейчас делаем ремонт, ругаемся каждую минуту и смеемся тут же. Вот сегодня я не мог открутить плинтус, ну не умею я, предложил Лене: «Давай вызовем бригаду», а она ответила: «Ты что, с ума сошел?! Тут три болта открутить». Или она хочет один светильник, а я — другой. Но я понимаю, что кухня — это ее территория, а вот в моем кабинете могу делать так, как мне нравится, а я люблю свет.

— А до мыслей и криков о разводе или разъездов на время никогда не доходило?

Антон: Можем пугать друг друга в сильных ссорах, что кто-­­то уйдет, но даже на день не разъезжались. Все это сказано в сердцах.

— Начав жить под одной крышей, вы поняли, что скорее разные люди или похожие?

Елена: Мне кажется, мы сошлись на чистой «химии», все остальные точки соприкосновения нашли потом. (Улыбается.)

— И какие же?

Елена: Семья, дети, творчество. Мы можем общаться с каким-­­то человеком, не обсуждать его, но у нас практически всегда складывается одно и то же мнение о нем. В профессиональных вопросах, интересах, вкусах могут быть различия, но отношение к жизни у нас одинаковое. Но не сразу так было, мы к этому пришли.

Антон: Нам нравятся разные актеры, разные фильмы, спектакли, книги. Хотя, конечно, и совпадения есть, тут, наверное, пятьдесят на пятьдесят. Но вообще иметь общие хобби и вкусы совсем необязательно. Вот сейчас я к дайвингу подостыл, Лена последнее погружение делала с другим партнером. Главное, что нравственные позиции, ориентиры в жизни, понятия плохого и хорошего у нас не просто совпадают, а мне иногда кажется, что мы — это один и тот же человек.

— А бытовые привычки сильно отличались?

Елена: Да! Ты можешь мечтать о чем угодно, но в реальной жизни — оказаться в шоке от привычек любимого человека. (Смеется.) Вступая в отношения в очень молодом возрасте, редко кто может быть самим собой, мы продолжаем жить родительскими установками, даже если рано уезжаем из дома, как я. Пока дойдешь до чего-­­то своего, пройдет время.

— И чем Антон удивил вас?

Елена: У Антона очень общительная семья, дом всегда был полон гостей, разговоры, песни под гитару… И когда мы фантазировали, строили планы на будущее, я, грубо говоря, была предупреждена о том, что у нас будет проходной двор. Но в итоге получилось наоборот. Я как раз люблю гостей, а Антон абсолютно замкнутый в этом плане. Для него собраться компанией — это определенный подвиг. Но я понимаю, что когда ты работаешь с утра до вечера, то шумная вечеринка дома — не твой вариант.

— То есть никаких сюрпризов друг для друга у вас сейчас совсем не бывает?

Антон: Глобальных сюрпризов уже нет, но реакция на что-­­то иногда может быть необычной. Мы друг другу интересны до сих пор. Когда я вижу, как Лена делает йогу, каждый раз восхищаюсь ее фигурой, ее формами. Мне она всегда кажется сексуально привлекательной. Чтобы так выглядеть, надо вкалывать, это не просто полежать на коврике. И мне хочется еще больше нравиться ей. Когда меня долго не бывает дома, я всегда заезжаю в парикмахерскую постричься, чтобы предстать перед ней в наилучшем виде. То есть мы и сейчас выпендриваемся и соблазняем друг друга. (Смеется.)

— Вы прожили достаточно долго без детей. Знаю, Антон даже шутит, что ждет, когда они вырастут и уедут от вас…

Антон: Мне до сих пор мало Лены. Многие считают, и я в том числе, что у нее трое детей: Владик, Алина и Антон (смеется), потому что за мной тоже нужен глаз да глаз. Я счастлив, если у нас есть возможность поехать куда-­­то вдвоем. Но оба наших ребенка — желанные. Я хотел ребенка, сына сначала, уже заранее знал, как его будут звать. Я очень консервативный человек, Лена — совершенно другая. Я, например, пять лет езжу в один и тот же отель, и она говорит, что это уже невозможно. А я начинаю отдыхать, как только у меня появляются билеты и бронь в этот отель.

— Вы и отдыхаете всегда без детей. А они никогда не просились поехать куда-­­то с вами, не обижались?

Елена: Три года назад мы все вместе были в Грузии, и то после того, как отдохнули с Антоном. Мы очень хорошо провели тогда время. Сейчас Алина готова куда-­­то поехать, а Влад, ему четырнадцать лет, уже нет. Разве что его возьмут на Мальдивы, он не откажется, мол, потерплю вас, родители. (Смеется.) Но туда его никто и не везет. Нам необходимо находиться какое-­­то время только вдвоем. У меня есть знакомая, у них тоже очень хорошие отношения с мужем, но она категорично считает, что родила детей не для того, чтобы с ними сидела мама, поэтому они отдыхают всегда все вместе. Надо просто понять, как вам лучше.

Антон: Дети ездят в Турцию с бабушкой и с Леной тоже. Сейчас я целый месяц провел в Севастополе, снимали картину «Кровь на палубе». Ко мне приехала Лена с дочкой. А Владик не захотел, остался с бабушкой, у него на тот момент появилась девушка. (Смеется.) Я не стал его принуждать.

— Если известно про девушку, значит, у вас с ним доверительные отношения?

Антон: Я узнал об этом от Лены. Влад больше делится с ней, потому что она чаще находится дома и ближе к детям. Но сын не спрашивает советов. Он сейчас в таком возрасте, когда папа для него не авторитет. И это нормально. Это не значит, что он меня ни во что не ставит, просто у него на все своя точка зрения формируется, и я этому очень рад.

Елена: Мы с детьми много разговариваем, я стараюсь, чтобы они могли спросить обо всем. Считаю, что уже в детском саду надо общаться с ними на нормальном языке. Тогда и дальше они будут выходить с вами на откровенные разговоры. Когда знакомые заявляют, что в десять лет рано говорить с сыном о любви, об отношениях мужчины и женщины, то я отвечаю, что в четырнадцать он уже ничего не расскажет.

— А друг с другом вы можете все обсудить?

Антон: Есть вещи, о которых я не говорю Лене, берегу ее, потому что знаю, ей это будет неприятно, например какой-­­то слух, сплетни о нас. А о своих серьезных переживаниях, которые переходят в невроз, рассказываю психологу, уже не достаю ее этим. (Смеется.) И у Лены он есть, да и парой иногда ходим. А так мы говорим обо всем, ближе друзей, чем мы, у нас нет.

Елена: Когда люди живут вместе и кому-­то одному плохо, то плохо и второму. Как правило, женщины готовы идти к психологу и решать проблемы, а мужчины — нет, но когда я сказала: «Антон, надо, потому что сложно уже и тебе, и мне», — он согласился. Специалист помогает решить застоявшиеся проблемы, и человек начинает иначе жить и смотреть на какие-­­то вещи.

— Вернемся к детям. В принципе в методах воспитания вы сходитесь?

Елена: Конечно, мы смотрим в одном направлении. Почему я говорю, что надо беречь свое здоровье и рожать попозже? Потому что когда ты разберешься со своими внутренними проблемами, не будешь их вешать на ребенка. Антон очень вспыльчивый. Это не значит, что он на детей наезжает, но куда денешь характер? Хотя он работает над этим. Я тоже вспыльчивая. Но одно дело, когда кричит женщина, а другое — когда почти двухметровый мужчина с широкими плечами и басом. Просто маме постоянно что-­­то надо, «убери то, сделай это», и это может быть и на повышенных тонах, но для детей это уже такой белый шум. (Смеется.) Сын делает замечание: «Мама, ну зачем ты на меня кричишь? Давай поговорим спокойно». И я думаю: «А и правда, чего я кричу?». (Смеется.)

Антон: У Владика переходный возраст, он проверяет границы своих возможностей и часто заступает за них. По нескольку раз совершает одни и те же ошибки, вляпывается в ситуации, из которых мы должны помогать ему выкарабкиваться. Я стараюсь находиться с ним в диалоге, но у меня есть и запреты, и ограничения. Конечно, порой перегибаю палку, и Лена меня тормозит, говорит, что это перебор. Иногда даже не во время моего воспитания, а еще до, когда видит, что я сейчас взорвусь. (Смеется.)

— Как дети относятся к вещам, к престижу, вы их балуете?

Елена: Бывает, Влада накрывает волна, он говорит, что ему нужны брендовые вещи, а в какой-­­то момент спокойно носит одежду племянника. Я ему говорю: «У тебя есть определенная сумма. Ты можешь позволить себе люкс, если денег хватает». Сейчас сделал мне сайт для занятий по речи, и уже одна знакомая попросила его помочь ей, заработает какие-­­то деньги. А я, кстати, не люблю бренды, люблю открывать везде местных дизайнеров, чтобы вещи были живыми. И могу три года ходить в одних ботинках, если не нашла себе другие. А Владу я раз в два месяца покупаю обувь, и он идет в новых кроссовках играть в футбол. Телефоны — тоже больная тема. Он заявляет, что в классе у всех Iphone, у него тоже был, но он его утопил, когда был помладше. После этого я сказала: «Никакого Iphone». Он накопил деньги, но зачем ему такой телефон? Мы зарабатываем, но не на вещи. Нам всегда будет хотеться этого, потом — того, и так бесконечно.

— Лена, вы никогда не мучились от того, что муж более успешен профессионально?

Елена: Конечно, меня это мучило, потому что я училась усердно и успешно играла все главные роли в училище. На меня возлагали большие надежды. Но карьера зависит от многих обстоятельств, а у женщины еще и от желания заниматься семьей, детьми. Я переживала, но уже очень много передумала, переговорила с собой, прошла определенный путь. И сейчас всем актрисам, которые уходят в декрет, советую возвращаться на сцену скорее, даже если им кажется, что ребенок еще маленький. Он всегда будет маленьким, как и муж всегда будет хотеть видеть вас в семье. Но если человек любит, он к этому привыкнет и все поймет. А если нет, может быть, и не стоит быть вместе.

— Вы Антону завидовали?

Елена: Я называла это как-­­то по-­­другому, но если копать глубоко, вполне можно назвать и так — профессиональной завистью. Я просила Антона помочь попасть на пробы, но это не могло быть условием его работы. Муж строит свою карьеру абсолютно отдельно от меня. Если же удается что-­­то сделать вместе в театре или в антрепризе, мы никогда от этого не отказываемся. Нам очень комфортно играть вместе. Я снималась с ним в «Братанах», но это было давно. А во время беременности меня брали без проб во многие проекты, но я плохо переносила этот период, лежала в больницах. Потом я очень привязалась к дому и психологически упустила момент. Но я смотрю на то, как сейчас работает Антон, другие актеры, это же адский труд. Возможно, я не до такой степени люблю эту профессию, чтобы умирать на площадке. Я сейчас больше играю в театре, появились антрепризы.

— Антон, представьте ситуацию, что у Лены карьера резко пошла в гору и она обогнала Вас…

Антон: Стать звездой больше, чем я, в этом нет никакой сложности. (Смеется.) Это не кокетство. А мегазвездой? Но почему нет? Я буду только рад.

— Лена, а на дом вас теперь хватает?

Елена: Я люблю, чтобы вещи знали свои места, чтобы нигде не было пыли. Но я излечилась от такого перфекционизма (смеется), и в какой-­­то момент у нас появилась помощница по хозяйству. Но когда дети мне говорят: «Вот она может у нас в комнате убрать», — я отвечаю, что они уберут у себя сами. У детей должны быть хоть какие-­­то обязанности по дому. А я вот ремонтом балуюсь, плинтус склеила, шпаклюю, крашу, дрель у меня своя. Вешаю картины и держатель для велосипедов.

— Вы это делаете, потому что любите или потому что Антон этим не занимается?

Елена: Антон столько времени в детстве в деревне провел, очень много умеет, и если понадобится, он все сделает, но не любит этого, лучше пригласит специалиста. А мне нравится расковырять дырку, а потом думать, что с ней делать. (Смеется.)