Только унылые скептики утверждают, что любви отпущен определенный срок. Макар Запорожский и Екатерина Смирнова заметили друг друга еще в институтской аудитории и не только сохранили свой студенческий брак, но еще и дважды стали родителями. И это при абсолютно различных взглядах почти по всем вопросам. Настоящее единство противоположностей! Кстати, эту фотосессию наши герои сделали в своей новой квартире. Подробности — в интервью журнала «Атмосфера».

— Макар, Екатерина, ощутили ли вы пресловутую «вспышку» при знакомстве?

Екатерина: Ничего такого не было. Встретились мы до банальности просто — при поступлении в ГИТИС. Наш мастер Олег Львович Кудряшов в некотором смысле нас «свел» — мало того что обоих пропустил на второй тур, так еще меня целенаправленно попросил взять телефон у Макара, чтобы мы потом не потерялись и знали числа дальнейших прослушиваний. Поэтому мне пришлось самой подойти и познакомиться. Макар очень заносчиво посмотрел в мою сторону, как-­то нехотя выполнил просьбу, и мы пошли в разные стороны. Скажу больше: во время учебного года мы довольно холодно общались и даже конфликтовали. Активно отрицали друг друга.

Макар: Но так продолжалось лишь до шестого апреля. Именно в этот день я в нее влюбился. Внезапно. Катя была дежурной, подметала пол в аудитории, а я наблюдал за этим процессом. Вот так сидел и вдруг что-­то почувствовал. Точнее — меня заворожил заманчивый изгиб бедер.

Екатерина: Вообще похоже на сюжет голливудского мюзикла начала тридцатых годов. (Улыбается.)

Макар: Твое сердце было занято, между прочим. А мое было уже полгода как свободно.

Екатерина: Да, спасибо, что напомнил. (Улыбается.) В целом у меня имелось хорошее воспитание, высокие требования к будущему избраннику и старомодный подход к отношениям. Макар совсем не напоминал мой идеал мужчины. Скорее он походил на американского ковбоя — поджарый, накачанный блондин со светлыми глазами… Этот образ меня отталкивал.

Макар: Мне кажется, у Катюши был идеал — Дмитрий Сергеевич Лихачев — культуролог, искусствовед, профессор, доктор филологических наук. То есть человек, с которым ей было бы бесконечно интересно. Ученый Лев Гумилев тоже в этом списке. Как и Эрнст Неизвестный. По-­моему, Катя мне даже озвучивала эти имена.

Екатерина: Это ложь! (Смеется.) Но я скажу так — настоящая любовь происходит всегда вопреки нашим привычным представлениям. И это как раз случилось со мной. На начальном этапе Макар был очень романтичным. Одно из самых значимых моих воспоминаний того периода — это наши ночные прогулки на Патриарших прудах. Там случился наш первый поцелуй.

Макар: Нет, наш первый поцелуй произошел на моей исторической родине — возле метро «Краснопресненская». Я вырос на Трехгорке, знаю там каждый кустик и, разумеется, на Пресню звал Катюшу. А что касается Патриарших, то Катя там обычно устраивала квест для меня. То есть, если хочешь, чтобы мы были вместе, сделай то-­то и то-­то.

— Прямо как в сказке — задачи для принцев…

Макар: Точно! Например, предложи красивый и познавательный маршрут по историческим районам Москвы. А я же обычный парень — в кино ходил, спорт всегда любил, играл в баскетбол, имел разряд по легкой атлетике, по тяжелой, а тут столкнулся с неведомым — бродил по темным переулкам, узким внутренним дворам Патриков… Сначала был ошарашен, но быстро втянулся — шел за Катей и послушно любовался резным крылечком с козырьком у фактурной кирпичной стены, на которое красиво падает тень от изящной кованой ограды… Она отлично ориентировалась на местности. Как вы понимаете, для меня открывался совершенно иной мир. И мне, между прочим, до сих пор кажется, что Катя — это тот человек, до которого мне надо дорасти, дотянуться. Хотя сейчас начинаю брыкаться, настаивать на своем, желать, чтобы жена принимала меня таким, какой я есть. (Улыбается.)

Екатерина: На самом деле так происходит все тринадцать лет, что мы вместе.

— Предложение руки и сердца прозвучало спустя три года после начала романа, на борту самолета. Это вроде как символ, что браки заключаются на небесах?

Макар: Уж так повелось, что все стараются найти какое-­то необычное место для этих сокровенных слов. Кто-­то выбирает крышу, кто-­то мост, кто-­то пещеру, а я — воздушный лайнер. Я люблю летать, у меня ведь и дядя летчик, и дедушка, поэтому все совсем не случайно.

Екатерина: Секрет в том, что я тогда боялась летать, и он надеялся, что я со страху соглашусь. Собственно, так и произошло: я была ошеломлена, и Макар мне буквально насильно надел кольцо. (Улыбается.)

— Макар, а что вас побудило, несмотря на колоссальную разницу характеров и взглядов, все-таки не сомневаться, что рядом именно ваш человек?

Макар: Мною двигала любовь, и я стремился к развитию наших отношений. Тем более что Катя своим подходом ко всему постоянно напоминала, что существуют такие понятия, как честь, долг. Когда живешь вместе длительное время, в конце концов надо либо жениться, либо расходиться. Я видел наше будущее, поэтому выбрал первый вариант.

— Катя, и вы к этому времени уже не сомневались в своей второй половине?

Екатерина: Все свои проверки Макару я устраивала неосознанно, скорее инстинктивно, но важно, что он их выдержал, не сбежал, понял, что мне требуется время. И я это оценила.

— Макар, в одном из интервью вы рассказывали, что если Кате что-­то придется не по душе, она может спокойно встать и, никого не предупредив, уйти.

Макар: Безусловно, с близкими людьми, чьим расположением Катя дорожит, она себя так не ведет. А что касается других ситуаций, то если обстоятельства становятся тягостными, терпеть она их долго не будет. Как-­то, бросив надоевшую компанию, улетела из Ниццы домой раньше срока. И таких примеров немало.

— А по каким пунктам у вас происходят наиболее жаркие споры?

Макар: Это могут быть какие-­то мелочи. Так, я ненавижу закрытые двери. С детства привык, что входная дверь в нашу квартиру не запиралась, соседи приходили в гости, мы их гостеприимно угощали… Таким образом, я впитал в себя философию, что чем меньше ты имеешь, тем большим обладаешь. Деньги, имущество — все наживное. Если вдруг кто-­то позарится — да забирай и будь здоров! Я вроде не нуждаюсь и не боюсь таких ситуаций. Очевидно же, что если человеку понадобится наше добро, так он и три замка вскроет. Еще иногда мы спорим, как проводить время с детьми. Я бы таскал их с собой повсюду, знакомя с жизнью. Замечательно же, когда даже с младенцами на пузе приходят на мастер-­классы, на лекции, на выставки, на фестивали приезжают! Но Катюша против. Переживает за них и считает, что это мы должны подстраиваться под детский режим. (Улыбается.)

Екатерина: Первые годы жизни девочки проводили с нами в театре, сейчас и старшую иногда на работу беру. Но, конечно, я так перестраховываюсь, только пока дочки маленькие. Александре же всего пять лет, а Елизавете годик.

— Как полагаете, дочери продолжат актерскую династию?

Екатерина: Пока выводы делать рано, но я надеюсь, что они будут интересоваться не только театром, но и живописью, литературой, архитектурой, музыкой. Аленька любит петь и танцевать. И нас с Макаром это не может не радовать. Мы же оба окончили музыкальную школу, играем на гитаре, на фортепьяно.

Макар: Только у нас способности разные. Катя без проблем сыграет вам «Времена года», а я только что-­то легкое…

— А по будущему обучению подрастающего поколения у вас мнения сходятся?

Екатерина: Еще не приступали к обсуждению этой темы. Единственное, вряд ли мы станем диктаторами в навязывании освоения того или иного предмета.

Макар: Жена у меня чрезвычайно деятельная и не позволит тратить время зря. Тут мы с ней тоже сражаемся, поскольку я проповедую теорию разумной лени. У меня нет сомнений, что если к безделью относиться с любовью, то это прекрасно проведенные часы. Лежишь себе пельменем, релаксируешь, главное, не ругаешь себя — кайф! Не зря же говорят, что хорошо отдохнуть сложнее, чем хорошо потрудиться. И если отдыхать неправильно, с усилиями и стараниями ничего не пропустить важного, то утомляешься еще больше, чем от работы. К сожалению, диванной праздности сейчас я совершенно не могу себе позволить — у меня же семья с двумя крохотными детьми.

Екатерина: Касательно отдыха могу сказать, что мы давно не уходили в отпуск, но раньше он был исключительно продуманным.

— Катя, судя по всему, вы очень серьезно относитесь к бытию…

Екатерина: У вас обманчивое впечатление. Еще неизвестно, кто в нашей паре более склонен к хулиганству. И разве то, что мы родили двоих детей до тридцати лет, нельзя так назвать?! (Улыбается.) У нас большая семья, плюс два кота, и еще хотим собаку. Это мечта Макара.

Макар: Хочу лайку или маламута. Они шустрые, веселые.

— Макар, в детстве вы видели себя в будущем психологом или дизайнером. Сегодня эти области никак вами не освоены?

Макар: Ну, дизайн так точно нет.

Екатерина: У нас есть цель — постройка загородного дома, и там будет возможность фантазировать над интерьером.

Макар: Скорее, это станет зона ответственности Кати, а на мне финансово-­производственная часть. По поводу дизайна могу сказать, что для меня важна эргономика, удобство. Всякие украшения вторичны. Пока мы справились с ремонтом только нашей новой квартиры. И она получилась очень уютной.

Екатерина: Макар позволял мне любые капризы. Например, я захотела в спальню нежное панно с магнолией. Оно оказалось очень дорогим, но муж его все равно купил. И это сокровище приехало к нам из Англии.

— Катя плохо идет на компромиссы?

Макар: Да. Но если раньше я огорчался по этому поводу, то сегодня радуюсь, что мне повезло. Частые уступки загоняют в капкан неудовлетворенности. Не стоит врать самому себе. Жена в этом совершеннее меня. Я более гибкий, порой стараюсь не решить проблему, а обойти ее. Но это не выход. Катя жесткая — она может и ультиматум поставить.

Екатерина: При этом Макар умеет неожиданно совершать ход конем, и это впечатляет. Главное, что мы с годами путем проб и ошибок обретаем мудрость.

— То, что вы люди одной профессии, это выигрыш, на ваш взгляд?

Екатерина: Мне кажется, что да.

Макар: А я уверен, что это не имеет значения. Специальности одна от другой мало чем отличаются. Скрипач-­виртуоз и талантливый столяр — оба мастера, и результат их деятельности схож: и тот и другой создают прекрасное.

Екатерина: Я учусь у Макара кинематографическим навыкам, задаю много вопросов про пробы, так как я пока больше все-таки театральная актриса, а у Макара огромный список ролей. Это и сериалы «Метод», «Папины дочки», «Моя прекрасная няня», «Челночницы», «Мата Хари»…

Макар: Но мы оба не представляем себя без сцены.

— Сценарные ходы пьес нередко требуют актерской отваги. Вы отчаянные?

Екатерина: У меня нет парализующих страхов. Высоты в театре я не опасаюсь, и обнаженной могу играть. То есть в пространстве работы бесстрашна, а вот в жизни пуглива.

Макар: А у меня все ровно наоборот. На сцене себе, видимо, не слишком доверяю. Зато в обычной жизни буквально гоняюсь за экстримом. Так, в Крыму на Ай-­Петри, едва увидев тросовую канатную дорогу, перекинутую через ущелье, вознамерился по ней пройти. А в Абу-­Даби прокатился по самой скоростной в мире американской горке, где мгновенно оказываешься в шкуре пилота болида. А прыжок с парашютом у меня еще впереди, хотя Катя и против моих выкрутасов. (Улыбается.)

Екатерина: Порой свой страх следует перебороть. Помню, как еще на первых месяцах беременности мы отправились в Америку, осуществляя давнишнюю затею посмотреть Нью-­Йорк, Лос-­Анджелес, Лас-­Вегас… И вот ранним утром мы полетели на вертолете со стеклянным днищем над Гранд-­Каньоном. Я согласилась на это ради Макара. Мне было жутко, когда мы зависли над этой чарующей бездной, но оно того стоило. Экскурсия оказалась незабываемой.

— Макар, а вы рекомендуете супругу продюсерам и режиссерам?

Макар: В нашей семье так не принято. Мы любим искусство в себе, а не себя в искусстве. У Кати гигантский потенциал как у актрисы, но мы не из тех, кто будет тащить друг дружку.

Екатерина: И я пока, откровенно говоря, сосредоточена на воспитании детей, плюс успеваю играть в театре, даже недавно участвовала в выпуске спектакля. А до этого, еще беременной, снималась в историческом детективе для Первого канала. Но уже совсем скоро буду полностью готова к активной работе. Признаюсь, что помимо кино мечтаю записывать детские сказки. Мне кажется, сегодня очень не хватает таких волшебных, музыкальных произведений, как раньше были с той же Марией Бабановой.

Макар: Да, можно читать сказки всех народов мира. Старинные. Это огромное поле для творчества. Мы же ежедневно читаем дочкам разные рассказы, а также всякие истории с продолжением сочиняем. Лично я благодаря этим вечерам открыл для себя «Пиноккио». Космическая книга! — Чувствуется, дочки у вас папины…

Макар: Я — шикарный папа. (Улыбается.) Люблю своих девчонок. Это мои цветочки. Бойкие, порой назойливые, но мне нравятся любые их проявления. Провожу с ними все свободное время, и если им что-­то нужно, могу без проблем справиться без помощи Кати. Это потому, что у нас вахтенный метод — мы с женой взаимозаменяемы дома. И я малышкам ничего не запрещаю. Кроме хамства, наглости и разгильдяйства. Сквозь пальцы смотрю, как они разламывают диван, скачут у меня чуть ли не на голове, прыгают со стола на кровать. Никогда не заставляю их ходить по струнке.

Екатерина: Дочки правда отца обожают. У них настоящая любовь.

— Люди из творческих сфер, как правило, не слишком озадачиваются бытом. У вас по-­другому?

Екатерина: На Макара можно положиться во всех хозяйственных делах. Если не сам сделает, то договорится с кем надо.

Макар: Откровенно говоря, я не особо много чего умею по дому, но готов учиться. Хотя времени нет на это — все подчинено хаотичному рабочему графику. Вот скоро будет премьера полнометражного психологического триллера «Илиана», выйдет сериал «КАМАЗ-мастер».

Екатерина: Макар все делает блестяще. И даже вкусно готовит — пошел в отца.

— Катя, а есть какие-­то хобби, на которые вы всегда находите время?

Екатерина: Ребенком я грезила балетом. Поступала и в Вагановское училище, и в московское, при Большом театре. Не взяли. Но танец остался моей страстью. Часы, посвященные классической хореографии, для меня святые. Станок и пуанты. А Макар фанат хоккея, этого брутального, мужского спорта, который он открыл для себя благодаря сериалу «Молодежка».

— Можете сформулировать рецепт стойкости студенческого союза?

Екатерина: Да, мы динозавры. Вместе нас держит только любовь. В самом высоком смысле этого слова.