Обаятельный, с открытой улыбкой, добрый, сексуальный, простой — Джейк Джилленхол являет собой просто-таки образец настоящего американского мужчины мечты. Актер рано встал на профессиональную стезю и вот уже тридцать лет остается на волне успеха. Правда, сам он себя звездой не считает. Очевидно, сказывается то, что сын знаменитых родителей привык к пристальному вниманию еще с детства. Трудолюбивый и упорный, внимательный к родным и близким, Джейк признается, что романтические отношения — не его сильная сторона. В чем причина — мы пытались разобраться вместе.

— Наконец-­­то, Джейк, и ты присоединился ко вселенной комиксов. Вау, злодей, супергерой — теперь мы будем чаще видеть тебя в трико и плаще?

— По крайней мере в ближайшее время вам предстоит это удивительное зрелище. (Смеется.) Я пока не знаю точно, но, может быть, мой персонаж Мистерио удостоится отдельного фильма!

— Тебе не привыкать к славе: последние пять лет ты на гребне успеха. И все же что-­­то поменялось, когда ты снялся в блокбастере такого масштаба, как «Человек-­­паук»?

— Теперь у меня внушительный счет в банке, а поклонники «Человека-­­паука» готовы растерзать меня на части. Но если напрямую, я больше люблю — прошу простить меня фанатов комиксов — работать в психологических драмах или триллерах. Но общий уровень узнаваемости, конечно, повысился. Подобный шквал был после «Принца Персии: Пески времени», потом волна улеглась, а теперь вот я переживаю что-­­то похожее. Ты знаешь, вся моя карьера идет по кругу. Вначале было «А кто вообще такой этот Джейк Джилленхол?», затем «Дайте мне этого Джилленхола!», после «Найдите кого-нибудь похожего на Джилленхола», а потом… снова «Кто такой этот Джейк Джилленхол?» Понимаешь, да? (Улыбается.) Кажется, я готов к любой реакции публики и критиков, ничем меня не удивить.

— Ты звучишь как многоопытный и умудренный человек…

— Ой, я совсем еще мальчишка. И пускай мне под сорок (боже, я правда это сказал?), вся моя опытность и умудренность мало чего стоят. Со славой я знаком понаслышке, но опосредованно я к ней прикасался и раньше. Мои родители всегда были в голливудской тусовке, а я рос золотым ребенком — доступно было все, или почти все. У меня было несколько крестных, и мы с мамой разделяли их на «звездных» и «человеческих». Так вот, Пол Ньюман был из «звездных», а Джейми Ли Кёртис побывала и в том, и в другом списке. Я общался с теми, кого называли легендами, — и разговаривал с ними как с обычными людьми.

— Словом, ты избалован вниманием?

— Вовсе нет! У меня было отличное детство, и родители, несмотря на вечную занятость, всегда находили время на разговор или поддерживающий ужин. Конечно, как я говорил, рядом были те, за кем охотились папарацци, но я воспринимал их просто как тетушек и дядюшек, и все они относились ко мне строго, как и мама с папой. Более того, мне как-­­то устроили бар­­мицву, но вместо традиционной вечеринки в честь взросления мы отправились в приют для бездомных и кормили их. Словом, семья воспитала во мне трезвое отношение к миру и к себе в этом мире. Никаких шалостей балованных детей ни я, ни Мэгги (сестра актера, актриса Мэгги Джилленхол. — Прим. авт.) себе не позволяли.

— Ты снимался с Мэгги в «Донни Дарко» — фильме, который сделал тебя звездой. Каково это — работать с близким человеком?

— Я просто обожаю Мэгги, и потому каждая лишняя минута с ней — будь то дома или на съемочной площадке — это праздник и радость для меня.

— Вы с ней соперничаете? Все-таки одна профессиональная стезя…

— Ну, нас постоянно сталкивают — критики, шоумены, поклонники регулярно пытаются сравнивать нас. Кажется, это делается для того, чтобы сделать интервью с нами погорячее… Я все понимаю, журналисты этим славятся.

— Ты не очень любишь беседовать с журналистами?

— Не то чтобы я не любил. Просто, знаешь, что бы я ни говорил — и ни сказал бы сейчас, — от моих слов все равно останется одно-­­два предложения. Я никогда не узнаю себя в тексте. Будто все это говорю не я, а какой-­­то напыщенный бука, который очень много о себе думает. Но в целом это не проблема журналистов, скорее моя. Вдруг я думаю о себе лучше, чем я есть на самом деле, — и я действительно бука?

— Джейк Джилленхол, обладатель обаятельной белоснежной улыбки, мистер Идеал, который регулярно попадает во все списки и рейтинги «самых сексуальных» — бука? Ни в коем случае!

— О да, я обожаю эту сторону журнального Джейка — мистер Идеал! Читаю и думаю: «Боже, это просто какой-­­то образец для подражания, а не человек». Ты же понимаешь, что люди склонны к перегибам: обожают идеализировать или демонизировать знаменитостей. Это естественно, потому что мы в кино чаще всего играем либо однозначно положительных, либо отрицательных героев. Вот потому до последнего времени я избегал участия в больших коммерческих проектах. Моему сердцу ближе картины вроде того же «Донни Дарко».

— Но все же тебя неспроста идеализируют. Насколько мне известно, ты работал спасателем, да и сейчас периодически занимаешься волонтерством.

— Я был спасателем, это так — несколько лет подряд работал на береговой линии. Но мне так и не довелось вытащить кого-нибудь из воды, да и делал я это потому, что родители хотели, чтобы я научился самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. То есть это не потому, что я весь такой правильный и добрый, а просто потому, что знаю слово «надо». Но, конечно, я и добрый, и правильный. (Смеется.)

— Режиссеры, как один, в восторге от твоей работоспособности, хвалят твой твердый характер, умение погрузиться в роль, упорность, даже некоторую упертость. Но вот девушки твои… скажем так, они жалуются. Причем почти каждая.

— Я не самый лучший бойфренд, это так. (Смеется.)

— На твоем счету романы с Риз Уизерспун и Тейлор Свифт, Кирстен Данст и Натали Портман. И все они вспоминают ваши отношения как безумные, бурные, страстные, но почти все признаются, что не смогли конкурировать с твоей главной страстью — с работой…

— Я и впрямь приношу девушкам одни неприятности. Алиса (Алиса Миллер, модель, бывшая возлюбленная Джейка. — Прим. авт.) в одном из интервью, которое она дала после нашего разрыва, призналась, что порвать со мной ей было легко, так как она почти не видела меня дома и просто отвыкла от общения со мной. Ну что сказать? Это так. Мои женщины все как одна были отличными — любящими, нежными, умными, но я пока не готов к чему-­­то серьезному. Чтобы отдавать себя семье, важно, чтобы было что отдавать, а я пока все мои ресурсы, все страсти, весь интерес направляю в работу. Вот такой я фанатик. Ну кому с таким понравится жить? (Грустно улыбается.)

— Я так понимаю, дети пока тоже не планируются?

— Если это зашифрованный вопрос о моем положении на любовном фронте, то я готов ответить прямо: у меня никого нет. И знаешь, в чем дело с детьми… Я рос в полной семье, и, несмотря на последующий развод родителей, мы с Мэгги привыкли к тому, что за столом во время ужина сидят и мама, и папа. И потому я хочу, чтобы мои малыши также видели обоих родителей. Так что пока никаких детей, жены и большого дома. Хотя я, конечно, очень хочу быть отличным отцом для самых лучших отпрысков.

— Говорят, у тебя и опыт есть…

— Я крестный отец дочки Хита Леджера и Мишель Уильямс. Это, естественно, не то же самое, что быть настоящим папой, но ощутить ответственность и принятие можно сполна. Когда Хит предложил мне эту почетную роль, я долго раздумывал — это же не пустые слова и звания, это большая честь, это важно.

— Ты дружил с Хитом?

— Мы были с ним… наверное, да, это можно назвать дружбой. Конечно, мы вместе пережили не самые простые съемки «Горбатой горы», оглушительный успех картины, шквал вопросов о нашей сексуальной ориентации — и стали родными, что ли. Да, родными людьми. Общение и работа с Леджером — пожалуй, одно из самых важных переживаний в моей жизни. Он был невероятным человеком, глубоким, открытым, настолько обаятельным, что под его обаяние попадали и люди, и животные. Он буквально гипнотизировал все живое вокруг. И он по-настоящему любил меня. Я горд, что знал его. Его смерть на меня сильно повлияла, и случилась она примерно тогда, когда развелись родители. Казалось бы, ну что такого — я уже взрослый мальчик… И все же эти два события заставили меня пересмотреть многое в жизни. В том числе отказаться от легкой славы, быстрых денег. «Человек-­­паук» и мое участие в картине — первый за долгие годы шаг к блокбастерам. Посмотрим, как пойдет в этот раз. Знаешь, так случается, что фильмы, которые делают кассу, спустя годы никто и не вспомнит. А я не хочу принимать в таким фильмах участие.

— Чье мнение о твоих успехах для тебя важнее всего?

— Естественно, мнение моей семьи. С сестрой мы постоянно на связи. Я, по сути, младший брат — сколько бы ни было мне, Мэгги всегда будет для меня «старшенькой», всегда будет пытаться защитить, дать совет, подставить плечо. Это природа вещей, и мне приятно, что она принимает большое участие в моей жизни. Правда, в подростковом возрасте мне казалось, что она вся из себя звезда, а я так, неудачник. Сегодня ситуация поменялась, и мы просто близкие люди. И я все еще жажду ее одобрения, впрочем, ситуация поменялась: теперь и она жаждет моего. Конечно же, советуюсь и слушаю я и маму. Она необыкновенная.

— Складывается ощущение, что тебя хватает на работу, на семью, на дружбу и для романтики просто не остается сил.

— О, отличное объяснение! Буду использовать его в разговорах с мамой. (Смеется.) Ну а на самом деле любовь растет из дружбы и общих интересов. Уверен, когда все сложится и найдется женщина, способная разделять мою страсть, мои увлечения, способная со мной дружить — у меня будут силы на то, чтобы создать с ней семью. А пока я действительно поберегу силы.

— Ну хорошо, а хобби у тебя есть?

— Я обожаю кулинарию, могу готовить для большого количества людей — мне это прямо в кайф! Я вырос среди людей, которые обожают поесть, и все умеют и любят готовить. Среди таких людей просто невозможно остаться в стороне и не научиться. Еще люблю плотничать, что-нибудь строить, обрабатывать дерево, красить. Если бы не сложилось в актерской профессии, я бы точно ушел либо в повара, либо в столяры. Еще я регулярно медитирую — эта практика помогает мне восполнять ресурс, умиротворяет. Ну и бегаю каждое утро — это то, чему меня научил отец. Дождь ли льет, солнце ли светит, что бы ни случилось, я выхожу на пробежку. Еще я интересуюсь политикой. Да, да, я отлично понимаю, как выглядит актер, который лезет не в свое дело. Мы живем в такое тоскливое время, когда политики становятся актерами и наоборот.

— И мы снова вернулись к образу идеального Джейка Джилленхола — неравнодушного гражданина, отличного актера, любящего брата и сына, человека, способного построить дом своими руками, да еще и медитирующего регулярно. А ты говорил!..

— Я слушаю это и совершено отчетливо понимаю, где проседает моя жизнь: романтические отношения — не моя сильная сторона. Но, знаешь, я не ощущаю тревоги. Кажется, я совершенно счастливый человек. Видимо, просто знаю, что все происходит тогда, когда приходит нужное время.

— Джейк, у тебя есть какой-­то идеал, образец, модель жены?

— Меня привлекают взрослые женщины. И я говорю скорее не о возрасте, а об уровне осознанности. Понимаешь, они особенные. Во взгляде таких женщин доброта, мудрость, спокойствие. И еще чувство юмора. Знаешь, что я заметил? Глупый человек не может хорошо шутить. Умение смеяться и смешить для меня одна из отличительных черт той самой взрослой женщины. И, конечно, никаких истерик! Я сам по натуре человек спокойный, немного медленный даже. Привык все проговаривать, проживать, обсуждать — думаю, мне было бы сложно общаться с той, кто вместо разговоров по душах кричит или кидается посудой. И еще! Я вообще не ревнивый, и мне бы не хотелось, чтобы моя жена была такой. Специфика актерской работы такова, что поводы для ревности при желании найти можно — съемки в откровенных сценах, регулярные отлучки из дома… Но я верю, что можно обойтись без подозрений.

— Кажется, мало что способно вывести тебя из себя. Эмоции ты проявляешь исключительно на камеру или бывают моменты, когда ты отдаешься чувствам?

— Я очень чуткий человек! Например, могу расплакаться, когда узнаю, что мои друзья становятся отцами. Завидую, наверное.