— Мы все видим, что сейчас творится в мире в связи с пандемией. Недавно на видеосервисе START вышел жизнеутверждающий сериал «257 причин, чтобы жить». Вам не кажется, что показ этого сериала, в котором вы предстали в образе врача, несколько символичен?

— Думаю, да, символично. Тема, что называется, на злобу дня. Думаю, сериал надо посмотреть всем, потому что это касается не только какой-то одной болезни или ситуации. Это вообще о том, чтобы найти причины, чтобы жить. Это можно ко всему отнести. И к нашей ситуации в том числе.

— Почему согласились на роль врача? Что привлекло в этом персонаже?

— Скажу сразу, когда мне прислали сценарий первой серии, я поняла, что сценарий очень нестандартный. Это не про болезнь как таковую, не про то, как все плохо. Это история о том, как человек с ней справляется, о состоянии ремиссии у главной героини и как ее жизнь меняется в этот период. От нее отворачиваются близкие люди, друзья, но она не теряет надежду, а находит свой желтый блокнот, куда когда-то записала 257 причин, чтобы жить и бороться с болезнью. Мы увидим, как она воплощает эти причины. Сериал больше про жизнь в целом. Мне очень понравился подход создателей к этому. У меня небольшая роль. Я играю лечащего врача. И мне всегда интересны такие эксперименты. Поскольку сериал все же несколько экспериментальный для нашего зрителя. Мне понравилась команда, режиссер.

— Было что-то сложное во время съемок или, наоборот, что-то далось слишком легко?

— Сложно было то, что, когда мы начинали, я не в полной мере знала концовку. Для меня финал оказался немножко неожиданный. Авторы роль моей героини сильно развернули. Но достаточно закономерно.

— Как обычно соглашаетесь на роль, что ставите во главу угла?

— Сложно ответить. Наверное, интерес. Однозначно ответить на это нельзя. Сценарий должен заинтересовать. И не важно, о чем он. Тебе должно быть интересно. Увлекательно. Мне уже хочется, чтобы все проекты были по любви: и спектакли, и съемки. Важно, когда у тебя все гармонично. Потом, это коллектив, команда, опять же, очень важно для меня, кто снимает, кто снимается. Много составляющих факторов… Ведь когда тебе интересно, тебе есть, что сыграть как актеру, попробовать что-то новое, то, что ты не играл еще ни разу. Или то, что хотел всегда сделать.

— Вы любите в жизни придумывать себе причины, по которым можно что-то делать или не делать?

— Я думала, что вы сейчас меня спросите про смысл жизни, про причины жить (смеется). Ведь сама жизнь есть большая причина, чтобы жить. Это мое мнение. Я убеждена в этом. Ну, конечно, я живой человек, и когда мне не хочется что-то делать, я пытаюсь оправдать свое нежелание что-то выполнять, делать, куда-то идти. Внутри себя я нахожу тут же причину, почему я не буду это делать. Если это не касается лени, то я с этим состоянием подружилась. И теперь я знаю, когда мне надо, значит, надо. А когда не очень надо и не хочется, то… это не лень, это что-то другое.

— Осознанный выбор.

— Конечно, но причины все равно ищу (смеется).

— А вы трудолюбивый человек?

— Вы знаете, что-то среднее. Я не могу назвать себя ленивой, но слишком трудолюбивой — тоже, хотя я достаточно много работаю. Мне нравится моя профессия, то, чем я занимаюсь. Все зависит от обстоятельств. Если мне интересно, то я готова ночами не спать. Меня это зажигает. А если что-то посредственное, я не включаюсь. Я философски отношусь к каким-то вещам. Не могу себя назвать трудоголиком, плохо это, хорошо ли, ну вот так у меня происходит. Я порой даже замечала, когда я что-то через силу активно начинаю делать, у меня сбиваются жизненные настройки — то я заболеваю, то от меня начинают закрываться какие-то двери. Поэтому я как-то аккуратно к этому отношусь. Сейчас, казалось бы, карантин, а я встаю в семь утра, солнце светит, и я встаю. И начинается: занятия йогой, прогулки-пробежки, тренинг английского, который нужно повторять. Записалась на курсы. Видимо, весна. Все просыпается. И причем долго не могу заснуть, хочется, чтобы день не заканчивался, потому что я мало сделала. С возрастом у меня проснулась жажда жизни. Думаю, что дни какие-то короткие: что-то не успела прочитать, слова новые не выучила, вот такая вот работа моя внутренняя. Получается, наоборот, сидение дома, эта зона комфорта меня очень начинает расслаблять. А я в этой вате стараюсь находить для себя причины, чтобы двигаться, развиваться. Мозг должен работать, тело и все остальное. Иначе бесконечный отпуск — это сложно (смеется). Я, видимо, уже не умею так отдыхать. Я и в отпуске люблю почитать, пробежаться. Я не умею лежать на песочке и просто загорать. Такая привычка.

— Почему в какой-то момент вы решили взять псевдоним, фамилию вашей прабабушки?

— Вот так вот, решила и взяла (смеется). Мне показалось, что это красивее, как-то загадочнее. Так сложилось. Никто не был против. И мне это понравилось. Теперь я Невская.

— Вы участвовали в популярных мюзиклах: «Нотр-Дам де Пари», «Иствикские ведьмы», «Дракула», какие у вас отношения с этим жанром сегодня?

— Да в общем-то никаких. В том смысле, что я уже не работаю в мюзиклах. Как-то мы так расстались, судьба развела. Не было предложений. Если бы были сейчас, я рассмотрела бы их с удовольствием. Потому что я люблю этот жанр. Помню, когда начинала, особенно в «Иствикских ведьмах», я просто кайфовала. Мне все очень нравилось. Мне казалось, это то, чем я хочу заниматься всегда. Но все как-то непросто складывалось. Не могу сказать, что я была сильно востребована. Потом я начала активно сниматься. И меня так затянуло, что все остальное отпало. Но у меня есть спектакль антрепризный, правда, это не так много. Надеюсь, что станет больше. А так я смотрю мюзиклы, у нас просто не такой рынок для этого, как на Западе. А вообще, это очень интересный жанр, очень сложный. В нем ты можешь себя раскрыть: петь, танцевать, говорить — это очень здорово. Тем более, если ты это умеешь. Жанр яркий, красивый, праздничный. А мне нравятся яркие проекты. Даже если история не совсем веселая, как «Нотр-Дам де Пари», все равно он яркий и многозначительный. Я с удовольствием поработала бы, но ролей больше для молодых актеров — 20—30 лет. Это уже потолок. А дальше характерные роли, а я не совсем такая актриса. Хотя могу, наверное, но меня такой режиссеры не видят. Поэтому с работой в мюзиклах все сложнее и сложнее — ролей меньше.

— Вы сказали, что вы заняты в антрепризе. А что с репертуарным театром, возвращаясь к вопросу о трудолюбивом человеке, не в этом ли проявляется актерское трудолюбие?

— Я не могу сказать, в этом ли проявляется или не в этом. Я знаю многих актеров, которые состоят в труппах репертуарных театров, сейчас там многое очень сильно меняется, например, переходят на контрактную основу. Так вот, они сидят и ждут своей роли месяцами, годами. Для меня это сложный момент, я так не могу. А если тебе что-то в театре не очень нравится? А работать надо. Этот момент обязаловки меня всегда останавливал, не был мне близок. Это достаточно тяжело — работать в репертуарном театре. Это не значит, что тебе будут давать главные роли. Далеко нет. Существует какая-то повинность. Кому-то повезло, у кого-то по любви, у него роль за ролью. Но таких случаев крайне мало, чаще это долгое прозябание в труппе после института, вводы на все маленькие роли. Поэтому у меня с репертуарным театром не сложилось.

— А делаете разделение между сериалом и полным метром?

— Уже нет, честно говоря. Да и у меня у самой не так много полных метров в творческой копилочке (смеется). Вот если меня спрашивать как зрителя, я могу сказать, что тоже не делаю разделения, потому что практически все новые сериалы интересней многих кинофильмов, которые сейчас выходят в прокат. Сегодня такой сильный сериальный рынок, такие истории, такое смешение жанров, что теперь это не «мыло» какое-то, а серьезное производство. Это теперь крепкий и проработанный жанр. А главное, очень интересный.

— Как раньше были многосерийные фильмы, тех же Краснопольского и Ускова?

— Абсолютно. Смешение жанров, как я уже сказала, герои развиваются, меняя законы драматургии, и так это интересно, так много нового. Поэтому теперь я ничего не разделяю совсем.

— А что для вас важнее — деньги или роль?

— Ой, ну зачем вы меня об этом спросили (смеется)? Хотите меня спросить, люблю ли я деньги? Да, я очень их люблю. Но роли я люблю еще больше (смеется). А когда есть и роли, и деньги — это просто счастье! Но деньги приходят и уходят, такая энергия, а роли с тобой навсегда. Это процесс, это интерес. Конечно, люблю роли, но без денег никуда (смеется). Без них сложно. Пусть будут и деньги, и роли.

— Не жалеете сегодня, по прошествии лет, что попали на съемки нашумевшего сериала «Кто в доме хозяин?», который так или иначе повлиял на вашу узнаваемость?

— Ну что вы, почему жалею? Я очень рада этому. Мне же было уже 29 лет, достаточно поздно начинать сниматься. И сразу большая главная роль — это счастье. В то время еще говорили с легким пренебрежением: «Фу, ситком!», относились странно к этому жанру, мягко скажем. Сейчас все поменялось, мы только что говорили о сериалах, теперь очень много актеров выходит из них. Это если говорить об их популярности. Поэтому я считаю, что у меня был карт-бланш. Выпал шанс. И я этому очень рада. Это была и большая школа, потому что существование в ситкоме совсем другое, нежели в полном метре, ты всегда должен быть собран очень. Темперамент, энергетика — все должно работать как пружина. Сериал сильно повлиял на мои актерские умения.

— В сериале у вас были прекрасные партнеры: Людмила Артемьева, Андрей Носков, Геннадий Хазанов, Валерий Гаркалин, Эвелина Бледанс и другие. С ними было просто находиться на одной съемочной площадке?

— Отношения были хорошие, партнерские. Это важно. Мы как-то быстро стали ансамблем. А многие просто приходили: кто на серию, кто как приглашенный актер-звезда. У нас была очень дружная компания. Конечно, порой была усталость, легкое раздражение, когда мы шли под эфир поначалу. Мы не так много и снимали, всего полтора года. Сейчас годами трудятся над проектом.

— Что для вас партнерские отношения? Можете определить это для себя?

— В работе это как пинг-понг. Если кто-то уронил шарик, шарик укатился. И все. Без партнера работа в кино или театре невозможна. Нет партнера — все пропало. Поэтому обязательно твой шарик кто-то должен подхватить. А когда этого не происходит, сразу вязнешь. Ты хочешь что-то дать, а тебе нет ответа. Так работать очень сложно. А партнер возвращает тебе в том пинг-понге шарик. Игра присутствует. Так и в жизни. Когда люди сосуществуют, можно говорить и о супружестве тоже, то рядом присутствует человек, который твой шарик всегда подхватит. А если ты все время шарик кидаешь и сама бегаешь за ним, то это не партнерство. Это люди не в одной лодке плывут. Это плохо, тяжело. Это только усложняет общение. Партнерские отношения во всем очень важны.

— Приходилось влюбляться в партнера?

— Приходилось (смеется). Это мой муж! Мы познакомились на съемочной площадке.

— Признайтесь, как отказать мужчине в его ухаживаниях, объяснить ему, что он для вас не пара, и в то же время не обидеть его?

— Это очень сложный вопрос. Тем более, если мужчина хороший, это трагично (смеется). Сказать «останемся друзьями» — это тоже значит обидеть человека. Наверное, он же на что-то рассчитывает. Но так бывает, дороги расходятся. Не знаю, не могу дать совет. Это всегда очень сложно (смеется). Надо попытаться остаться если не в дружеских, то, наверное, в хороших отношениях с человеком, это важно. Не нужно жечь мосты. Но совет дать сложно. Это все очень индивидуально. Люди все разные. Кто-то может осознанно это принять, а кто-то нет. Все по-разному себя проявляют, услышав отказ. Я до сих пор учусь говорить «нет» всему: плохим проектам, плохим встречам, неинтересным мероприятиям. Потому что всегда есть сомнение: а вдруг это какая-то новая возможность. Но надо учиться говорить «нет». Потому что так честнее и легче. И если не любишь ты человека, надо сказать, нужно найти, подобрать слова. Человек будет страдать, но он поймет. Он и так будет страдать, хуже его обманывать. Это путь в никуда. Поэтому я за честность. Она может быть болезненной, но это лучше. Ведь все пройдет, будет другой день, новые взаимоотношения, новые люди. А вот ложь — это как безвременье, она не конструктивна. Лучше сказать как есть, но найти мудрые слова. Так немножко по-китайски. Китайцы ведь не говорят ни да, ни нет (смеется). Этому нужно поучиться с нашей-то натурой.

— Какие мужчины вам нравятся внешне и по характеру?

— Ой, ну разные (смеется). Но мне очень нравится мой супруг. Мне нравятся красивые мужчины, которые хорошо одеваются, мужчины с юмором. И я очень люблю талантливых людей. Я и влюблялась всегда в талантливых. Человека всегда выделяет притягательная харизма.

— Ваш супруг полностью соответствует вашим требованиям о мужской красоте, харизме и характере?

— Да не было у меня никаких требований (смеется). Я просто увидела человека, влюбилась. С ним просто хорошо. Есть взаимопонимание, да и много чего еще в нем, что мне нравятся. Само понятие «требование к кому-то» — это может быть требование при принятии на работу. Если говорить о любви, то тут, конечно, каких-то критериев нет. Чем Дима (Дмитрий Клепацкий, — прим. авт.) хорош, он тоже человек, который стремится к взаимопониманию. Он продюсирует, понятно, что у него это умение договариваться развито сильно. Это важно, а в супружестве в том числе. Есть такие камни преткновения, например, разные интересы, но надо уметь договориться, взаимно понять, что нам лучше. Не конкретно тебе или мне, а нам как паре. Он умеет и может это делать. Это важная, порой редкая в мужчине черта. И мне она в нем очень нравится. Это крайне важный для меня момент.

— А чем он покорил ваше сердце?

— Сложно сказать. Я за ним наблюдала, он был какой-то добрый. Не в смысле добряка, а человека с позитивной энергетикой. Ему как-то костюм не тот принесли на съемках, обычно многие начинают нервничать, суетиться, а он как-то по-доброму начал говорить, что он из-за этого человека не успеет вовремя войти в кадр. Из-за того, как он разговаривал с костюмером, я и обратила на него внимание. Он вел себя вежливо, интеллигентно, разъясняя человеку, что так делать нельзя. Он вообще не любит резких выражений, хотя сам спортсмен, всю жизнь занимался прыжками на лыжах с трамплина. Наверное, его спортивная дисциплина, ведь какие невероятные нужны собранность и концентрация, когда он летит на лыжах высоко над землей, наложила на его характер отпечаток. Он умеет быстро собраться, сконцентрироваться, сдерживать свои порой негативные эмоции. Но это я поняла спустя время, а поначалу нет. Поначалу было просто доброе, интеллигентное отношение к окружающим людям. Да и шутит он хорошо (смеется).

— Говорят, что вы сами не прочь пошутить, любите юморить на пару?

— Да, на самом деле мы друг над другом подшучиваем, подтруниваем. И это здорово. Даже сейчас в какие-то моменты это выручает. Так и живем.

— Вы как-то сказали, что наши желания исполняются, когда мы перестаем о них думать, перестаем желать. Вы и сегодня в этом уверены?

— Однозначно. Но, переставая думать о своем желании, ты все равно думаешь о нем (смеется). Но не постоянно. Такое ненасильственное желание получается. Тогда да. Порой я с юмором говорю, что что-то происходит, когда тебе это уже не нужно. Вот с этим сложнее (смеется). Ты забыл, отпустил, а оно сбылось. И ты думаешь, а что теперь с этим делать? Но это так, шутка юмора. А вообще, да, действительно, это тонкое чувство. Сложно его описать, как так желать, не желая.