— Кто назвал вас Серафимой?

— Папа с мамой. Как это ни странно (смеется).

— Достаточно необычное имя даже в наше время, с чем был связан такой выбор?

— У меня была бабушка Сима, мама моего отца, правда, я не уверена, что она была Серафимой. Была просто Симой. А родители решили немножко увеличить ее имя. Но это не точно.

— Считается, что Серафим и Серафима — это коммуникабельные люди, любящие юмор, шумные и веселые компании, им не чужды розыгрыши. Хотят они этого или нет, но всегда оказываются в центре внимания. Это все про вас?

— Да, в целом все это сказано про меня. Но единственное, я отношусь к людям по типу экстравертный интроверт. Поэтому мне надо периодически отдыхать в одиночестве.

— Чувствуете влияние в своей судьбе такого могущественного имени? Так называют небесных ангелов, которые находятся на самой высокой ступени райской иерархии. Это имя носили святые Серафим Саровский, Серафим Вырицкий, канонизированные после смерти.

— Мне кажется, что да, есть это влияние. И оно достаточно сильное, помогает в какие-то моменты.

— А в какие, если не секрет?

— Да в разные. Когда ты чувствуешь, что немножко слабину даешь. Вот тогда меня начинает вытаскивать какая-то неведомая сила. Можно сказать, что это какая-то энергия, а можно верить в то, что у имени энергетика тоже есть. И какие-то сложные ситуация я проскакиваю, так уж получается, безболезненно. У кого-то в таких ситуациях может что-то случиться нехорошее, а у меня все хорошо. Например, как-то я поехала в Пуэрто-Рико совершенно одна. Но я прекрасно провела время, вообще шикарно. Мне помогали все встреченные мною люди, они подсказывали, как мне добраться до пляжа, до гостиницы, рассказывали, где вкуснее всего перекусить, где взять машину в аренду. И когда я вернулась, то мне сказали, что я просто ненормальная. Ведь очень многие видят в Пуэрто-Рико совсем небезопасное место. Да, я видела там какие-то неблагополучные места, но меня всегда обходят все эти неприятности стороной. Никогда я не попадала в ситуации, в которых потерпела бы поражение. Из всех сложных и непонятных историй почему-то всегда находится кратчайший выход.

— А вообще верите в так называемую книжечку судьбы, в предопределение?

— Мне все же кажется, что судьба в руках человека. Безоговорочная вера в судьбу — это удел слабых. Это самый простой способ расслабиться и сказать: «Да, это мой крест, и я буду его нести на себе». Если хочешь что-то поменять, это исключительно в твоих руках.

— Это ваша позиция…

— Да.

— И все же, как вы относитесь к жизни: принимаете все, что происходит, говоря: «Все, что ни делается, все к лучшему», или возмущаетесь, бунтуете, сопротивляетесь?

— Знаете, этому умению смотреть, видеть в любой ситуации позитивные моменты, я, безусловно, обучилась в течение жизни. Потому что если что-то происходит негативное, а ты опускаешь руки и начинаешь переживать, рефлексировать на эту тему, то от этого лучше не становится. А когда у тебя есть ресурс перевернуть страницу и сказать: «О’кей, это случилось, так было предопределено, но пусть это будет мой опыт». Все должно быть позитивно. Конечно, мы не роботы. Невозможно всегда быть счастливым, но уметь находить положительное в своем опыте — это очень важно, и этому надо учиться.

— Так вы наивная девушка или все же «брутальная женщина», как вы как-то назвали себя?

— Не изменилось ничего из сказанного мною. Все такая же брутальная и сегодня. Смотрю правде в лицо. Наивности нет, больше безбашенности. Я понимаю все риски, но все равно иду туда.

— То есть, вы отчаянная?

— Не то чтобы отчаянная, таких уж откровенно отчаянных поступков нет. Они все достаточно АДЕКВАТНЫ обстоятельствам. Иногда можно не делать чего-то, но я все равно пойду, рискну, попробую. А иначе скучненько жить (смеется).

— А вы в каких-то моментах идете на компромиссы?

— Всегда. Компромиссы — это часть жизни, без них далеко не уедешь. Начиная с дома, общения с детьми, все время происходит поиск компромиссных решений, чтобы и одному человеку было хорошо, и другому. Чтобы никого не обидеть лишний раз. Не натворить дел ненужных.

— Признайтесь, почему как-то уж очень неожиданно вы уехали из родного Санкт-Петербурга в Москву?

— Да, я училась в Питере в театральной Академии. Но пока училась, исследовала театры, возможные варианты работы, съемок было мало во время моего обучения. На четвертом курсе пара-тройка картин всего находилась в моем багаже. И таких, скажем, не супер. В итоге я поняла, что не хочу ни в одном театре там работать. В первую очередь уехала я потому, что Москва была таким неизведанным городом. Я же еще пыталась поступать в столице после школы, но провалилась, только дошла до вторых туров. Москва тогда произвела на меня огромное впечатление своим размахом, простором, движением. Это ощущение, когда ты попадаешь в Москву или любой другой большой город. И я его поймала. В те годы еще было много солнца в столице, гораздо больше, чем в Питере. И у нас была замечательный проректор в институте, и, понимая, какой у нас талантливый курс, она каким-то чудом организовала нам поездку в столицу. Мы купили только билеты в плацкартный вагон. В Москве нас разместили в общежитие ГИТИСа, а она договорилась с пятью театрами, которые согласились нас посмотреть. И мне поступили предложения сразу из четырех театров. Из «Модерна» и Театра Иосифа Райхельгайза «Школа Современной Пьесы» они были довольно невнятные, без каких-либо конкретных обещаний, просто приезжайте. Театр под руководством Марка Розовского «У Никитских ворот» очень хотел меня взять в труппу, обещали золотые горы, сразу семь главных ролей. Но я пришла, посмотрела один спектакль… Мне не понравилось. И еще одно предложение было от Володи Мирзоева, он тогда только пришел в «Театр имени Станиславского» и обновлял труппу. Он, собственно говоря, взял сразу трех человек с курса, выделил место в общежитии и сразу дал всем троим роли. Я когда с ним познакомилась, поняла, что больше ни к кому не хочу идти.

— Получается, жизнь в столице начала сразу складываться, все тут же получилось с работой, съемками, востребованностью?

— Да, все так и получилось. Не вышло так, что приехала не на свое место, начала истерично метаться по городу, все как-то сразу и сложилось.

— Ни разу не пожалели, что переехали?

— Нет, ни разу. Но честно скажу, что первый год был довольно тяжелый, потому что сразу начали активно репетировать. Через пару месяцев проект закрыли, начался застой, у меня начался ввод в старый спектакль. Правда, чуть позже мы начали репетировать другой. В общем, было много промежутков, когда я старалась найти работу в кино, но пробы были неудачные, никуда меня не брали. Затем, спустя год, наверное, я попала в лотерею «Спортлото». Раз в неделю я ездила на запись, что называется, для поддержания штанов. Это дало какой-то воздух, потому что там была очень приятная съемочная группа, появилось какое-то общение. В общем, не получилось, приехав в Москву, сразу стать королевой, все было далеко не так. Люди, которые родились в столичных городах, выросли в тепличных условиях, мне еще в институте мастер по речи Валерий Гелендеев говорил: «Тебе, питерской девочке, сложно будет в профессии!» Да, когда зубов нет, действительно непросто. Надо же вгрызаться, топтать, перешагивать и идти туда, куда надо и хочется оказаться любому актеру. На самом деле, я такая и осталась. Хотя он выбивал и боролся с такими моими качествами как интеллигентность, вежливость, тактичность, скромность. Но они так и остались со мной, к сожалению. Мне мешают, честно говорю, потому что иногда надо локти выставить, распихать и сказать: «Я здесь главный!»

— Сериал «Молодежка» стал знаковым в вашей судьбе или нет?

— Безусловно. Появилась масштабная узнаваемость. Сериал стал знаковым для всех артистов, участвовавших в съемках.

— Какое лично ваше отношение к хоккею?

— Я попала на первый матч, когда меня утвердили на роль девушки тренера. И Денис Никифоров сразу повел меня смотреть хоккей. Это был чемпионат мира. Мне жутко понравилось. Были хорошие места, было хорошо видно. Вот с тех самых пор мне и нравится этот вид спорта.

— То есть, смотрите дома иногда?

— Да, а когда появляется возможность, иду на матч.

— Став личностью известной, вы продолжаете ходить на кастинги, продвигаете себя, у вас есть агент?

— Мало, но периодически хожу. Как всегда, с надеждой. Но нам мало кто говорит, что актерская профессия, в основном, заключается в ожидании. Надо уметь ждать. Никто в институте об этом не рассказывал. Это очень важный навык — ждать, не отчаиваться, не терять веру в себя. Закалка серьезная. А агент не очень справляется.

Дела семейные

— Вы были замужем несколько раз. С телевизионным продюсером Сергеем Кешишевым и с актером Виталием Кудрявцевым у вас общие дети, сыновья — Гектор и Савелий. Какие сегодня отношения с «бывшими»?

— Отношения ровные, спокойные. Общаемся, в основном, по поводу наших детей. Нельзя сказать, что мы дружим, взасос целуемся, этого нет, хотя, как я считаю, это здорово, когда складываются такие отношения. Мы в курсе, у кого и что происходит. В общем, на связи.

— Чем были похожи супруги, или это совершенно разные люди?

— Как вам сказать? С одной стороны, они разные, но с другой… Что-то общее в них все-таки обнаружилось (смеется).

— Говорят, первый супруг присутствовал на родах, а второй?

— Второй не был. Он уехал на съемки. Но он так нервничал, что врач, который принимал роды, сказал: «Слава Богу, что он уехал! Зачем он нам в таком состоянии тут нужен?»

— А для вас было важно присутствие мужа?

— Для меня — да, важно. Мне кажется, что дети — это такая общая история. И мне жаль, что у нас так мало «включенных» отцов — в основном, воспитанием детей занимаются женщины. Это как-то так принято. Традиция у нас такая в стране сложилась (смеется). Мне кажется, что если решили вдвоем заводить детей, то надо принимать в этом процессе и равное участие. Детям полезно, когда отцы с ними возятся в младенчестве, участвуют в социальной адаптации, в детские сады, школы ходят. Это внимание важно с обеих сторон. Когда я вижу такое обоюдное включение в семье, становится тепло и хорошо, это классно, так и должно быть.

— Дети общаются со своими отцами?

— Да, общаются активно. Постоянно. Я при этом ничего не делаю, я сразу сказала после наших разводов, что наши отношения — это наши отношения, а ваши — это ваши. Стройте их сами. Так сказала и детям, и папам, чтобы сами звонили, сами общались. Все зависит от них самих, что я могу тут сделать? Заставить? Стимулировать как-то? Мне кажется, это бессмысленная трата времени. Все должно происходить по обоюдному желанию и возможностям. Сегодня все так и происходит. Их общение становится все плотнее и плотнее.

— Часто происходят сложности, когда мужчина приходит в семью с ребенком от другого человека. Ваш второй супруг принял вашего первого сына как своего?

— Я бы не сказала. Это зависит от многих факторов. Сам Виталий воспитывался в жестких и суровых условиях. У него был твердый папа-спортсмен, в семье был патриархат. А у меня первый сын родился в демократичной семье. Так получилось. Потому что Сергей был включенным папой. И мы оба очень лояльно воспитывали Гектора. Мне многие говорят, что я очень мягкая мама. У нас и папа такой же мягкий. А у Виталия, пока Савелий не родился, еще не включились отцовские инстинкты. Он был немножко суров, жестковат, и сыну было сложно, потому что он оказался в ситуации, когда чужой большой дядя пришел и начал диктовать свои правила и законы. А мальчику было в то время всего три года, малыш. В общем, непросто было. Не все могут выстоять в новых предлагаемых обстоятельствах.

— Почему расставались со своими половинками? И как вы считаете, почему люди сходятся, расходятся?

— Мне кажется, что мы движемся своими путями параллельно, как поезда. В какой-то момент стрелки сходятся, и поезд встает на одни рельсы. То есть, два поезда становятся одним. И дальше начинают продолжать свой путь вместе. Люди начинают развиваться, делиться какой-то информацией. И они меняются, так или иначе. Что-то начинает происходить, могут и ценности измениться, и взгляды поменяться. И потом может образоваться еще одна такая же стрелка. И поезда вновь запараллелятся. Так и у нас было. Мы не заметили эту стрелку. Казалось, что это не так важно. Мы решили, что все само-собой опять как-то образуется и выстроится в один поезд. В таких случаях упущен момент. Тогда, как мне кажется, надо расходиться. Надо расставаться и тогда, когда еще и общее развитие заканчивается. Люди заворачиваются в свои коконы и перестают развиваться как вместе, так и поодиночке. Перестают помогать друг другу. Как правильно говорит мой отчим: «Люди встречаются, начинают существовать вместе, чтобы повышать жизнеспособность друг друга! Твоя мама мою жизнеспособность повышает, поэтому мы вместе уже 25 лет!» Это очень важно. А когда твоя жизнеспособность падает в брачном союзе, то эти отношения не нужны. И нечего их тянуть. Нет таких причин, чтобы быть вместе, не помогая и не любя друг друга. Ни дети не могут быть причиной, ни совместное имущество, ни тяжелое благосостояние. Никаких причин быть не может, если твой уровень выживания падает.

— Чем занимаются сыновья?

— Старший сейчас у нас в подростковом остром периоде. Он начался у него рано, в одиннадцать лет, сейчас ему будет четырнадцать. Острота уже спала, скажем так, но есть моменты, когда подросток ничего не хочет, немного обленился, появилось желание поваляться подольше. Не тратить, а сохранять энергию. Хотя сам пока не понимает, для чего он ее сохраняет (смеется). Но чувствует, что надо поберечь. Гектор увлекается бальными танцами. Ходит в математический класс. В прошлом году начал заниматься дзю-до, в этом году решил бросить. Не смогла я его, к сожалению, переубедить. Значит, так надо. Учится нормально, у меня единственная просьба к нему: «Пожалуйста, без троек!» Чтобы все было достойно. Я ему повторяю, что стыдно с его мозгами учиться на тройки. Он поэтому быстренько готовится, быстренько что-то сдает, оценки приносит и говорит, чтобы мы от него отстали. А младший ходит на плавание в школу Стаси Комаровой. Мы с ней познакомились случайно на радио. Очень подружились. Она — олимпийская чемпионка. И ее школа как раз в нашем районе. Я ее как-то спросила, возьмет ли мальчика с характером? Она тут же ответила, что возьмет. И он там прижился. В этом году начал ходить на баскетбол, он хотел с мячом носиться. Учит испанский, интересуется всем подряд, много читает.

Идеальный мир

— Какой ваш идеальный мир?

— Знаете, сейчас какой-то идеальный (смеется). Со своими трудностями, конечно, но куда без них. Но это тот случай, когда хочется приходить домой, когда ничего не раздражает, когда встречать тебя выбегают коты, собака. Радуются. Когда смотришь на своих животных и понимаешь, что они спокойные как танки. Это очень показательно, когда животные в порядке, значит, и у тебя все в порядке. И не надо вообще дергаться.

— А вы за городом живете или в Москве? Вопрос обусловлен рассказом об уйме животных…

— В Москве. У нас просто так исторически сложилось, я сознательно взяла только кота. Потом мы еще одного нашли в перекрытии на даче. Однодневного. Думали, откачаем, выходим, а потом отдадим, но пока месяц кормили, массировали животик, как новорожденному, так привыкли к нему, что не смогли его никуда отдать. А в прошлом году старший захотел собаку, я долго сопротивлялась, в итоге, уступила. И нашла вариант не совсем комнатный, не очень люблю эти породы, собака должна быть с зубами.

— Вы очень красивая и статная женщина, и у вас есть много горячих и довольно откровенных фотосъемок, которые вы выкладываете в соцсети. Признайтесь, это своеобразная провокация, необходимая вам внутренне, или что-то иное? Некоторые говорят, что пока я молодая и красивая, делаю все, чтобы было что посмотреть в старости.

— Нет, это, скорее, как игра провоцировать не себя, а окружающих. Иногда прям хочется выстрелить. Тем более, что все у меня для этого есть. И получается эстетически нормально. Я не перехожу какие-то грани, чтобы мои фото можно было отнести к порнографии или пошлятине. Так складывается просто, когда мы договариваемся о фотосессии с фотографами. Они меня видят так, им тоже хочется какого-то эпатажа. Так получается. Потом мы смотрим на эти фотографии и понимаем, получилось красиво. Это выходит совершенно не специально. Мы начинаем в одежде, потом что-то у нас случайно слетает (смеется). Я недавно говорю фотографу, что у меня таких длинных ног-то нет, а она в ответ: «Да нет, есть!» Так просто складывается (смеется). А потом, когда выставляешь их в соцсети, забавно наблюдать, что все-таки у нас сиськи рулят! Как только что-то такое выставляешь, сразу много лайков. Обычно текст, в котором ты какую-то мысль хочешь высказать, просто так многим не интересен, а если к нему ты еще и сиськи выставляешь, его прочтут и задумаются (смеется). Рулят простые вещи: сиськи, еда и какие-нибудь еще провокационные действия.

— Отношение к пластическим корректировкам, ботоксам, золотым нитям?

— Если все это в меру, то я согласна. Это должно поддерживать природную красоту и помогать выглядеть естественно и красиво. Я периодически чуть-чуть что-то подкалываю, в основном, это какие-то увлажнения. Наконец-то нашла замечательного косметолога, к которой я пришла в 38 лет. Она на меня посмотрела и спросила, сколько мне лет? Я ответила. Тогда она очень спокойно мне сказала: «Ты прекрасно выглядишь, тебе ничего делать не нужно! Если потом захочешь, обращайся». Это было очень корректно, таких косметологов днем с огнем не найдешь, тех, которые, когда видят, что у тебя нет ничего криминального, ничего не плывет, не бежит никуда, говорят тебе, что ничего пока делать не стоит. Женщины ведь очень гормонально зависимы. И порой гормоны находятся на таком уровне, что сами справляются. А когда девушки с 21 года начинают делать пластику по кругу, это ужасно, на мой взгляд.

— Вы сказали, что любите отдыхать и путешествовать. Колесите по миру одна или со своими детьми?

— И одна, и с детишками. Как получалось. В прошлом году мы совершили первое длинное путешествие на машине. Мы поехали в Грузию. Моя мама большая поклонница Лермонтова. Очень хотела побывать в Пятигорске, посетить лермонтовские места. И посмотреть военно-грузинскую дорогу. У меня еще подруга живет в Тбилиси, у нее тоже детки. Все как-то сложилось. Есть что вспомнить. Мы просто сели в машину и поехали. Путь был довольно тяжелый. Но, надо сказать, мало того, что это было красиво, познавательно и незабываемо, это еще принесло плоды прокатить по Грузии в подростковом возрасте ребенка. У него был такой период, когда дети начинают отстраняться от родителей, много их критиковать, видеть какие-то недостатки. Правда, я считаю, что это очень правильно для любого ребенка, потому что, когда подобное происходит, это говорит лишь о том, что он зреет как личность. Когда не происходит таких сложных периодов, вот это как раз опасно. Но все равно тяжело, переживают все, естественно, ты стараешься, чтобы жизнь была прекрасной, а сын в ответ претензии высказывает. Но благодаря этой поездке он как-то пришел в себя. Поскольку ситуации были сложные. Где-то бензин на трассе закончился, я забыла заправиться (смеется). Первый раз в жизни такое случилось. Сын вызывал аварийную службу, с ними разговаривал, поехал за бензином, вынужден был все сам решать, как мужчина. Подруга дала мне в дорогу холодильник, который подзаряжался через прикуриватель. Поскольку у меня такого холодильника нет, я забыла выдернуть провод на ночь. И когда мы в Пятигорске утром вышли из съемной квартиры, выяснилось, что аккумулятор сел. Сын решил вызвать такси, а потом просто ловил машины, чтобы прикурить. А в этом городе народ суровый. Это же уже Кавказ. Фиг кого там поймаешь (смеется). Минут сорок он занимался этим вопросом, в итоге кого-то выловил с проводами. Сам все подсоединил, оказалось, что он может машину разобрать и собрать, потому что много материалов в ютубе изучил на эту тему. Он хорошо ориентируется в машине, если что. Недавно пришел и говорит: «Я девушке помог с починкой машины». У нее были проблемы, он открыл капот, что-то там поправил, она поехала. А когда мы обратно ехали, кстати, туда мы стояли на границе 14 часов, обратно — шесть, мы успели проскочить грузинскую границу, после чего там начался камнепад, град, снег, ужас какой-то, поэтому границу закрыли. А когда въехали во Владикавказ, начался такой ливень, что невозможно было ехать. Дороги темные, освещения нет. Решили ехать потихоньку, снимать жилье не решились. Думали доехать до Ростова, но не получилось. Мы просто остановились и поспали прямо в машине. Был настоящий хард-рок. Но нам понравилось.

— Отважная вы все-таки. Скажите, а сегодня ваше сердце свободно?

— Ну… Не очень (смеется).