С актером Евгением Прониным мы встречались несколько лет назад, когда на экраны вышел фильм «Чемпионы», где он сыграл прославленного спортсмена. Вообще, у него было немало таких ролей — положительных, надежных героев. Он и сам произвел впечатление основательного, правильного человека — пережил развод, но говорил о том, как важна семья в его жизни. Сегодня этот гештальт закрыт — в прошлом году актер женился, а 31 декабря на свет появился сын Гарри. Подробности — в интервью журнала «Атмосфера».

— Евгений, когда мы встречались в прошлый раз, ты говорил, что можно гулять и веселиться, но главное в жизни — дети.

— Я говорил такое в предыдущем интервью? Вот, даже тогда, когда у меня не было детей, я это понимал. Пока сыну почти три месяца, и веселиться не всегда удается. Он только пристраивается к этой жизни, наблюдает за окружающим миром, и ему нужны наши забота и внимание. Но потом, думаю, можно будет совместить приятное с полезным. Многое зависит от того, как преподнести малышу какие-­то вещи — можно поучать его, а можно сделать это в форме шутки, игры. И хотя, когда появляется ребенок, основная нагрузка ложится на женщину, я, конечно, принимаю участие в воспитании. Скажу больше — когда я дома, просто оторваться от него не могу.

— Я видела фото из роддома. Ты присутствовал на родах?

— Да, мы вместе с Кристиной поехали в роддом и вместе оттуда вышли. (Смеется.) Хоть и в сам момент родов в палате я не находился. Мне кажется, это лишнее. Я держал сына на руках, когда еще у него не была перерезана пуповина. И поймал этот взгляд человека, который только что увидел мир. Это был просто невероятный взгляд — и напуганный, и уверенный одновременно, и, как ни странно, уже очень осмысленный. Он смотрел на нас так, будто уже знал все лучше нас.

— Сразу, наверное, стал искать свои черты — похож, не похож?

— Нет, я абсолютно спокоен в этом смысле. Главное, что не похож на друзей. (Смеется.) Сын и от меня, и от Кристины много взял — получился такой микс всего лучшего, что есть в нас. Но точно могу сказать одно — у нас получился красавчик! И он безумно, безгранично обаятельный. Наверное, все родители так говорят о своих детях, но мне кажется, наш ребенок особенный. Умиляет носик его маленький, как смешно ноздри двигаются, когда он дышит, ручки, которые он сжимает в кулачки. Обожаю его запах — чего-­то теплого, молочного, причем в разных местах он пахнет по-­разному. Счастье абсолютное! Это был долгожданный ребенок, такой подарок мне Кристина сделала, причем за четыре часа до Нового года — как тут не поверишь в Деда Мороза! (Смеется.)

— Имя Гарри случайно появилось, методом подбора?

— Это интересная история. Гарри было первое имя, которое нам с женой обоюдно понравилось. Мы сразу знали, что у нас будет яркий и необычный ребенок, и имя хотелось дать ему такое же. У нас было несколько вариантов, и почти до самых родов мы не могли определиться с выбором. А когда ехали в роддом, нам вдруг вспомнился один эпизод. Года три назад мы отдыхали в Португалии и зашли в знаменитый книжный магазин, где снимался фильм про Гарри Поттера. Помню, я тогда надел шляпу, сделал селфи, выложил в Инстаграм и подписал снимок «Гарри Пронин». Мне еще тогда понравилась созвучность этого имени с моей фамилией. Нашли тот пост и увидели в этом некую мистику. И сразу сомнений не осталось. А сейчас видим, что оно ему безумно подходит. Есть в этом имени некое волшебство. Как и в нашем Гарри.

— Уже представляешь, как будешь с ним спортом заниматься, который сам любишь, играть в мальчишеские игры?

— Да, самое смешное, что Гарри еще не появился на свет, а я уже купил ему маленький раскладной ножичек. Мы были на гастролях в Прибалтике со спектаклем «Старший сын», и я увидел этот ножичек на заправке. В моем детстве такие были большой редкостью. В моем детстве вообще много чего не было: радиоуправляемых автомобилей, железной дороги. И я решил купить игрушку для сына — когда подрастет, будет что-­то им подправлять, разрезать, отвинчивать. Показал Кристине, она долго смеялась.

— Теперь можно с чистой совестью покупать себе игрушки.

— Да. (Улыбается.) У меня, кстати, был такой период лет шесть назад, когда я решил купить игрушки, о которых маленьким ребенком мог только мечтать. Например, я приобрел себе радиоуправляемый вертолет, но, к сожалению, очень быстро его разбил. А два года назад у меня появился дрон. Когда мы с Кристиной оправляемся в путешествие, я всегда беру его с собой. Сейчас, конечно, ужесточились правила, особо не полетаешь. Но видеть мир сверху — это колоссальное удовольствие, возникает ощущение полета. Появились еще и VR-очки, которые создают реалистичное восприятие. Так что я уже продумываю, чем увлечь ребенка. Первое, что у нас появится, — это беговел, а потом и на скейт его поставлю!

— Ты экстремал, автомобили быстро водишь, любишь мотоциклы. Сейчас стал более осторожен?

— Думаю, это придет со временем. Водить вроде аккуратнее стал. Сын же тоже сзади сидит в автокресле. Мы уже возим его в машине в гости к бабушкам и дедушкам. И гуляем тоже в многочисленных парках, чтобы и самим нескучно было, и ему поинтереснее: деревья разные, дорожки. Хотя, может, он и не замечает ничего особо, потому что по большей части спит в коляске.

— Спокойный у вас парень?

— По-­разному. Он изучает этот мир, прощупывает почву. Пару недель назад начал улыбаться — и так радостно, охотно это делает! Причем сразу считывает эмоции — ты ему улыбаешься, и он в ответ. Ты хмуришься — и он двигает бровками. Меняется каждую неделю. Недавно я уезжал в Германию на пять дней на гастроли со спектаклем — вернулся, а он уже столько нового умеет. Я купаю его в большой ванне, мы практически сразу миновали детские ванночки — и ему скучно, и мне. И он уже научился нырять. Говорю: «Гарри, ныряем», а он зажмуривает глаза. Плавает с надувным кругом. Ему нравится, купается по полчаса — выходить не хочет.

— Мама за вас не переживает?

— В меру. Спрашивает: «А ты уверен, что ему так можно уже?». Я же отец-­псих, тороплю события. Гарри третий месяц, а я уже хочу, чтобы он сделал первый шаг. (Смеется.)Постоянно его развиваю — читаю ему стихи, пою песни. Когда сын капризничает, плачет — я начинаю что-­то рассказывать с разными интонациями, и он реагирует, прислушивается. Так что сейчас я в семье главный клоун.

— Появилось желание больше находиться дома или, наоборот, хочется деньги зарабатывать для семьи?

— По-­разному. Иногда хочется тикать подальше от его крика. (Смеется.) А если серьезно, все время тянет домой. Хорошо, что у меня сейчас дни занятости чередуются с теми днями, когда я свободен и могу побыть дома. А то во время беременности Кристины меня почти не было в Москве. И врачи, и педиатры утверждают, что первые три месяца с ребенком самые сложные и ответственные, и одному человеку постоянно тяжело с ним находиться, поэтому я Кристину стараюсь подменить, отпускаю и на маникюр, и на встречи. Иногда «дежурю» по ночам, она спит. Но все равно, большая нагрузка — на жене.

— Вариант взять няню не рассматривали?

— Пока справляемся сами. Посмотрим, как дальше будет.

— Я помню, ты рассказывал, что строил дом с расчетом на то, что там появятся дети…

— У нас прошлый год был насыщенным во всех смыслах: 18 января мы с Кристиной поженились, 8 марта полетели в Венецию, чтобы сделать романтичную фотосессию, в мае у нас была свадьба в Тоскане, и 31 января родился сын. Нарочно так не загадаешь, нереально счастливый год. И все это время мы делали ремонт в новой квартире — переехали жить в небоскреб, двадцать шестой этаж, вся Москва как на ладони, шум машин, огни большого города.

— Женя, я не узнаю тебя: раньше ты рассказывал, как хорошо жить за городом, вдали от городской суеты и шума.

— Да? Люди меняются. Я устал от пробок, ездить в город два часа туда и два обратно. Тот год выдался богатым на проекты, были съемки, пробы. Загородный дом остался, весной будем туда приезжать погулять, подышать чистым воздухом. Там природа, речка — ребенку хорошо. Но в целом в Москве жить удобнее, все рядом.

— Ты встретил Кристину будучи уже взрослым, сложившимся человеком. Тем не менее в чем-­то ей удалось тебя изменить?

— На самом деле я себя ощущаю в душе мальчишкой: и игрушки у меня, и развлечения, и порой бывает несколько легкомысленный настрой по отношению к жизни. Не скажу, что у меня всегда есть четкий план и стратегия, как надо действовать. Кристина другая, она более правильная, организованная. Я ей благодарен за то, что она смогла меня систематизировать, во многом помогает, даже в выборе одежды.

— Вы же и познакомились на Неделе моды…

— Да, два таких больших модника. (Смеется.) Видимо, судьба так распорядилась, чтобы мы там встретились. Но у нас немало других интересов. Кристина и в творческом плане может что-­то подсказать мне, мы обсуждаем сценарии, мои работы.

— Она окончила МГУ, причем серьезный факультет: мировая политика. Почему вектор интересов так резко изменился и она решила стать продюсером?

— Наверное, мое влияние. Я связан с миром кино, и ей это тоже стало интересно. Она ходила на курсы, уже продюсирует фильмы.

— То есть вам захотелось сблизить ваши миры.

— Не то чтобы в один прекрасный вечер мы сели рядом и стали рассуждать о том, что хочется совместной деятельности. Мол, она стает продюсером и будет меня потом устраивать в какие-­то проекты. (Смеется.) Само собой все сложилось, и я понимаю, что у Кристины есть качества, необходимые продюсеру.

— Вообще, продюсер — это больше мужская история.

— Нет, это устаревшее мнение, как мне кажется. Сейчас очень много успешных продюсеров-­женщин появилось.

— Ты раньше отрицательно относился к феминистическим проявлениям. Говорил, что женщина должна нести заботу, любовь.

— Так одно другому не противоречит. Можно ведь добиваться своих целей нежностью и дипломатией — это даже успешнее работает, чем прямой нажим. А Кристина именно такая. Она, безусловно, обладает даром дипломата, умеет найти подход к человеку, подобрать правильные слова. Так что учусь у нее сдержанности, стал не таким прямолинейным, как раньше.

— Ты говорил, что актерская профессия иллюзорная: сегодня есть интересные проекты и успех, завтра не будет. Ищешь запасной аэродром?

— Думаю на эту тему, но пока актерская профессия — мой хлеб, это основное.

— Доволен тем, как складывается карьера?

— Думаю, мало кто из моих коллег может сказать, что целиком и полностью доволен. Даже если картины, в которых ты снимаешься, успешны, мечтаешь о большем. Мне бы хотелось интересных сценариев и ролей, которые не похожи на то, что я делал раньше. Я вижу и знаю, что мой потенциал не до конца раскрыт. Возможно, потому что я неправильно провожу селекцию проектов, в которых участвую. Сейчас я понимаю, что настал этап жизни, когда не хочу тратить свое время на предложения, которые мне неинтересны. Хочется чего-­то нового, прорыва. А центральные каналы зачастую тиражируют одни и те же сценарии и одних и тех же лиц. Я понимаю, что у страны должны быть герои, но пусть и новые появляются.

— По-­моему, наоборот, много интересных молодых актеров, девушек в особенности.

— Они какие-­то холодные, отстраненные, нет огня. Думаю, может, я старею, и это тренд такой? Но взять западные сериалы — нет, люди там играют, у них эмоции, жесты. Я много смотрю кино, сериалов — и наших, и зарубежных. Хочется дерзости. Смелости. Матом ругаться. (Смеется.) У нас же на центральных каналах многое запрещено. Кстати, мне стало интересно попробовать себя и на интернет-­платформах. У меня уже было много таких фильмов, где я играл врачей, спортсменов, военных — героев, которые западали в душу, но это приелось. На центральных каналах все снимают достаточно академично, надоело играть в «сопливые реки». Хотя, наверное, кому-­то это интересно. Многие привыкли воспринимать меня как положительного героя. Но могу разочаровать — я уже сам ухожу от этого. Спрашивают в Инстаграме: а почему ты не бреешься? А мне не нравится быть гладко выбритым. (Смеется.) Хочется чего-­то такого, что другие и даже сам я от себя не ожидаю.

— Из последних проектов ничего яркого не назовешь?

— Ну почему? Карина «Волк» Геннадия Островского должна выйти скоро. Там у меня непростая роль. Характер моего персонажа совсем мне не свой­ственный — слабый, истеричный. Интересно было попробовать себя таким. Был проект «Неизвестный» — достаточно сложный, в том числе и физически — у меня болели глаза от постоянного ношения линз, чуть не начался конъюнктивит, приходилось учить большие объемы технического текста, которые мой герой должен выдавать на автомате. Но было очень увлекательно выстраивать линию своего персонажа — пережившего амнезию, потерянного. Это было что-­то отличное от того, что я играл раньше. В этом году у меня планируются четыре премьеры. Недавно сняли хороший «пилот» — я играю человека, который забирает чужие души, исцеляя их. Такой мистический триллер, подобного у меня не было. Я же и сам меняюсь. Заматерел как-­то, стал более вдумчивым и менее дерганым. Мне это нравится в себе.

— Что повлияло?

— Жизнь. (Смеется.) Когда за плечами уже кое-­что есть, какой-­то опыт, появляется философский настрой. Раньше я ввязывался в споры, рубил сплеча, сейчас, если с чем-­то несогласен, могу и промолчать. Может, это тоже определенная экономия энергии, сил. Хочется отдавать силы на то, что тебе нравится, на то, что ты любишь, — это касается и работы, и увлечений, и общения. Быть выборочным во всем.

— Кстати, об увлечениях — ты любил готовить. Теперь эта почетная обязанность перешла супруге?

— Нет, я и сейчас готовлю. Не скажу, что постоянно стою у плиты, но иногда это в радость, я получаю удовольствие. Сегодня, например, соорудил завтрак — омлет с сыром и авокадо. Зачастую у нас с Кристиной соревнования в готовке — кто кого больше удивит. Когда я жил за городом, выбор ресторанов был не так велик, поэтому приходилось больше экспериментировать на кухне. А сейчас могут через полчаса привезти любые блюда — вкусно и за вполне доступные деньги. Не факт, что потратив пару часов на готовку, получишь такой же результат. Да и меньше времени на это остается, ребенок появился, ему в основном уделяешь внимание.

— Как ты думаешь (а может, вы говорили на эту тему), какие качества в тебе привлекли Кристину?

— Любовь — это сложносочиненное чувство, которое нелегко разъединять на части. Влюбляются вкупе. Я харизматичный парень (улыбается), возможно, и внешние данные сыграли роль. Она же молодая девчонка. Когда мы начали встречаться, ей было всего двадцать лет. На самом деле, когда мы познакомились, она не знала, кто я. Это я потом ей рассказал, чем занимаюсь. Кристина заинтересовалась, стала смотреть фильмы с моим участием. Причем она всегда достаточно критично оценивает мои работы. В общем, между нами произошла химия, которая, как зачастую бывает, не угасла со временем. Да я же неплохой человек на самом деле, чтобы в меня нельзя было влюбиться! (Смеется.)

— Уверена, что она оценила и твою мужскую основательность — редкое, кстати, качество для актера.

— Я дотошный. (Смеется.) Я прямо докапываюсь до сути. Если выбираю бытовую технику — мне нужно сравнить все модели, оценить их качества и выбрать лучшую. Друзья называют меня ходячей энциклопедией, говорят, что я знаю абсолютно все: и про ремонт, и про космос. (Улыбается.) Наверное, я увлекающийся человек и по-­настоящему интересуюсь тем, чем занят на данный момент. К сожалению, можно выбрать действительно лучшую машину или робот-­пылесос, а вот с ролью промахнуться — потому что не все здесь зависит от тебя одного, а от команды, от атмосферы на площадке. Атмосфера на самом деле тоже стала очень важна — можно сниматься в кино из-­под под палки, отбывая смену. А иногда это настолько увлекает, что просто не замечаешь, как летит время, настолько все в кайф. Смотришь на часы: а смена-­то закончилась! Все устали, но это приятная усталость, когда ты и поработал, и получил удовольствие. Вот к этому надо стремиться и в работе, и в личной жизни — совершенство-
ваться, развиваться, получать удовольствие от процесса и результата. На данный момент я своим главным новогодним результатом очень доволен. (Улыбается.)