Творческая семья, работа с признанными мэтрами в самом начале карьеры, плюс эффектная внешность, внутренняя готовность к успеху — все это козыри в руках Виктории Масловой. Ее не только любит камера, но к ней и благоволят обстоятельства. Актриса умеет ловко управлять энергиями и способна создать бурю как глобального масштаба, так и просто в стакане воды. Скучная жизнь без потрясений ее категорически не устраивает. Об этом звезда рассказала в интервью журнала «Атмосфера».

— Виктория, наверняка вам миллион раз говорили, что вы похожи на Ким Бейсингер…

— Конечно. А в сериале «Спальный район» режиссер даже захотел, чтобы я станцевала так же, как Ким в фильме «Девять с половиной недель». Правда, танцем как таковым это сложно назвать. Скорее, завлекательные телодвижения. Бейсингер мне симпатична, она явно обладает талантом комедийной актрисы. Вообще, я уверена, что красивая женщина, как внешне, так и внутренне, в принципе не может быть бездарной. Эту аксиому я как-­то с детства усвоила. У меня перед глазами был пример моей мамы — невероятной красавицы, великолепной актрисы. Глядя на нее, я понимала, что такое обаяние, женское достоинство. Я наблюдала, как она себя держит, как подает, как поступает, и все это в совокупности формировало для меня образ настоящей леди.

— Вы часто в своих интервью мамой восхищаетесь, рассказываете, что любите вместе путешествовать… Такая дружба сформировалась с раннего вашего возраста?

— Да, абсолютно. Даже когда я была подростком, у нас не возникало конфликтов. И до сих пор мы словно связаны пуповиной. Чувствуем друг друга необыкновенно. Я всегда набираю ее номер именно в тот момент, когда ей необходимо со мной поговорить. И она точно так же. Это происходит как в тяжелые минуты, так и в радостные. И лишь благодаря ее любви к активному отдыху я посмотрела многие европейские музеи, куда она меня затаскивала (улыбается), поскольку сама в отпуске предпочитаю лениться, лежать на песке и вдыхать морской бриз. Мне требуются длительные паузы для восстановления организма.

— Мама всегда была первой советчицей и в ваших сердечных делах?

— Нет, маме хватает такта не вмешиваться в мою личную жизнь. Собственно, в этом, наверное, и секрет спаянности нашей семьи — родители всегда нам, с моим младшим братом, доверяли. Поэтому у нас не было нужды что-­то скрывать, и мы легко могли попросить совета. Данная схема безотказно работает и сейчас.

— Вы выросли в Казахстане за кулисами Актюбинского драматического театра и, судя по всему, альтернативы актерству не видели…

— Именно. В четыре года в этом театре я сыграла свою первую роль — Золотого Цыпленка, в одноименной пьесе. Правда, среди нашей театральной банды — актерских детей — только двое решили продолжить династию, а остальные прекрасно себя чувствуют в иных сферах. Так что это совсем не правило. Сначала я мечтала о карьере стюардессы. Да и сегодня уверена, что бортпроводница — это какая-­то воздушная, стройная, заботливая нимфа с мягким, обволакивающим голосом и деликатными манерами. Вероятно, меня тянуло к этому томному шарму, так как я была совершенной хулиганкой, нередко даже в драках участвовала. При этом танцевала, пела, осваивала фортепьяно, школьницей постоянно ездила на все конкурсы, занимала призовые места, привозила награды, параллельно стремилась познать все возможности своего организма — жонглировала, занималась акробатикой, обожала опасные аттракционы. Страх мне был неведом. Видимо, сохранялась глубинная уверенность, что всегда спасут. Папа еле отговорил от прыжка с парашютом. Но его слово для меня закон. Он единственный мужчина, который имеет право шлепнуть меня по попе и что-­то запретить.

— Поступать наперекор вам не свой­ственно?

— Понимаете, я все-таки родилась и часть детства провела в Казахстане, с его вековыми традициями. Это совсем иной менталитет. На этой земле чтят и уважают старших и с ними не спорят. Я и сегодня иногда по привычке встаю, когда в комнату входит человек старше меня по возрасту.

— И бесстрашие сохранилось. Если верить вашим рассказам, то вам ничего не стоит сигануть с яхты в воду вниз головой…

— Ну, это случилось много лет назад, мы отдыхали на море большой компанией, было очень весело, капитан яхты заражал всех невероятными акробатическими трюками, и как-то этот прыжок был даже естественным. Сегодня я стала осмотрительнее. Адреналина хватает в профессии. Кроме того, у меня повышенное чувство ответственности: если я получу травму, то подведу людей. Лишь на защиту родных и близких по-­прежнему бросаюсь не раздумывая. Если, не дай бог, затронут членов моей семьи, я зубами вырву позвоночник. Без всяких шуток. Помню, в школе одной девочке нос в кровь разбила за то, что она как-­то нелицеприятно отозвалась о моих родителях. В этих вопросах я еще та Малифисента… Не нужно трогать то, что меня окрыляет, и тогда все будут целы. А в остальном со мной можно договориться.

— Вы похожи на своих персонажей?

— Совершенно не похожа, но, конечно, что-­то от меня есть, ведь играю их я. В том числе и поэтому я люблю свою профессию: я имею возможность прожить огромное количество жизней разных людей. Я довольна, что у меня нет определенного, прилипчивого амплуа, мне предлагают разные роли, я ценю это. Я меняюсь и не боюсь перемен и экспериментов с внешностью, я открыта ко всему.

— Мало кто знает, что вы поющая драматическая актриса…

— Да, я действительно хорошо пою, одно время я зарабатывала этим на жизнь, пела в трех лучших ресторанах Москвы — «Балчуг Кемпински», «Арарат Парк Хаятт» и «Метрополь». У меня музыкальное образование. Часто слышу, что пора записывать альбом. Пою постоянно… Во многих караоке Москвы меня знают.

— А почему мы не видим вас в мюзиклах?

— Когда я окончила институт, эти шоу только начали у нас зарождаться, и попасть туда было невозможно. Дважды мне предлагали спеть саундтреки для проектов, в которых я участвовала, но как-­то все не срасталось. Надеюсь, в будущем обязательно вернусь к этой теме.

— Вы замечали в себе пресловутую напористость провинциала?

— Нет. Агрессивные амбиции обычно возникают на почве неудач у ленивых людей. Я же росла в коконе ласки, восхищения, и мне никто не мешал. Если меня отправляли на конкурс, я непременно занимала первое место, полностью оправдывая свое победоносное имя. Помню, на программке к спектаклю «Золушка» мама, которая была режиссером этого спектакля, написала: «Я дочь свою приветствую, салют! Не зря тебя Викторией зовут!» Но только я одна знала, что стояло за этими победами — репетиции, бессонные ночи, а бывало, и слезы… Это заложено с детства, я до сих пор стараюсь быть максимально подготовленной. А это не напористость, а ответственность и труд. По этой причине для меня те же кастинги не являются стрессом.

— Слышала, что вас как-­то особенно отмечал Табаков…

— Олег Павлович — личность колоссальная, и он глобально повлиял на мою биографию. Но все началось с Валерия Петровича Тодоровского, который является моим крестным папой в кино. Его лента «Любовник» стала моим дебютом. И сразу с Сергеем Гармашом и Олегом Янковским! Олег Иванович был моим первым партнером в кино, он был магнетически красив. Элегантен. Интеллигентен. А аромат его трубки я помню по сей день. Он так искусно мешал табак, я никогда больше не встречала похожего запаха. А как изящно он двигался, сидел, положив ногу на ногу, прожигая вас глазами… Я буквально млела от его присутствия рядом. Мне было всего пятнадцать, я еще ничего не знала про любовь, но Янковский виделся идеалом. И дальше мне продолжало везти: Тодоровский познакомил меня с Евгением Мироновым, который со мной сначала занимался на репетиционной сцене «Современника», а затем привел в «Табакерку». Я была поражена фантастической харизмой Олега Павловича Табакова. Он меня внимательно прослушал, похвалил и сказал, что, может, вам сразу ко мне в театр. (Смеется.) Я тогда поступила к Олегу Павловичу в Школу-­студию МХАТа, но он отказался от курса, а Игорю Золотовицкому я уже была не нужна. Тогда я поступила в Ярославский театральный институт и по окончании приехала покорять Москву.

— В столице вы уже адаптировались, купили недвижимость?

— Я привыкла к городу, приобрела неплохую квартиру, оформила по своему вкусу, советуясь с дизайнером. Но при этом столица близкой все равно мне никогда не станет. Не перестаю удивляться здешнему напускному пафосу. Если люди добились успеха, то почему-­то уверены, что так будет всегда, я и сама так думала. А это иллюзия. У меня были потери, которые научили мудрости. И я их тех, кто рано взрослеет.

— Казахстан подарил вам любовь к мантам, баурсакам, бешбармаку… Национальную кухню вы регулярно включаете в свой рацион?

— Я фанатка азиатской кухни! Буквально на днях готовила плов. Но при этом традиционный борщ, как и зеленый салат, никто не отменял. Запечь утку в апельсиновом соусе с орехами для меня не проблема. И я кайфую от ощущения хлебосольной хозяйки, когда красиво сервирую стол и кормлю родных и друзей. И сама себе многое позволяю. Я довольна фигурой, поэтому не вижу смысла сидеть на диетах. В очередной раз приняла участие в Неделе Высокой моды в качестве модели у своего приятеля, дизайнера George Black. Значит, форма подходящая. (Улыбается.) А вот застолья для своих — традицию, пришедшую еще из родительского дома, считаю наиважнейшей.

— Вы хороший друг?

— Думаю, что на это вопрос лучше ответили бы мои друзья, но я считаю себя надежным другом. Но подруга я только для девчонок. Для мужчин же я… женщина. (Улыбается.) С некоторых пор товарищей среди сильного пола у меня нет. Раньше верила в дружбу между мужчиной и женщиной, до тех пор, пока мой приятель, который был в курсе моих романов, вдруг, при всей честной компании, на вечеринке, упав на колени, не признался мне в любви. Я была ошарашена и сделала выводы.

— Вы явно не из тех актрис, которые живут только творчеством и далеки от быта.

— Да, это так. Я рациональна, обладаю мужским складом ума, хотя умею прикидываться. (Смеется.) Бывают ситуации, когда без этого никак. И поскольку я блондинка, мне это отлично удается. (Улыбается.) Друзья утверждают, что в критических ситуациях, когда требуются быстрое, волевое решение и незамедлительное его исполнение, я незаменима. Разумеется, я тоже дрожу внутри как осиновый лист в эту секунду, но обычно ничем не выдаю свои тревожные эмоции.

— А на мужскую помощь насколько серьезно вы рассчитываете?

— Рассчитываю! Люди — существа парные, и у меня нет сомнений, что у каждой женщины должно быть надежное плечо, на которое она сможет опереться. Но поскольку мы все, по сути, одиноки, следует, по большому счету, делать ставку лишь на себя.

— Кто ваш избранник?

— Пусть это останется тайной. Мне бы не хотелось рассказывать. Наши чувства взаимны, и это самое главное.

— Долгое время вы играли в труппе московского театра «Сфера» и были замужем за коллегой, а ныне состоите в официальном разводе и подмостки тоже покинули…

— Мы давно расстались с супругом, но сохранили теплые отношения. У меня остались чудесные воспоминания. А что касается театра, то я же взрощена на подмостках, поэтому скучаю, конечно. Но я благодарна провидению, что кино вошло в мою жизнь и прочно в ней закрепилось. Я много снимаюсь, узнаю все больше талантливых людей в нашей индустрии. О каждом проекте могу говорить долго. С нетерпением жду выхода на экраны психологического триллера «Триггер», который мы с моим партнером Максимом Матвеевым представили в Каннах. Это большая и серьезная работа для нас всех, и мы надеемся, что зрители ее оценят.

— А что вы думаете о служебных романах? В партнеров вы влюблялись?

— А как же! В принципе, я увлекаюсь каждым своим партнером, с которым играю. Без этого драйва лично мне сложно работать. Безусловно, это не перерастает в какие-­то взаимоотношения за пределами съемочной площадки, хотя опасность есть, конечно, но «с холодным носом» нельзя существовать. Никто спорить не будет — профессия у нас специфическая: прошелся по лезвию ножа, а затем вернулся домой в семью. И так изо дня в день. Но в каком-­то смысле порой небольшая ревность, как пряная приправа, полезна. Главное, чтобы это не переходило в паранойю. А у меня, увы, был такой опыт, и это весьма печально.

— Наверняка вниманием противоположного пола вы были не обделены с ранних лет…

— Да… Меня не обижали равнодушием. Можно сказать, я даже немного избалована в этом смысле… Но, мне кажется, мужчины меня всегда побаивались, у них складывалось впечатление, что я какая-­то недостижимая красотка, которая им точно откажет. То есть они видели эту крепкую стену снаружи и не догадывались, что внутри я слишком даже хрупкая и ранимая, восприимчивая и сентиментальная. Откровенно говоря, я тоже, как и все, сталкивалась с катастрофическими обманами, но, так как печальный любовный опыт женщину разрушает, я стараюсь сразу его забывать. Не несу дальше. И другим рекомендую.

— Как с течением времени менялся образ вашего совершенного мужчины?

— А он не претерпевал особых видоизменений. Мой мужчина должен быть мужчиной. С поступками, обязательно с чувством юмора… Он просто должен меня любить, а я буду любить его! Для меня любимый — это партнер прежде всего. Друг, который всегда окажется рядом. Я категорически не согласна быть одна. Семья для меня — это все. Я не откладываю ее на завтра. Она точно приоритетнее профессии. Только семья дарит мне самые положительные эмоции. Хотя и боль она тоже порой приносит. Эти вещи взаимосвязаны. Мы сильнее всего боимся за своих близких, переживаем. И ранят они нас наиболее точно в неизбежных ссорах. Это такая неизбежная проза бытия.