Фраза, что женщина интересна своим прошлым, а мужчина своим будущим, верна далеко не всегда. Дмитрий Ендальцев, актер, а теперь еще и режиссер, увлекает не только своим перспективным движением вперед, но и биографией, в которой был и ужас «Норд-­­­Оста», и раннее погружение во взрослую жизнь, и поступательный поиск себя. И явно не случайно именно этого парня, щедрого на эмоции и поступки, выбрала звезда российского кинематографа Анна Чиповская. Подробности — в интервью журнала «Атмосфера».

— По вашему Инстаграму, где вы в основном выкладываете снимки зеленоглазых Ани и ее кота, видно, что вы просто чудно фотографируете. Специально этому мастерству не учились?

— Нет. Но фотографировать очень люблю. И если у меня это получается хорошо, то счастлив вдвой­­не. Притом что, как правило, я снимаю на обыкновенный телефон, а не на профессиональную камеру. Ну и, естественно, практикуюсь на тех, с кем живу. (Улыбается.)

— По натуре вы созерцатель?

— Скорее всего. В некотором смысле я социопат и привязан к своему ближайшему кругу и к привычным вещам. То есть вот мое жилище, моя кровать, моя игровая приставка, мой кот, моя девушка, мои друзья, мои родители — это и есть моя жизнь, и именно поэтому в ней есть время успевать любоваться тем, что вокруг.

— Вы еще и игроман?

— Да. Правда, сейчас уже чуть меньше. Дело в том, что в детстве у меня было мало чего, и я не наигрался, что называется. Будучи ребенком, ходил к друзьям, урывал буквально какие-­­то часы… Помню, на даче, пока мой приятель спал, я, не замечая времени, играл до шести утра, а потом делал вид, что тоже только что проснулся, и шел счастливый домой. С тех пор страсть немного улеглась, но не прошла. Играю с азартом, особенно люблю шутеры. Разумеется, стараюсь отслеживать все новинки на рынке. Вообще, конечно, это грандиозный бизнес, причем творческий и чрезвычайно интересный. Огромное количество людей детально прорисовывают на своих компьютерах каждую мелочь… Это фантастический труд, который не может не впечатлять. Теперь, с появлением сферы онлайн, ты уже не сам с собой играешь, а вовлекаешься в обширную компанию таких же фанатов, и это тоже не может не восхищать. Бывает, что рядом с тобой бегает с редкой пушкой, в стильном костюме какой-­­то чувак из Мексики, причем не важно, какого возраста и статуса, и это здорово! Мне нравится визуальная составляющая моих персонажей, и на создание внешнего облика трачу немало времени и иногда даже денег. Cначала придумываю образ, и лишь затем ввожу героя в экшн. Для меня очень важна эстетическая сторона.

— Собственному гардеробу уделяете такое же пристальное внимание?

— Я за то, чтобы одеваться со вкусом. Правильно подбирать сочетание цветов. Но при этом за естественность. Лично меня устраивает черно-­­белый микс. Он универсален, лаконичен и деликатен. Подойдет и для выхода в театр, и для светского раута, и для вечеринки с друзьями.

— Это благородная гамма, не бросающаяся в глаза. Вы против того, чтобы выпячивать себя?

— Это скорее не входит в сферу моих основных интересов. Но я считаю, что молодцы те актеры, которые умеют себя грамотно преподносить и продвигать. Это, в принципе, ключ к успеху. Например, Саня Петров, который впахивает на свое имя и имидж двадцать четыре часа в сутки, может служить примером.

— Знаете, редко когда один артист с восторгом отзывается о другом…

— Если человек этого достоин, то почему нет? Он неравнодушный ко всему происходящему, поэтому так и живет. У него стоит поучиться.

— Читала в одном из ваших интервью о бережном отношении к людям, что вот вы толкнули кого-­­то в метро, а это целая вселенная, которую вы случайно задели, и обязаны принести извинения. Вы философ!

— Я уверен, что людей нужно уважать. Многое можно понять, объяснить и оправдать. Мерзкие поступки ведь совершаются не от хорошей жизни. Если не формально прислушиваться к каждому, искать подход, то это отличный ключ для коммуникации в отличие от примитивного неприятия, которое существенно ограничивает спектр понимания личности. Судя по личному опыту, когда стараешься целиком принимать человека, не пытаясь надавить и исправить недостатки, то он неожиданно раскрывается перед тобой с наилучшей стороны. Становится добрым, улыбчивым, позитивным — уже неплохо, да?

— Эгоизм вам незнаком?

— Я за его здоровое проявление. В этом году мне исполнилось тридцать лет, и я задумался. Осознал, что нужно принимать себя таким, какой ты есть, и не уничтожать за неудачи. Раньше прямо изводил себя сомнениями, рефлексией, а теперь решил больше себя беречь, не беспокоиться о чужом мнении и думать исключительно о собственном комфорте. Пока ты молод, идет какая-­­то гонка, борьба за статус, а теперь я уже даже не готов мириться с какими-­­то неудобствами, терпеть неприятных людей, входить в заведомо тоскливый проект, пускай даже и прибыльный… И я рад, что сегодня у меня есть возможность выбора. С таким подходом сразу уходит все лишнее. Какие-­­то люди, проблемы мгновенно отсеиваются. Допустим, у меня в юности была ужасная кредитная история, которая довела меня аж до суда. Благо банк отнесся суперлояльно, и мне удалось в итоге расплатиться без последствий. Но в то время я существовал в таком сиюминутном угаре и полагал, что лучше сегодня расплачусь за всю компанию в ресторане, и нам будет весело, нежели отложу эти деньги на черный день. О грядущих последствиях не размышлял. А проблемы ведь склонны накапливаться, сколько бы ты от них ни бегал. Наученный горьким опытом, сейчас не беру в долг ни у товарищей, ни у банков, и никому не советую. Это лишняя головная боль и более легкий путь, ограничивающий тебя в развитии. Уж лучше подождать, найти еще одну работу, получить второе образование и стать способным заплатить за желаемое. Тем более что материальные потребности все-таки не первостепенны.

— Подождите, а если необходима квартира в Москве…

— У меня она есть, поэтому этот вопрос меня, слава богу, не коснулся. И я москвич только благодаря моей маме, которая в шестнадцать лет перебралась сюда из Казахстана и первое время работала на стройке. Я просто хочу сказать, что к теме финансов стоит подходить ответственно, рационально и ни в коем случае нельзя загонять себя в кабалу невыплат.

— Ну эта мудрость пришла к вам с годами. В детстве вы были многим обделены?

— Меня растили мама Людмила Анатольевна и бабушка Тамара Ивановна — обе гувернантки, и жили мы, конечно, небогато. Но, несмотря на это, мама всегда старалась дать мне по максимуму всех знаний и навыков — она отдавала меня во всевозможные кружки и секции, включая даже карате. Единственное, я наотрез отказался от музыкальной школы, предпочтя ей свою компанию «на районе». (Улыбается.) Мы шлялись по улицам, курили и выпивали в подъездах. Было свободно и круто. Все-таки я был дворовым пацаном, и мне постоянно хотелось выбраться из нашей однокомнатной квартиры, где мне было тесно и где меня ограничивали, ущемляли, закрепощали мои беспощадные надзиратели. Так я думал тогда. Только повзрослев, осознал, какие удивительно сильные женщины, заслуживающие всего самого лучшего, окружали меня и как им было нелегко со мной. Был еще и дедушка замечательный, Анатолий Кузьмич, давший мне мужское воспитание и научивший меня как минимум пользоваться молотком и отверткой, да и вообще за многое ему спасибо. Но именно бабушка определила мою актерскую судьбу. Благодаря ей попал в знаменитый «Норд-­­Ост», где на репетициях нас не щадили, мы выкладывались полностью — пели, играли, танцевали, но зато и деньги получали, как вполне себе взрослые.

— Вы пережили этот жуткий трехдневный захват заложников…

— Мне было тогда всего тринадцать, и я все эти события скорее воспринимал как захватывающую драматургию, словно в кино. Любопытство было намного сильнее страха смерти. Даже когда нам террористы сказали позвонить родным, попрощаться, так как завтра они нас всех взорвут, я не испытывал ужаса, попросил передать маме, что все будет хорошо. Очень выручало, что в зале я был без родственников, и мне не за кого было бояться. От жажды и голода я тоже не сильно страдал — нас посадили на бельэтаже, рядом с буфетом. Эти трое суток были ознаменованы для меня и приятными моментами: я восстановил отношения с педагогом, который меня недолюбливал за мою исключительную подвижность и неспособность вести себя «нормально». Мы с моим другом, видя, что до партера, где в том числе сидели наши артисты, пища почти не доходит, договорились с террористами, что будем скидывать ее своим коллегам. Наверное, благодаря этому он изменил свое мнение обо мне. Кроме того, я познакомился с симпатичной девочкой. Она была чуть старше, находилась на несколько рядов выше и постоянно плакала. Я пытался поднять ей настроение, влюбился, у нас завязалась переписка на обертках от шоколада, и даже когда захватчики предупредили, что наши часы сочтены, я попросил ее написать свой телефон и обещал позвонить, как только выйдем оттуда.

— Для вас все закончилось удачно…

— Более чем. Когда только пустили газ, я потерял сознание, потом очнулся, но был не способен ни на какие действия. Ощущал абсолютное безволие. Только слышал звуки выстрелов. Знаете, после тех дней к каким-­­то вещам я стал относиться легче. Когда мимо тебя, по сути ребенка, проносят только что убитого на твоих глазах человека, восприятие мира меняется — ты взрослеешь, и какие-­­то страхи уходят навсегда.

— Давайте от давней трагедии вернемся к дню сегодняшнему. Скажите, отчего сейчас вы не участвуете в мюзиклах, не служите в театре?

— На данный момент кинематограф мне гораздо ближе по всем параметрам. Театр — дело прекрасное и благородное, но я считаю, ты либо служи там всей душой с утра до вечера, либо имей смелость уйти и не занимать чье-­­то место. Я не смог позволить себе самозабвенно отдаться этому поприщу. Кино дает мне необходимый воздух и свободу действий — ездить путешествовать, развиваться в других направлениях и не чувствовать себя привязанным к одному адресу. Тем более сейчас, когда мне стала интересна перспектива уйти за камеру и реализовываться через других людей. А мюзикл — это совершенно иной вид искусства, и я слишком, видимо, ленив, чтобы работать в режиме семь дней в неделю на протяжении нескольких лет. Пока пою только в караоке. (Улыбается.)

— Знаю, что ваша дебютная короткометражка «Snail Knight» с Анной Чиповской и Иваном Макаревичем участвовала в летнем фестивале «Короче» наряду с лентами Максима Матвеева, Маруси Фоминой и Паулины Андреевой…

— Знаете, в процессе съемок я прямо кайфовал, пробовал новое дело на вкус и ощущал себя на своем месте. Фильм на английском языке о том, как двое влюбленных решают покончить жизнь самоубийством в режиме онлайн. Сейчас я против деструктивного мировоззрения — слишком скучно проживать жизнь лишь в негативе, но когда-­­то себя ловил на подобных мыслях, поэтому знаю, о чем говорю. Тема острая, больная, оттого, наверное, на многие кинофестивали ленту не взяли — чтобы не возникло ассоциации пропаганды суицида. Это моя проба пера. Следующая короткометражка будет посвящена предрассудкам, и сыграют там Павел Чинарев и Михаил Евланов. И зреют уже идеи для дальнейших проектов. Важно же, чтобы мечты превращались в цели, а не оставались грезами. И я обязательно пойду учиться на режиссера. Хотя, если говорить серьезно, я против того, чтобы человека определять профессией — он же гораздо шире. У меня есть знакомые с тремя образованиями, с пятью работами, и это вполне нормально. Особенно на Западе, где перманентно, не останавливаясь на достигнутом, люди себя переформатируют, слушают лекции, ездят на разные семинары, тренинги с задачей испытать себя в чем-­­то новом.

— Ваш путь в искусство был, что называется, извилист и тернист: поступив в Школу-­­студию МХАТ, вы окончили Щукинское училище. Как же так произошло?

— Из Школы-­­студии меня отчислили на втором курсе за профнепригодность. По формату я не подходил этому учебному заведению, да и тогдашний мой образ жизни был довольно разгульным. Учебу я пытался совмещать с романами, с музыкальной группой, наркотиками и прочим. И я благодарен тем, кто выгнал меня из вуза, поскольку, поступив затем в Щуку, я уже учился осознанно, с полнейшей концентрацией. Между прочим, я тогда пожалел, что у меня нет музыкального образования. В институте на каждом этаже стояло пианино, и я по вечерам садился за инструмент и на слух пытался играть. И в моих планах есть намерение закрыть и этот гештальт — найти педагога и выучиться играть на клавишах. Просто для себя. Не для заработка. Музыка для меня сродни какому-­­то сакральному священнодействию, но точно не для ежедневного использования. Вы же наверняка замечали, что как только нечто становится ремеслом, уходит обаяние свежего прикосновения. Неужели это мог сказать я?

— Если говорить о ваших студенческих загулах, получается, в конечном итоге неумеренность пошла вам на пользу…

— Уверен, что имеет смысл попробовать в этой жизни все. Я за эксперименты. Другое дело, с чем ты остаешься. Я не стесняюсь открыто об этом говорить, поскольку независим и отказался от многих дурных привычек.

— А какая область вами еще не освоена?

— Эзотерика. Духовные практики. Это же увлекательнейший поиск себя. При всем многообразии вариантов странно останавливаться на чем-­­то одном. Так для меня мир искусства не является определяющим. Я также очень люблю читать статьи по физике, химии, астрофизике, о каких-­­то новых открытиях, техническом прогрессе. Мне страшно любопытны эти факты движения вперед человечества, притом, что ничего конкретного в данных науках не понимаю. Но уверен, что в будущем ясное понимание картины Вселенной и регулярные полеты в космос станут нормой для всех.

— Вы вместе с Анной Чиповской уже почти четыре года, и ваши отношения, как писали в прессе, зародились на съемках фильма «Гороскоп на удачу», притом, что знакомы вы еще со студенчества…

— Ну, надо признаться, что Аня не может не привлекать: она очевидно красивая, умная, с прекрасным чувством юмора. Я столько в игры не играю, сколько Аня книг читает! (Улыбается.) Фильм, который вы назвали, нас действительно свел, мы стали большими друзьями, притом, что на тот период оба уже состояли в романтических отношениях. Парой мы стали уже значительно позднее.

— Анна явно не девушка-цветок, с характером. Признайтесь, это было укрощение строптивой?

— Ну, постараться пришлось. Хотя и у меня характер не подарок, так что, можно сказать, взаимно. Вообще, стабильные отношения, на мой взгляд, — это результат длительной, плотной работы над самим собой, а совсем не над другим человеком, которого в принципе нельзя изменить. Нужно прямо заставлять учиться принимать другого таким, какой он есть.

— Недавно вы опять снялись вместе в картине Константина Худякова «Конец сезона». Работать вместе удобно?

— С одной стороны — да, а с другой — сложно. Она потрясающая артистка, и у меня колоссальный внутренний пиетет к ее профессионализму, поэтому, когда мы оказываемся вместе в кадре, я начинаю лихорадочно соображать, что придумать, чтобы мы совпадали и были на одном уровне. Быть может, это происходит потому, что я недооцениваю себя как артиста.

— Предполагаю, что Анна вас особенно не критикует…

— У нас существует такая степень доверия, что мы не причиняем друг другу вреда замечаниями, а лишь стараемся помочь реализовать потенциал.

— Как считаете, одна профессия цементирует отношения?

— Если люди созвучны духовно, энергетически, то совершенно не важно, чем они занимаются, у них и так все будет супер.

— Анна Чиповская актриса не рядовая, и быть рядом с ней, вероятно, очень ответственно…

— Меня не было бы рядом с Аней, если бы я ее не любил. Мне кажется, что она как-­­то комплексно идеальна для меня. (Улыбается.) По сути, ее востребованность меня должна не угнетать, а наоборот, стимулировать. Собственно, так и происходит.

— Заботы по хозяйству вы делите пополам?

— Пополам. Но вы даже не представляете себе, как великолепно она готовит! В какой-­­то момент она «подсела» на Гордона Рамзи — британского шеф-­­повара и телеведущего, пыталась повторить его оригинальные рецепты, но потом ушла от этого и начала импровизировать самостоятельно. Получается у нее это виртуозно. Прямо горжусь ею!

— Отдыхать вы предпочитаете в не тусовочных местах? Летний отпуск вот провели в литовской Паланге…

— О, для меня это место силы: дюны, сосны, прохладное море, километровые безлюдные песчаные пляжи. Нас с этой локацией познакомила Анжелика Холина, режиссер спектакля «Мужчина и женщина», в котором мы играли. В Паланге проходили наши репетиции, а по вечерам мы много гуляли, веселились и крепко полюбили этот город за подаренный релакс. Там я, кстати, впервые прыгнул с парашютом, получив гигантскую порцию адреналина и эндорфинов.

— Вы пара романтиков?

— Мы не отвергаем реальность, но в чудо верим. (Улыбается.)