Всенародно любимому актеру и режиссеру 80 лет! С именем Владимира Меньшова связаны фильмы, ставшие настоящей киноклассикой, хотя поначалу карьера молодого кинематографиста складывалась не очень удачно. WomanHit.ru побывал на встрече Владимира Валентиновича с поклонниками и записал его мысли о режиссерской удаче, нелепой цензуре и роли женщин в его карьере.
«С четвертого раза поступив на актерский факультет, я понял, что ошибся дверью»
Я прошел длинный путь, долго пробивался, учился, четыре раза поступал на актерский факультет и поступил в Школу-студию МХАТ. А когда поступил, то понял, что ошибся дверью, что это не совсем моя профессия. У нас был сильный курс: Андрей Мягков, Вера Мирошниченко, Вера Алентова, Ася Вознесенская. И на их фоне я понял, что во мне способности не так сильны. Это мучило меня все четыре года обучения. Я зажался, стал плохо играть, мне не давали те роли, которые хотел. В итоге я выпустился никому не нужным артистом. Но кино меня манило со страшной силой. И вот мы с Верой, с которой поженились еще на втором курсе, поняли, что мое призвание — режиссура. Я узнал телефон нашего великого режиссера Михаила Ромма, позвонил ему, попросил принять, на мое счастье, он согласился. Я ему рассказал о всех своих злоключениях. Он предложил мне написать работу и прийти к нему через год. Я писал целый год в Ставропольском крае, Вера осталась в Москве, я старался летать к ней каждый месяц на свою нищенскую зарплату. Михаил Ильич прочел мои работы и сказал, что ему нравится, как я пишу, как рассуждаю, и он берет меня на второй курс. Я был счастлив. Судьба так сложилась, что я познакомился со многими, когда учился, написал сценарий и уже предстал как автор сценария. В итоге не нашлось актера на главную роль, предложили меня. И под мои причитания, что это гибель, что ошиблись с главным героем, мы сняли достойную картину, которая получила призы на многих фестивалях, в том числе кинофестивале «Молодость−71». После фильма «Счастливый Кукушкин» меня увидели на «Мосфильме», дали главную роль в картине «Человек на своем месте», потом было еще два фильма. Таким вот зигзагом я вошел в кино.
«Когда жена и дочь вместе, они отличные объекты для наблюдения»
Я много вглядывался в женщин, мне это интересно, к тому же у меня есть отличный объект для наблюдения — Вера Валентиновна Алентова. Юлия Владимировна Меньшова — тоже. Когда они вместе — это уже достаточно материала для того, чтобы делать какие-то выводы. Ну и остальные знакомства пригодились. Что касается фильмов, то, конечно, важно, кто в них играет. В картине «Москва слезам не верит» три замечательные актрисы: Алентова, Муравьева, Рязанова. Они сделали этот сюжет. Там есть и Евгения Никандровна Ханаева. У нее небольшой эпизод, но очень сильный. У Ахеджаковой хороший эпизод. Маму Николая играет замечательная актриса Ушакова. Так что успех фильма процентов на семьдесят идет от женщин. В этой картине они показали свои судьбы, свой характер, их узнали и полюбили.
Мне было приятно, что стали звонить известные люди с просьбой: «Помоги достать билет в кино на „Москва слезам не верит“
В этом году картине „Москва слезам не верит“ было сорок лет. Сорок лет назад я закончил картину и уехал в отпуск. А когда вернулся, ее уже показывали на „Мосфильме“ на закрытых показах. И до меня доносилась информация, что расшибали двери в зрительном зале. Но потом картина вышла на экран 11 февраля 80-го года в кинотеатре на Пушкинской площади и на Арбате. Почему-то они решили устроить локальный показ — только в двух кинотеатрах в Москве. Ну, мы там представили картину: раскланялись, рассказали и простились с фильмом, как это всегда бывает. Все, теперь надо думать о новой картине, производство закончено. Но не тут-то было! На следующий день я попал на Пушкинскую площадь, вышел из метро к театру Веры, который был неподалеку. Я шел в театр и не понимал, что происходит, потому что площадь была запружена народом. Я подумал, идет какой-то митинг, в это время уже начинались диссидентские выступления. Потом пригляделся — а это очередь! Как мне написали в одном письме: последним в этой очереди стоял Александр Сергеевич Пушкин. Мне было особенно приятно, что мне стали звонить известные люди с просьбой: „Помоги достать билет в кино“.
„Директор картины «Розыгрыш» мне все время говорил: «Нам государство доверило три миллиона рублей, это очень ответственно!»
Самый первый мой фильм, «Розыгрыш», для меня, наверное, оказался самым сложным. У меня ведь еще не было опыта режиссуры. А пришлось иметь дело с непрофессионалами. И это было решение серьезное, потому что приходили мальчишки, совершенно не имевшие никакого опыта, даже самодеятельности. Но мне нравилось, например, лицо и манера разговаривать. Конечно, эта картина мне далась с огромным трудом, потому что я прыгал перед ними, изображая всех, играя, потом смотрел, как они это делали, поправлял. Слава богу, у меня было актерское образование, оно мне немножко помогло. Хотя картина складывалась непросто. Помню, у меня был директор, который все время говорил: «Нам государство доверило три миллиона рублей, это очень ответственно!». Господи! Столько он мне нервов потрепал.
«Мы с Верой в первой нашей жизни были нетерпимы, переделывали друг друга, требовали, осуждали»
Брачные узы, которые кажутся вначале совершенно неразрывными, потом начинают слабеть, супруги переживают кризис: седьмой, десятый год — и так бесконечно… Но ничего не может быть важнее любви, уважения друг к другу, понимания и терпимости. Мы с Верой Валентиновной в первой нашей жизни были нетерпимы, переделывали друг друга, требовали, осуждали за то, что кто-то не так живет. В конце концов дошли до того, что расстались. Пожили три года отдельно. Хорошо, что у нас уже была дочь Юля, и Вера стала подмечать в ней какие-то мои привычки. И до нее наконец дошло, что есть нечто выше разума и логики. Вот она Юле говорит: «Неужели ты не понимаешь, что этого не надо делать?» А она не понимает! Потому что у человека кроме логики заложены и другие механизмы человеческой психики. И это послужило для Веры сигналом. В итоге она приняла меня обратно.
«Раньше я боялся обвинений в том, что жена попала в мой фильм по блату»
На съемках «Москва слезам не верит» я был все время недоволен тем, как играет Вера Алентова. Потом я понял, что это сказывалось мое нервное перенапряжение. Я боялся, что меня обвинят, что Вера как жена попала в картину по блату. Но получил я от критиков, от кинематографического общества, своих коллег за другое. Все они говорили, что это халтура, дешевка, мол, каждый из нас может снять такую картину, но нам не позволяет хороший вкус. А этот, надо же, рискнул, пошел против общепринятого вкуса, снял индийское кино, и за это его зритель полюбил! Сейчас я рассказываю это с юмором, а тогда были страдания. Я года два ходил, раздумывая, что делать, как ответить на эти аргументы. Почему это дешевка? Может, я ничего не понимаю? Но я же видел успех фильмов «Зита и Гита» или «Королева Шантеклера». Я помню, мы пришли, и ее показывали в Доме киноактера, она еще не вышла на экраны. Вроде хорошее кино, надо посмотреть. И вот мы спросили уборщицу: «Ну про что хоть кино?» И она ответила: «Ну как про что? Про жизнь!».
«Фильм 'Любовь и голуби» попал под каток борьбы с алкоголизмом“
Однажды мне попалась пьеса Владимира Гуркина, читая которую, я смеялся, плакал и в конце задумывался о жизни, как она интересно устроена. И я рискнул снять картину про Васю и Надю, бабу Шуру. Там свои были сложности. Картина попала под каток борьбы с алкоголизмом. Мне сказали, что нужно вырезать все, что касается этой темы. Но получается, дядю Митю целиком надо вырезать! И главное, если бы они хотя бы предложили: возьмите деньги, переснимите. Но нет: сделайте так, чтобы дядя Митя не выпивал! Ну что я, сумасшедший?! Я отказался, и меня отстранили от картины. Что только не делали с этим фильмом. В итоге, когда время прошло, пена осела, я сумел оставить картину абсолютно нетронутой, за исключением коротенького кусочка, когда дядя Митя с Васей пьют пиво на пристани и их пугают женщины, они убегают, а пиво остается. И тут появляется человек, который подходит, выпивает все шесть кружек, одну за одной, это длится одну минуту. Это был красивый кадр, но чтобы герои совсем уж лицо не потеряли, от меня потребовали хотя бы это убрать.
„Зависть богов“ я считаю своим лучшим фильмом»
«Зависть богов» я считаю своим лучшим фильмом с точки зрения профессионального владения мастерством. Изначально сценарий назывался «Последнее танго в Москве». Автор этого сценария Мария Мареева настаивала на этом названии. А когда начинаешь картину, почти всегда не нравится название, и ты очень рассчитываешь на то, что со временем появится другое. Как правило, утверждаются даже призы для группы или для того, кто придумает название. Например, ящик коньяка ставится. «Последнее танго в Москве» мне не нравилось еще и потому, что я этот сценарий переписал очень сильно и стал уже соавтором. Вот тогда я вспомнил это словосочетание «Зависть богов». Мне кажется, это очень толковое название, которое подходит для этого фильма. Тем более жанр картины я определяю как трагедия. Здесь я увидел, что это на сто процентов роль Веры. Она играла так тонко, так изящно, так интеллигентно, так умно, так по-женски.