Так сложилась жизнь актрисы Софьи Каштановой, что часть времени она проводит в Мексике. Когда наша героиня была маленькой, ее мама вышла замуж за мексиканца, и семья переехала жить в ту страну. Поэтому каждый раз, когда встречаешь Софью в Москве — доброжелательную, улыбчивую, — кажется, будто она привезла с собой оттуда немного солнца. Но на этот раз актриса приехала не одна, а с малышом. Полгода назад Софья стала мамой; о своей новой жизни, а также о том, кто стал ее избранником, — в интервью «Атмосфере».

— Софья, у нас получилась очень яркая фотосессия. А какой у вас сейчас цвет настроения?

— Наверное, желтый. Недаром на мне комбинезон такого цвета. (Улыбается.) Какая-­­то солнечная, теплая история. Кстати, когда мне прислали два варианта обложки, я, не раздумывая, выбрала тот, что в желтом цвете.

— У вас, наверное, и Мексика ассоциируется с солнцем?

— Да, там прекрасно. Будучи беременной, я планировала сделать фотосессию у моря, в лучах заходящего солнца, но не сложилась, к сожалению. Вообще в Мексике особое отношение к женщинам, которые готовятся к рождению ребенка. Когда я гуляла по побережью, встречающие меня люди улыбались, складывали руки в молитвенном жесте намасте и кланялись мне и моему животу. Я себя ощущала едва ли не прародительницей жизни на Земле. (Улыбается.)

— Почему вы решили рожать там? Дом для вас все-таки в Мексике?

— Нет, дом, в Москве. Но в Мексике зимой тепло, обалденные фрукты, море и очень подходящий для меня подход к родам, суперестественный. Здесь примерно так же можно рожать дома, а там я нашла прекрасную акушерку Анике, которая организовала мне в клинике абсолютно естественные роды в воде. Я очень много читала об этой методике, и она мне импонирует. Исторически женщина вообще уходила подальше от людей, цивилизации и рожала в реку.

— Не страшно было экспериментировать?

— Нет, это же происходило не в реке, а в акушерски стерильном джакузи. Я стремилась, чтобы все было максимально комфортно, с приглушенным светом, не в медицинском окружении, а в более домашней атмосфере. В клинике я арендовала комнату, куда пришла со своей акушеркой и со своим врачом. Решила перестраховаться — все-таки это мои первые роды. И вот в такой компании — акушерка, гинеколог, моя мама — на свет появился мой сын Джордж.

— Каковы были первые эмоции, когда вы увидели малыша?

— Роды были достаточно долгими, двадцать один час, и, конечно, я чувствовала физическую усталость. Эмоции — радость и легкое удивление, потому что, увидев лицо ребенка, я поняла, что он просто копия своего отца. От меня там не было абсолютно ничего. Сейчас Джорджик немного меняется, и я уже вижу в нем и какие-­­то свои черты, а изначально он был вылитый папа.

— А почему вы дали ему такое имя — Джордж?

— Хотели назвать Георгием, но в силу того, что в Мексике его имя все равно будет написано как George, решили остановиться на европейском варианте. Это абсолютно то же самое мужское имя, очень сильное. У славян — Георгий Победоносец, в Европе — St George, в Мексике — святой Хорхе. Мне показалось, Джордж очень подходит моему сыну. И когда его в Москве кто-­­то из знакомых называет Георгием, мне не по себе, потому что он похож именно на Джорджа.

— Он очень похож на ангела — такой улыбчивый, спокойный. Но вы пока его не показываете? В Инстаграме только ваше совместное фото со спины.

— Не хочу, он еще маленький, и мы его не крестили. Но это правда, наш малыш — действительно чудо, и он радуется людям. Джордж появился на свет в Мексике, но его семья русская, и мы говорим на русском языке. Уже потом я буду учить его английскому и испанскому.

— У вас есть няня. Как вы ее нашли?

— Леночку мы знаем много лет. Она была няней у дочки моей близкой подруги, а потом помогала нам по хозяйству. А когда я ждала Джорджа, спросила, не хотела бы она поработать у нас еще и няней, и она с радостью согласилась. Сказала, что как раз хотела поискать семью с ребенком, и тут прекрасно все совпало. Нам вместе очень хорошо, и я полностью ей доверяю.

— Наверняка перед родами вы подготовились, читали соответствующую литературу, слушали докторов, психологов. Совпала ли теория и реальность?

— Есть такая методика: плачущего ребенка не надо брать на руки. Иначе малыш быстро смекнет, как можно добиться своего. И в теории я была с этим согласна. Но вот на практике оказалось совершенно невозможно выносить крики собственного малыша. Ведь он плачет, потому что ему больно или что-­­то его беспокоит, как же можно проигнорировать этот зов о помощи? Если к нему не подойти, не пожалеть, не погладить по головке, он почувствует себя брошенным. Мы обсуждали этот момент с моей подругой Яной, она психолог, и та сказала: «Маленькому ребенку нужно давать ощущение безопасности, защиту». Джорджик плачет редко, но, как только я это слышу, оказываюсь рядом, чтобы успокоить. Также мне говорили, что нельзя спать с ребенком в одной кровати — его потом будет трудно отучить. Но, во-­­первых, это очень удобно, если кормишь грудью, а во-­вторых, какие же невероятные ощущения, когда рядом сопит твоя любимая кроха! Читаю Инстаграм Ирэны Понарошку, она пишет: если растишь ребенка, надо получать от этого удовольствие. На самом деле это невероятный кайф — спать с ним вместе. Может, это и неправильно, но так прекрасно!

— Просыпается, наверное, часто, вам тяжело.

— Бывает. Но тут очень важно смотреть на ситуацию с правильного угла — вот он рядом со мной, заплакал. Я его тут же успокоила, накормила, и все у нас отлично. Мне не тяжело. Потом, это же все временно. Он подрастет, и совершенно точно не будет хотеть спать со мной в одной кровати. А пока я наслаждаюсь этим чудесным временем.

— Что умиляет особенно?

— Все, что он делает, вызывает у меня такое умиление! Как он улыбается — это же просто чудо! А сегодня ночью он взял меня за руку — и столько нежности было в этом жесте. Такое очень мягкое, чуткое прикосновение. Очень мало людей в нашем социуме обладают подобным даром. Хочется, чтобы он сумел это сохранить. Я ощущаю его заботу. Знаете, это было удивительно. Когда мы только прилетели в Москву, я положила его в кроватку и села рядом. Укачивала малыша и не заметила, как заснула сама. Открываю глаза — и вижу, что он лежит и смотрит на меня. Не плачет, не гулит, просто смотрит, как я сплю. Я восприняла это как заботу обо мне. (Улыбается.) Хотя, может, это было неосознанно с его стороны. Мамаши ведь многое готовы нафантазировать, придумать какие-­­то невероятные качества своим детям. Но мне приятно думать, что мой сын — добрый и заботливый человек.

— Вы такие смелые путешественники, совершили перелет в Москву. Как все будет происходить дальше: ваша работа, маленький ребенок.

— Думаю, что все будет максимально комфортно. В летний период я буду находиться здесь, заниматься своими проектами. А зимой мы улетим обратно в Мексику. Планирую так, надеюсь, так и сложится.

— К чьим-­­то советам по воспитанию вы прислушиваетесь?

— Я прислушиваюсь ко многим советам, но выбираю то, что откликается во мне. Это мой первый ребенок, и я только ищу свой путь в материнстве. Помню, Джорждик был совсем маленький, у него поднялась температура 38,8. У меня, конечно, ужас, паника. Один врач посоветовал сразу дать лекарства, другой говорил: не надо, потерпи, корми молочком. Я все-таки решила дать таблетку, и у сына началась аллергия. Теперь я знаю, что ему это не подходит. И знаю, какой подход буду использовать в воспитании — максимально натуральный.

— А ваша мама что думает по этому поводу?

— Она со мной согласна. Она ведь уже очень давно, больше тридцати лет назад, растила своего ребенка (смеется), а сейчас многое изменилось с советских времен. Мне ближе мексиканский подход — там все проще, более природное отношение к здоровью человека.

— Да, получается, чем больше информации, тем хуже.

— Очень сложно найти свой путь. Это касается не только материнства, но и вообще всего — как нужно питаться, какой вид спорта выбрать, какую одежду носить. От избытка информации можно запутаться, остается лишь одно — прислушиваться к себе.

— Кстати, вы сейчас в замечательной форме. Что для этого делаете?

— Номер один — грудное вскармливание. Номер два — здоровое питание, хотя я и не могу сказать, что сижу на жесткой диете. Я соблюдала ее первые два месяца, а сейчас ем практически все. Речь, конечно, не идет о чипсах и фаст-­­фуде, которые я не употребляла в пищу и до беременности. В Мексике очень расслабленный подход: говорят, можно все, если у ребенка не возникает аллергии. Есть реакция — не ешь этот продукт. Хочешь заниматься спортом — занимайся, не хочешь — не надо. Отталкивайся от своих ощущений. В результате нет никакого напряжения, ты находишься в гармонии.

— А спортом все-таки занимаетесь?

— Хотела сейчас сказать, что совсем нет на это времени, но слукавлю. Было бы желание, час всегда выкроить можно. На самом деле надо снова ввести это в систему. Я вот съездила недавно покататься верхом и сбила ноги с непривычки. Сейчас мне хочется по максимуму проводить время с ребенком, хочется спокойствия, уюта. Главное — не заиграться в это совсем, а то можно и карьеру потерять.

— У вас в Мексике дом или квартира?

— Квартира. Уже, конечно, сильно застроен наш город. Когда я была маленькой, все было по-­­другому. И в центре сейчас сложно, очень много народа, шумно.

— Не любите, когда много людей?

— Раньше я ощущала себя столичным жителем, даже центровым, нравилась тусовка, движение, а сейчас мне в мегаполисе как-­­то некомфортно. Не знаю даже, с чем подобные изменения связать. Не уверена, что с рождением сына. Мне стало уютно в тихом спокойствии еще до появления Джорджика. Но сейчас это обрело особый смысл, потому что таскать маленького ребенка в общественные места не очень правильно. Так что, чем больше времени проводишь на природе, в стороне от цивилизации, тем лучше.

— Приоритеты поменялись…

— Центр жизни сместился на нового человека. И он стал главным в семье: и для меня, и для мужа, для моей мамы и даже для бабушки, что удивительно, поскольку раньше главным человеком для нее была я. Она мне призналась, что любила меня больше всех на свете, а теперь любит Джорджика. (Улыбается.) И у меня не возникает никакой ревности, я совершенно спокойно передала ему статус любимчика. (Смеется.)

— Софья, два года назад, когда мы делали с вами интервью, вы признались, что встречаетесь с одним человеком, но о семье пока не думаете. И вот такие серьезные изменения в жизни!

— Это говорит о том, что никогда ни в чем нельзя быть уверенным. (Смеется.) Я осторожно отношусь к словам. И если не убеждена в чем-­­то стопроцентно, то и не делаю никаких громких заявлений.

— Но человек — тот самый?

— Да. (Улыбается.)

— Все-таки удалось ему вас завоевать. Надо очень доверять друг другу, чтобы решиться стать семьей.

— Конечно, надо доверять стопроцентно. И это решение было для нас осознанным. Джорджик — желанный малыш.

— У вас совпадают взгляды?

— В целом да, и наше общее видение заключается в том, что надо любить этот мир, людей и относиться к ним с уважением. Сейчас мне это представляется очень важным. Надо растить человека не в агрессии к окружающим, а в любви, потому что качественно меняется жизнь при таком подходе, и она может быть так прекрасна! Я, будучи беременной, ходила и говорила своему еще не рожденному ребенку: «Этот мир ждет тебя! И ты сделаешь его еще лучше!».

— А вот ваша экранная героиня Вика из сериала «Психологини» на СТС, похоже, мужу не доверяет, раз берет власть в свои руки.

— Не то что она не доверяет ему как мужчине, мол, он способен на измену. Она не доверяет ему свою жизнь и жизнь своего ребенка, поскольку, по сути, он не в состоянии позаботиться о них, обеспечить едой, нормальным жильем. А мужчина должен это делать. Сейчас стало модно во всем винить женщину, что она как-­­то не так ведет себя, не вдохновляет на подвиги своего героя, но на самом деле отношения — это всегда дорога с двусторонним движением. И если женщина видит, что мужчина инфантилен, что ей остается, как ни, как вы выразились, взять власть в свои руки? Возможно, причина, что наши мужчины стали чересчур мягкими, подрастеряли свои боевые качества, заключается в чрезмерной материнской опеке. Во времена Второй мировой вой­­ны большая часть мужского населения погибла, поэтому мамы воспитывали сыновей с такой повышенной заботой и трепетом. А девочки, наоборот, стали более самостоятельными, независимыми. Признаюсь, я тоже привыкла полагаться на себя, и сейчас мне немного сложно строить семью. Для меня комфортнее, когда в браке партнерские отношения, такой подход мне кажется здравым. Ведь у женщины сильнейшая интуиция — и не прислушиваться к мнению жены со стороны мужчины глупо. Я вообще считаю, что, если люди встретились, поженились, им повезло: у них двой­­ные преимущества, они имеют возможность взглянуть на ситуацию с разных сторон — мужской логики и женской интуиции — и прийти к верному решению. Может, в этом и заключается основная задача построения семьи, а не в борьбе за звание хозяина в доме.

— Будет ли происходить какая-­­то трансформация вашей героини во втором сезоне?

— Да, ее ждут серьезные перемены. Кстати, у нас с Викой есть нечто общее: она тоже беременна. А от кого, не скажу, секрет. (Улыбается.) Причем интересно, что это внесли в сценарий, не зная о том, что я нахожусь в положении. Благо, до седьмого месяца я не поправилась вообще. Это был очень интенсивный рабочий период, и слава богу, потому что у меня не было возможности расслабиться, захандрить, закапризничать. Но я стала относиться к себе с большей осторожностью. И это правильно, независимо от того, находишься ты в положении или нет. Моя подруга-­­психолог даже подумывает написать книгу о том, что надо всегда оставаться «немного беременной», беречь себя и любить, потому что иначе и тебя никто беречь не будет.

— Как считаете, кому-­­то помогают психологи?

— Конечно, помогают. Более того, я считаю психологию очень важной сферой деятельности. Разбираться в себе и трезво оценивать ситуацию необходимо. Был момент, когда я тоже обращалась к специалисту — не за советом, а скорее, за осознанием себя. Нормальный психолог не дает советы, он будет отталкиваться от твоей личности, от того, какой выбор именно для тебя станет максимально комфортным. И в любой ситуации важно поступать от сердца. Разум, преследуя свои меркантильные цели, может и обмануть, а вот сердце не предаст.

— Выше вы сказали, что сейчас хочется побольше находиться дома, но главное, не заиграться в это, можно и карьеру потерять. Вы относите себя к фанатам профессии?

— Да, но приучила себя к тому, чтобы спокойнее проживать периоды, когда работы нет. Раньше я очень переживала по этому поводу. А потом поняла, что подобные эмоции деструктивны, пользы от них все равно никакой. Нет проектов — нет и денег, но я уговаривала себя потерпеть. Меньше себе позволяла, ужимала расходы и терпеливо ждала, когда ситуация изменится, поставила себе определенный срок. Если бы за это время ничего не случилось, я бы стала искать другую работу. Но я выждала.

— Сейчас довольны, как карьера складывается?

— Да, безусловно. Есть достойные проекты, и я этому рада. Вообще, мне очень нравится, как развивается наш кинематограф. За последние годы качество телесериалов стало гораздо выше.

— Не думаете о том, чтобы вернуться в театр? Вы же играли в спектакле.

— Да, у меня был спектакль «Учитель танцев», в котором мы были заняты вместе с Евгением Папунаишвили. Когда начались репетиции, я была беременна на первых сроках, но поскольку уже раньше дала согласие, не могла подвести людей. Я — гиперответственный человек. И начались эти безумные танцы, с поддержками, кульбитами. Все мне говорили, что я сумасшедшая. Но Джорджик молодец, выдержал. Мы выпустили спектакль, а потом меня заменила актриса из другого состава.

— Супруг как на это реагировал?

— Переживал, конечно, был в ужасе. Но он знает, что, когда я что-­­то задумаю, удержать меня сложно, и с уважением относится к моей работе. Пока я не планирую возвращаться на сцену — придется брать малыша на репетиции, а мне хочется, чтобы он максимум времени проводил на природе. А вот на съемки я буду его брать. Вы, наверное, убедились, что он прекрасно вел себя во время нашей фотосессии.

— Вы перешагнули тридцатилетний рубеж. Как воспринимаете свой возраст?

— Прекрасно! По-­­моему, женщина до двадцати семи — это вообще какой-­­то детский сад, с ней неинтересно. Да простят меня взрослые мужчины, которые выбирают себе в спутницы двадцатилетних девочек, но я их не понимаю. Я не в претензии к молодым девочкам: они находятся в активном периоде внутреннего роста, накапливают информацию, пробуют одно, другое, узнают себя, но только к двадцати семи годам можно как-­­то определить путь человека, в какую сторону он пойдет. Мне сейчас очень комфортно в своем возрасте.

— Ощущаете, что нужно что-­то делать в плане красоты?

— Да, в Мексике я не занималась этим вообще, периодически делала какие-­­то масочки и ходила на массаж. Сейчас понимаю, что стоит посерьезнее относиться к своей внешности. Женщине надо заниматься собой, ей это показано и очень правильно влияет не только на внешнюю красоту, но и гармонизирует внутренний мир. Когда мы посвящаем время уходу за собой, мы успокаиваемся.

— А мужчина должен за собой ухаживать? Сейчас появились барбершопы, специальные серии мужской косметики.

— Да, а некоторые колют ботокс, еще что-­­то. Не мне их судить. Каждому свое, но мне кажется, наводить красоту — все-таки удел женский. В сильном поле главное другое. Приятно, конечно, когда мужчина хорошо выглядит, но этого можно добиться спортом, правильным питанием. Ну, стрижку сделать красивую, руки чтобы были не в земле, желательно. (Смеется.) Но уколы, подтяжки лица — перебор, по-­­моему.

— То есть, собираясь на светское мероприятие, вы не будете подбирать мужу галстук в тон своим туфлям?

— Нет, для него это будет очень странно. Он у меня совсем не метросексуал. Конечно, важна опрятность, чистота — но это то, что прививается в семье воспитанием.

— Вы аккуратист в быту?

— Мне кажется, середнячок. Не люблю беспорядок, но и не чрезмерный педант.

— У вас существует разделение обязанностей по дому?

— По дому должна убираться женщина. Мой муж наполовину армянин, и у него более восточное представление о семье и женских обязанностях. Увы, я не вписываюсь в эти рамки.

— Блюда армянской кухни не готовите пока?

— Нет, не готовлю. Но мы знаем друг друга давно, так что он относится ко мне с пониманием. Принятие — это ведь тоже важная часть семейного союза.