При взгляде на Анну Попову вспоминается цитата из гайдаевского фильма: спортсменка, комсомолка и просто красавица. За ее плечами — шестьдесят ролей в кино, причем на съемочной площадке она умеет все: скакать на лошади, стрелять, драться, мчаться на мотоцикле, страдать и побеждать. Актриса неохотно делится подробностями личной жизни, но для «Атмосферы» сделала исключение. Как призналась в интервью Анна, свое женское счастье она уже нашла — и ее избранник отлично ладит с ее сыном Даниелем.

— Анна, мы встречаемся на Патриарших прудах, что это место для вас значит?

— Дом. Я раньше жила на Патриарших. Это кусочек такой европейской Москвы, камерный, уютный. Люблю я это место.

— Сейчас в этом районе живут ваши родители. Часто бывает, когда дети вырастают, ослабевает связь со старшим поколением. Как складываются ваши отношения?

— Как у лучших друзей. Был, конечно, период моего взросления, когда случались недопонимания, конфликты, но это все позади. Сейчас мы ездим вместе с ними отдыхать, на шашлыки на дачу, катаемся на лыжах и плаваем на лодках. Мне гораздо интереснее с ними, чем со многими моими приятелями, потому что они молодые (всего-­то пятьдесят с небольшим), веселые, легкие на подъем. Мы общаемся каждый день, я даже не представляю, чтобы я маме или папе не позвонила. Кстати, пишут, что мои родители связаны с миром кино, на самом деле это не так. Моя мама, Ольга Анатольевна, дизайнер интерьеров, а папа, Валерий Эдуардович, занимается бизнесом.

— Действительно, в Интернете можно найти информацию, что вы родились в семье сценаристов и режиссеров Веры Сторожевой и Сергея Попова.

— Честное слово, не знаю, откуда взялась эта информация, и в каждом своем интервью я пытаюсь ее опровергнуть. Даже коллеги как-­то пытались взять у меня телефон мамы-­режиссера (смеется), чему я очень удивилась.

— Понятно, а мы-­то думали, что стать актрисой — это ваша детская мечта.

— Нет, об актерской профессии я тогда совсем не думала, потому что с пяти лет занималась танцами и очень хотела открыть свою танцевальную студию. А идея стать актрисой пришла мне в голову, когда я поступила в ГИТИС на танцевальный факультет. Уже во время учебы я ставила номера для театров, кино и даже балов. И вот на первом курсе познакомилась с ребятами из Щепки (Щепкинское театральное училище), и они меня позвали на пробы к европейскому режиссеру Нане Джорджадзе. Это был фильм «Из пламя и света» о судьбе Лермонтова, в котором Юра Чурсин играл Михаила Юрьевича, а Александр Абдулов его дедушку. Мне предложили роль Кати Быховец — она была последней любовью поэта. На тот момент я совсем не понимала, что мне делать, но Нана все прекрасно объяснила, она стала моим первым режиссером. И затем все понеслось, поехало, в какой-­то момент я поняла, что больше думаю о кино, чем о танцах. Так что помимо танцевального факультета ГИТИСа я затем окончила и актерский — на сегодняшний момент у меня два высших образования. Кстати, родители скептически отнеслись к моему желанию стать актрисой. Я думаю, что только последние несколько лет они начали радоваться и гордиться мной.

— А почему они были против?

— Потому что, как я уже сказала, они никакого отношения не имели к миру кино и ничем не могли мне помочь. Им казалось, что это какой-­то особый мир, где очень трудно реализоваться. Все мое детство было связано с танцами, и мама думала, что я открою свою танцевальную студию, буду скользить по паркету в бальном платье — люстры, хрусталь, международные конкурсы, рукоплещущая публика — в общем, какая-­то красивая сказочная история. А папа, наоборот, хотел, чтобы я получила юридическое или экономическое образование, он считал, что у человека должно быть серьезное ремесло, которое принесет финансовую стабильность.

— Но вы и тогда были девочкой с характером, раз настояли на своем?

— Да, наверное, танцы воспитали во мне бойцовские качества и стремление успеха достичь. Если я чего-­то сильно хочу, то упрусь рогами, хотя по гороскопу я Рак (смеется), и добьюсь желаемого. Но сейчас папа и мама уже успокоились по поводу того, не совершила ли я ошибку, и моя актерская карьера неплохо складывается.

— По нынешним меркам вы рано стали мамой — в двадцать два года. Родители вас тогда поддержали?

— Изначально нет. На самом деле они были в шоке, упрекали меня в легкомыслии, говорили, что я упущу время и ничего не добьюсь. Но у них просто не осталось выбора, потому что сквозь страх за будущее и другие какие-­то эмоции, которые могут возникнуть у двадцатилетней девочки, я все-таки приняла это решение — оставить ребенка, о чем нисколько не жалею. К счастью, к тому моменту я уже успела окончить институт. Так что родители сказали: «Аня, иди работай, а мы поможем». Дане было всего полгода, когда меня пригласили сниматься в долгоиграющий телесериал, а параллельно начались «Танцы со звездами». Этот проект помог совместить две самые любимые вещи на свете — танцы и актерское искусство, плюс дал сумасшедший эмоциональный заряд. А родители взяли «основной удар» на себя, занимались с малышом. Я же видела ребенка только по вечерам, когда сама уже валилась с ног от усталости. Так что это был достаточно тяжелый период — и физически, и эмоционально, но это дало мне возможность вернуться на рельсы и все-таки пойти по тому пути, который я выбрала.

— Сейчас, наверное, даже здорово, что у вас с сыном не очень большая разница в возрасте.

— Да, мы с Даней дружим, мне приятно, что он со мной советуется, делится своими секретами, проблемами. У него нет ко мне отношения как к авторитарной маме, у нас скорее дружеские отношения. Я могу с ним веселиться и развлекаться так, как ему нравится в силу его возраста, и тоже получаю от этого удовольствие. Раньше нас даже принимали за брата и сестру, никто не верил, что это мой ребенок. Сейчас сыну уже одиннадцать, у него меняются интересы, и я начинаю чувствовать, что он потихоньку отползает от меня в сторону приятелей, но я все это понимаю и рада, что он развивается и его окружают нормальные ребята. Я совершенно не ревнивая. Мне главное, чтобы он счастлив был.

— У вашего сына такое редкое имя — Даниель…

— Я очень хотела назвать его Даней, а Даниель — это немного по-­французски. Я не люблю сильно вычурные имена, но при этом мне нравится, когда есть какая-­то загадка. Я мечтала, что если родится дочь — назову ее Тая, Таисия. Но поскольку на моем жизненном пути уже встретилась парочка не особо приятных в общении Таисий, еще подумаю. (Смеется.)

— Что Даня любит, чем занимается?

— Мы начали приобщать его к музыке, и он учится играть на барабанах. Как человек, связанный с танцами, я чувствую музыкальный ритм, и мне нравится, что Даня тоже ловит этот драйв. Помимо барабанов он профессионально занимается бадминтоном. И так как мои родители, да и я, неплохо владеем ракеткой, мы иногда спарингуемся двое надвое. Кроме того, он играет в волейбол и футбол, правда, не очень любит, когда я прихожу за него поболеть.

— Наверное, спорт помогает вам быть в такой прекрасной форме?

— Да, без спорта никакой красоты быть не может. Никакая худоба, изнурительные диеты не дадут такой свежести. Я занимаюсь фитнесом, зимой катаюсь на горных лыжах, летом на велосипеде и много хожу пешком. Ну и танцы тоже держат в тонусе. Я иногда встречаюсь со своими однокурсниками, чтобы с ними потанцевать. Для этого нужен хороший партнер, абы с кем я точно не пойду. Для меня очень важна красота во всем — в людях, движении, музыке.

— А когда вы осознали власть своей красоты над мужскими сердцами?

— Наверное, это тоже связано с танцами, хотя я и не вспомню какой-­то конкретный момент. (Улыбается.) На все конкурсы мама делала мне прически, макияж, у меня были красивые платья. Мои ровесницы ничего такого себе еще не позволяли. Неудивительно, что я, еще и на волне успехов (я кандидат в мастера спорта по бальным танцам), ощущала себя чуть ли не королевой. Словила «звездную болезнь», мне казалось, что я лучше всех, пока, что называется, по носу не щелкнули. Но мы с моим партнером действительно были эффектной парой.

— Первая влюбленность у вас тоже случилась в танцевальный период?

— Нет, это было еще в первом классе. Причем этот мальчик потом писал мне письма, говорил, что его семья переезжает в Израиль на ПМЖ, и звал меня с собой. Я ответила, что вынуждена отказаться, мои родители никуда уезжать из Москвы не собираются. И возвращаясь к вопросу о красоте, скажу, что это скорее внутреннее ощущение собственной привлекательности. Вчера вечером я шла ненакрашенная, в шортах, обычной майке, но замечала, что люди смотрят на меня, обращают внимание. И я убеждена, что такую уверенность в себе может подарить женщине ее любимый. Очень много зависит от того, какой мужчина с тобой рядом.

— И какой же он?

— Арсений — харизматичный, упорный, внимательный. Но самое главное, когда мужчина дает тебе защиту, уверенность в завтрашнем дне. Когда знаешь: что бы ни случилось, есть кому позвонить, обсудить проблему, уткнуться в плечо и услышать слова поддержки и утешения.

— А роль женщины в чем заключается?

— Женщина должна помогать мужу почувствовать тепло, уют домашнего очага, чтобы ему всегда хотелось приходить туда, где его ждут. У меня очень уютный дом, в нем комфортно, и я постоянно улучшаю его.

— Сколько времени вы с Арсением вместе?

— Пятый год. А познакомились в самолете. Это к тому, что какие-­то судьбоносные вещи происходят с тобой, когда ты их вообще не ожидаешь. И когда мы приезжаем в «Домодедово», постоянно вспоминаем то место, где Арсений ко мне подошел. Он тогда так меня заболтал, зашутил, ловко обошел все острые углы, что я оставила ему свой номер телефона, чего обычно не делаю.

— Наверное, и ухаживал красиво?

— Очень! Он до сих пор ухаживает. Предложение сделал мне на необитаемом острове в Таиланде. Все уехали плавать, и мы остались одни. Все было прямо как в кино, романтично. Я до сих пор вспоминаю это отдельными картинками. Недавно мы расписались, была церемония с самым близким кругом друзей. А в целом есть в планах провести ее с большим масштабом.

— Вы романтики?

— На самом деле мне кажется важным делать друг другу какие-­то сюрпризы. Вносить в распланированную жизнь неожиданные яркие всплески, которые помогают удивляться и радоваться. И нужно поддерживать эту эмоцию. Ведь желая сделать любимому человеку приятное, мы всегда примеряем это на себя: мне бы такое понравилось? А ему, возможно, этот сюрприз не всегда понятен. К примеру, когда я привезла утром Арсению сырники, он мог сказать: «Зачем мне сырники, я и не хотел их». Но он мне здорово подыграл, и мы вместе съели их на капоте машины. Нужно культивировать желание сделать что-­то приятное, чтобы оно не исчезло.

— Вам было важно, чтобы сын принял вашего избранника?

— Да, конечно. И, слава богу, я не столкнулась с тем, чтобы мне нужно было что-­то специально предпринимать, как-­то способствовать их сближению. Все произошло естественно. Даня тянется к Арсению, он для него авторитет. И я вижу, сын даже пытается в чем-­то походить на него. Так, у Сени была барабанная установка, и Даня начал играть на барабанах, Сеня катается на горных лыжах, и Даня начал этим увлекаться. Английский язык у него идет гораздо лучше. Меня радует, что мой ребенок видит пример галантного отношения мужчины к женщине. А так при любых конфликтных воспитательных моментах задача мамы — быть буфером и загасить зарождающуюся ссору на корню. Но Даня у нас не проблемный ребенок, хотя и достаточно осторожно сходится с людьми. Кстати, с появлением Сени в нашей жизни он стал чувствовать себя спокойнее, увереннее.

— Вы бы хотели еще детей?

— Да, хочу.

— Хотя и карьера сейчас на взлете?

— Почему нет? У меня уже был опыт, и я знаю — дети карьере не помеха! (Смеется.) К тому же можно грамотно спланировать, чтобы пиковый период беременности пришелся на тот момент, когда съемок поменьше.

— Вы фанат профессии?

— Я фанат, и без нее не могу. Мне очень плохо, когда нет работы. Мое любимое состояние — это быть занятой. И если бы у меня появились большие деньги, я бы создала свою продюсерскую компанию, чтоб снимать интересное мне кино. Миру очень не хватает тепла и добрых сюжетов. Я думаю, что это была бы история с передвижением по земному шару с нетронутыми уголками нашей планеты

— В вашей фильмографии около шестидесяти ролей. Какие из них вам наиболее дороги?

— Я сейчас поняла, что наилучший результат у меня получается, когда я занята только в одном проекте. Из того, что я люблю: телесериал «Две легенды», который напоминает «Мистер и миссис Смит». Мы с Артемом Крыловым играем двух агентов из разных структур, которые объединяются для выполнения задания и, разумеется, влюбляются друг в друга. «Научи меня жить» — тоже интересный фильм, у меня роль следователя Риты Сторожевой. Опять же там великолепный актерский состав: Юрий Цурило, Игорь Скляр, Алексей Барабаш, Кирилл Кяро, Елена Яковлева. Съемки проходили на море, и это новая для меня история: следователя до этого я не играла.

— А что нового планируется?

— С нетерпением жду выхода осенью шестнадцатисерийного телефильма «Приставы», который снимал Владимир Нахабцев, у нас там любовный треугольник с Андреем Чадовым и Сашей Никитиным. Кроме того, сейчас снимаюсь в роли агента СВР, остался летний блок в пустыне, который я очень жду.

— Часто приходится отказываться от ролей?

— Бывает. Отказываюсь в основном, когда график не подходит.

— А если для роли придется постричься наголо или сильно потолстеть, сняться в эротических сценах?

— Вообще не проблема. Главное, чтобы снимали профессионалы, чтобы это было красиво, и очень важно, чтобы в этом смысл был. А так я за любые эксперименты!

— Есть у вас свои актерские суеверия, талисманы?

— То, что меня волнует с точки зрения суеверий — несчастные случаи. Если предстоят съемки в гробу, инвалидном кресле или больничной палате, я подкладываю под пятую точку бутылку водки и по окончании съемок ее выливаю.

— Мужчины не ругаются?

— Я им объясняю, что в ней заложена плохая энергетика, и они соглашаются. (Смеется.)

— Муж легко вас отпускает в киноэкспедиции, не ревнует?

— Если люди уверены в себе и своем партнере, если у них взрослые, адекватные отношения, это никогда не станет проблемой. У нас нет ревности или истерии, когда кто-­то куда-­то уезжает. Проблема только одна — мы очень скучаем друг по другу и стараемся общаться всеми доступными средствами связи.