Она — яркая, целеустремленная, с роскошными формами — сложно не заметить. А после скандального эпизода в Каннах, где Юлия Рыбакова потеряла юбку на красной дорожке, к ней пришла и европейская известность вместе с многомиллионным контрактом. Модель plus size, певица, продюсер, редактор журнала — когда-то девушка из бедной семьи мечтала стать богатой и знаменитой, и ей это удалось. И пусть кому-то некоторые высказывания Юлии покажутся провокационными, она — тот человек, рядом с которым хочется смеяться и верить, что мечты сбываются. Подробности — в интервью журнала «Атмосфера».

— Юлия, вы рассказывали, что в школе были тихоней и гадким утенком — что сподвигло вас покорять столицу?

— Знаете, ребенка нужно вдохновлять. Я же, будучи маленькой, не находила в семье поддержки. У нас и так было много проблем: болели мой брат и бабушка, мама постоянно ругалась со своей сестрой, по большому счету на меня никто не обращал внимания. Я видела кучу минусов в себе, по каждому поводу расстраивалась. И старалась как можно реже находиться дома — убегала к подружкам в гости, находила себе какие-то занятия: ходила на изобразительное искусство, вокал, гимнастику. Потом заниматься гимнастикой мне запретили — из-за того, что я падала в обмороки, а случалось это опять-таки из-за стрессов. Я плохо спала, страдала лунатизмом… Не могу осуждать свою маму, никто не учил ее, как правильно воспитывать детей, но в соцсетях есть такая группа «Токсичные родители» — так вот, это как раз моя история. Все наши травмы родом из детства. Какая-то часть меня отчаянно требовала признания, мне хотелось, чтобы меня наконец-то заметили. Поэтому, когда меня спрашивали: «Юля, кем ты хочешь стать?» — я отвечала: «Богатой и знаменитой».

— И для осуществления мечты отправились в Москву?

— На самом деле мы с подружкой ехали в другой город, но сели не на тот автобус. (Улыбается.) У подруги был очень боевой настрой: она сказала, надо оставаться, Москва — город больших возможностей. А на деле оказалось так, что первое время мы жили на вокзале, продали золотые украшения, мой телефон. У меня была крутая раскладушка Nokia, которую я в свое время взяла в кредит, а тут мы ее продали за четыре тысячи, чтобы снять квартиру. И попали на мошенников, нас кинули. Неделю мыкались: то ночевали в отделении милиции, то на вокзале в зале ожидания. Пока наконец я не вспомнила, что в Ставрополе мне оставлял визитку один человек, и он был из Москвы. Мы ему позвонили и застали врасплох, он подумал, что это шутка, и бросил трубку. Но мы стали звонить еще и еще, писали отчаянные эсэмэски, и он согласился помочь: устроил нас работать официантками в небольшое кафе в Чертанове. Вот так началась моя карьера в Москве. (Улыбается.) Потом работодатели увидели, что я старательна, перевели в кафе получше, потом я стала работать в ресторане. Но помню, в тот день, когда я в слезах позвонила маме, вместо ободряющих слов услышала, что я маленькая еще, у меня в чужом городе ничего не получится. Этим своим неверием она сильно меня обидела. Я поменяла номер и сказала, что не хочу с ней больше общаться. Сейчас мы, конечно, помирились, она своеобразная женщина, мне с ней сложно, но мама есть мама.

— Что же было дальше?

— Года полтора, наверное, я рыдала каждый день: что я здесь делаю?! Во мне засело желание доказать маме, что я чего-то стою. Но когда мы действуем от обиды, злости — обычно ничего не получается, это энергия разрушающая. Я пребывала в расстроенных чувствах и постоянно допускала промашки по работе: то тарелки разобью, то с гостями поругаюсь. Шла утром, поскользнулась, упала в лужу, пошла переодеваться — в результате опоздала, получила штраф. Я все время оказывалась в долгах, тратила больше, чем получала. Но потом все изменилось чудесным образом: я уволилась из ресторана, пошла танцевать восточные танцы и познакомилась с одной замечательной девушкой, которая рассказала мне про позитивное мышление. На первых порах я подумала: ерунда все, но потом убедилась, что это действительно работает. Фильм «Секрет» стал одним из моих любимых, я так впечатлилась, что сделала копии диска и раздавала своим знакомым, мне даже не было жалко на это денег.

— И ухитрились заработать свой первый миллион в двадцать лет…

— Я действительно заработала миллион, что стало для меня открытием, поскольку я всегда считала, что это огромная сумма.

— Я и сейчас так думаю.

— Разочаруетесь. Потом покажется, что и три миллиона мало, и десять. Мне всегда нужны были деньги, в этом смысле у меня был правильный голод. К тому же я помогала маме, закрывала ее долги. Сама себя загнала в такие условия, что приходилось очень много работать. Я выступала в нескольких ресторанах, потом начала перепродавать вещи: одежду, нижнее белье. Покупала за сто рублей трусы на Черкизовском рынке, перекладывала их в красивые коробки и продавала за три тысячи. Представляете, какая прибыль? И ведь девочки брали, потому что главное — правильный маркетинг. Самая действенная реклама — то, как это нижнее белье смотрелось на мне. У меня была подружка в доле, которую я приглашала к нам: якобы это она продавец. Потом та потребовала отдать ей не двадцать процентов выручки, а половину и пригрозила разоблачением. Я сказала: ну и рассказывай, все равно тебе никто не поверит. Они пришли ко мне, трясли этими трусами, требовали вернуть деньги. Я заявила, что подруга врет, но лавочка моя прикрылась. (Смеется.) А так я всегда была очень смышленая в плане продаж, потому что видела нужду изнутри. Моя подруга вспоминает, как однажды пришла ко мне в гости, а я сидела на диване, разложив вокруг пачки денег, и с лихорадочным блеском в глазах говорила, что надо еще. Та спросила: «Зачем, на что?» А у меня даже ответа не было на этот вопрос. Просто гонка за деньгами казалась тогда делом первостепенным.

— А сейчас?

— Деньги нужны, потому что мы живем в материальном мире, и в Москве все дорого. Но гораздо больше удовольствия я получаю от вещей, которые бесплатны: когда мой ребенок радуется, мы просто идем по парку и прекрасная погода. Мне не жалко тратить деньги на путешествия, они расширяют кругозор, вкладывать их в обучение. Лучше я отдам пять тысяч на индивидуальную коуч-сессию или онлайн, курс, чем просто проем их в ресторане. Я научилась различать: где трата, а где вложение.

— Вот вы говорили: хочу, чтобы обо мне узнал весь мир. А для чего быть знаменитой?

— Я с самого детства хотела быть замеченной, даже на занятиях по гимнастике и вокалу больше общалась с педагогами, а не со сверстниками. Мне хотелось, чтобы меня увидели, оценили. Мы зависим от оценки окружающих. К сожалению, никто не объясняет в детстве, что чужое мнение не должно определять наш выбор. Я своего сына приучила забивать на это. Подходит недавно: «Мама, какую мне надеть кофту?». Я спрашиваю: «Давид, а ты зачем интересуешься, тебе самому какая больше нравится? Ту и надень». В другой раз я спрашиваю его совета по поводу одежды, а он заявляет: надевай то, в чем тебе комфортно. Возвращаясь к вопросу, стать популярной — было моей детской мечтой. Но сейчас мне есть что транслировать, я бы хотела делиться своими знаниями с людьми, которые были в той же ситуации, что и я, которые не могут себе позволить расширить границы. Сформулирую так: быть известной для того, чтобы большей аудитории донести полезную информацию. Мне не нужны аплодисменты, одобрение, теперь я и сама могу себя похвалить.

— Пастернак писал: «Быть знаменитым некрасиво, не это поднимает ввысь». Как все поменялось…

— Из-за того, что я сама пишу пиар-стратегии артистам, я знаю, как очень легко сделать так, чтобы тебя заметили. Одним видео в Интернете можно поднять такой хайп, что об этом будут говорить годами. Талантливые люди ленивые, они считают, что у них и так все хорошо, и не развиваются. Нужна мотивация.

— Юля, а тот эпизод в Каннах, где вы на красной дорожке остались без юбки, был срежиссирован?

— Я потеряла чемодан, в котором была вся одежда. И это первая в моей жизни красная дорожка! Когда я поняла, что мне не в чем идти, у меня началась истерика. В Москве мне срочно заказали платье, его сшили наспех. Это было даже не платье, а пиджак, к которому крепилась юбка. В итоге произошло то, что произошло. Я-то хотела снять видео, чтобы мои поклонники увидели меня красивую в Каннах. (Смеется.) Но когда мы посмотрели тот ролик, поняли, что он просто не может остаться однодневной информацией, и грамотно разослали его по информационным агентствам и блогерам.

— Продюсер, певица, модель, редактор журнала — удается ли при таком насыщенном графике выделять время на воспитание сына?

— Я считаю, что создала для него максимально комфортные условия. У Давида есть няня, которая с ним постоянно. Я стараюсь брать его с собой в путешествия, какие-то выезды по работе. Когда проводила светские мероприятия, привозила Джанлуку Вакки, Пэрис Хилтон, познакомила их с ним. Сейчас сын видит Вакки по телевизору, говорит: «О, мой друг». (Смеется.) У меня было голодное детство, и первые месяцы, когда Давид только появился на свет, я покупала ему огромное количество вещей: всяких пинеточек, чепчиков, комбинезончиков, некоторые он даже ни разу не надел. Помню, купила какой-то меховой конверт за четырнадцать тысяч рублей, в котором он полежал всего раз. Сейчас понимаю, что это глупо: не надо навязывать ребенку свои нереализованные мечты. Он не привязан к вещам, и это меня радует. При этом есть система мотивации: хочешь «Лего», сделай для этого то-то и то-то. Я не та мама, которая будет обниматься с ребенком двадцать четыре часа в сутки, но у нас и не холодные отношения. Сегодня утром он приготовил мне яичницу на завтрак, потом схватил мой телефон, пропустил несколько важных звонков. Поругались-помирились, нормальная жизнь. (Смеется.) Возможно, я бы хотела проводить с ним больше времени, но надо работать, и сын это понимает.

— У вас была мечта стать богатой и знаменитой, а у него?

— У него каждый день новые мечты. Если мы идем в ресторан, он говорит, что хочет стать официантом, если проведет день с бухгалтером, проявляет интерес к этой профессии. Он очень ведомый, к сожалению, поэтому я стараюсь выбирать окружение. Но иногда плохие примеры тоже нужны. Так, Давид не хотел заниматься, я отвезла его на помойку и показала бомжей — вот такое будущее, мол, тебя ждет. Он рыдал весь вечер. Но за все шесть лет я никогда не применяла силу. Хотя мне самой не раз доставалось в детстве. Никто не имеет права причинять боль нашему телу. Всего раз, когда Давиду было два года, у нас произошел инцидент. Сын вылил мне на голову чашку чая и рассмеялся. От обиды и неожиданности я его толкнула. Так он с такими глазами пришел простить прощения, что я оттаяла.

— Тем не менее общее в вашем детстве есть: ребенок тоже растет без отца.

— Когда меня спросили: почему я воспитываю сына одна, я ответила, что лучше так, чем с мужчиной, который не способен взять на себя ответственность. Но Давид не чувствует себя ущемленным. Самая сильная энергия на Земле — любовь матери, и я ее даю в полной мере. У меня были длительные отношения с одним мужчиной, и он воспринимал его как отца. Были и проходящие ухажеры, но их я с сыном даже не знакомила, не хочу, чтобы у него сложилось ощущение, что пап надо менять каждые полгода. Так получилось, что я забеременела случайно. Мне ставили диагноз бесплодие. Я очень люблю своего сына, и мысли никогда не допускала, чтобы отказаться от счастья материнства.

— А с отцом ребенка не общаетесь?

— Я пыталась наладить отношения, познакомить его с сыном. Произошла одна встреча, вторая, но потом Давид сам сказал: «Мама, не надо больше». Помню, я тогда ездила на «Майбахе» последней модели, так он полчаса разглядывал машину, а не ребенка. У него нет родительских инстинктов, к другим своим детям он также равнодушен. В общем, я поняла, что не надо требовать любви там, где ее нет. Возможно, когда-нибудь он захочет наладить общение, но это должен быть его выбор. Мой отец так и не созрел для того, чтобы познакомиться со мной.

— Вы ничего о нем не знаете?

— С помощью социальных сетей я нашла сестру своей бабушки (сама она уже умерла), сводных братьев. Они мне немного рассказали о родственниках по отцовской линии. Об отце мнения противоречивые. А прабабушка, как оказалось, была польской еврейкой и очень сильным человеком, судя по всему. Она была единственной женщиной во власти в Туркменистане, возглавляла один из комитетов. Вот откуда моя предприимчивость! (Смеется.) С бабушкой тоже есть общее: она работала в газете и на радио. А я редактор журнала. Так что гены играют роль. Но я верю в то, что все-таки человек сам вершит свою судьбу.

— Вы испытываете страх создавать семью?

— Нет, я спокойно прожила в гражданском браке шесть лет. В штамп в паспорте я не особо верю. Если в семье все хорошо и есть лишние деньги, можно сыграть свадьбу. Но мне кажется правильным, чтобы мужчина за это платил. А поскольку он не мог позволить себе организовать роскошную свадьбу, я сказала: тогда этого не будет. Сейчас у меня есть молодой человек, который, скажем так, хорошо себя ведет. Мы встречаемся полгода, но я не думаю, что выйду за него замуж, потому что я избирательна. Меня всегда надо завоевывать. Если мы прожили пять лет, а в выходные мы никуда не пошли, подарок мне не сделали, не купили цветы, все — до свидания. Если мужчина не способен девушку побаловать, я не рассматриваю его вообще.

— Но влюбляются же в талант, ум, харизму.

— Для меня любовь к мужчине никогда не стояла на первом месте. Я его уважать должна. А со своими чувствами и эмоциями я смогу поработать — и забыть. Я умею отвязать себя от человека, который не дает мне роста. Если мужчина мне не в помощь — в чем тогда его предназначение? Ему самому важно чувствовать себя полезным, иначе у него нет ни цели, ни мотивации. Может, это польская еврейка во мне живет, но я никогда не умела любить просто так. У меня есть сын, я его люблю безусловной любовью просто за то, что он есть. Но когда вырастет, на него ляжет ответственность продлить наш род и обеспечить свое потомство, иначе я от него не отстану. (Смеется.)

— Как у вас возникла идея стать моделью plus size?

— Все началось с того, что я почти в два раза поправилась во время беременности. Причем сама не заметила, что уже нахожусь в другой весовой категории. Пошла в магазин, накупила вещи маленького размера, еще и поругалась с продавщицей, которая сказала, что они мне не подойдут. Пришла домой — и не смогла в них влезть. Тут я как будто увидела себя со стороны, такую большую… Конечно, подепрессовала какое-то время, но потом у меня появилась подружка Лиза Март, актриса и модель plus size, весом тоже под сто кило. У нас даже была шутка: два по сто. (Смеется.) Мы постоянно хохотали и юморили, даже дня не вспомню, чтобы мы были без настроения, этим и притягивали окружение. Сидели за соседними столиками в ресторане девочки модельной внешности, красавицы, но выражение лиц такое, будто они ненавидят весь мир. Нам же присылали цветы, шампанское. Недостатка в поклонниках мы не испытывали. Мне кажется, важно не то, сколько ты весишь, а как ты себя несешь, насколько уверенно себя ощущаешь. А уж как грамотно все это подать, для меня, работающей в сфере медиа, труда не составило. Сейчас мои формы красиво оформились, я вешу около восьмидесяти килограммов. Можно было бы еще скинуть, но я себе нравлюсь и так.