Тимофей Баженов — путешественник, зоолог, человек, умеющий выжить в самых жутких условиях, но в первую очередь (как сам определяет) журналист. А еще, похоже, закоренелый холостяк. Впрочем, кто знает!.. На самом деле популярный телеведущий — человек, полный неожиданностей. Обо всем этом — в интервью журнала «Атмосфера».

— Наверняка многие так и представляют себе настоящего мужчину: спокойный, уверенный, физически сильный, надежный, умелый, успешный… Не сочтите за лесть, но вы производите именно такое впечатление. Тем удивительнее, что воспитывали вас женщины…

— Ну, во-первых, мне достались такие женщины, мама и бабушка, которые дадут сто очков вперед любому мужику. Бабушка была ого-го какая, блокадный хирург. А во-вторых, батюшка мой присутствовал какое-то время в моей жизни. А он достаточно мужественный был персонаж.

— И имя у вас такое… подходящее скорее таежному охотнику. И отчество — Тимофеевич. Значит, не случайное имя?

— Не случайное. Я седьмой Тимофей в семье.

— Из этих семерых кто самый-самый?

— Если говорить об известности, то, наверное, я. А самый знаменитый Баженов — Василий Иванович Баженов, архитектор XVIII века. Он пол-Питера отстроил и много чего в Москве.

— Однако в одном из интервью вы говорили, что ваши предки — из крепостных крестьян.

— Я наполовину из крепостных крестьян, а на другую половину — из столбовых дворян. Отцовская линия как раз дворянская. Вот недалеко отсюда (разговор проходил в ресторанчике в центре столицы. — Прим. авт.), в одном из московских переулков, — родовая квартира. Правда, последний раз я в ней бывал в двухлетнем возрасте. В ней жили родители отца.

— Чего ощущаете в себе больше — крестьянства или дворянства?

— Конечно, крестьянства. Я вообще не люблю дворянство. Считаю его выморочной и абсолютно не интересной для общества структурой.

— Зрители знают, что ради эффектного кадра вы готовы подвергать себя разным опасностям. Помните ли вы первое испытание, которое себе устроили?

— Все испытания в моей жизни происходили не по моей воле, и я не могу сказать, что запоминал эти моменты. Многие вещи давались мне за счет выносливости. Например, когда мои одноклассники прыгали через коня, я не мог выполнить это гимнастическое упражнение и прыгал через коня рыбкой. Было больно. Но прыжки засчитали. К тому же я научился падать. Поэтому впоследствии я связал свою жизнь с дзюдо и самбо. Я не гибкий человек. Во всех смыслах. У меня плохая растяжка, я не в состоянии сесть на шпагат. Зато у меня очень хорошая устойчивость к боли.

— Помню, в одном из выпусков «Рейтинга Баженова» вас покусал енот, кровь, можно сказать, текла ручьем, а вы продолжали снимать. Зверек за это злодейство получил «пятнадцать суток» в клетке.

— Давняя история! Цапнул он меня тогда очень сильно, шрам на ноге остался. А просидел он четырнадцать дней в клетке не за это, хотя та серия называлась «Преступление и наказание». Енот вел себя неадекватно, поэтому мы решили, что он бешеный. Бешенство, как вы, наверное, знаете, по крови не определяется, и те зверьки, которые подозреваются в таком диагнозе, обыкновенно отправляются на карантин. Именно поэтому наш енот вынужден был провести некоторое количество дней в заключении. Потом вышел и вернулся к мирной жизни, возможно, еще кого-нибудь укусил. (Смеется.) Надеюсь, судьба его сложилась счастливо. По крайней мере когда мы с ним расставались, он был здоров, сыт и весел.

— Есть животные, с которыми вы категорически не находите общего языка?

— Таких нет. Я обычно лажу со всеми тварями. Но когда я занимался дрессировкой, выходил на арену, никогда не работал с бурыми медведями, потому что эти звери очень своеобразны. Они необыкновенно умны, и у них абсолютно нет мимических мышц, то есть на их мордочке не написано, что они сейчас собираются делать. Поэтому в публичной сфере я с ними обычно дела не имею, а в непубличной — бывало, что сталкивался.

— Вы дрессировали волков и тигров. Сами выбирали именно этих животных? И как вы, выпускник биофака и журфака МГУ, оказались в цирке?

— С животными это был не мой выбор, но я его охотно принял. Я занимался дрессировкой крупных хищников. Ну, волки плохо дрессируются и вообще для работы на арене не пригодны. Однако стандартные собачьи программы тренировок они в моих руках проходили и показывали неплохие результаты. А что касается цирка, то моя жизнь тесно связанной с ним никогда не была. Просто у меня очень много друзей оттуда, и я действительно несколько раз выходил на арену, в том числе с животными. Считаю это прекрасным опытом. Я очень люблю цирк. А театр ненавижу, даже презираю. По идейным соображениям.

— Надо же — о своей нелюбви к театру мне говорили несколько человек, и все они были поэты. Может, и вы стихи пишете?

— Мне бог не дал такого дара. Я могу рифмовать на уровне выпускника филфака, то есть у меня будет размер, рифма, но стихи получатся неталантливыми.

— Есть дар, которым природа вас обделила, и вы об этом очень сожалеете?

— Я совершенно не умею танцевать, но не хотел этому учиться. У меня абсолютный слух, но я не играю ни на одном музыкальном инструменте. А вот об этом иногда жалею.

— Как относитесь к другим видам искусства? Скажем, к живописи? Может быть, вы что-то коллекционируете?

— Все остальные виды искусства люблю. А живопись даже коллекционирую. К тому же имею счастье быть родственником некоторых знаменитых художников. Можно сказать, я коллекционирую жизнь, а не один какой-то вид, одно проявление искусства. Вообще живу я среди старых вещей. У меня старая мебель, старые битые чашки, старые ложки, старые книжки. Скажем, долгое время я не любил те произведения, которые можно назвать соцреализмом, а сейчас чувствую, что они приобретают некую антикварную ценность. И они тоже стали появляться в моем обиходе.

— Какой экспонат в вашей коллекции самый для вас дорогой? Не по цене — по душе, по воспоминаниям?

— Печатная машинка Underwood, которую я когда-то нашел на помойке и два года чинил, а потом мама (а она тоже журналист), пятнадцать лет зарабатывала на ней деньги, пока я не стал зарабатывать их сам. Эта печатная машинка — предшественник компьютера в нашем доме. Что еще? Ходики всякие с гирями. В моем доме почти сорок разных часов, и все они бьют. Я сам их чинил.

— Однако вы большой умелец! Говорят, даже умеете гнать самогон из помета?

— На каждом телеканале, на котором я работал, возьмите хоть НТВ, хоть «Россию−1», мне обязательно заказывали выгнать самогон из того, что правильнее назвать дерьмом. Это очень успешная с точки зрения телевидения история. Как только мы начинаем процесс, количество зрителей растет невероятно. А на Первом канале мы гнали самогон вообще из… общественной уборной. Есть такой рецепт, когда на вилы надевается старый ватник, старая телогрейка и опускается в общественную уборную — и потом его загружают в самогонный аппарат и выгоняют очень хороший спирт. Только дурно пахнущий. (Cмеется.)

— Надо же!.. Вот вы сейчас написали книгу, которая называется «Дикие истории. Дневник настоящего мужика»…

— Заголовок придумал не я. Иначе было бы странно. Это выбор издательства. Но он для меня весьма лестен. Мне приятно, что меня считают настоящим мужиком. На самом деле никакого героизма в своем образе жизни я не вижу. Мне кажется, рисковать ради того, чтобы узнать что-то новое, это обычное дело.

— На обложке стоит знак — «18+». Что в книге запретного для юных читателей?

— Она написана достаточно жестким языком. Я думаю, что выхолощенной литературы и так достаточно на полках книжных магазинов. И книга была еще жестче до корректуры. «18+» — это требование законодательства, хотя я считаю, что дети такие же люди, только у них гораздо больше возможностей, чем у взрослых, потому что у них все впереди. И ограничивать их в какой-то жизненной правде неправильно. Но маркировка стоит, да, согласно законодательству.

— Расскажите какую-нибудь страшную историю, не вошедшую в эту книжку. Про смертельную опасность. Несомненно, подобные ситуации случались в вашей практике.

— Например, меня чуть не убили дельфины. Самые обычные дельфины чуть не отправили меня на тот свет. Но это не страшная, а скорее дурацкая была ситуация. Мы приехали к моим друзьям-дрес-сировщикам в Анапу. Нужно было снять у них трехминутный эпизод. Был самый разгар туристического сезона, представления шли каждый час, и дельфины были уставшие, и дрессировщики… Я попросил дрессировщицу (а я прекрасно знаю и ее, и ее питомцев) выделить нам время, когда они пойдут на обед. Она говорит: «Хорошо, мы поедим, ты их всех знаешь — короче, давай». Я прыгнул в бассейн, подозвал к себе дельфинов, и буквально через секунду они начали откусывать от меня куски. А у них зубы серьезные, как у овчарки. И даже сломали мне два ребра. Почему это произошло? Просто они никогда не видели в бассейне человека в одежде, а я прыгнул к ним в брюках и майке. И они восприняли меня как врага. Это было нашей недоработкой, нарушением техники безопасности. Идиотским поступком с моей стороны. Это, конечно, удивительно, что я, такой друг всех зверей, от них же и пострадал.

— Но все ваши многочисленные шрамы наверняка от общения с этими самыми друзьями?

— Почти все шрамы, которые у меня есть, нанесли мне либо обстоятельства, либо люди. Звери в списке существ, разрушивших мое тело, занимают одно из последних мест. Никаких таких особенно опасных ситуаций с животными, пожалуй, не было. Ну, вот слон меня недавно сбросил. Но это произошло не потому, что он такой плохой, не потому, что я криво на нем сидел, а потому, что это требовалось по сценарию. Ну, немножко переборщил слон. Он схватил меня за ногу и вместо того, чтобы просто кинуть на грунт, еще, гад, головой меня приложил. А это, скажем так, высокий первый этаж. Но хуже не стало. Как не хватало кое-чего в голове, так и не хватает. (Смеется.)

— Вы встречали женщин той же, скажем так, редкой породы, что и вы?Исследовательниц, готовых идти на риск, отважных и подготовленных к экстремальным ситуациям?

— Я таких не встречал. А если бы встретил, вряд ли бы заинтересовался. Я обычно другие качества ценю в представительницах прекрасного пола.

— Какие?

— Доброту, покорность и физическую красоту. Но, к сожалению, сочетание этих качеств очень редко встречается в одной женщине. Это с одной стороны. А с другой — я, наверное, по своему складу одиночка. Во всяком случае, пока у меня нет желания связывать свою судьбу с женщинами накрепко.

— Вы и детей не хотите?

— Для появления детей штамп в паспорте не нужен. И когда я сочту нужным, наследники появятся.

— Вы о своих романах не рассказываете. Но первую-то любовь можно вспомнить?

— Первый раз я влюбился в восемь лет. Девочку звали Оксана Томак. Она была толстая и значительно превосходила меня в росте. Оксана всячески злоупотребляла моими чувствами и даже меня била. Поэтому, когда я влюбился в следующий раз (это произошло в мои девять лет), я выбрал некрупную девочку по имени Юля. Мы не колотили друг друга, и это можно считать успехом. С тех пор прошло больше тридцати лет, и каждый год я пару раз влюбляюсь. Слава богу, обходится без драк. (Смеется.)

— Значит, дома из странствий вас ждет только волчица по кличке Александра, о которой вы как-то рассказывали?

— Нет, Александра давно покойница. Сейчас со мной живет ее сын Шарик, но он волк лишь наполовину, поскольку муж Александры был псом. Вообще у меня пять котов и две собаки. А еще говорящий ворон. Коты распределены: четверо в деревне, один в городе. Кошек я не люблю. То есть я хорошо отношусь и к кошкам, но дома держу только котов.

— Вы мастер спорта по дзюдо. Как находите время еще и на тренировки?

— Ну, не могу сказать, что я регулярно занимаюсь. К сожалению, времени на это действительно не хватает. Но я стараюсь поддерживать себя в форме.

— Зарядка, обливание ледяной водой?

— Да. Но обливаться не надо — у меня в деревне свой пруд. Я в нем и летом, и зимой купаюсь.

— Вот, бывает, дашь в детстве или юности какую-нибудь клятву, а выполнить не получается. И мучаешься потом всю жизнь. Есть у вас такая невыполненная клятва?

— Вы знаете, я воспитан в православной традиции не давать клятв. Клясться человек не должен. Но обычно к целям, которые я перед собой ставлю, я настойчиво иду и их достигаю. А то, чего не достиг, достигну обязательно.

— Какие цели стоят перед вами сейчас? Или вы суеверны и не говорите о них раньше времени?

— Нет, я не суеверен. Но не озвучиваю. Потому что если не удастся быстро достичь желаемого, то разного рода недоброжелатели начнут ерничать, а это замедлит мое движение вперед. А цель, как я уже говорил, обязательно будет достигнута.

— Опыт неудач у вас есть?

— Конечно. У меня их было много, но я никогда не забрасываю то дело, которое закончилось неудачей. Я его переделываю до тех пор, пока не добьюсь нужного результата.

— Например?

— Ну, например, когда-то давным-давно я начал рыть у себя в деревне колодец. Но до воды не дошел. Я рыл колодцы двадцать лет! И сейчас выкопал три — и во всех есть вода. А тот, который я копал и не дошел до воды, стал септиком.

— А то, что можно назвать чудом, с вами происходило в жизни?

— Каких-то необъяснимых вещей не было. Но у меня, безусловно, есть предчувствие беды. И каждый раз, когда я анализирую события, которые предшествовали какой-то большой неприятности, я вижу, что получал некоторые предупреждения. У меня это чаще всего проявляется в субъективном восприятии времени. Оно идет дольше, чем надо. Например, недавно должны были произойти очень неприятные события — и я слишком долго завязывал шнурки. Наблюдал это как в замедленной съемке. Буквально через несколько минут выяснилось, что то время, которое было потрачено на завязывание шнурков, уберегло мою жизнь. Да, чудеса все-таки случаются. Я вообще верю в чудеса. И никогда не прошу раскрывать секреты фокусов у волшебников.