— В кино вы начинали с эпизодов, а проснулись знаменитым после премьеры сериала «ЧОП». Что почувствовали?

— Как-то это все параллельно идет. Чем занимался, тем и занимаюсь — театром, кино и детьми. Ничего такого особенного — типа встал, а у меня выросли волосы — не произошло, не почувствовал.

— Никогда не думали: эх, пришла бы слава в восемнадцать лет — все сложилось бы по-другому?..

— Не знаю, что бывает, если слава вдруг ранняя. Наверное, крышу срывает сразу. В мои же годы более спокойно ко всему относишься. Где-то это помогает, где-то мешает.

— В общем, звездная болезнь обошла вас стороной?

— Да. Сейчас понимаешь уже, какие у тебя проблемы, какие недостатки, профессиональные недочеты, где можно еще совершенствоваться. Скромнее, скромнее надо быть! Звездиться особо нечего. Да и что я такого особенного сделал для того, чтобы быть звездой? А в восемнадцать, я помню: поступил в театральный — и все, ты уже талант! А основы профессии… У нас в театральном была присказка: «Работают над профессией Сальери, а я — Моцарт!» Были такие ребята, которые не говорили прямо это, но во всем это ощущалось: типа, у меня вдохновение, у меня талант… Мы смеялись.

— Как семья отнеслась к вашей популярности?

— Замечательно. Мама очень радовалась. Ей приятно, что через нее передают привет ее сыну. У меня двое детей. Дочке семнадцать, ей тоже приятно — когда встречаю, прихожу в школу, а все удивляются и не верят своим глазам, что я ее папа.

— А младший?

— Пока он главный артист. Мирону пять с половиной. Когда что-то случается — как он поглощен проблемой, как он размышляет, как он честен и чист в отношениях! Любит так любит. Не любит, значит, не любит. Вовсю! С возрастом многое уходит, эта чистота какая-то. А тут наблюдаю и не могу насмотреться. Все с любовью, что бы это ни было. Человек может обижаться на меня, на маму, плакать, а внутри светится любовью. Как это?.. Соединено, казалось бы, несоединимое. Вот учусь заново у своего сына…

— У вас очень много театральных работ — признайтесь, что ближе: кино или театр?

— Условно разделить можно вот так: мастерство приобретаешь и оттачиваешь, конечно, в театре, а используешь его в кино. Кино все-таки больше использует артиста. Тебе не дадут много репетировать, что-то попробовать, поэкспериментировать, пофантазировать… Сразу говорят: это так, а это вот так. Поехали! Снимаем!

— Есть разница, кто режиссер — мужчина или женщина?

— Конечно, есть! Хотя встречаются уникумы, которые разрушают все стереотипы и шаблоны. Сейчас я, например, работаю с Ниной Чусовой в ее спектакле «Слуга двух господ». Так вот, у Нины есть и мужской подход, и женский. Она очень редкостный человек, который в совершенстве владеет своей профессией. И фантазия у нее потрясающе работает. Она исключительный профессионал.

— Вы все чаще появляетесь в роли негодяев. И шутите, что готовы сыграть положительную роль, но, увы, до красавца вам далеко. Что, без высокого роста и правильных черт положительный образ не выйдет?

— Ну, это шутка про красоту положительного героя. (Смеется.) Но знаете, на самом деле положительных героев сложно играть. Отрицательные — они на виду. А положительного — поди найди. Жизнь ведь достаточно сложная. Благо в кино и театре сегодня нет такого, когда всех героев одной краской мажут. Сейчас ищут в отрицательном хорошее, в положительном — плохое. Я же, играя негодяя, выступаю в роли и обвинителя, и адвоката. Мне не просто нужно сыграть плохого человека. Мне интересно, чтобы и я, и зритель понимали, почему он таким стал. Что случилось? Для чего он так поступает? Ведь иногда ради благих намерений люди совершают плохие поступки.

— У вас в фильмографии много комедий. В обычной жизни шутки воспринимаете?

— Обожаю! Я, знаете, по жизни оптимист. Мне кажется, всегда есть место юмору. Ну или почти всегда. Все глупости в мире делаются с очень умным лицом. Поэтому можно над собой, над ситуацией посмеяться, взглянуть со стороны. Это полезно.

— А когда над вами шутят?

— Тоже нормально отношусь. Когда о серьезных вещах говорят серьезно — мне кажется, это масло масляное. Всегда шутка уместна. Через нее легче воспринимать некоторые серьезные вещи.

— Говорят, в жизни надо попробовать все. А есть ли что-то, чего вы никогда не станете пробовать?

— Здесь надо уточнять. Никогда не буду пробовать что? Никогда не полезу в шахту? Никогда не прыгну с парашютом?.. Я таких ограничений никогда не ставил и не ставлю. Я вот сейчас говорю, а сам фантазирую на эту тему, представляю… Наверное, нет такого. Актерская профессия — она и подразумевает то, что актер может сыграть кого угодно. Да и для самого артиста нужно попробовать все, что подкидывает тебе судьба. Нужно репертуар душевный как-то расширять. Да, наверное, никогда не буду я в шахте, но человек всегда остается человеком — вот что главное для профессии. Везде существуют человеческие отношения. Вот она — территория познания артиста. А какой костюм ты наденешь — это дело второе.

— Какой вы по темпераменту?

— Когда у меня все подчинено театру и кино, я и быстрый, и медленный. Тем более я характерный актер. Когда был помоложе, даже играл стариков. И сейчас не сдаюсь. Например, в «Слуге двух господ» у Нины Чусовой много танцев. И танцев профессиональных и быстрых. Так вот, задействованное в спектакле наше поколение (а это Валера Яременко, Володя Капустин) ни в чем не уступает молодым.

— Вот-вот чемпионат мира по футболу. Вы болельщик?

— Назвать себя фанатом не могу. Но чемпионаты мира и по футболу, и по хоккею я смотрю. Когда собираются самые сильные команды, всегда интересно.

— Как мотивируете себя на работу, когда становится лениво?

— Самое главное — дойти до работы. Дошел — все. Кофе. Чай. Какие-то разговоры. Потихонечку душа разминается. Шутки, юмор — и вперед.