Красота, как известно, страшная сила. Об этом отлично знают поклонники телешоу «На 10 лет моложе», которое выходит на Первом канале. Его неизменная ведущая Светлана Абрамова — девушка, бесспорно, яркая и обаятельная. Но для такого сложного и даже рискованного проекта этих двух качеств мало. Действительно ли так важна телесная красота и каков он, рецепт женского счастья, — об этом поговорили со Светланой, которая не так давно сама вышла замуж.

— Светлана, как вы пришли на ТВ? Чем запомнился первый прямой эфир?

— У меня юридическое образование. Я окончила Санкт-Петербургский государственный университет, но довольно скоро поняла, что профессия юриста — это не мое. Поэтому приехала в Москву и стала брать частные уроки с преподавателем по технике речи. Мы занимались в студии телеканала РЕН-ТВ, параллельно я училась в Школе телевидения и радио на Шаболовке. Ученицей я была прилежной и упорной, много практиковалась, постепенно познакомилась с коллективом телеканала и в один счастливый день была приглашена в кадр. Моя карьера на телевидении началась сразу с прямого эфира — меня пригласили вести новости спорта. Затем также в прямом эфире выходила моя авторская рубрика «Обзор прессы», потом были шоу «Выход в свет», «100 процентов» и, наконец, «На 10 лет моложе». Никогда не забуду свой самый первый прямой эфир. Никакие прыжки с парашютом и американские горки не сравнятся с тем волнением, которое я тогда испытала! Помню маленькую комнату, напичканную камерами, техникой. Я сижу за столом в кромешной тишине и темноте, включается суфлер, и голос режиссера из аппаратной отсчитывает: «Три-два-один!» Суфлер начинает работать — на нем заставка новостей. В этот момент, как говорится, перед моими глазами пронеслась вся жизнь! (Смеется.) Я представила, что миллионы людей сейчас смотрят на эту заставку, а через считаные доли секунды они будут видеть и слышать меня. И если у меня что-то не получится, я что-то скажу не так, ошибусь, закашляю или произойдет еще что-то ужасное — все это заметят. Что тогда будет? Скажу сразу: это самые неправильные мысли, которые могут прийти в голову ведущей прямого эфира. Я понимала, что нужно как-то справиться с волнением, не потерять концентрацию. Но у меня это плохо получалось. К счастью, я не закашляла и не ошиблась, нормально провела эфир, хотя и слегка дрожащим голосом. Это была победа над собой. Более опытные люди, мои учителя, с которыми я поделилась своими переживаниями, сказали, что я такая не первая. Всем начинающим ведущим свойственны и волнение, и потеря концентрации, и ошибки. Они, учителя, успокоили — мол, по ту сторону экрана сидят нормальные люди, которые, даже если ведущий ошибется, отнесутся к этому с пониманием, поэтому переживать не стоит. Хотя переживания были колоссальные.

— Вы ведете шоу, призванное возвращать женщинам молодость и красоту, а когда вы сами поняли, что красивы? Красота чаще помогала вам в юности или создавала проблемы?

— В школе, наверно, класса до седьмого, я считала себя совсем не привлекательной. И только позже, когда на меня начали обращать внимание мальчики, подумала, что, наверно, во мне что-то есть. Без ложной скромности могу сказать, что в старших классах я была самой симпатичной девочкой и многие хорошие, правильные мальчики ухаживали за мной, оказывали знаки внимания. Но мне, как это часто бывает, нравились совсем другие, и в юности пару раз я даже пережила несчастную, безответную любовь. Ходила печальная, и мне казалось, что на самом деле вся моя привлекательность ничего не стоит, меня никто не любит и не полюбит никогда в жизни. В таком примерно настроении я окончила школу и поступила в вуз. Однако на первом курсе один из самых завидных женихов в университете — аспирант, который нравился всем девочкам, — обратил на меня внимание, явно выделил из всех, и тогда я вновь поверила в то, что могу привлекать мужчин. Однажды, это тоже было в начале моего студенчества, я возвращалась домой, ко мне подошел незнакомый художник, который писал картины на набережной реки Мойки, и сказал, что я так красива, что должна обязательно принять участие в конкурсе красоты. Никогда до этого я не задумывалась об этом, считала, что эти конкурсы не для меня. Но через пару дней в университете начался кастинг на «Мисс СПбГУ», я на него пошла, чтобы поднять самооценку, и в итоге выиграла этот конкурс. Наверно, тогда окончательно пришло осознание того, что я красива. И, должна сказать, внешность мне никогда не создавала проблем, лишь помогала.

— Вы сегодня — и вы в двадцать лет. Какой образ нравится вам больше?

— Сейчас я нравлюсь себе больше, чем в двадцать лет. Хотя тогда, конечно, были свои прелести — все-таки у молодости есть неоспоримые преимущества. Но в двадцать я, наверное, еще не до конца осознавала, в чем мои сильные стороны. Сейчас я гораздо уверенней в себе, самодостаточна, независима. И внешне тоже изменилась: стала стройнее, у меня появились скулы, ушли юношеские округлости. И уже есть определенный опыт. Не только жизненный, но и тот, который помогает женщине быть в дружбе со своей внешностью. То есть сейчас я знаю, что нужно делать, чтобы выглядеть эффектнее и интереснее.

— Вы как ведущая выслушали столько женских исповедей! Уже определили рецепт женского счастья?

— Конечно, любовь нужна. Нужна самореализация. Нужно уважение. По-моему, когда женщина живет без этого, тогда и начинаются комплексы, придирки к своей внешности и ко всему остальному.

— Вот и заговорили мы о любви. Верны слухи, что вы вышли замуж?

— Да, свадьба была в июне. Моего мужа зовут Антон. Он москвич, хотя познакомились мы в Петербурге.

— Я знаю удивительную историю вашего знакомства. Вы рассказывали, что во время прогулки по Питеру неудержимая сила потянула вас в кафе «Счастье», и там вы встретились взглядами с одним из посетителей. С этого и начался ваш роман. Теперь вы замужем. А как Антон относится к публичности?

— Не совсем так. Я сидела с подружкой в кафе «Счастье», а Антон зашел взять кофе. Здесь наши взгляды встретились, и это была любовь с первого взгляда. Антон сам к нам подошел, присел за наш столик… С публичностью у нас нет проблем. Этот вопрос даже не вставал, с самого начала был решен сам собой. Мы с Антоном уже стали, можно сказать, публичной парой. Хотя мой муж совершенно не из телевизионной тусовки, работает в сфере высоких технологий. Он вообще физик по образованию. У него очень сложная специальность — ядерная физика. Но он такой… очень общительный, коммуникабельный, разносторонний и творческий!

— Надо же, обычно считается, что технари — такие сухари…

— Нет-нет! Антон, на удивление, не сухарь. Он вообще самый нежный человек на свете. Чуткий, нежный и чувствительный.

— А чувства долго ли проверяли?

— Достаточно. Мы знакомы четыре года. Вместе уже года полтора. Да, мы проверили чувства, это правда.

— И как вам первые впечатления от семейной жизни? Как-то сегодня молодые пары не очень спешат связывать себя такими узами…

— Вот скажи мне кто-нибудь лет пять назад, что пойду в загс, я бы ответила: да вы с ума сошли! Я вообще другой человек, мне это не нужно, я люблю одиночество, свободу, уединение. А сейчас… Вот правда: никогда не говори «никогда»! Мы с Антоном действительно каждый день проводим вместе, поддерживаем друг друга во всем, он помогает мне в работе. И каждую секунду мне с ним интересно!

— Есть некая закономерность: семейное счастье улыбается тем девушкам, которые сами выросли в полной и благополучной семье. Это ваша история? Был ли в детстве и юности у вас перед глазами пример идеального брака?

— В моем случае эта закономерность не срабатывает. Мне вообще кажется, что она… скажем так, сомнительна. На самом деле довольно часто бывает наоборот: девочка, наблюдая пример печальной, неблагополучной родительской семьи, в своей жизни хочет сделать как раз все по-другому — строить отношения с избранником, полные нежности, любви и заботы. В общем, примера идеального брака у меня перед глазами никогда не было. Но не потому, что семья была неблагополучной. Я действительно выросла, окруженная любовью, заботой, вниманием, но меня воспитывала одна мама.

С моим папой случилось несчастье, когда я была совсем маленькой. Он был большим начальником, и в девяностые годы на него напали на улице, ударили по голове. Он остался жив, у него было крепкое сердце, но папа полностью потерял память — не помнил ни меня, ни маму. После этого случая я видела его очень редко. Мама боялась возить меня к нему. Считала, что это окажется стрессом для маленькой девочки, которая не сможет понять, почему отец считает ее незнакомым ребенком. И все равно я помню, что он тепло ко мне относился. Даже считая «чужим» ребенком, он меня любил. А потом папа ушел из жизни… Поэтому, когда я росла, передо мной не было примера отношений в семье, как это должно быть. Я не знала, как должна себя вести женщина, как должен вести себя мужчина. Но знаете, в чем я нахожу здесь плюс? У меня не было перед глазами положительного примера, но точно так же не было и отрицательного. Поэтому я представляла своего мужчину, свой брак, строила отношения, основываясь только на своих желаниях, фантазиях, мечтах и представлениях о том, как это должно быть. При этом у нас в семье всегда царили уважение и любовь к мужчинам, сформированные мамой.

— Вы на самом деле верите в то, что, «освежив» внешность, женщина реально может изменить судьбу, что это действительно настолько важно? И чего в идеале хочет добиться ваша команда на проекте?

— Наша цель — прибавить уверенности в своих силах героине, готовой бороться за свое счастье. К нам на проект зачастую приезжают женщины, у которых ни разу в жизни не было того, что они у нас получают, — такого количества любви, заботы, внимания, понимания. Это у них в первый раз — чтобы их слушали, им хотели помочь, совершенно искренне и с симпатией к ним относились, все мы — наша телевизионная группа. Была одна героиня из глубинки, которую муж избивал на протяжении двадцати лет, она вообще не слышала человеческих слов, а тут ей сказали, что она красива, что она женщина… Конечно, когда участницы попадают в подобную атмосферу, они меняются. Поэтому наша цель — не только сделать внешность-картинку. Не одно внешнее преображение меняет жизнь — а в совокупности со всем тем, о чем я говорила раньше. И трудно определить, что влияет сильнее. Может быть, как раз правильно подобранные слова, которые мы говорим нашей подопечной, коренным образом меняют ее отношение к себе, миру, людям. На нашем проекте женщина полностью преображается. Во всяком случае, мы к этому стремимся. И жизнь ее меняется.

— Была героиня, которая особенно поразила ваше воображение?

— Таких много. Вот, например, Алиса Мон, певица. Я ничего не знала о ее жизни, потому что не являлась поклонницей ее творчества. А стала с ней общаться — и была поражена. У Алисы очень сложная судьба. Первый муж — тиран, второй — тиран, которые поднимали на нее руку. Там была какая-то жуткая жуть. Однако, несмотря на все пережитое, она — потрясающий человек, настолько открытый, добрый, позитивный, что остается только восхищаться. Была у нас героиня — солистка группы «Квартал» Татьяна Литвиненко, которая победила рак и осталась позитивным, светлым человеком. Не стала пенять на судьбу: почему, мол, эта болезнь досталась мне, а не кому-то другому? И одновременно есть люди, у которых, кажется, все хорошо, а они какие-то такие… И, знаете, я заметила закономерность: у тех, кто не позитивно настроен, вечно проблемы: то плохо заживает, то болит, то не приживается. А у тех, кто умеет радоваться и верит в хорошее, — все проходит без осложнений. Вот у нас недавно была героиня, с которой сложно было записывать финал. Ей все не нравилось. Даже свет — выставили его, так она решила — это для того, чтобы не было видно, какая она некрасивая. «Я, наверное, очень страшная! Не такая, как вы хотели!» Таких людей не изменить… Мне вообще коллеги говорят: «Света, у тебя выдержка — ого-го!» (Смеется.) А как в таком проекте без терпения?

— Что вы скажете тем, кто категорически против пластических операций, считает, что лицо после них теряет свою изюминку, свою важную особенность? Ведь это действительно так.

— Нет, не так. И я знаю, о чем говорю. Наш хирург не меняет внешность, то есть не делает из одной женщины другую — скажем, похожую на Анджелину Джоли. Героине мы оставляем ее индивидуальные особенности — просто лицо выглядит свежее и моложе.

— Будет вам лет шестьдесят, тоже рискнете лечь под нож пластического хирурга?

— Я — да, наверное. Если будет необходимость. Все-таки профессия телеведущей обязывает быть всегда в форме. Я нашему Сергею Николаевичу уже сказала: «Как только вы скажете — я сразу же к вам!» Он: «Пока, Света, ничего делать не надо». Он такой строгий, что я его боюсь. (Смеется.) Он вообще большой авторитет для меня, особенно в своей области.

— А как насчет достойного, красивого и естественного старения?

— Наверное, в идеале к этому надо стремиться. Я очень рада за женщин, которые не хотят в себе ничего менять, потому что и так пребывают в состоянии гармонии. Как правило, у них крепкая семья, они любимы и сами любят. Когда у женщины все хорошо, зачем ей писать заявку в нашу программу? А когда плохо, то ищешь причину и способ выйти из этого состояния. Нашим героиням кажется: вот изменят они сейчас внешность, помолодеют — и жизнь наладится. И что интересно — это нередко срабатывает.

— Пожелаем всем найти свое счастье! Вы с Антоном его уже нашли. Но вот вы сказали, что до свадьбы уже полтора года жили вместе. Быт не заедал? Часто любовная лодка тонет, попадая в это житейское море…

— Удивительно, но у нас с Антоном не было этой «бытовухи», которая так всех пугает. Изначально само собой так получилось, что мы разделили обязанности по дому, ни о чем специально не договариваясь. Мне нравится заниматься домашними делами, у Антона свои мужские заботы, на нем вся электроника в доме. Муж доверяет мне заботу об уюте, а я хозяйка серьезная — люблю знать, что происходит на «моей территории», что где лежит. У нас с Антоном все складывается как-то очень легко и просто, гармонично, и мы получаем от этого удовольствие. Вроде бы обычное дело: кто-то из супругов разбросал вещи, а другого это раздражает. У нас подобного не бывает, просто потому, что мы всегда друг другу помогаем. Мы с Антоном даже ни разу ни в чем не упрекали друг друга — не было оснований.

— Верна ли информация, что Антон уже был женат?

— Да, был женат.

— Тогда, наверно, не только вам, но и ему надо было решиться на брак.

— Вы правы. Когда мы познакомились, Антон был очень увлечен работой, и у нас разговоры даже косвенно не заходили о женитьбе. Ни ему, ни мне на тот момент это не было нужно. Мы строили карьеру и о семье не думали, но со временем поняли, что созданы друг для друга. И вот так, от противного, мы дошли до того, что сыграли свадьбу. (Смеется.)

— Дом у вас уже, как я понимаю, есть. Дело за детьми?

— Дом есть. И — да, мы очень хотим детей.

— Уже не боитесь, что ребенок может помешать карьере?

— Абсолютно этого не боюсь. Нельзя сказать, что раньше я, как многие молодые женщины, прямо очень хотела детей, с ума сходила. Мне кажется, правильно желать ребенка не вообще, а от конкретного мужчины. Вот теперь я хочу — именно от своего мужа. Это наше совместное желание.