Он снимался у Алексея Балабанова и Бориса Хлебникова, Валерия Тодоровского и Николая Хомерики, Андрея Прошкина и Бахтиера Худойназарова. Яценко — дважды лауреат «Ники», неоднократно признавался лучшим актером на разных фестивалях.

— Александр, можно ли сказать, что к съемкам «Аритмии» вы начали готовиться у себя дома, когда врачи застряли в пробке и вам пришлось принимать самому роды у жены?

— Все случилось неожиданно: я прилетел со съемок «Ледокола», после ночной смены, а тут такое… Маруся должна была рожать дома, так было запланировано, но акушерки оказались в плотном трафике и вынуждены были консультировать меня по громкой связи. В итоге я со всем справился и первым увидел своего сына. Рождение — это, конечно, чудо, и сначала я был в эйфории. Но наутро поговорил со своей одноклассницей-врачом, она сказала мне все, что думает о моей самодеятельности, и меня буквально затрясло. Потом я, естественно, успокоился.

— Мирославу сейчас два года. Какие виды на его воспитание?

— Посмотрим, к чему он проявит интерес, и будем двигаться в этом направлении. Не хотелось бы что-то против его желаний делать. На самом деле я плохой папа: трудно нахожу пока контакт с сыном. Сейчас он завоевывает маму и в этой борьбе побеждает меня всегда — исключительных способностей воин!

— На кого он больше похож?

— Так и не скажешь. Что-то от меня, что-то от Маруси. Сын — тоже Близнецы по гороскопу, у нас с ним всего три дня разницы, и актерские гены в нем уже проявляются. Недавно увидал дрожащего от холода тойтерьера и тут же стал его передразнивать — очень точно и смешно.

— Известна история о том, что за четыре месяца до окончания ГИТИСа вас отчислили за драку и вы так и не получили диплома. На ваш взгляд, актерству можно научить?

— А при чем тут диплом? Его у меня и правда нет, но это же не значит, что три с половиной года до этого меня в институте не учили или что я там не учился.

— Вы, как и многие, с детства мечтали стать актером?

— Все началось в десятом классе, когда меня не взяли в гуманитарную школу, и я пошел в физико-математическую, потому что с точными науками у меня все было неплохо. И вот в этой школе как-то за меня решили, что мне пора на сцену, и выбрали капитаном команды КВН. Тихо слиться не удалось. За два года я заразился театром, потом поехал в Тамбов, поступил там в университет, на режиссерско-театральный факультет. Думал, куда направиться дальше, и тут приехали ребята из Москвы, с курса Марка Захарова. Мы с ними устроили вечеринку, мои однокурсники, тамбовские пацаны, притащили самогон, грибы, всякие соленья. В конце уже, основательно раскрепостившись, мы решили показать москвичам капустник, после чего они подошли ко мне и посоветовали ехать учиться в Москву. И я поехал. Меня еще в Тамбове не покидало ощущение, что я занимаюсь своим делом, и мой педагог Наталья Витальевна Белякова хвалила за какие-то вещи…

— Одобрение и похвала помогают вам в том, что вы делаете?

— Конечно. Реакция зала очень важна, и еще здорово, когда коллегам нравится. После выхода «Аритмии» один актер, который пробовался на эту роль, позвонил мне со словами: «Ты меня сделал, но я все равно тебя обожаю!»

— Вы известны, осыпаны всевозможными призами — не боитесь, что звездная болезнь к вам подкрадется?

— Надеюсь на свой иммунитет. Мне Маруся говорит, что я везунчик, и она права: я постоянно выигрываю во всяких лотереях, конкурсах, деньги нередко нахожу — пускай и некрупные суммы, но всякий раз тогда, когда они прямо жизненно необходимы. Но и теряю я тоже частенько. Как приходит легко, так и уходит.

— Вы признанный актер арт-хауса и избегаете совсем уж коммерческих проектов. Финансовая сторона для вас не слишком важна?

— Нужно, чтобы мне хватало на жизнь. У меня раньше денег не было, и я не особенно огорчался. Когда мы с другом ходили по институту занимать, то ему всегда давали, а мне почему-то отказывали. Тогда я приспособился просто стрелять мелочь — пять, десять рублей… За час мог собрать тысячи две. Копить, экономить я не умею, а работу выбираю по простому принципу: интересно или нет. Это необязательно арт-хаус: появляются сериалы, в которых хочется участвовать. Но, конечно, когда в сценарии сто серий и нет ничего, кроме высосанной из пальца интриги, которая якобы должна увлечь бабушек, — это совсем не мое.

— У вас наверняка есть свои профессиональные секреты, способы подхода к тому или иному материалу. Поделитесь?

— Никаких секретов нет — просто окунаюсь в работу и начинаю совершать ошибки. Вечером, после смены, прихожу домой, недовольный собой, и долго не могу заснуть, прокручиваю в голове…

— Вы трудоголик?

— Наоборот, лентяй. Люблю отдыхать, нравится проводить свободное время в какой-нибудь новой, неизвестной стране…

— Ваша богатая фантазия в жизни помогает?

— Не уверен. Зато точно знаю, что мне мешает: я балабол. Могу болтать без умолку, путаться в словах и нести ерунду с самым уверенным видом. (Улыбается.)

— В свое время вы играли в театре, и успешно, а сейчас предложения есть?

— Недавно Саша Молочников позвал меня в свой мхатовский спектакль на главную роль, но из-за съемок пришлось отказаться. У меня замечательное время было в «Табакерке», и я хотел бы, конечно, играть в театре — это же фантастический мир, где может происходить все что угодно. Скажешь, что идет снег, и вот он уже идет… В кино для этого нужно заказывать специальную машину. И снег там ненастоящий.

— Не тоскуете по романтическим временам, когда приходилось ночевать в пустующих домах?..

— Это было реально круто. Правда, поспать толком не получалось: я постоянно просыпался, потому что мне снилось, что приехали сносить дом. Вскакивал, а кругом тишина… Теперь живу упорядоченной, семейной жизнью, после съемок лечу домой, к своим. Совсем другая жизнь, хотя внутренне не чувствую, что сильно изменился. А вроде должен — сорок лет уже.

— Не пора ли попробовать силы в режиссуре?

— Хочу в театре поставить детскую сказку, но не уверен, что у меня получится работать с актерами. Вот педагогом себя я вижу: буду общаться с молодыми, чтобы учиться у них чему-то новому и самому не стареть.