Если нужно сыграть человека в военной форме, то Павел Трубинер не разочарует самого привередливого режиссера. Однако и другие роли, например мужа и отца, актеру тоже неплохо удаются.

— Вас трудно представить в отрыве от актерской профессии. Вы сами никогда не жалели, что пошли в ГИТИС?

— Нет, никогда не было никаких сожалений.

— Чем вы дорожите в своей профессии?

— Я вообще профессией дорожу, потому что, к счастью, она замечательная. Мы не подходим каждый день к станку, у нас каждый день на горизонте все новые и новые люди, новые места, новые произведения. Этим моя профессия и ценна. Ты всегда в путешествии, не сидишь на одном месте. Для меня это очень хорошее занятие.

— Хотя нельзя отрицать, что это непростая работа?

— Это правда, она очень тяжелая. Иногда многие люди этого не понимают, думая, что все у нас сводится к кривляньям.

— Вы как-то сказали, что все актеры — сумасшедшие и нездоровые люди. В каком смысле?

— Артист может не приехать на площадку только по одной причине — когда он умер. А во всех остальных ситуациях, например температура под сорок, он едет и снимается, потому что от него очень многое зависит. Это тоже определенная степень сумасшествия. Артист жертвует своим здоровьем, а это ненормально. У меня с кино связано очень много травм. Мои операции, а их было штук пять, все связаны с кино.

— Переломы, растяжения?

— Порванные связки, растяжения, переломы, разбитые глаза и прочее.

— Продюсеры теперь не ставят вам условия, что все трюки должны выполнять не вы, а каскадеры?

— Это же не только каскадерские дела. Всякие есть моменты в съемочном процессе. Здесь заранее матрасик не подложишь. (Смеется.)

— Вы волновались, когда пробовались в многосерийный фильм «Хождение по мукам»?

— Конечно. Это ведь такая литература с большой буквы. И режиссер проекта — Константин Павлович Худяков. Пробы были большие. Все делали по-настоящему, как это происходило раньше.

— Вас сразу взяли на роль Вадима Рощина?

— Не буду лукавить: да, сразу. Константин Павлович раскрыл мне тайну — этот выбор был у него осознанный. А вот почему, не знаю? (Смеется.) Я и не настаивал, чтобы он признался мне. Что-то он увидел во мне, видимо, как режиссер.

— Пересматривали легендарный фильм 1977 года?

— Нет, и даже более старый, 1959 года, не пересматривал. Я такие вещи не делаю, чтобы что-то не цеплять.

— Михаил Ножкин в роли Вадима Рощина произвел сильное впечатление, особенно на женскую половину населения СССР. Да и экранизация была мощная.

— Да, все это так. Плюс красавицы актрисы. Этот фильм любим нашим советским зрителем. Конечно.

— Но сейчас актерский состав по нынешним меркам не менее мощный: Анна Чиповская, Юлия Снигирь, Леонид Бичевин, Антон Шагин, Андрей Мерзликин, Светлана Ходченкова, Александр Яценко, Евгений Стычкин и др. Как работалось с такими партнерами?

— Когда у меня закончились съемки, я сказал режиссеру, что это было самое замечательное путешествие. И он самый великий капитан, который вел все это. О таком можно было только мечтать.

— Со многими партнершами вы играли, и не раз, есть любимые?

— У меня все они любимые, безусловно. И со всеми всегда очень хорошие отношения — как партнерские, так и человеческие. Кстати, в кадре это всегда отлично видно.

— По глазам?

— Конечно. И не только. Если существует какая-то человеческая неприязнь, где-то она все равно проскочит. А это не очень хорошо.

— Признайтесь, были невыносимые коллеги по съемочной площадке?

— В семье не без урода. (Смеется.) Бывало и такое.

— И как вы выходили из ситуации?

— Приходилось как-то сглаживать пиковые ситуации, выводить человека на нормальный уровень взаимоотношений.

— Как вы настраиваетесь на роль, как собираетесь?

— Меня очень здорово заряжает музыка. И определенным образом настраивают мои любимые старые фильмы. Причем иногда самые неожиданные.

— Например, какие?

— Например, наши старые военные картины, которые я не всегда могу смотреть, потому что они вызывают у меня слезы. Но они заряжают меня очень сильно. Или, например, я большой поклонник Джеки Чана. Его работы подстегивают меня на какие-то новые труды. И все это происходит из-за самоотверженности этого великого человека.

— Вы как-то перефразировали Антона Павловича Чехова, сказав о кинофильмах, которые вам нравится смотреть: «Кино люблю то, которое не беспокоит».

— Да, это все правда. (Смеется.) Я люблю кино, после которого ты выходишь с чувством какого-то внутреннего счастья и спокойствия. И не люблю то, после которого нужно выпить, закусить и размышлять: а как же жить теперь дальше? Мне нужно, чтобы после фильма я мог сказать: «Люди, я вас люблю! Какие же вы замечательные! Как все здорово!»

— Но выпить, как я понял, вы можете?

— Могу, а почему нет? Я же живой человек.

— Просто сейчас многие люди искусства перешли на абсолютно здоровый образ жизни. Это не про вас?

— Я тоже веду достаточно здоровый образ жизни, но могу выпить, этого себе не запрещаю.