В последнее время Евгении Брик приходилось много путешествовать: Москва–Лос-Анджелес–Нью-Йорк. В таких передвижениях прошел весь год, тем не менее актриса успела сняться в нескольких значимых и ярких проектах. В эту профессию Евгения когда-то пришла вопреки желанию своего отца, который старался уберечь ее от возможных разочарований. А теперь и сама наша героиня испытывает подобные чувства: ведь ее дочь, Зоя Тодоровская, сыграла роль в культовом сериале в Америке и уже стала там популярной. О терниях и звездах, испытании славой и материнском счастье — в интервью.

— Евгения, вы говорили, что карьера для вас никогда не была на первом месте, но, судя по количеству интересных премьер «Ободзинский, 'Оптимисты», «Адаптация», у вас будто второе дыхание открылось.

— Я очень рада, что эти работы случились в моей жизни. Большая редкость в нашей профессии, когда ты получаешь роль, о которой мечтала. В прошлом году у меня было параллельно три проекта: «Оптимисты», «Адаптация» и «Садовое кольцо», которое еще не вышло на экраны. Это такая семейная сага со всплывающими «скелетами в шкафу». Очень сильный сценарий и режиссер — Алексей Смирнов, прекрасные партнеры — с Машей Мироновой мы играем сестер, Анатолий Белый играет ее мужа, а Ирина Розанова — нашу маму. Воплотилось в жизнь то, о чем мечталось. Но это не значит, что что-то изменилось в моем мироощущении: «Мне уже тридцать пять, буду больше заниматься карьерой». Нет, просто так совпало. Еще и Зоечка снималась в Нью-Йорке на канале Netflix в сериале ОА. Никто этого тоже не планировал, Зою увидел мой английский агент, мы сделали пробы, ее утвердили — и все. А Валера в это время заканчивал фильм «Большой». (Муж актрисы, режиссер Валерий Тодоровский. — Прим. авт.) То есть мы были такой семьей в разных частях света, полностью загруженные любимой работой. От чего, конечно, с одной стороны, ощущали эйфорию и счастье, а с другой — приходилось тяжеловато в разлуке. Но мне кажется, энергии у меня больше, когда я работаю, чем когда очень много свободного времени. Сейчас я снова вступаю в эту трудовую колею, будет несколько проектов, но, к счастью, не параллельных, а растянутых во времени. Многие мои коллеги снимаются постоянно, у меня же все-таки бывают перерывы по два-три месяца. Я нахожусь в Лос-Анджелесе с Зоей и посвящаю время ей, занимаюсь ее танцами, музыкой, гимнастикой, а теперь еще, после съемок для Netflix, и ее пробами. Жизнь у дочки стала гораздо насыщеннее и ярче.

— А Зоя уже горит этим?

— Слава богу, она спокойна и пока не заявляет: «Мама, веди меня на пробы!» — но я вижу, что уже запало в нее это наркотическое ощущение от актерской профессии. Когда я прилетала к ней на съемки в Нью-Йорк в прошлом году, видела, что, находясь на площадке, дочка наслаждается. У них же все очень строго в плане законодательства: больше шести часов ребенок сниматься не должен. А Зоя не хотела уходить. Говорю: «Доченька, у тебя будет девочка-дублер, она все сделает. Ее издалека даже не видно». — «Нет, никаких дублеров, хочу сама». Помню, я отправляла ей фотографии Дженнифер Лопес с дублером, Анджелины Джоли с дублером, себя в «Темном мире» — у меня тоже был дублер в сценах, где снимались драки. «Видишь, даже звезды так поступают». (Улыбается.) Валера был в шоке: «Ты что, хочешь из нашей дочери актрису сделать?»

— Сейчас вы обе в Москве?

— Да, возможно, Зоя даже пойдет здесь в школу, в первый класс. У нее будет настоящее первое сентября. Дочка никогда не училась в русской школе, но мне кажется, это большое счастье — попробовать, как здесь и там. Она совершенно не зациклена на том, что в американской школе у нее остались подружки. Система выстроена так, что класс каждый год меняется — это делается для того, чтобы дети не привыкали друг к другу и преподавателям. И учителя не могли поставить на ребенке клеймо: вот этот двоечник, этот опаздывает, а тот хулиган. Ученик всегда может реабилитироваться, проявить себя в другом классе.

— Вы говорили, начальная школа в Америке слабее?

— Я бы сказала, что там по-другому построен учебный процесс. Преподавание идет расслабленно, поэтому я все время опасалась, что учителя что-то упускают. Но, с другой стороны, в этой стране столько нобелевских лауреатов, такие престижные университеты — как-то ведь эти дети туда поступают. Поэтому, наверное, надо перестать волноваться. У малышей просто более спокойное детство: если у нас программа начальных классов рассчитана на три года, то там на пять. Учителя не нагружают учеников домашним заданием, в основном всю работу они выполняют в классе, поэтому дети очень хотят в школу. Для Зои трагедия, если она пропускает занятия. Я вот про себя такого не помню.

— Почему Валерий возражает против съемок Зои? Вас пугает пример голливудских детей, которые рано становятся звездами?

— Это очень непростая профессия, много факторов влияют на то, получит человек роль или нет. Не каждая психика, особенно детская, может с этим справиться. Мы до последнего не верили, что Зою утвердят. Слава богу, что дочка не видела толпу детей, которые пробовались в этот сериал, — четыреста с лишним человек. У нас все проходило дистанционно — сняли с ней видеоролик и отправили кастинг-директору. И это просто чудо, что пригласили именно ее. Но тут многое совпало: Зоя говорит и по-русски, и по-английски — то, что требовалось по сценарию, она похожа на главную героиню, которую играет в детстве. Кастинг-директор этого фильма — очень известная личность, она открыла Дакоту Фаннинг, Хэйли Джоэла Осмента — того паренька, что играл Коула из картины «Шестое чувство». Он был настоящей звездой, а сейчас совершенно не востребован. И Зою волнует это, она спрашивала: «А почему его перестали снимать?» Объясняю, что может быть много причин. Возможно, и сам этот мальчик решил выбрать другую профессию. Мы стараемся общаться с Зоей по-взрослому, без сюсюканья. Она часто была на площадке у Валеры, со мной на съемках. Думаю, у нее есть психологическая защита, но всякое может случиться. Еще мы с Валерой чувствовали большую ответственность. Это ведь для нас дочка — самая талантливая и красивая, а вдруг бы у нее что-то не получилось? Я переживала, что у Зои сложится ощущение, что она кого-то разочаровала, подвела. А потом мы приехали на премьеру. Сейчас часто так делают: показывают первые две серии на большом экране. Я сидела рядом с Зоей и испытывала такое волнение, как ни разу ни на своих собственных, ни даже на Валериных премьерах. Это было необыкновенное чувство гордости и радости за своего ребенка! Я не могла сдержать слезы. А Зоя спрашивала: «Мамочка, почему ты плачешь? Тебе не понравилось?» Я сказала: «Поймешь, когда у тебя самой будут дети». Я была поражена, как хорошо она справилась с такой трудной ролью. Дочка передала весь трагизм этой истории: у героини погибают родители, и сама она чудом остается в живых. Потом она слепнет, но у нее открываются сверхспособности. В общем, это очень достойная работа. Все друзья, которые видели сериал, были в восторге. Многие известные продюсеры звонили Валере: «Мы смотрим сериал ОА и видим в титрах: Зоя Тодоровская. Это твоя дочь?! Какая молодец!» Было очень приятно слышать такие отзывы.

Но дальше очень сложно строить планы, как развивать ее карьеру. В актерской профессии все непредсказуемо, это лотерея. Есть одно хорошее английское выражение. Если перевести на русский, звучит примерно так: «Кинем спагетти об стену и посмотрим, что прилипнет». Ты можешь завтра приехать в Голливуд и в тридцать пять лет попасть в рейтинговый проект, а можешь всю жизнь ходить по кастингам и так и не получить своего шанса. Да, мы с Зоей ходили на пробы к Джеймсу Камерону в «Аватар». Когда я приехала в его офис, у меня коленки дрожали. Там же на стенах висят плакаты с его фильмами, на которых я выросла: «Титаник», «Терминатор». Я старалась, чтобы дочке не передалось мое волнение и она чувствовала себя уверенно. Вообще, мне очень не хочется, чтобы Зоя стала девочкой-актрисой, которая бьется за роль. Сидит на этих кастингах и оценивает, какая из соперниц как выглядит и какие у нее шансы.

— Думаете, подобное может произойти? Несмотря на то что Зоя такой залюбленный ребенок, по-моему, она вполне адекватна.

— Да, скажите уж — избалованный. (Смеется.) Конечно, она адекватна, но как бы мы с Валерой ни старались ее правильно ориентировать, такое может случиться. Мы видели, какие на кастингах сидят мамы. Они готовы на все, лишь бы их ребенка взяли в проект. Помните фильм с Сашей Бароном Коэном, где он играет кастинг-директора? Он приглашал на пробы реальных мам с детьми, это все снималось скрытой камерой. И вот он говорит: «Чтобы получить роль, вашему ребенку надо похудеть на пятнадцать килограммов», мама отвечает: «Хорошо». «Он будет играть еврея, попавшего в плен, мы будем сжигать его в печи». И американская мамаша опять не задает вопросов, не опасно ли это, лишь хлопает ресницами: «Ок!» Представляете, они действительно готовы на подобные эксперименты над своими детьми! Такое отчаяние вызывает лишь бесконечное безрезультатное хождение по кастингам. И это настоящее безумие. Я очень благодарна и судьбе, и своему английскому агенту за то, что подбросил нам такое интересное предложение. Это хороший старт, посмотрим, что будет дальше. У Зои от Петра Ефимовича абсолютный музыкальный слух, и я понимаю, что это тоже нельзя так просто сбросить со счетов. Она играет на фортепьяно, занимается танцами, хочет еще на вокал ходить. Кто знает, какую профессию она выберет? Может, будет дирижером. Я никогда не буду ей ничего запрещать. В том числе и если она захочет стать актрисой, хотя я знаю все плюсы и минусы этой профессии.

— Бабушка, наверное, счастлива…

— Да, моя мама в основном и была с Зоей на съемках, все пять месяцев. Причем представители телеканала возили Зою из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк первым классом. Я один раз с ней полетела и почувствовала себя мамой звезды. (Смеется.) Дочку уже узнают в Америке! Сериал оказался очень успешным и глубоким. Причем актриса, которая снималась там в главной роли, Брит Марлин, сама написала сценарий. Я после этого пересмотрела свои взгляды на жизнь. Вот что значит настоящий творческий человек: она не ждет, когда же ей дадут хорошую роль в достойном проекте. Брит — очень красивая блондинка, и до этого ей все время предлагали сыграть каких-то легкомысленных барышень. Я посмотрела с ней фильм «Арбитраж» — там также снимался Ричард Гир, и еще тогда обратила на нее внимание. Удивилась, почему ее нигде не видно. Но Брит тесно в рамках подобного амплуа. И вот она взяла и вместе со своим другом написала сценарий. Проект стал мегапопулярным! Это сподвигло меня на мысль, что и я могу придумать интересную историю, хотя бы синопсис — и написать ее со сценаристами. Недавно Валера подарил мне новый компьютер, и вместо того, чтобы сидеть в Интернете, смотреть сериалы и пить кофе с круассанами, можно заняться чем-нибудь дельным. Есть же прекрасные вдохновляющие примеры. Мэтт Деймон и Бен Аффлек написали сценарий фильма «Умница Уилл Хантинг», сыграли там главные роли, и картина получила «Оскар». Российские актрисы Даша Чаруша и Светлана Устинова тоже придумали захватывающую историю, а Роман Валобуев снял по ней фильм. Такой подход я уважаю. Даже Валера мне говорит: «Я всегда открыт для предложений, хорошая идея — это самое ценное».

— Вот, может, и подадите мужу интересную мысль.

— Одной идеей я с ним уже поделилась, и он сказал, что ее можно развить в сценарий. Я могу написать про то, в чем хорошо ориентируюсь. Если это получится, будет история, основанная на личном опыте. Вот уже на протяжении трех месяцев я делаю заметки, наброски. Посмотрим, что получится.

— Помню, раньше, общаясь с известными людьми, знакомыми Валеры, вы даже боялись обратить на себя внимание: вдруг подумают, что вам от них что-то нужно.

— Слава богу, я это уже переросла. Видимо, это было какое-то юношеское поведение человека, выращенного в тех понятиях, что говорить только о себе очень нескромно. Мой папа был абсолютно таким же. Помню свои интервью, в которых я оправдывалась: мол, в кино я попала не по блату. Даже когда меня хвалили, не умела правильно реагировать на комплименты и расслабиться. Мне эта черта и в Зое не нравится. Это скромность уже чересчур, я считаю. Когда к Зое на улице сейчас подходят люди за автографом, она жутко стесняется. В аэропорту к нам подошла женщина, сказала: «Я фанатка этого сериала, и мне не верится, что эта девочка сейчас стоит передо мной. Могу я сказать ей спасибо?» Я ответила: «Конечно, да». Но Зоя от смущения спряталась за мою спину. Меня в Фейсбуке нашли люди, которые писали: «Вы мама Зои Тодоровской? Помогите получить ее автограф».

— Вот до чего дошло: мама Зои Тодоровской!

— Да! Ее узнают в Америке, мы с Валерой были в шоке! И я все время говорю дочери: «В том, что тебя хвалят, нет ничего постыдного. Это не просто так, ты хорошо сделала свою работу, понравилась зрителю». Видимо, эта скромная оценка своих достоинств идет от меня, от Валеры и еще от Петра Ефимовича, который всегда считал, что «быть знаменитым некрасиво». И старался вести себя как можно незаметнее, даже когда ехал на церемонию вручения «Оскара». Кстати, Зоя была очень этим потрясена. Она знает, что «Оскар» — высшая награда американской киноакадемии, всегда смотрит церемонию награждения. И для нее было так удивительно и радостно увидеть своего дедушку с дипломом! Этим летом она посмотрела его «Военно-полевой роман». И я тоже сидела с ней рядом и чуть ли не рыдала. Думала: «Если бы он сейчас мог ее видеть!» Мира Григорьевна тоже ею гордится. Так что, продолжая эту тему, я понимаю: нельзя все время оправдываться за успех. Это бессмысленно. Ты не можешь запретить людям думать то, что они хотят. Есть мои работы в кино, которые говорят сами за себя. Вообще, к своему возрасту я уже подошла к тому, что мне гораздо интереснее волноваться не о том, как меня воспринимают другие, а о том, как суметь правильно распределить время. Мне очень жаль осознавать, что день прожит без пользы. Вот сейчас мы с Зоей находимся в Москве, и мне очень хочется показать ей музеи, парки, места, где я выросла, с которыми связаны приятные воспоминания. Потом мы поедем в Петербург и будем наслаждаться прогулками и дворцами. Мы с дочкой в этом похожи: ей интересна история, и она с удовольствием будет гулять и слушать мои рассказы. Она не будет томиться тем, что хочет на детскую площадку!

— А с Валерой у них интересы похожи?

— Да. Но, скорее всего, он не захочет ходить по городу два часа, наверное, они отправятся в какой-нибудь музей. Мы же с дочкой обожаем пешие прогулки. В Америке гуляем по шесть–десять километров пешком. Именно так происходит самое интересное общение, разговоры о жизни. Как-то раз к нам с Зоей подошел человек, который сказал: «Видите над нами точку, похожую на звезду? Это космический корабль!» Оказывается, в телефоне можно поставить такую команду — как только в вашем районе появляется космическая станция, приходит оповещение. Зою это так заинтересовало! Мы с ней залезли на сайт, узнали все про эту станцию, про то, какие люди там работают, что они изучают. И это так здорово, что все происходит ненавязчиво, а не специально: так, вот сейчас мы будем с тобой образовываться. (Смеется.) Вообще, это счастье моей профессии, что я могу, снявшись в каком-то проекте, взять паузу и проводить время с ребенком. Думаю, тем, кто работает в офисе, тяжело видеть своих детей только утром, вечером и по выходным. У нас нет ограничений. Иногда Зоя может пойти со мной в гости и поздно лечь спать. И мне нравится, что она наблюдает культуру двух стран.

— Помню, как вас расстроило, что она не стремится в Москву.

— А это все меняется каждый день. Сейчас мы в Москве, и я вижу, что она уже скучает по американским друзьям, школе. Но думаю, что Зоечка адаптируется и здесь. Я не задаю ей вопросов: где тебе больше нравится, потому что не хочу ставить своего ребенка в ситуацию ежесекундного выбора. Ей нравится и здесь, и там — везде свои плюсы и минусы. Иногда она так смешно изображает разговор американской мамы с дочкой. (Смеется.) Очень здорово, что такой человек мира. Может, когда вырастет, она захочет жить в Париже? Кто знает. Я надеюсь, что у меня будет возможность дать ей лучшее образование.

— Как по-вашему, появление детей скрепляет брак?

— Да, безусловно. У нас с Валерой так получилось (и это большой плюс), что сначала мы несколько лет пожили друг для друга, поработали вместе, путешествовали вместе. И было ощущение, что рождение Зои — закономерное продолжение нашей любви. Дочка чудесным образом совмещает в себе черты нас обоих, причем как внешние, так и внутренние. Все говорят, что мы похожи, но в какие-то моменты я прямо узнаю в ней Валеру. У Зои присутствует моя эмоциональность, но при этом она гораздо более организованна и умеет собраться быстрее меня — как и мой муж. Дочка, как и Валера, тоже любит, когда все идет по плану. А мне свойственны спонтанные порывы. И сейчас главный у Зои вопрос: когда у нее будет маленький братик или сестричка. Раньше я думала, она специально выпендривается, чтобы подкалывать нас с Валерой на эту тему, но, похоже, она действительно этого ждет. Я осознаю, что мы уже несколько затянули со вторым ребенком. У нас с младшей сестрой Лерой разница в возрасте одиннадцать лет.

— Вы с ней близки?

— Для меня нет никого ближе Леры, во всех смыслах это моя самая родственная душа. Мне даже не нужны подруги, я могу поговорить с ней на любые темы. Она достаточно рано повзрослела — мама очень много помогала мне с Зоей, и какое-то время Лере пришлось жить самостоятельной жизнью. И могу сказать, что в некоторых вопросах она мудрее и практичнее меня — она в папу. Он тоже был весьма рассудительным человеком, без каких-либо накалов страстей и безумных эмоций. Сейчас Лера во многом мне помогает, в том числе и сидит с Зоей, когда я на съемках. И это ей не в тягость, им нравится проводить время вместе. Так что я осознаю, как мне повезло с помощницами. Ведь есть люди, которые вынуждены оставлять ребенка на няню, и не всегда удается найти порядочного и профессионального человека. Мы с Зоей с нетерпением ждем, когда у Леры тоже родится ребенок, мы будем его нянчить. (Улыбается.) Но Зоечка говорит: «Мне мало двоюродного братика, хочу родного». И мы с Валерой тоже этого желаем. Когда появится второй ребенок, часть внимания будет отдана ему. Мне не хотелось бы, чтобы Зоя росла одна, под такой нашей пристальной опекой.

— Осталось найти подходящий момент.

— А его никогда не будет, это нельзя спланировать. Потому что так происходит уже последние пять лет: вот сейчас я снимусь в этом фильме, потом Валера закончит свой, потом… Бесконечная история — завершается один проект, начинается другой. А Зоя говорит нам: «У меня в классе у всех девочек уже есть младшие братик или сестренка». И мы с Валерой понимаем, что это обоснованные претензии к нам. (Смеется.) Мне и самой не хочется быть 45-летней мамой, которая поведет ребенка в первый класс. Хотя в Америке это нормальное явление. Мне вообще нравится, что я какое-то время провожу в Штатах, потому что там немного другое восприятие возраста. В тридцать–тридцать пять лет люди только начинают задумываться о семье.

— Мы тоже постепенно приходим к этому: что в сорок лет жизнь только начинается.

— Да, я снималась с Машей Мироновой в «Садовом кольце» и просто влюбилась в нее. Такая молодая, красивая женщина, и у нее такой взрослый сын! Это потрясающе! Они смотрятся рядом как брат и сестра. И Ирина Розанова совсем не выглядит на свой возраст. Очень ободряет, что меня окружают такие привлекательные женщины, которые и после сорока лет стройные, подтянутые, полные энергии и сил. При этом, как мне кажется, они особо не напрягаются, чтобы держать себя в форме.

— В Лос-Анджелесе, как мне кажется, люди четко разделены на два лагеря: те, кто помешан на здоровом образе жизни, и те, кто не вылезает из «Макдоналдса».

— Да! Район, в котором мы живем, находится близко к океану, и я все время наблюдаю людей, которые являются настоящим примером для меня. Мы еще шутим с подругой, что раньше друзьями девушек были бриллианты, а теперь штаны йога-пентс — супер-облегающие, в которых можно продемонстрировать все достоинства фигуры. И я восхищаюсь этими дамами, потому что такие формы — результат большой работы над собой. Когда видишь подобные изгибы, подтянутый животик, уже не захочешь лишний раз съесть кусок морковного торта, как я. Я склонна заедать стресс чем-нибудь сладеньким: «Ой, я так перенервничала на кастинге — побалую себя пирожным». (Улыбается.) Подруга на тридцатипятилетие подарила мне абонемент в фитнес-зал — не знаю, есть ли в Москве подобные занятия, я бы с удовольствием ходила. По сути, это балетный станок — очень много упражнений на растяжку, пресс и ягодицы. Все выполняется со своим весом, не надо тягать железо, что мне никогда не нравилось. Так что постепенно я втянулась, хотя поначалу и приходилось прилагать волевые усилия. Но когда видишь результат, это стимулирует на дальнейшие подвиги. В Лос-Анджелесе действительно два четких лагеря: те, кто живет ближе к океану, — в йога-пентс, со стаканом фрэша в руке, переезжаешь в другой район — а там мама со складками на боках кормит ребенка четвертым по счету бургером. Даже Зоечка мне говорит: «Посмотри, что они купили малышу! Какого-то цвета морской волны коктейль, картошка фри». Так что сейчас я уже не съедаю сразу половину тортика, как раньше. Дочь меня останавливает. У нас рядом с домом открылась кулинария, где продаются восхитительные пирожные. И Зоя мне строго сказала: «Мама, мы уже четвертый день туда ходим. Давай сегодня сделаем разгрузочный день». Я с ней согласна: надо держать себя в разумных рамках. Во вторую беременность я не хочу снова набрать тридцать килограммов, их уж так просто не скинешь.