У многих в памяти еще свежи кадры громкого сериала «Красная королева» о прославленной советской манекенщице Регине Збарской, где в главной роли (и для себя дебютной) выступила студентка СПГАТИ Ксения Лукьянчикова, а недавно на экраны страны вышла постапокалиптическая картина «Танцы насмерть», где блистает выпускник Щепки Иван Жвакин. Сегодня они пара, почти одногодки и переживают прекрасный этап совместного развития как в профессии, так и в жизни.

— Далеко не все отчетливо помнят момент своей первой встречи, но вы исключение. Ксения призналась, что, увидев Ивана на площадке сериала «Красная королева», так впечатлилась, что натурально запорола кадр…

Ксения: Да, меня будто бы обожгло, в глазах все поплыло, я растерялась…

— Притом, что с виду спокойны и рациональны…

Ксения: Это так кажется. Я внешне и внутренне совершенно разная. Обманчивая. Многие почему-то не сомневаются, что я стерва, пока не начнут со мной плотно общаться. Разумеется, я и не абсолютный одуван, но вполне открытая, где-то романтичная, созерцательная, слезы у меня близко… Вчера к Ване подошел милейший мальчик лет десяти, явно из интеллигентной семьи, поздоровался, вежливо попросил сфотографироваться, а потом поблагодарил, пожал руку… Эта трогательная сцена так на меня подействовала, что я расплакалась.

— Да, вы прямо олененок Бэмби…

Ксения: Кто-то меня называет ламой. (Улыбается Ивану.) А в первую встречу Ваня очень неаккуратно взглянул на меня, и у меня буквально дыхание перехватило. Никогда ничего подобного не испытывала. Более того, дальше работать и продолжать дубль физически не могла. Пришлось устраивать перерыв.

— Иван, а вами какие эмоции тогда владели?

Иван: Любой мужчина по сути охотник, и я, естественно, заинтересовался грациозной ланью. (Улыбается.) Помню, как в перерыве она сидела, уютно закутавшись в теплую шубу, с ярко-красной помадой на губах, коротким каре… Одним словом, цель я себе обозначил. Убедился, что есть большой интерес на этой съемочной площадке.

— Вечером вы поехали всей командой ужинать в кафе и, по вашим словам, с тех пор уже были вместе, обойдя конфетно-букетный период…

Ксения: Мы все очень быстро поняли друг про друга, и дальше уже многочасовыми беседами углублялись во внутренний мир близкого человека. Мы не нуждались в традиционной схеме: цветы-кино-ресторан.

Иван: Отношение проявляется не в этом, а в мелочах, в нематериальных вещах. Вот никто больше не может мне так сказать: «Привет! Мне очень хорошо». (Улыбается.)

— Ксения, Иван вас покорил заботливостью?

Ксения: Впервые мне встретился настоящий мужчина, с которым я как за каменной стеной. И это настолько комфортно! Да, я благодарна за предыдущий опыт, он мне был необходим, но раньше все делали ставку исключительно на внешность, и Ваня единственный, кто заговорил со мной об уважении. Вижу, что он меня всегда внимательно слушает и слышит, и ему на самом деле важно, что я думаю и ощущаю.

— Иван, а я в каком-то интервью читала, что в предыдущих отношениях вас стремились использовать…

Иван: Не совсем так. У меня были маленькие победы, незначительные поражения… Методом проб и ошибок я двигался по этому пути, пытался понять, что из себя представляет женская особь. Встречаться с девочками я начал намного раньше, чем остальные ребята в нашем дворе. Где-то с тринадцати лет уже искал себе сверстниц. А это, как известно, сложный переходный возраст. У девочек он проходит тяжело, а что уж с мальчиками происходит… Постоянно над тобой довлеет желание завоевать. Меня называли собственником, а я ведь всего лишь хотел нести ответственность за человека, который рядом. Многие девчонки меня пытались уничтожить, делали все, чтобы я чувствовал себя тряпкой, а это ужасно. Поэтому часто испытывал разочарования и не могу сказать, что все воспоминания мне приятны. Зато с Красной Королевой у меня все кардинально поменялось. (Улыбается.) Стоило ей метко пошутить несколько раз, где-то стебануть меня, посмотреть как-то особенно, и я понял, что увяз окончательно. (Улыбается.) Я уже видел перед собой не просто эффектную актрису, а настоящую Ксюшу Лукьянчикову, которая изначально так стала ко мне относиться, как ни одна девушка до этого. Я ощутил стопроцентную привязанность. И это было взаимно. Притирка произошла легко, без ссор.

— Профессия вас объединяет?

Иван: Мы готовимся вместе, если нам идти на пробы.

Ксения: Являемся друг для друга личными коучами. Казалось бы, что мне интересного в его пробах? Но это и мой тренинг тоже. На Западе ведь есть профессия такая. Там почти у каждого артиста имеется свой педагог по мастерству, причем он помогает на протяжении всей карьеры.

— Иван, с вами, как я понимаю, все было ясно с самого начала — вы ребенком занимались в лучшей театральной школе города, и в Москве вас с первого раза брали сразу в четыре престижных театральных института…

Иван: Я всегда объективен в любых своих начинаниях и готов к тому, что может ничего не получиться. Были ситуации, когда я собирался бросить ту театральную школу. Но, видимо, педагоги замечали у меня какие-то задатки, способности. Я определенно был более открытым по сравнению с ровесниками и очень любил общаться со взрослыми, причем на любые темы.

— А как же дворы Челябинска, драки?

Иван: Устраивались и футбольные баталии, и битвы двор на двор. Театральная школа отбирала много времени, но и мяч мне тоже хотелось попинать. А драки у нас были совсем не жестокие. В Челябинске народ гораздо добрее и искреннее, чем в Москве. Это же уральцы! Поэтому я был поражен контрастом, когда приехал сюда. Постепенно, конечно, и сам тоже вынужденно обрастаешь защитным щитом… Я мог учиться у Женовача и Бородина в РАТИ, у Грамматикова и Меньшова во ВГИКе, у Райкина в Школе-студии МХАТ. Хотя Райкина отверг сразу — он злостный трудоголик, а я боюсь фанатиков, которые за одну ошибку готовы казнить. Мне надо было что-то поспокойнее, поэтому выбрал театральное училище им. Щепкина. Мне там и курс понравился, и здание, и уютный дворик… А главное, это был двухсотый набор в этом императорском училище — символическая, мистическая цифра.

— Ксения, а вы в Питере, словно в институте благородных девиц воспитывались: бабушка — педагог по этикету, мама — мультиинструменталист, оттого и у вас была музыкальная школа, вокальная студия, но вы до подросткового возраста видели себя стоматологом почему-то…

Ксения: Я хотела, как Александр Розенбаум, лечить людей и петь на сцене.

Иван: Вот этого я не знал! (Улыбается.)

Ксения: При всех тех исходных данных, о которых вы говорите, я в детстве была всегда своим пацаном среди парней. Даже сейчас легко соглашусь на игру в баскетбол или футбол. Пока у меня не стали появляться первичные половые признаки, я с радостью стояла на воротах и была надежным вратарем. И до сих пор — не скрываю этого — предпочитаю общение с мужчинами. С ними проще — нет никакой зависти, жеманства, от которых устаешь. Поймите правильно — я не против женщин, но когда тебя буквально окатывают ушатом зависти, это крайне неприятно. Не понимаю природу этого чувства. Я уверена, что мое от меня не уйдет, а не свое не жаль. К чему столько желчи? Но я восприимчивая, и меня она ранит. Оттого подруг у меня всего две, они прошли со мной огонь, воду, медные трубы, и обрушившаяся на меня известность их не напугала. А ведь многих это смутило, и они от меня отвернулись. Мало кто готов радоваться за другого.

— А почему вы окончили СПГАТИ, а не Гнесинку, к примеру?

Ксения: Бесспорно, мама, которая ныне, к слову, трудится в МЧС, видела меня именно в музыкальной сфере. Сама она играет на всех инструментах и поначалу, когда я в три года никак не могла разобраться с нотами, переживала. Но потом я шесть лет стойко осваивала фортепиано и лишь на седьмой год восстала против него. А вот петь мне нравилось, несмотря на то, что в музыкальной школе нерадивый педагог мне сильно посадил связки и пришлось их долго восстанавливать оливковым маслом. Неудачи меня не смутили: три года я пела в детском оперном театре Г. П. Вишневской, четыре года занималась академическим вокалом, четыре — джазовым… Пение со мной всегда, я от него не уйду. Я поющая драматическая актриса. Как раз в оперном театре Вишневской я поймала себя на том, что с большим энтузиазмом хожу не на вокал, а на актерские тренинги.

— Ксения, вы стихи случайно не пишете?

Ксения: Пишу. И рисую еще. Раньше гуашью, теперь акварелью цветные картины, а грифельными карандашами — черно-белые. И планирую вернуться к пастели. Но это не ежедневное мое хобби. Я рисую, когда есть что сказать. В этом деле у меня не было учителя. Лишь подростком в летнем лагере пару раз ходила на пленэры с художниками и внимательно смотрела, как они работают. Кроме того, бабушкина подруга, художница, дала мне несколько советов, что-то исправила на полотне… Во мне стойко живет желание реализовывать себя и таким образом. Берусь и за пейзажи, и за натюрморты… Хочу так набить руку, чтобы Ваню хорошо изобразить на портрете. А в дальнейшем, быть может, и до персональной выставки дело дойдет. (Улыбается.)

Иван: Ксения у меня уникальная. Я ей горжусь. (Улыбается.)

— Иван, у вас мама — ветеринар, и вы давно говорили, что собираетесь наконец завести кота…

Иван: Пока живем без него. И у меня, и у Ксюши с детства были животные, поэтому мы крайне ответственно к ним относимся. Нас пугают люди, которые могут спокойно оставить голодного кота в квартире и уехать на дачу на выходные.

Ксения: У нас еще вопрос, как хозяин жилья воспримет зверя.

— А вы еще не купили собственную квартиру?

Иван: Мы нашли оптимальный вариант: снимаем трехкомнатную квартиру вместе с парой дальних родственников и копим на недвижимость в Москве, поскольку брать ипотеку не собираемся и не знаем заклинания, которое помогает обрести свои квадратные метры в этом городе. Пока есть и на что жить, и что откладывать.

— О, вы не транжиры, значит. Молодцы!

Ксения: Раньше я легче относилась к деньгам. В кафе могла без проблем заплатить за всю компанию друзей, хотя и девчонка. (Улыбается.) Мне было совсем не жалко. И я не любительница занимать, а последнее время поняла, что и в долг особенно давать не стоит, если не готова с этой суммой распрощаться совсем. В целом я никогда не была расточительной, но, честно признаться, настоящей экономии меня научил Ваня. Теперь я умею быть предельно прижимистой. Надеюсь, уже лет через пять мы станем владельцами своей квартиры.

Иван: Четыре года общаги в плане обращения с финансами — отличная школа. Конечно, мама пыталась помогать, что-то мне высылала со своей скромной зарплаты врача, но в любом случае с тех самых пор я привык строго контролировать свой бюджет. «Деньги любят счет» — не пустые слова. Знаете, откладывать не сложно, особенно если львиную долю поступлений класть на счет, то есть туда, откуда взять обратно уже нельзя. (Улыбается.)

Ксения: Ну и минимально тратишь на еду, правда, качественную, поскольку сбалансированное питание прямо влияет на внешний вид, на абонементы в спортзал, на косметику, на одежду, хотя мы оба панки (улыбается), на выходы куда-то.

Иван: Лично я к внешности без фанатизма отношусь. Знаю многих актеров, которые постоянно пропадают на массажах, делают маникюр-педикюр, чистки лица. Для меня это крайности. Подобный метросексуализм мне не близок. Я скорее такой Хемингуэй в свитере. Обидно, когда люди тебя оценивают по одежке, но мне все равно, что на мне надето.

Ксения: За ним просто следят в этом вопросе. (Улыбается.)

— Бытом занимаетесь совместно?

Ксения: Не могу сказать, что постоянно стою у плиты. Чаще мы едим вне дома. Но мои коронные блюда — борщ и рагу.

Иван: Я, может, не против что-то приготовить, но мы живем недалеко от центра, и рядом с домом у нас одни алкомаркеты, нет нормальных магазинов, где можно было бы хлеба купить, овощей с фруктами. И в принципе я не из гурманов. Больше похож на Дровосека в мультике, который открывал живот, закладывал туда еду и функционировал дальше. Пищу я воспринимаю как необходимый бензин, и мне не ясно, как можно ее смаковать, делить на вкусную и не очень. Но бензин должен быть первоклассным, без газировки, чипсов, фастфуда и других искусственных продуктов. К слову, я и сон считаю тратой времени. Во мне огромная жажда деятельности. (Улыбается.)

Ксения: А я — жуткая сладкоежка. Вредные пирожные и тортики могу поглощать в неимоверных количествах. Но под влиянием Вани пересматриваю свою позицию относительно десертов и вместо них ем яблоки или кусок мяса.

Иван: В авангарде здорового образа жизни меня потянуло к растениям. Я купил горшки, расставил их на подоконнике, и теперь выращиваю в них экологически чистую зелень для салата и помидоры черри. Я не доверяю производителям, даже фермерским хозяйствам, поэтому за то, чтобы все делать своими руками.

— Не ревнуете друг друга? В актерской сфере ведь много соблазнов.

Иван: Когда вы всего себя во что-то вкладываете, возделываете свой сад, разве легко расстанетесь с этим?! И я знаю о последствиях тех или иных поступков.

Ксения: Для меня все очевидно: когда у тебя есть человек, которым ты дышишь и не представляешь без него своей жизни, никакие ежесекундные увлечения не идут с этим ни в какое сравнение. Они не возникают априори.

— Раньше вы признавались журналистам, что можете по пять часов разговаривать по телефону друг с другом. Сейчас так же?

Иван: За то время, что мы вместе, канал связи стал значительно прочнее, и мы беседуем практически на ментальном уровне. Можем мысленно посылать друг другу сообщения. Помните, как это предлагала сделать героиня Умы Турман герою Джона Траволты в «Криминальном чтиве»?

Ксения: Неоднократно ловили себя на том, что буквально читаем размышления друг друга или получаем телефонный звонок, едва подумав о человеке.

— Явно вы поклонники Квентина Тарантино…

Ксения: Он — Бог кинематографа. А Ваня — моя киноакадемия. Безусловно, я много фильмов видела и до знакомства с ним, но как-то больше налегала на литературу, а Ваня для меня открыл американскую киноклассику конца ХХ века. Если раньше я смотрела картины, ориентируясь на актеров, то с Ваней начала изучать фильмографии режиссеров.

— Во вкусах сходитесь?

Ксения: В основном. Единственное, Ваню раздражает, когда ночью часы тикают, а мне все равно. (Улыбается.) И я люблю поспать, а Ваня, даже если нет необходимости, вскакивает рано.

Иван: И мы терпеть не можем подарки по календарным, официальным праздникам — предпочитаем щедрость по зову души.

— Чем удивляете друг друга?

Иван: Стабильностью — мы всегда вдвоем. Любовью. Каждое утро я расцеловываю Ксению с головы до пяток.

— Вы прямо близки к идеалу. Неужели никогда не ругаетесь?

Иван: Выяснения отношений — не про нас. Мы уже давно обо всем договорились. Наши мамы созвонились, поболтали, нашли общий язык. Плохо будет, если нас сглазят, но хочется утереть всему миру нос и доказать, что счастье вовсе не в том, чтобы вас родители поженили и дальше вы пыжитесь как можете. Штамп в паспорте не удерживает в семье и не спасает от разногласий. Шумное свадебное торжество — не кульминация, а скорее какое-то насильственное выпячивание своей частной жизни перед лицом общественности.