Как только не называли Сиенну Миллер — скандалисткой, алкоголичкой, разлучницей, разбивающей семьи, английской версией Пэрис Хилтон. Пресса старательно создавала этой британской актрисе образ взбалмошной и легкомысленной блондинки, которая порхает по жизни как бабочка. Но так ли это на самом деле?

— Сиенна, привет! Удивительное дело, ты с легкостью идешь на контакт с журналистами, и это несмотря на то, что когда-то они подарили тебе, мягко говоря, странный для серьезной актрисы образ. Почему? Ты действительно такая доброжелательная?

— До какого-то момента мне казалось, что мои старания и любовь к актерскому искусству видны каждому, и никто всерьез не воспринимает милейшие заметки о моем разгульном образе жизни. А когда спохватилась, было уже поздно что-то менять. (Смеется.) Люблю людей, даже тех, которые придумывают про меня всякие небылицы. В конце концов сложно «продавать» образ доброй самаритянки, а опасные девчонки нарасхват.

— Когда ты впервые почувствовала, что стала знаменитой?

— Как ты можешь понять, популярность пришла ко мне не из-за моей работы. Это связано с романом с Джудом Лоу, понятное дело. И даже несмотря на то, что я снялась с ним в фильме «Красавчик Алфи» и вроде бы неплохо себя показала, после премьеры я все еще оставалась «разлучницей Сиенной» и «развратной Миллер», из-за которой распалась семья Джуда. Так вот, мы как-то вышли с ним и его дочкой в музей, провели чудесный день, а наутро таксист показал мне газету с кричащим заголовком и красноречивой фотографией целующихся нас. Тогда-то я и поняла, что спокойной жизни пришел конец.

— Тебе было неприятно осознавать, что публика воспринимает тебя как красивую подружку успешного мужчины, нежели как самостоятельную личность, актрису, модель?

— Сказать по правде, мне было плевать. Конечно, приятного мало, но я знаю себя и знаю, на что способна. Ни один журналист и ни один мужчина не собьет меня с выбранного пути. Хотя… я много думала о том опыте. Все-таки мне было двадцать три года, мне не хватало чувства осознанности, самосознания, не хватало опыта, чтобы держаться за то, кем я была на самом деле. И тогда я немного потерялась. А поскольку я была мятежником — кстати, и сейчас я такая — мне хотелось сопротивляться предвзятому отношению, и, наверное, тогда я немного перегнула палку в своей демонстративности. (Улыбается.)

— У вас с Джудом сложная, драматичная история. Признайся, после того как он публично покаялся в измене, трудно ли было простить его?

— Я не из тех, кто застревает в прошлом, бесконечно копаясь и анализируя. Сейчас могу сказать точно: никакого негатива или, боже упаси, ненависти я к нему не испытываю. Более того, есть во мне какая-то благодарность. Все-таки встреча с Джудом была невероятным опытом для меня, юной глупышки. Я только начинала жить, путешествовать, любить, сниматься в кино.

— С тех пор прошло больше десяти лет, но ты до сих пор одна из любимых мишеней скандальной прессы. Как считаешь, почему?

— Думаю, люди просто не готовы к новой — а точнее, настоящей — Сиенне. Ну и будем честны: я действительно люблю развлекаться, веселиться, обожаю вечеринки с вином, танцы. Кажется, жизнерадостность — мое самое лучшее качество.

— А как же безупречный вкус? Не зря ты не только актриса, но и модель.

— О да. (Улыбается.) Я та еще модная штучка, и была ею с детства. При этом, без ложной скромности, создание образов дается мне легко. Все потому, что я люблю это дело. Не могу сказать, что у меня есть какой-то определенный стиль, но я обожаю расслабленные, комфортные вещи с вышивкой, эклектичными узорами, геометрическими принтами, кружевом и воланами. Бохо-шик и эстетика хиппи — таков мой выбор. Но иногда я люблю надевать что-то традиционное, по-английски сдержанное, например, классические тренчи или брючные костюмы.

— Ты достигла успеха на модном поприще не только как икона стиля, но и как дизайнер. Как поживает твой бренд одежды?

— Процветает! Мы с сестрой наслаждаемся этим маленьким бизнесом, но в последнее время, говоря откровенно, я немного отошла от этих дел. Все-таки моя первая и единственная любовь — это актерство. К тому же у меня растет дочка, и мы с Томом (гражданский супруг, актер Том Старридж. — Прим. авт.) бросаем все силы на ее воспитание.

— Кстати о Томе. Увы, но ваша с ним история подошла к концу…

— Да, уже два года назад. И все-таки… все-таки мы с Томом до сих пор любим друг друга. Но в случае расставания кто-то из двоих просто обязан стать немного жестоким. Без этого вам не удастся разойтись. Если вы приняли решение, нужно быть стойким и не поддаваться чувствам и эмоциям. Мы не живем вместе, но проводим втроем с нашей дочерью много времени. Часто бываем в отпуске, нам до сих пор приятно и радостно видеть друг друга, искренне радостно. Он мой лучший друг во всем мире. Мы семья и останемся ею, так что вы никогда не услышите от меня ничего скандального или нехорошего в адрес Тома. Кажется, именно так должны относиться друг к другу родители ребенка. (Улыбается.)

— Звучит очень зрело.

— В твоем голосе я четко слышу удивление и недоумение.

— Ты на самом деле не похожа на легкомысленную барышню.

— Да, такую меня сложно поместить на обложку желтой газеты, верно? (Смеется.) Хотя, если постараться, повод всегда можно найти. Например, как-то я появилась с сестрой на банкете, больная, немного опухшая. Естественно, выглядела очень эффектно. (Улыбается.) Ну и, конечно, на следующий день таблоиды пестрели шокирующими заголовками «Миллер опять набралась», «Миллер снова злоупотребляет алкоголем!».

— Уже почти два года ты находишься одна, не вступаешь в романтические отношения. Есть ли какая-то причина?

— Не хочу замуж, а на интрижки времени нет. Но я не чувствую себя плохо или одиноко, скорее все наоборот — так полноценно и уверенно я еще себя не ощущала.

— То есть информация о романе с Брэдом Питтом — всего лишь слухи?

— Это бессмысленные, глупые разговоры. К тому же в моей жизни все еще присутствует Том. Я уже говорила, что до премьеры фильма «Затерянный город Z» я виделась с Брэдом раза два-три, не больше. А раскричались! (Питт был продюсером этой картины. — Прим. авт.)

— И вот мы опять сталкиваемся с твоей любимой темой: журналисты влияют на твой имидж.

— Хорошо, что мои родные не читают этого бреда. Да и я уже не читаю. В нашей семье теперь исповедуется политика «нет Гуглу». В какой-то момент я поняла, что, если я буду погружаться в это, моя голова взорвется. Кстати, я вообще очень редко пользуюсь Интернетом. У меня даже аккаунтов в социальных сетях нет.

— К слову о родных. Какие у тебя отношения с сестрой?

— Мы настоящая банда. Третий ее член — наша мама Джозефин. А Саванна, сестра, мой главный поклонник и защитник. Раньше, до того момента, как мы приняли решение отстраниться от всех этих статей обо мне, Саванна давала обо мне лестные комментарии везде где можно. Я как-то прочитала то, что она говорила, — это было так трогательно, так нежно!

У меня было потрясающее детство, очень счастливое и солнечное. Да, родители развелись, но мама сумела каким-то невероятным образом сделать так, что мы с сестрой совершенно не чувствовали себя брошенными или обделенными. И знаете, что я поняла? Для будущей благополучной жизни детям необходимо соблюдение единственного условия — им нужна счастливая мама. Нам с Саванной и в голову не могло прийти, что мама чем-то недовольна, ущемлена, одинока. При этом мы не находились в сказке, всегда знали, где реальность. Да, папа ушел, но это ли трагедия? Мы-то остались!

— Ты и вправду звучишь очень позитивно и убедительно.

— Потому что я есть и всегда была очень счастливой, правда. Люблю называть себя естественным оптимистом. Он как будто внедрен в меня с самого начала, заложен в меня самой природой. Постоянно чувствую себя огромной, таким большим веселым человеком в своем крошечном теле. А может, я счастлива потому, что не очень склонна к глубокому самоанализу. (Смеется.)

— Все твои коллеги в один голос твердят, что в тебе присутствует редкое сочетание уверенности в себе и уязвимости. Не кажется ли тебе, что твой оптимизм похож на щит от реальности?

— Нет, совершенно так не думаю. Это просто призма, через которую я смотрю на мир. И лучше иметь такую, чем призму пессимизма, верно? (Смеется.) А может, мне повезло — я не сталкивалась с грандиозным разочарованием или неудачами, потрясениями и трагедиями. Может, у меня просто нет поводов не любить жизнь.

— Но ведь в твоей карьере был период видимого затишья, когда ты долгое время не снималась или снималась в проходных картинах. Ты оставалась такой же счастливой?

— В тот период я была поглощена своей личной жизнью и тусовками, модными показами и рекламными кампаниями. Мне даже не казалось, что я простаиваю, хотя сейчас, в период активных съемок, начинаю понимать, что так оно и было. И сегодня я рада вернуться в обойму. Кстати, я заметила любопытный момент: как только у тебя все прекрасно в личной жизни, выпадает карьера — и наоборот. Хотя есть же счастливчики, умеющие держать это в балансе. Но я не из таких.

— Учитывая, что сейчас на личном фронте у тебя штиль…

— Да, ты верно рассуждаешь — я переживаю один из самых подъемных моментов моего актерского настоящего. Сейчас я горжусь двумя работами: сотрудничеством с Беном Аффлеком в его проекте «Закон ночи» и в уже упомянутом «Затерянном городе Z». Еще я с теплотой вспоминаю время, когда мы с Брэдли Купером работали над «Снайпером».

— Кстати, затем вы вместе трудились на «Шефом Адамом Джонсоном». Уже заранее предугадывая твой ответ, все же спрошу: искры не промелькнуло? Все-таки актеры часто сходятся именно на съемочной площадке.

— (Смеется.) Брэдли замечательный. Он стал моим другом, напарником. Но сначала наши отношения, мягко говоря, не складывались. «Я думал, ты гораздо глупее» — так он поприветствовал меня. Конечно, я сразу подумала, что большего хама я не встречала. А затем в какой-то газете прочитала его признание: мол, какая я прекрасная, работоспособная, помогаю съемочной команде чувствовать себя как дома, да и вообще не похожа на свой медийный образ. И обиду как рукой сняло. С тех пор мы очень близки, но, конечно, никакой романтики!

— Ты родилась в Нью-Йорке, но считаешь себя истинной англичанкой. Ты сознательно выбирала, так сказать, среду обитания?

— Абсолютно! Я обожаю Большое Яблоко — этот город создан для таких склонных к рефлексии персон, как я, — да и как все британцы, сказать по правде. Он не дает тебе передышки, заставляет двигаться вперед, работать, развиваться. Здесь завязываются деловые знакомства, строятся карьера и бизнес. И здесь просто невозможно жить в том темпе, который мы с моими друзьями исповедуем, находясь в Лондоне. Но!.. Но именно лондонский ритм существования подходит мне больше всего. Все мои друзья отсюда. Мои любимые фестивали проходят в Англии. Гулять в парке, пить вино, смеяться — вот что можно делать в Лондоне.

— Скажи, как можно научиться получать удовольствие от жизни? Кажется, советы по этой теме должен давать только такой жизнерадостный и открытый человек, как ты.

— Начните с еды! Серьезно, это ведь одно из самых доступных нам наслаждений.

— Ты гурман?

— Только если так зовется человек, который ест все подряд. Обожаю макароны с сыром, мясо, овощи, ем как свинья. Могу круглыми сутками поглощать чипсы, мороженое, любые сладости. Сам процесс поглощения пищи меня радует и настраивает на позитив. Понимаю, что говорю как зависимый человек, но это не так, правда! (Смеется.)

— Как же тебе удается оставаться тонкой, как тростинка? Тут недавно в очередной раз были опубликованы твои фотографии с пляжа, так вот ты в великолепной форме.

— Спасибо генетике — моя мама до сих пор как девочка. Серьезно, я только йогой занимаюсь!

— Сейчас тебе тридцать пять. Наступило ли взросление? Поменялась ли твоя жизнь?

— Я гораздо четче и точнее представляю, чего я хочу. Мне легче даются роли, я быстрее улавливаю важные мелочи жизни. И я осознала, что вообще не боюсь этого самого взросления — ни внешних, ни внутренних изменений. Морщины? Меня они не заботят. Целлюлит? Ну пока я его не замечаю. Зато сейчас у меня есть своя собственная история — а это самое главное, самое ценное, что можно приобрести с возрастом. Я больше не чья-то подружка, не просто стильная тусовщица, я Сиенна Миллер. Звучит чудесно!