Хрупкая, очень женственная, с девичьей фигуркой — по внешности Екатерины Вилковой никак не скажешь, что она мама двоих детей. Актриса признается, что с появлением семьи ее жизнь разделилась на «до» и «после». «Прожить без работы я смогу, без мужа и детей — нет» — так расставляются приоритеты. Кстати, своего мужа, Илью Любимова, она обожает, хотя и нет в их отношениях той сладкой ванили, которой щедро сдобрены рассказы о счастливых парочках.

— Катя, довольны ли вы тем, как складывается ваша жизнь? Удалось найти баланс между семьей и работой?

— В целом довольна, все отлично. Но почему-то у меня не получается постоянно жить в релаксе, улыбаться и радоваться. Как только мне кажется, что меня перестали волновать какие-то вещи, мне тут же дают понять, что я ошибаюсь. Вроде бы успокоилась по поводу собственной внешности, проблем старения, похудения и тому подобного — и тут же оказалась в ситуации, где идет прямо-таки конкурентная борьба между женщинами. И тоже невольно в нее включилась. Тут же стала говорить себе: так, я суперсекси-женщина, молодая, стройная. (Смеется.) В одном проекте парилась по поводу своего таланта и того, что я все-таки высокоинтеллектуальная актриса, и играла в эту игру; а попала в другой проект — выползли другие комплексы. Только успокоилась по поводу наличия работы — через месяц уже переживаю, что нет достойных предложений. Едва подумала, что я хорошая мама, вскоре начинаю рефлексировать, что не так уж много времени уделяю детям и семье. Наверное, переживания — это не так плохо, главное — не доходить до психиатрической клиники.

— Но у вас нет фанатичного отношения к работе? Некоторые ваши коллеги считают себя артистами с большой буквы, говорят о миссии в искусстве…

— Нет, я свою работу так никогда не воспринимала. Хотя и пыталась себя настроить на эту волну, что я серьезный, взрослый человек, буду читать умные книги, ходить по музеям… Но я другая и не стану делать вид, что-то, чем я занимаюсь в профессии, самое дорогое для меня. Нет. В моем случае это заработок, способ самореализации и получения внимания. Признаюсь, я уже привыкла к тому, что на съемочной площадке со мной считаются, советуются, относятся с уважением.

— Можете назвать какие-то вершины, жемчужины в вашей карьере?

— Наверное, такими категориями свою работу я не меряю. Случались ситуации, когда меня утверждали в какую-то картину и все знакомые поздравляли: «Катя, как же тебе повезло, это прямо роль-мечта!» А потом либо проект закрывался, либо я по каким-то причинам не могла в нем участвовать. Но даже в этом случае я старалась относиться к происходящему спокойно. Я просто стараюсь хорошо делать свою работу. Неважно, что это — полнометражная фестивальная картина в Каннах либо легкий телесериал, как, например, «Отель Элеон». Это мой первый опыт участия в ситкоме — надеюсь, он будет удачным.

— «Отель Элеон» — это продолжение столь полюбившейся всем «Кухни». Вас не пугают долгоиграющие истории?

— В перерывах между сезонами есть время. К тому же это не каждодневная работа. И сценаристы смогут учесть твои планы, если они появятся. После съемок первого сезона остались приятные впечатления. Я уже даже привыкла ходить на площадку как в офис на работу. В этом есть свои плюсы и минусы. Присутствует какая-то стабильность, понимаешь, в какой ты команде. Наверное, со временем это может надоесть, но пока не надоело.

— Как вы попали в «Отель Элеон»?

— Проводился кастинг, и я пошла туда, чтобы утереть нос другой актрисе, которая тоже пробовалась в проект. Ну, думаю, я перещеголяю тебя! (Смеется.)

— У вас давняя конкуренция?

— Нет, не конкуренция. Это как у детей — у них есть такой момент игры, соревнования: а я первым поел, а я первым прибежал! Какой-то азарт. Я пробовалась на роль Софии, менеджера отеля, и режиссер меня убедил, что у меня должно получиться. Вообще, первое, что меня заманило в этот проект, — участие в нем моих друзей. (Улыбается.) Я думала, что у нас будет больше времени для общения. Но, попав на съемки, поняла, что график очень плотный.

— Менеджер отеля — это достаточно жесткая, правильная барышня. Она близка вам?

— Я никогда не провожу параллели между собой и своими героями. Это просто женщина, которая совершает определенные поступки, прописанные сценаристами, и ты пытаешься понять, что же может ею двигать. И потом, все меняется. Ты не знаешь, насколько София на самом деле правильная и деловая — может, просто делает вид? А в следующей серии ты поймешь, что она мягкая, ранимая и романтичная…

— А вы жесткий человек в жизни?

— Я бы не сказала. Все зависит от ситуации, от степени усталости. Иногда — да: я могу вспылить, сорваться, если не выспалась или голодная. Но перед малознакомыми людьми все же стараюсь преподносить себя как терпеливого, спокойного, приятного во всех отношениях человека. Близким, друзьям, домашним достается больше.

— Вы строги по отношению к детям?

— Порой мне кажется, что я очень мягкая. В силу своей загруженности я не так много времени с ними провожу. Поэтому очень скучаю и, как следствие, балую. Но проходит день-два нашего плотного общения, и им уже начинает от меня доставаться.

— Павла и Петя похожи?

— С одной стороны — да, а с другой — это два разных человека, каждый по-своему проявляет себя. Они по-разному воспринимают мир, по-разному обижаются, с разным настроением просыпаются, точно так же, как и засыпают. Какие-то вещи в их сознании уже сложились, и я лишь могу это контролировать, ну и рассказывать им о том, как в жизни бывает.

— У вас существует система воспитания?

— Нет, я плыву по течению. Может, я ленивый человек? Смотрю на своих подруг с детьми: «Вы что, уже начали давать прикорм? Тоже, что ли, начинать?..» Или кто-то отдал малышей в детский сад. Говорю: «Илья, наверное, наших тоже пора отдавать». Просто бывает лень что-то менять. Зачем, если и так хорошо? (Смеется.) Если дети проявляют к чему-то интерес, стараешься это поощрять. С другой стороны, они же не могут чем-то заинтересоваться, пока им это не покажешь. Они не знают, что есть, например, плавание, или изобразительное искусство, или танцы…

— А что-то уже выявляется, какие-то интересы?

— Пока нет. Им нравятся игрушки, конфеты, побеситься, побегать. И желательно, чтобы взрослые тоже были вовлечены в эту историю. Играли и прыгали с ними.

— Вас изменило материнство?

— Моя жизнь разделилась на «до» и «после» семьи. Но мне даже сложно назвать себя мамой. В моем представлении это какая-то взрослая женщина, у которой все по полочкам разложено, которая знает, что такое ЖЭК и как платить за квартиру…

— А вы не знаете?

— Нет. Муж всеми этими делами занимается. Меня пугают бумаги, казенные учреждения. Все это умеют и знают взрослые. Перед детьми я играю в такую игру, что я взрослая, солидная тетя, но на самом деле, в душе, такой себя не считаю.

— Илья в вашей паре более взрослый?

— Ну, он и старше по возрасту, практически совсем старикан. (Улыбается.) У него низкий голос, и иногда он производит впечатление очень серьезного человека. Он точно понимает, чего хочет, и делает вид, что все знает.

— Существует ли в вашей паре профессиональная конкуренция?

— Нет, у меня очень крутой муж! Да я никогда не мыслила такими категориями. С моей стороны исключается соперничество даже с моими подругами — коллегами по работе. Мне, наоборот, становится жалко людей, если у них что-то не получается. Зависть есть только к молодым, красивым артисткам: у них нет особого таланта, но они отнимают мои роли. (Смеется.)

— Работа остается за порогом или дома вы с Ильей делитесь проблемами, переживаниями?

— Муж — это единственный человек, с которым я могу поговорить обо всем, рассказать, что меня тревожит. Даже сыграть ему какие-то этюды о том, как мой день прошел. Пожаловаться на молодых и неталантливых. (Смеется.) Илья, конечно, говорит, что я самая молодая, красивая и талантливая и меня должны приглашать во все значимые проекты. Не то чтобы я очень держалась за работу. Безусловно, мне нравится быть актрисой, но я понимаю, что теоретически смогу прожить без своей профессии, особенно если у меня будет много денег.

— А без чего не сможете?

— Без семьи, детей уже не смогу. Но они вырастут, и их придется отпустить. Значит, остается только муж. И я пока не представляю, как прожить без него. Даже не хочу думать про это.

— То, что вы с Ильей верующие люди, помогает вам в непростых ситуациях?

— Конечно. Потому что на какую-то проблему ты можешь посмотреть не только с точки зрения законов светской жизни, но и с моральной стороны, голоса совести.

— В православных традициях мужчина — глава семьи. Вы легко это приняли, с нынешней-то женской эмансипацией?

— Я в принципе считаю, что главой семьи должен быть мужчина. И думаю, что каждая женщина ищет себе мужа, с которым может почувствовать себя слабой. К тому же у нас ведь не секта какая-нибудь. Мы не ходим на собрания православных фанатиков, которые выносят на обсуждение наши семейные проблемы и осуждают плохое поведение. В нашей семье вера — как отправная точка, маяк, на который мы ориентируемся в своих мыслях и поступках.

— Вы сами к этому пришли или повлияла встреча с Ильей?

— Наверное, восклицательным знаком стал Илья. Вера пришла в мою жизнь и крепко засела там вместе с ним. (Улыбается.) Если сесть и поразмышлять, то можно вспомнить какие-то знаки, предпосылки… Мы же любим что-то придумывать постфактум. Как бы то ни было, сейчас это как данность, подарок, который мы получили.

— С каким чувством вы отметили юбилей — пять лет совместной жизни?

— Честно говоря, немного забыли про него. В этом году эта дата выпала на Пасху, были какие-то другие заботы. Эмоции такие: прикольно, уже пять лет прошло! А ведь кажется — совсем недавно… Потом уже, прокручивая время назад, понимаешь, как много важных событий произошло: двое детей, квартира, машина, количество работ у нас обоих… Я не чувствую себя одинокой — это был правильный выбор.

— Сейчас столько браков разваливается. Как вы думаете, залог успеха — это изначальное совпадение двух людей или отношения — это работа?

— Безусловно, это работа, но она происходит достаточно незаметно для меня. Например, видишь бутерброд в холодильнике. Иногда съедаешь его сама. И только потом думаешь: «Ой, а Илье есть нечего. Ну ладно, найдет что-нибудь». А в другой раз вспоминаешь об Илье и оставляешь бутерброд ему. Или делишь пополам. По-моему, и так понятно, что, живя с человеком, нужно с ним считаться. Ведь это не так сложно: позвонить, предупредить, что задержишься, прийти домой ночевать, поинтересоваться планами на завтра и иногда что-то делать вместе.

— Можете сказать, что все знаете друг о друге?

— Нет, не могу. Например, я вчера узнала, что мой муж в одиночестве танцует дома. Сейчас пытаюсь представить себе эту картину — как он двигается в наушниках.

— А как вы про это узнали?

— Сам рассказал. Я спросила: «Илья, как прошел твой день, что ты делал сегодня?» И он ответил: «Танцевал». Это был нонсенс. У меня даже появился соблазн поставить скрытую камеру дома.

— Есть ли вещи, которые он о вас не знает?

— Мне кажется, он знает даже слишком много. И мама, и даже священник говорят, что не все стоит рассказывать мужу. Но у меня нет тайн. Если существует проблема, которая меня сильно угнетает, я все равно с ним поделюсь. И я не могу долго таить обиду. Мне надо все обсудить, высказать, чтобы спокойно лечь спать.

— Читаете ли вы интервью друг друга?

— Он читает мои интервью. Точнее, мне присылают текст на утверждение, и я советуюсь, надо ли что-то поменять или оставить как есть. Наверное, он более уверен в каких-то вещах, чем я. А мне его интервью лень читать. Потом могу натолкнуться на статью в каком-нибудь журнале. Поначалу, конечно, это было интереснее. Сейчас — попроще: все-таки пять лет вместе.

— Кстати, в одном из интервью вы рассказывали, что Илья вам на день рождения цветы не подарил. Какая была реакция? Пришел ли он с букетом на следующий день?

— Нет. На самом деле я рассказывала, какая я прекрасная женщина, мне можно даже не дарить подарки, и мне все равно.

— Но это же лукавство…

— Сначала вроде и нормально воспринимаешь. А потом начинает подстегивать со всех сторон. Подруги что-то рассказывают, выкладывают в Инстаграм фото букетов, которые им подарили на Восьмое марта. Может, им даже ничего и не дарили, но картинка-то есть! И это провоцирует на выяснение отношений. Пару раз я даже устроила истерики с женскими слезами. Но уже в тот момент, когда я плачу, понимаю, как глупо это выглядит. И на самом деле для меня нет большого смысла, что, поплакав, я выпрошу у него этот букет.

— А было так, что вы поплакали, и он сказал: «Баба-дура, на тебе цветы»?

— Да в принципе он так и поступает: баба-дура, на тебе все что хочешь! (Смеется.)

— Вы с Ильей не романтичная пара?

— Пожалуй, да. На лодочке не катаемся, в джунгли на сафари не уезжали. Мы более реалистичные, что ли. Хотя, конечно, романтика нужна. Ведь это внимание, человек о тебе подумал и сделал сюрприз. Но я не заморачиваюсь на эту тему. Наверное, когда мало сил, накопилась усталость, отсутствие романтики может стать раздражающим фактором.

— Что вам помогает справиться с усталостью?

— Любое восстановление: поспать, пообщаться с детьми (от них очень заряжаешься), вообще «сменить картинку». Даже не обязательно куда-то уезжать — можно сменить одну съемочную площадку на другую. Просто выдохнуть. Иногда степень усталости большая, и ты дольше выдыхаешь…

— Много работаете?

— Наверное, я не умею распределять время. Мне не хочется после работы прийти домой, смыть лицо и лечь в кровать. Мне хочется поделать еще что-нибудь: поиграть с детьми, пообщаться с Ильей, посмотреть какой-нибудь фильм, сходить в ресторан… Поэтому на сон остается мало времени, а спать я очень люблю.

— Расставаясь с Ильей на время съемок, скучаете или воспринимаете это как отдых?

— Когда Илья уезжает на работу или навещает детей (лето они проводили у бабушки), первое время я испытываю состояние эйфории. Свобода! Я одна в квартире. Просто невозможно лечь спать — кажется, столько интересных дел можно поделать. А иногда скучаю, причем это выражается даже в каком-то раздражении. Надо уезжать, и я начинаю злиться на Илью, потому ехать мне не хочется. По большому счету муж-то особо дома не мешает, может даже что-то полезное сделать. (Улыбается.)

— Есть люди, которые организовывают вам быт?

— У детей — няня. И у нас — домработница, которая раз в две недели убирает квартиру и гладит белье. С остальным сами справляемся.

— Остальное — это что?

— Помыть посуду, купить продукты. За две недели скапливаются дела. Я многое могу сделать сама, но пока есть возможность — прибегаю к помощи других людей. Иногда это единственный выходной, и не хочется его тратить на бытовуху.

— Я знаю некоторых ваших коллег, которые воспринимают работу по дому как своего рода релакс.

— Просыпается иногда синдром Золушки. Хочется скрупулезно оттирать кухню, убирать в шкафчиках, разбирать все по полочкам. Порой это доставляет мне удовольствие. Протереть плиту, на которой никто ничего не готовит, но пыль-то оседает. (Смеется.) Пропылесосить квартиру. И потом такой заряд энергии получаешь от чувства выполненного долга — гордишься собой. Почему-то я люблю домашними делами заниматься ночью, когда мне никто не мешает.

— Как соседи относятся к звуку работающего пылесоса по ночам?

— Я убеждаю себя, что они ничего не слышат. У нас в доме толстые стены, хорошая звукоизоляция. А вдруг у меня что-то рассыпалось и надо пропылесосить срочно? На самом деле пылесос не очень громко работает. Гораздо больше шума издает раздвижная конструкция, на которой мы сушим белье.

— Времена изменились: раньше девочек учили домашним делам, рукоделию…

— И сейчас так же происходит у людей нормальных. Я пыталась к чему-то приобщить Павлу — ничего не получилось. Она очень неусидчива, ей быстро все надоедает. Может, через годик можно будет заставлять ее мыть посуду.

— Вы замечаете, что дети гораздо более продвинуты в каких-то вещах, чем мы?

— Ну… Персонажей мультиков они лучше знают. (Смеется.) Наверное, они более бесстрашны. Берут любой гаджет и сразу начинают им пользоваться, нажимают на все кнопки. А мне страшно, что я могу что-то сломать, надо сначала прочитать инструкцию… (Улыбается.)

— Вы человек не бесстрашный?

— Я много чего боюсь. Из фобий как таковых присутствует только какое-то отвращение по отношению к насекомым. Иногда бывает страшно сделать первый шаг — в какой-то проект например. Не рискну совершить что-то экстремальное, да меня это и не привлекает. Еще в обычной жизни не люблю внимания к себе. В принципе я не особо им избалована. Но бывает так, что только прошел фильм с моим участием, и меня узнают. И тогда я скукоживаюсь, ссутуливаюсь, надвигаю капюшон, будто я мегазвезда, и стараюсь поскорее сбежать. А вот Илюше нравится эпатировать публику. Например, он любит громко говорить в общественных местах. Видит, как впереди стоящий человек пробивает на кассе сосиски, и начинает рассказывать какие-то гадости про то, из чего они сделаны. (Смеется.) Илью всегда узнают: у него яркая внешность. Он тоже устает от внимания и говорит, что, провоцируя людей, выпускает таким образом стресс.

— Илье блестяще удаются образы демонических личностей…

— Так и есть: он демонический мужчина. Многие считают, что он меня бьет. (Смеется.) Просто у него такая внешность, низкий голос.

— Не было опасений входить замуж за такого эффектного мужчину? Наверное, присутствует чувство ревности?

— Нет. Я даже не помню подобных мыслей. Наверное, всего раз что-то такое испытывала. Мы сидели в одной компании, и наша подруга слишком откровенно кокетничала с Ильей. Но это было давным-давно, мы с ним только начали встречаться. Иногда я даже слишком болезненно ему доверяю. Мысли не допускаю о том, что муж может меня предать. Этого просто не может быть. Ведь тем самым он убьет меня. Он меня любит — значит, не может так поступить.

— Что ценит Илья в вашем браке, как вы думаете?

— Мне кажется, вся жизнь Ильи сосредоточена на мне. (Смеется.) Я не знаю, что он ценит. Но я надеюсь, что ему не сложно со мной жить. И пока это даже доставляет ему удовольствие.