Редко, когда герой назначает интервью прямо на следующий день после собственной свадьбы, но это был как раз тот случай. Проводив молодую жену на поезд, Олег сразу пришел на встречу со мной в привокзальное кафе. Неудивительно, что наш разговор начался с размышлений на тему взаимоотношений полов. Тем более что этот брак у актера уже третий по счету. Первый, с будущей солисткой группы «Стрелки», продержался всего месяц, во втором Васильков прожил пятнадцать лет.
— Олег, поздравляю с вновь обретенным статусом супруга. Как прошло торжество и кто ваша новая жена?
— Его не было — мы лишь расписались в загсе. Это нужно было для облегчения разных формальностей. Мария живет и работает в Киеве, а механизм приезда оттуда сюда с каждым днем усложняется. Марии тридцать один год, и в отличие от меня она впервые вышла замуж. Она тоже человек творческий, режиссер, сериалы снимает. Мы познакомились еще семь лет назад. Маша — тактичная, мудрая, и я доволен, что уже не болтаюсь в пространстве, а снова стал семейным человеком. Мне кажется, что полных любителей свободы как таковых не существует. Эти люди либо трусят и боятся в этом признаться, либо себя превозносят уж слишком.
— У Марии мужская профессия, характер такой же сильный и властный?
— Не сказал бы. Она мягкая. Да любая женщина, даже если производит грозное впечатление, на самом деле хочет платья и на ручки.
— Если брать начало пути, то у вас классический случай покорения столицы — вы приехали поступать во ВГИК из славного города Воронежа…
— Да, я там родился в семье инженеров и жил до восемнадцати лет. Обычный город, ничего примечательного. Раньше там функционировало большое количество оборонных заводов. Я очень любил свой дом. Рядом с нашей пятиэтажкой было озеро, на котором жили лебеди — пять белых и пара черных. На них можно было любоваться прямо с балкона. Или рыбу ловить: карпа, толстолобика. Лягушки еще громко квакали. (Улыбается.)
— Как вы говорили, рыбалкой вас увлек дедушка…
— Да, с дедом, Иваном Яковлевичем, у меня был замечательный контакт. Он был настолько понимающий, сдержанный, терпимый… и сильный. Всю войну прошел. И он умел любить. Я так чувствовал эту его безусловную любовь! Могу сказать, идеальную даже, если сравнивать с нынешними временами. Мне нравилось абсолютно все, что мы делали вместе. Вот та же рыбалка стала хобби всей моей жизни. Хотя сейчас я ловлю редко. Иногда выбираюсь к однокурснику, под Рязань, в поселок Мясное. Там здорово: просторы, лес, тишина.
— В детстве вас воспитала улица?
— Она самая. Учился я неважно и понятия не имел, кем стану в будущем. Мальчишкой я видел себя машинистом, как дед, поэтому еще с тех пор заболел паровозами, электровозами… Ныне эта страсть выражается в том, что я собираю маленькие декоративные модели данных транспортных средств. Гараж для этой цели купил. (Улыбается.) Даже ненастоящие железные дороги с составами требуют соответствующего пространства. Надо сказать, это недешевое удовольствие — цена одного электровоза около тысячи долларов. Каждое лето я гостил у деда в Мордовии, на станции Рузаевка, под Саранском. И теперь хочу у себя в гараже построить эту станцию, чтобы мои подвижные составы ходили там по рельсам. Между прочим, это очень интересная вещь. Мне сказали, что нечто похожее имеется на Рижском вокзале — макет железной дороги с вагонами.
— Как бы то ни было, но прямо из армии вы попали на главную роль в фильм «Сто дней до приказа» по книге Юрия Полякова, и ваша актерская судьба была предрешена…
— Это красиво звучит, но тогда буднично пришел человек с киностудии и предложил мне поучаствовать в съемках. Я согласился, хотя фанатом кино никогда не был. В картине я ничего особенного не делал — по сути, играл себя. В то время я познакомился с Натальей Александровной Пьянковой. Она поступила на режиссерский факультет ВГИКа к Сергею Соловьеву и сообщила мне, что спустя год мастер будет набирать уже актерский курс. И мне удалось на него попасть. Причем с первого раза, легко. Правда, совсем скоро наша страна стала разваливаться, и всем стало не до кино. В середине девяностых годов «Мосфильм» пустовал, по нему гуляли лишь крысы и собаки, а на вахте у шлагбаума сидел какой-то старик при свече.
— Тем не менее по окончании института именно на «Кинотавре» вы познакомились со Светланой Бобкиной. Прожили вместе месяц, разошлись, а спустя время она прославилась как яркая, отчаянная Гера из группы «Стрелки»… Отчего ваш союз просуществовал недолго?
— Видимо, в ту пору я, двадцатитрехлетний, еще не был готов к семейной жизни. Настроен был просто встречаться. Конечно, теперь я чувствую свою вину перед Светланой Эдуардовной. Ей тогда было всего девятнадцать, но она уже мечтала об уютном домашнем очаге. Я не смог ей этого дать. Света — барышня симпатичная, броская, она мне и в институте нравилась. Но я боялся к ней подойти, а тут атмосфера раскрепостила. На «Кинотавре», как всегда, много пили, гуляли, и там у нас все и закрутилось. Наша совместная жизнь поначалу была вроде ничего, но когда я уезжал, жена ревновала, а это чувство неконтролируемое… Она пыталась мне отомстить, так что ничего хорошего в итоге не вышло. А потом она стала известной. Я не большой поклонник этих попсовых групп, но Света всегда пела очень хорошо, и я был рад ее успеху. Именно в этот период мы как раз официально развелись, и с тех пор отношения не поддерживаем. Совсем не общаемся, я не видел ее лет шесть, даже мобильный не знаю.
— В прессе неоднократно встречаются интервью упомянутой вами Натальи Пьянковой, которая утверждает, что на ее картине «Странное время» вы познакомились с Еленой Майоровой и у вас завязался роман. Якобы вы даже были последним, кому она отправляла сообщения, прежде чем покончить с собой…
— Как-то мне позвонили ребята с Первого канала, звали на ток-шоу, посвященное Лене. Сказали примерно то же, что и вы. Я им сообщил, что Наташа Пьянкова уже давно лечится в психиатрической клинике и полагаться на ее слова нельзя. На что они мне ответили, что именно сегодня брали у нее интервью в этой самой больнице. Ну что на это можно сказать?! Безоговорочно верят нездоровому человеку, содержащемуся в дурдоме! Я этим редакторам посоветовал пройтись дальше по палатам и, возможно, найти живописнейший материал для следующих передач. Елена Майорова была замужней женщиной, и никакого романа у нас не было. Другое дело, тогда, накануне сорокалетия, она находилась в глубочайшем кризисе среднего возраста. Лена нуждалась в бесплатных ушах, чтобы поделиться наболевшим. Она часами рассказывала мне о своих сложных взаимоотношениях с мужем, Сергеем Шерстюком. Несколько раз, когда она перебирала спиртного на съемках, я отвозил ее к ней домой. Был момент, когда я, двадцатисемилетний, полный сил и энергии, ее внимание расценил неправильно. Пошел в наступление, но был немедленно и жестко остановлен. Мне стало так стыдно, неловко… Но мы быстро забыли этот инцидент и дальше общались, как раньше. Сообщение с просьбой приехать Лена мне действительно отправляла, но за полтора года до гибели. Знаете, в целом вся эта история так притянута за уши…
— Судя по вашим словам, вы неплохой друг, в том числе и для женщин. Читала, что вы давно приятельствуете с Ксенией Качалиной, помогаете ей. Это правда?
— Ну, товарищем я могу быть не самым плохим. Хотя и не самым хорошим… А что касается женщин… Я не из тех, кто верит в дружбу между полами. Лично у меня есть только один студенческий друг-дама, Мария Гангус. А с Качалиной мы лишь созваниваемся иногда. С Ксенией мне сложно, я ее не очень понимаю, языки у нас разные.
— Четыре года назад вы развелись со второй женой Натальей, владелицей актерского агентства.
— С Наташей мы пересеклись на киностудии, когда она, бросив филфак МГУ, пришла работать в кино кастинг-директором. Мы прожили вместе пятнадцать лет, любили друг друга. Но в какой-то момент началась темная полоса. Может быть, она меня разлюбила, и на этом все закончилось… Я вот вроде человек уравновешенный, но ввиду некоторых обстоятельств стал ревновать очень уж сильно. Тяжело было собой управлять. Главное, я четко осознавал, насколько меня все это разрушает… У меня был повод, поэтому я и совершал глупости, но оправдываться не буду. Хотя за последние четыре года себе столько текста монологами наговорил, чуть с ума не сошел… Все пытался понять, как герой Дастина Хофмана, кто играл на пятой базе…
— От второго брака у вас есть дочка Софья, ей пятнадцать лет. Какие она уже проявляет таланты?
— Соня — способный человек, но еще не определилась с дальнейшей профессией. Она, как и я, быстро загорается, и столь же быстро гаснет. По сути, она гуманитарий, окончила музыкальную школу, а в настоящий момент важно, чтобы хорошо закончила и общеобразовательную.
— Вы часто с ней видитесь?
— В нашем случае вышло так, что мы живем с ней вместе.
— Если так, то вы должны быть вполне хозяйственным мужчиной…
— Так и есть. Убрать, приготовить — в этом нет ничего трудного. Как и в строительстве. Вот на участке бывшей супруги я своими руками возвел два больших дома из бруса.
— Про мальчиков и первые свидания дочь вам рассказывает?
— Нет, маме, наверное, все-таки. Меня, как мне кажется, она боится в этом вопросе. Возраст у нее сейчас трудный. Кроме того, она настоящая пацанка по характеру, связывается со всякими дурными компаниями, так что мне приходится разбираться, в школу ходить к директору… А когда к нам в гости якобы женихи приходили, разогнал их… Я хочу видеть рядом с ней какого-то спокойного, нормального парня, а не абы кого. Одним словом, рядовые у нас трудности, типичные.
— Вы тоже не были образцово-показательным подростком…
— Ну, это советское время было, когда все постигали жизнь во дворах, а не как теперь — каждый в своем гаджете. Понятно, что в любой эпохе есть свои плюсы и минусы, но раньше все чище, что ли, было, бездельников появлялось меньше. Сейчас дикая вседозволенность, слово «любовь» стало затертым, потеряло смысл, увы.
— Вы так патетично говорите о любви, а что она для вас значит?
— Я не настолько образован в этой сфере, чтобы как-то элегантно вам ответить. Но форма подлинной любви всегда одинакова — это самопожертвование.
— Вы много снимаетесь, но почему-то на вторых ролях либо в эпизодах. Многие ваши персонажи довольно маргинальные — воришки, убийцы…
— Ничего нет в этом плохого. Роли разные, и я за ними не гонюсь — выбираю из того, что предлагают. Если сценарий не нравится, то отказываюсь. Иногда прямо, а иногда с хитрецой. Вот на днях попросил очень много денег за крайне неинтересную для меня роль в политическом триллере. Посмотрим, что ответят. (Улыбается.) Вообще я не из тех, кто вырывает кусок у своего собрата и таким образом борется за место под солнцем. В принципе мне грех жаловаться. Посмотрите вокруг — люди трудятся за двадцать тысяч рублей, и ничего. А это ведь проигранная жизнь. Я стремился к жизни богатой событиями, не желал сидеть в офисе по расписанию, и я ее получил.
— Актерская ревность вам свойственна?
— Я с ней борюсь. Но это крайне сложно, когда видишь, что человек профнепригоден и просто банально зарабатывает. Или когда в попытке выйти из своего привычного формата приходит на актерскую территорию из КВН или с эстрады, что тоже странно. Он явно занимает чужое место. Но надо достойно на это реагировать, и дай бог им всем здоровья!