Граффити называют искусством, которое мы заслужили, — и звучит эта фраза, конечно, от морализаторов, не одобряющих надписи и рисунки, украшающие (а иногда и уродующие) городскую среду. Но будем откровенны: уже лет двадцать, как художников-граффитистов можно смело причислять к сомну настоящих творцов, меняющих этот мир в буквальном смысле. Кто они, уличные певцы свободы, чего хотят, почему скрывают свои лица, как, например, легендарный и неуловимый Бэнкси?

Кажется, в нашей стране никто слыхом не слыхивал о неких граффитистах — по крайней мере, так было до начала девяностых годов ХХ века. И, увы, в эти лихие годы рисунки и настенные послания совсем не походили на хоть какое-­­­то искусство. Наспех нацарапанные или написанные маркером, размещенные на вагонах поездов, в салонах автобусов, на заднем дворе школы, на двери в поликлинику, часто матерные, непристойные, неумелые картинки или неграмотные восклицания — примерно так думают о граффити те, кто рос и воспитывался в восьмидесятые и девяностые годы. Впрочем, на Западе ситуация развивалась примерно так же, правда, с опережением: к началу нулевых уличные арты (от английского слова art — искусство, рисунок, изображение) уже принимались и ценились критиками и искусствоведами. В целом же до некоторого времени свободных городских художников, многие из которых на то звание не тянули, преследовали и запрещали, расценивая все, что выходило из-­­­под их руки, как акт вандализма. Справедливости ради стоит отметить, что большинство творений неизвестных мастеров и впрямь походили на вандализм, и этот факт очень мешал по-­­­настоящему талантливым первопроходцам, которые желали увековечить свое имя и свой почерк в пространстве мегаполисов. Табуированность и опасность — конечно, такая своеобразная романтика манила стать граффитистом чуть ли не каждого подростка. Каково же было бы удивление юных несогласных, если бы они оглянулись назад и изучили историю вопроса!

Ведь по сути любая нацарапанная или выбитая на поверхности надпись и есть граффити. Наскальные рисунки, первобытная графика, «переписка» политиков Древней Греции и Рима на статуях и колоннах, приветственные фразы победителей, взявших рейхстаг и отметившихся там сакраментальными «Здесь был…» — да, все это относится к граффити.

В ХХ веке, ближе к шестидесятым годам, шутливые, игривые или пошлые надписи, которыми баловалась молодежь, внезапно начали обретать политический подтекст, и вот уже граффити становится языком протеста и бунтарства. Молодые люди, одержимые жаждой быть увиденными и услышанными, желающие декларировать свои идеи на весь мир, нашли неплохой способ сделать это — ведь нет ничего лучше, чем написать манифест, признание или призыв в вагоне метро. Тысячи и тысячи пассажиров, направляющихся по делам, волей или неволей видят обращение неизвестных художников лично к ним.

В восьмидесятых годах на арене стрит­арта появляются мастера, ставшие легендами, — Жан-­­­Мишель Баския, Стэш, Ленни Макгурр, известный как Futura2000. Сегодня кто-­­­то из них уже сошел с дистанции, а кто-­­­то перешел из разряда преследуемых и гонимых в статус признанных деятелей искусства.

Мистер Икс

Известность, признание, деньги, резонанс — да, все это есть у некогда неприкасаемой касты уличных художников. Почти все, кто вырос из преступного уличного увлечения, когда надписи на стенах обозначали метки банд, сегодня живут в ладу с законом. Все, кроме таинственного мистера Бэнкси, настоящей иконы современного искусства граффити, главной загадки, которую не могут разгадать в течение почти двадцати лет.

Что же мы знаем о самом известной и самой засекреченной личности мира стрит-­­­арта? Будущий гений политического и сатирического рисунка родился в Бристоле в 1974 году. Кажется, даже окончил престижный колледж с довольно-таки высоким ценником за год обучения. Эта мелочь удивительна, ведь нынешний Бэнкси выступает против привилегированных частных школ, считая, что они плодят неравенство и расслоение общества.

Его путь начался как у многих: юноша был уличным райтером, который за считаные секунды наносил свои надписи на стены родного Бристоля и уходил от полицейских темными переулками. Говорят, первые свои работы он выполнял в команде единомышленников — в одиночку Бэнкси начал работать ближе к нулевым. Уже в самом начале его творческого подъема можно заметить черты, присущие исключительно ему, — простота, лаконичность, глубокий смысл, иносказание и метафора, запечатленная на стенах города пока еще дрожащей рукой. Но мастерство его росло, а вместе с ним росло и время, которое требовалось Бэнкси, чтобы нанести рисунок на здание. Как быть, чтобы не страдали ни качество работ, ни репутация анонимного граффитиста, которому совсем не хотелось попадаться стражам закона? Будущая таинственная легенда делает выбор в пользу набиравшего в середине девяностых годов трафаретного стиля. Именно он и помог завершить формирование фирменного почерка Бэнкси — наряду с социальной остротой и акционизмом.

Благодаря трафаретам работы Бэнкси начали появляться по всему Бристолю, а затем и по всему миру. Но, несмотря на растущую популярность, никто так и не смог рассекретить личность художника. Об этот секрет сломалось не одно журналистское перо.

Знакомый почерк

Каких только теорий заговора и конспирологических историй не придумывали фанаты, отчаянно жаждущие прикоснуться к тайне настоящего имени любимого художника. Считалось, что Бэнкси — это и вовсе группа авторов, а не один человек. Но эта версия, при всей ее заманчивости, не нашла всеобщего признания.

Сегодня существуют три главные теории о том, кто же он. Первой стала связь Бэнкси с лидером группы Massive Attack Робертом Дель Ная. На то, что Дель Ная может быть неуловимым художником, указывают косвенные улики. Так, Бэнкси является известным поклонником коллектива Massive Attack, часто упоминает о музыкантах в своих анонимных интервью. В то время как и сам Дель Ная занимается искусством граффити, причем добился в нем немалых успехов.

Еще одна теория, от которой пока не готовы отказаться ни журналисты, ни фанаты, — связь Бэнкси и Джейми Хьюлетта, художника комиксов и создателя группы Gorillaz. Поводом для подозрений стали исследования некого судебного эксперта, пожелавшего остаться неизвестным. Он уверяет, что почерк и стиль, в котором исполнены клипы музыканта, созданы той же рукой, что наносит легендарных «Целующихся констеблей» на бристольские здания.

Самой же популярной и проверенной считается теория о некоем Роберте Ханнингеме. Исследователи отталкиваются от фактов: так, Бэнкси подтвердил, что Бристоль — его родной город, в котором он начинал свой путь. Роберт, чье имя можно сократить до Бэнкси, также из Бристоля. Недавно в руки журналистов попал снимок Ханнингема, датированный 2004 годом, — на нем изображен мужчина средних лет с баллончиками красок. Возможный свидетель, живший неподалеку от семьи Ханнингемов, опознал на снимке Роберта и уверил прессу, что он отлично рисовал и создавал множество профессиональных иллюстраций. Сосед же рассказал и о том, что молодой человек учился в частном колледже, где мог учиться и наш анонимный герой. Поведал он и о том, что из-­­­за странного увлечения молодого человека граффити отношения в семье разладились, и юноша покинул родной дом. Затем след Роберта ­­­Бэнкси теряется: нет ни одного протокола в полиции, что странно, учитывая, как часто арестовывали уличных художников, нет ни одной записи о штрафах, покупках, аренде жилья, образовании — словом, мистер Ханнингем, начавший свой путь как граффитист, растворился. Многие с тех пор пытаются связать двух Робертов воедино. Так, в 2011 году неизвестный продавец выставил на интернет-­­­аукционе необычный лот — клочок бумаги с «настоящим именем Бэнкси». Установленная цена — три тысячи долларов — за день взлетела до одного миллиона (!). После этого и продавец, и лот исчезли, и есть все подозрения полагать, что перформанс этот инициировал сам художник.

Бесценная живопись

Но личность Бэнкси, а точнее, его анонимность — лишь пикантная деталь, изюминка, вишенка на торте во всей этой истории. Суть же ее, ядро и основание — в самих работах, а также акционизме и убеждениях художника, которые тот доносит до поклонников при помощи баллончика с краской. В них поднимаются актуальные остросоциальные темы, и грустные, проникновенные, полные сатиры и иронии уличные шедевры проникнуты удивительным пониманием современного городского пространства. Они вызывают весь спектр эмоций: кто-­­­то (чаще — представители правящих элит) гневается и злится, пытаясь запретить и уничтожить картины неизвестного творца, кто­­­то находит в них аллюзию на собственную жизнь. С самого начала, с момента их появления на стенах Бристоля, горожане защищают граффити Бэнкси, часто буквально грудью заслоняя их от баллончиков с серой краской. Существует легенда: когда в очередной раз городские службы прибыли на «место преступления» со швабрами и щетками, чтобы зачистить стену магазина, на которой красовалась картина Бэнкси с изображением королевской семьи, неизвестная владелица заведения плакала и просила прекратить, хватала представителей порядка за руки и предлагала всю свою дневную выручку. Сегодня таких жертв не требуется: творения художника вошли в число особо охраняемых объектов мирового искусства.

Самому художнику, кажется, куда комфортнее находиться вне закона, в состоянии недооцененности, без шумихи и ажиотажа вокруг. Он откровенно насмехается над своими богатыми поклонниками (в числе которых, кстати, замечены и Брэд Питт, и Кристина Агилера). Например, после того, как в 2007 году Сотбис объявил старт продаж работ художника за баснословные деньги, Бэнкси опубликовал на своем сайте рисунок с аукциона с недвусмысленной подписью: «Неужели вы, идиоты, купите это». Примечателен и недавний случай на том же Сотбис — громкое уничтожение его самой известной работы «Девочка с воздушным шаром», которое повергло общественность в шок. Правда, жаждущих прикоснуться к творениям Бэнкси не остановило даже то, что картина сразу после продажи (за один миллион фунтов!) была изрезана встроенным в раму измельчителем для бумаги. Фанаты переименовали «Девочку», назвав ее «Любовью в мусорном баке», которая была продана… за два с половиной миллиона! Творцу же определенно претит эта денежная мишура, о чем красноречиво говорят его выставки в подземках метро и анонимная распродажа картин в нью-­­­йоркском Центральном парке, когда прохожие приобретали работы, не догадываясь, кто их автор, за символическую плату. Правда, после того как акция была рассекречена, несколько ушлых покупателей перепродали шедевры, обозначив куда более внушительную, чем первоначальная, сумму. После этого граффитист заявил, что больше таких экспериментов ставить не будет и, кажется, еще больше разочаровался в современном социуме. Как бы ни старался Бэнкси противостоять обществу потребления, пока что его усилия оборачиваются против него.

И тем не менее, добившись всего, он не останавливается, демонстрируя пренебрежение к современным ценностям — заработку, славе и признанию. Он не планирует собирать деньги, продавая билеты на галерейные выставки, противопоставляя им свой проект «Лучше снаружи, чем внутри», в течение которого оставляет на стенах мегаполисов свои творения, которыми могут любоваться все желающие. «Я знаю, что стрит-­­­арт все больше походит на основное направление в искусстве, нацеленное на продажу, поэтому мне захотелось создать искусство, у которого нет и не может быть ценника», — сказал в анонимном интервью Бэнкси. Он делает, во что верит, посвящает работы коллегам (например, известное граффити «P183 R. I. P.», посвященное российскому «Бэнкси», художнику Паше 183). Он все еще не собирается открывать лицо, уверяя, что его деятельность несовместима с публичностью, и спокойно относится к тому, что многие до сих пор считают его вандалом и преступником, ведь, по его же словам, «когда граффити перестает быть преступлением, оно теряет всю свою суть». Впрочем, даже критики Бэнкси не могут не признать: то, чем занимается этот свободный уличный артист, — несомненно, современное искусство. То, которое мы заслужили.