Еще при жизни его имя стало легендой. Иллюзиониста Гарри ГУДИНИ всерьез считали магом и чародеем. Он мог проходить сквозь стены, вскрыть любой сейф, освободиться от оков в ледяной пучине, совершить побег из Бутырской тюрьмы и выйти на свет божий из могилы. Однако сам Гарри слухи о своих сверхъестественных способностях упорно опровергал, раскрывал секреты многих фокусов, чем приводил в ярость коллег. А еще боролся с так называемыми медиумами и экстрасенсами, считая их мошенниками. В результате такая позиция стоила ему дружбы, а возможно, и жизни.

Благодаря ему даже появился термин «гудинайз», определяющий способность выбраться из любых, даже самых затруднительных ситуаций. Гудини называли гением освобождений. Действительно, вся его жизнь — побег. От себя самого, от своих корней, беспросветной нищеты. Уже будучи прославленным артистом и зарабатывая больше американского президента, Гудини очень бережно относился к деньгам. При этом щедро жертвовал бездомным и обездоленным.

Эрик Вайс (настоящее имя короля иллюзии) родился 24 марта 1874 года в Будапеште, в семье раввина Мейера Самуэля Вайса. В тот день по какому-то странному совпадению умерли двое его старших братьев, и отец решил, что на мальчике лежит проклятие. Впрочем, это не особо повлияло на его отношение к сыну: Мейер был одинаково холоден со всеми своими отпрысками. Когда Эрику исполнилось четыре года, семья переехала в США, в небольшой городок Эпплгейт, штат Висконсин. Вайс получил здесь должность раввина реформистской синагоги. Довольно скоро его угрюмый нрав и нежелание разговаривать на каком-либо другом языке, кроме идиш, сыграли свою негативную роль. Прихожане вежливо, но твердо попросили Мейера оставить пост. Позже Гудини утверждал, что именно Висконсин и является его настоящей родиной, но документы это опровергают.

В отличие от своего отца Эрик обладал характером веселым, легким и умом пытливым. В раннем возрасте он донимал родителей и старших братьев вопросом: «А что там внутри?», пытаясь разобрать заинтересовавшую его игрушку. Потом в ход пошли вещи посложнее. Например, настенные часы, которые он разбирал и собирал снова и снова. Самое интересное, что после всех экспериментов они продолжали ходить. Мальчик был жутким сластеной, и никакие замки на буфете, которые отец менял с завидной регулярностью, не могли его остановить. Конфеты продолжали исчезать. Впрочем, как позже вспоминал Гудини, дело было не столько в сладостях, сколько в восхищении публики — братьев и сестер. Когда маленьким зрителям надоели фокусы с замками, он перешел на карты и монеты. Вообще, самыми счастливыми днями в жизни мальчугана были те, когда в город приезжал бродячий цирк. Однажды он даже сам показал свой собственный фокус во время представления — собирал иголки с помощью ресниц — довольно рискованное занятие. Овации зрителей и куча мелких монет, которые он принес матери, убедили Эрика в том, что он на верном пути. Когда в возрасте тринадцати лет он объявил, что уезжает на гастроли с цирком, никто особо не возражал — одним голодным ртом в семье стало меньше. В шестнадцать лет начинающий артист купил у букиниста толстенный растрепанный том под названием «Мемуары Роберта Гудина, посла, писателя и мага, написанные им самим». Эта книга стала для него своего рода Библией. Он даже взял себе созвучный творческий псевдоним.

Первые шаги великого Гудини в цирковом мире были достаточно скромными. Вместе с младшим братом Теодором (сценическое имя Дэш) он выступал с бродячими труппами на провинциальных ярмарках, выставках, благотворительных вечерах. Во время одного из представлений и познакомился с той, которая стала его женой и верной соратницей на всю жизнь.

Жена волшебника

Юная Вильгельмина Беатрис Ранер (позже известная как его ассистентка Бесс) была похожа на ангела: маленького роста, хрупкая, стройная, с задумчивыми голубыми глазами. Платье, на которое Гудини случайно плеснул содержимым из «волшебной чаши» — кислотой, оказалось безнадежно испорчено. Но восхищенная девушка приняла искренние извинения. Гарри пообещал, что его мать сошьет ей новый наряд — гораздо красивее прежнего. В тот же вечер они отправились на свидание на Кони-Айленд. А спустя еще три недели поженились. Отныне молодожены показывали собственный номер под названием «Супруги Гудини».

О личной жизни именитого иллюзиониста ходили легенды. Поговаривали, что оба артиста обладали вспыльчивым нравом и иногда ссорились так, что искры летели. Чтобы дело не дошло до кровопролития, Гудини и его жена разработали свою систему знаков. Приподнятая правая бровь указывала на то, что фокусник взбешен до предела и его благоверной лучше немедленно закрыть рот. Иногда Гарри уходил из дома, чтобы проветриться, а возвращаясь, кидал свою шляпу в открытое окно или дверь. Если шляпа не возвращалась обратно, значит, жена успокоилась и гроза миновала.

При этом они очень любили друг друга. Иногда Гарри писал супруге нежные письма, даже если она находилась в соседней комнате. К сожалению, у этой яркой пары не было детей. Поговаривали, что причиной бесплодия маэстро стали эксперименты его родного брата Леопольда. Тот числился одним из самых передовых рентгенологов Нью-Йорка. А Гарри часто выступал в качестве его подопытного кролика. Видимо, чрезмерное облучение сыграло роковую роль. Но желание иметь ребенка было столь велико, что Гудини придумали себе воображаемого сына, которого назвали Меер Сэмюэль. По их мнению, он должен был стать будущим президентом США…

Год от года эксперименты мага становились все более рискованными и опасными. Дважды он был на пороге смерти и остался в живых только благодаря небывалому присутствию духа. Первый случай произошел в Детройте, где иллюзионист должен был устроить общедоступное рекламное представление — броситься с моста в наручниках и под водой освободиться от оков. Даже то, что река покрылась довольно толстым слоем льда, не помешало ему продемонстрировать свое искусство. Перекинувшись шутливыми фразами с собравшимися журналистами, Гудини приветственно помахал скованными руками зрителям и прыгнул в дымящуюся на морозе прорубь. Когда прошло четыре минуты, журналисты кинулись к телефонам, чтобы оповестить редакции о гибели короля трюков. Но, как выяснилось, поторопились.

Второй случай был не менее драматичным. Во время гастролей в Лос-Анджелесе иллюзионисту предложили пари на то, что он не сможет выбраться из могилы с шестифутовой глубины закованным в наручники. Позже он признавался, что приступ паники едва не стоил ему жизни. Находясь в могиле, Гарри попытался позвать на помощь, теряя остатки воздуха и едва не забив рот песком. В конце концов, инстинкт подсказал ему путь к спасению: подобно кроту, осторожно, дюйм за дюймом он пробирался к поверхности. А оказавшись наружи, от бессилия даже не мог стоять на ногах.

Все это время Бесс молила бога, чтобы благоверный не погиб. Откровенно говоря, ее жизнь сложно назвать безоблачной. Экстрим хорош в молодости, но потом начинает утомлять. Постоянные переезды лишали жену волшебника возможности обустроить собственное гнездышко. Несмотря на то что Гудини приобрел большой особняк в Бруклине, супружеская чета останавливалась в нем нечасто. В основном в роскошном доме жила мать Гуддини, Сесилия. Последнюю он просто боготворил — так, что порой Бесс даже приходилось ревновать.

Еврейская мама

С детства она была его ангелом-хранителем, той, что всегда защищала и поддерживала, верила в него. Когда-то, будучи ребенком, Гарри пообещал маме, что озолотит ее, и исполнил свое обещание. В 1912 году иллюзионист зарабатывал безумные деньги, показывая на Бродвее трюк с освобождением из веревок — его привязывали к балке на высоте двадцатого этажа. В конце первой недели он попросил директора театра заплатить ему не банкнотами, а золотом. Принес сумку с гонораром в гримерную, где помощники ждали его с ветошью и абразивной пастой, и принялся полировать монеты, чтобы они ярко заблестели. Потом поехал к матери: «Помнишь, как перед смертью папа взял с меня слово заботиться о тебе? А теперь подставляй подол!» — и высыпал блестящие доллары прямо ей на колени. Позже Гарри говорил, что это был самый счастливый миг в его жизни.

Сесилия чувствовала себя настоящей королевой, когда сын устроил в родном Будапеште представление в ее честь. Он снял лучший зал в городе с пальмовым садом под стеклянной крышей и ложей, в которой она восседала, подобно царственной особе. На ней было платье, сшитое для самой королевы Виктории. Гудини увидел его в лондонском магазине и убедил владельца продать, у мамы был тот же размер одежды.

Когда ее не стало, он обезумел от горя. Уезжая на гастроли в Гамбург, словно предчувствовал беду, никак не мог разжать руки, обнимая мать. Она попросила его привезти меховые тапочки. Эти тапочки он потом положил в ее гроб… Целые дни иллюзионист проводил на кладбище, разговаривая с умершей, и поползли слухи, что Гудини сошел с ума. Трагедия заставила его обратиться к тем персонажам, которых он всегда недолюбливал и относился к ним с большим недоверием. А именно — к медиумам. Так он надеялся выйти на контакт с усопшей.

Надо сказать, что в те времена спиритические сеансы были, что называется, модным трендом. Люди обращались к миру духов в надежде узнать будущее, получить ответ на интересующий вопрос или же пообщаться с умершими родственниками. На одном из таких собраний Гудини познакомился с сэром Артуром Конан Дойлом. Любопытно, что человек, обладавший острым логическим умом и создавший автора дедуктивного метода Шерлока Холмса, сам становился наивен как ребенок, когда речь шла о потусторонних мирах. Возможно, потому что жена писателя, леди Джин Элизабет, якобы обладала даром медиума.

Семьи Гудини и Дойлов сблизились. Как-то раз они вместе проводили выходные в Атлантик-Сити (Нью-Джерси), в Ambassador Hotel. К вечеру воскресенья Конан Дойл объявил, что хотел бы сделать другу подарок — устроить сеанс спиритической связи с его умершей матерью. В номере зашторили окна, и Джин выступила в качестве проводника. Она довольно быстро вступила в контакт с духом, схватила карандаш и начала быстро записывать послание. На пятнадцати страницах мать говорила Гарри слова любви и поддержки, напомнила о привычке сына прижиматься ухом к ее груди, чтобы слушать биение сердца, и сообщила, что занята хлопотами по подготовке дома, где они воссоединятся вновь. Сказать, что Гудини был горько разочарован и разгневан, не сказать ничего. Ведь Сесилия была еврейкой, говорила только на идиш и не стала бы рукой медиума чертить христианские кресты. Кроме того, она вряд ли бы забыла о своем дне рождения, который, по случайности, пришелся на сеанс связи. Недоверия добавило и то, что накануне Джин весьма подробно расспрашивала Бесс о привычках ее свекрови. В тот вечер Гудини ничего не сказал друзьям, но впоследствии обрушился с разоблачениями на медиумов и экстрасенсов.

Охотник за привидениями

Однажды, будучи в трех кварталах от дома Гудини, Конан Дойл написал на листке бумаги: «Мене, текел, фарес» — слова, согласно Библии, появившиеся на стене дворца Валтасара. Через час в доме иллюзиониста писатель увидел, как обмазанный белилами пробковый шарик самопроизвольно вывел эти слова на грифельной доске. Конан Дойл потерял дар речи и признал друга величайшим медиумом. Но тот заявил, что работал над трюком почти всю зиму и это не более чем ловкость рук в соединении с некоторыми техническими устройствами. Увы, Конан Дойла нелегко было переубедить. Уже после смерти Гудини в 1926 году сэр Артур выпустил книгу «Грань неведомого» (The Edge of the Unknown), где описывал свой опыт отношений с экстрасенсами. Целую главу он посвятил Гудини — по его мнению, тот лишь притворялся обычным человеком, а на самом деле обладал сверхспособностями.

Безусловно, Гудини трудно отнести к разряду среднестатистических граждан. Та выносливость, с которой он тренировал свое тело, сделав его инструментом для выполнения сложнейших трюков, заслуживает уважения. Он мог складываться пополам, значительно увеличивать или уменьшать объем мышц и даже смещать кости в суставах. В его доме была приспособлена специальная глубокая ванна, где маэстро тренировал задержку дыхания. В каждую свободную минуту он повторял и оттачивал трюки с игральными картами и ежедневно развязывал не менее сотни веревочных узлов пальцами ног. Он в совершенстве знал особенности устройства различных замков и делал миниатюрные отмычки, которые прятал в неожиданных местах. Например, привязывал капсулу к зубу. А во время визита в Бутырскую тюрьму отмычку ему передала жена Бесс — во время поцелуя.

Никакой тайны из своей работы Гудини не делал, наоборот, его безумно раздражали спекуляции коллег-иллюзионистов, которые намекали на свои мистические способности. Он написал несколько книг, в которых рассказывал о том, как он делает чудеса. Первая его книга «Разоблачение Роберта Гудини» вышла в 1908 году, в 1920 году появились «Торговцы чудесами и их методы», потом — «Фокусник среди духов».

С легкой руки газетчиков Гудини окрестили охотником за привидениями. Судебные разбирательства над медиумами, в которых он также принимал участие, превращались в своего рода представления. В присутствии присяжных, судьи и множества зрителей иллюзионист легко передвигал предметы, задавал вопросы шарам, которые ему отвечали, задувал свечи на расстоянии и изображал все то, чем занимались медиумы. В конце же он объяснял суть трюков и покидал зал под аплодисменты. «Есть только два вида медиумов: умственно неполноценные, которых должны наблюдать врачи, и вполне здравомыслящие мошенники», — заявил он на заседании парламента. Его поддержала и полиция — так, в Калифорнии руководство Национальной независимой спиритуалистической ассоциации обвинили в мошенничестве. В общем, медиумы запаниковали. Подобные разоблачения не только лишали их заработ-ков, но и могли стоить свободы.

До сих пор некоторые исследователи считают, что смерть Гудини не была результа-том несчастного случая, он пал жертвой заговора. Якобы те, кто причислял себя к экстрасенсам и медиумам, решили устранить неудобного коллегу. Двадцать девятого октября 1926 года в Канаде после выступления в гримерку артиста зашли трое местных студентов и спросили, правда ли то, что он может выдержать любые удары в живот. Гудини рассеянно кивнул. И тут же без предупреждения один из визитеров, Гордон Уайтхед, чемпион колледжа по боксу, трижды ударил его в живот. От неожиданности иллюзионист не успел напрячь мышцы пресса. А спустя два дня лопнувший аппендикс привел к развитию гнойного перитонита. Великий и ужасный Гудини скончался — по какому-то мистическому совпадению, как раз на Хэллоуин. Спустя годы высказывалась версия, что его отравили недоброжелатели, ведь вскрытие тела не проводилось. Она не была ни подтверждена, ни опровергнута.

А Бесс еще в течение десяти лет проводила спиритические сеансы, чтобы вызвать дух Гарри. При жизни они договорились, что кодовым словом его присутствия будет фраза из их любимой песни «Rosabelle believe». Но, увы, контакта не состоялось. Последний сеанс был проведен на крыше отеля «Никербокер». Поставив свечу рядом с фотографией мужа, Бесс заявила: «Десять лет ожиданий — достаточно долгий срок для любого человека». Она умерла в 1943 году в поезде по дороге в Нью-Йорк. Незадолго до этого она дала интервью: «Мне нравится идея встретить Гарри в раю… Но я скептик. Никому еще не удалось доказать существование потустороннего мира».