«Если Вам УДОБНО, давайте встретимся завтра. Приходите ко мне домой. Записывайте адрес». Вот так все просто. Сердечко мое от радости «ёк» — ну не может такого быть, убеждала я сама себя все время, пока шла к высотке на Котельнической набережной, открывала подъезд, нажимала на кнопку лифта. Я у дверей квартиры актрисы. Звоню. И слышу радостный лай. Дверь открывается и меня «встречает» кокер-спаниэль. «Толкает» меня передними лапами и пытается облизать.
— Бони, ну как не стыдно! Лада, извините! Фу, Бонифаций! — Клара Степановна пытается оттащить от меня собаку.
— Привет, — говорю я Бонифацию.
— Бов-бов, б- оооррр, ав, вав! Г-а-ав! — слышу в ответ.
— Бони, Лада пришла брать интервью у меня.
— Ав? — в собачьем вопросе я почувствовала обиду.
— Хорошо, — Клара Степановна еле сдерживается от смеха. — Ты посидишь вместе с нами. Только очень тебе прошу, без комментариев.
И уже мне:
— Вы извините, пожалуйста. Но Бони любит поговорить и всегда обижается, если его игнорируют.
Бонифаций мужественно выдержал всю нашу беседу. Иногда, правда, пытался вставить свои комментарии, но, увидев предостерегающий взгляд хозяйки, тут же «передумывал». Иногда, обидевшись, уходил в другую комнату. Но обиды его хватало ненадолго. Через какое-то время он вновь появлялся в той комнате, где мы сидели.
В 1994 году я вновь пришла по знакомому адресу. В дом на Котельнической набережной. Дверь открыла Клара Лучко. Я с восхищением смотрела на эту женщину — годы были над ней не властны. Где-то в глубине квартиры раздался заливистый лай. На мой вопросительный взгляд актриса, рассмеявшись, ответила: «Бонифаций сегодня „наказан“! И только тут я заметила, что одна рука актрисы перевязана бинтом. Выяснилось, что Бони укусил свою хозяйку. К интервью его не допустили. На пленке остался его заливистый лай из соседней комнаты, который порой перекрывал голос хозяйки».