— Елена, тяжело быть коронованной особой?
— К этому с юмором нужно относиться. А вообще приятно, конечно.

— Такое звание упрощает или усложняет жизнь?
— Не усложняет, но появляется еще больше требований к себе и к окружающим. Очень себя не щажу и других тоже, за что на меня многие и обижаются. Я считаю, что в нашем жанре нельзя сегодня устать, завтра быть в плохом настроении, а послезавтра — заболеть. Спектакли идут каждый день, люди платят огромные деньги, и относиться лениво к своей профессии недопустимо.

— Вы на сцене около 20 лет. Наверное, своих более молодых коллег учите уму-разуму?
— Да. (Смеется.) Я бываю такая противная и занудная. Сейчас другая молодежь. Вообще время другое, приоритеты. Все хотят быстро стать знаменитыми, заработать денег. Такого энтузиазма, как был у нас, когда я училась, — нет. Наверное, это хорошо. Но хочется большего. Ведь мюзикл — это тяжелейший труд. Я за дисциплину, я на всех шикаю постоянно. Меня даже называют Шик-Шик. (Смеется.) Когда я училась у Андрея Гончарова и мы пропадали в Театре Маяковского на его репетициях, то все в тапочках ходили: не дай бог за кулисами что-то будет мешать. И я эту традицию берегу и соблюдаю. Так правильно. И если я вижу, что на сцене партнер ленится, то я могу подойти и накричать. Меня, конечно, за это коллеги побаиваются и не все любят.

— Можно сказать, что вы стояли у истоков зарождения российского мюзикла?
— Это так громко! У истоков — это в Америке и Англии. (Смеется.) Знаете, я иногда себя чувствую динозавром, когда рассказываю про Бабанову (народная артистка СССР Мария Бабанова. — Ред.), Кнебель (режиссер, педагог, народная артистка Мария Кнебель. — Ред.), что была поклонницей Юлии Борисовой (звезда Театра имени Вахтангова. — Ред.). А молодежь и не знает, кто они были такие. А в нашей стране все начиналось, на мой взгляд, в Театре-кабаре «Летучая мышь» Гриши Гурвича. Мы тогда ничего и не знали о жанре мюзикла. Мы играли «Великую иллюзию» — ретроспективу всех мюзиклов. До того момента я даже не подозревала, какой это потрясающий жанр.

— Вы помните свои ощущения, когда впервые увидели мюзикл?
— Конечно! Это была моя первая видеокассета. Я посмотрела «Кабаре» с Лайзой Миннелли. Мне лет 20 было, я училась в ГИТИСе. Я была потрясена! И даже не могла представить, что буду этим заниматься.

— А сейчас стараетесь смотреть новые постановки?
— Обязательно. Я специально езжу в Лондон, уже раз 10, наверное, была. Пересмотрела около 25 мюзиклов. Стараюсь попасть на два спектакля в день. Обязательно покупаю билет в первый ряд, потому что они там дешевые. А еще потому, что мне интересно смотреть как профессионалу: где микрофон висит, как актеры выходят, какой у них грим.

— Муж и сын путешествуют с вами?
— Нет, в Лондон я летаю одна. Сын на мюзиклы ходит только из-за меня. Я так понимаю, что он не большой поклонник. Супруг в Лондон пока еще не ездил, все никак его не вытащу. Он, как и я, любит Боба Фосса. Для него открытие мюзикла случилось с картины «Весь этот джаз» — нашего любимого фильма. Он даже ставил спектакли в стилистике Боба Фосса. И когда мы еще не были знакомы, я в него заочно влюбилась. По телевизору увидела «Фигаро», который Леша (балетмейстер, режиссер Алексей Молостов. — Ред.) в «Ленкоме» поставил. И я восхитилась: что за балетмейстер, какие чудесные танцы! Это было около 20 лет назад. Так что связь у нас с мужем кармическая. (Смеется.) Мы ходим на спектакли в Москве, смотрим наших коллег. Интересно. Дай бог, чтобы у нас было много мюзиклов и возможность выбирать.

— Вы сразу согласились участвовать во второй постановке «Mamma Mia!»?
— Что вы говорите?! Мы проходили кастинг. И нас, прежний состав, всех не взяли. Попали 20−30 процентов ребят, а остальные все новые пришли.

— То есть во второй раз в одну и ту же реку вы не вошли?
— Нет. Это совершенно новый спектакль, с другими актерами и декорациями. Мы, кто участвовал в предыдущей постановке, думали, что нас посмотрят, в какой мы форме, и все будет нормально. Но нет. Мы проходили кастинг, три тура. Приехала та же команда из Лондона. И как-то все актеры растерялись немного, потому что тем же людям, с которыми мы отработали два года, пришлось вновь доказывать свою состоятельность. Могу сказать, что это был самый тяжелый кастинг в моей карьере. Странные ощущения, я очень волновалась. Думала, что неудачно себя показала. Но меня выбрали, и я безумно этому рада.

— Это неудивительно, потому что вас называют лучшей Донной из всех международных постановок.
— Я слышала об этом, но как-то нескромно так о себе говорить. Хотя после премьеры ко мне подходили иностранцы и говорили, что это так.

— А вас не приглашали работать за границу?
— Ну что вы. Для этого нужно знать язык. Сейчас я очень сожалею, что в свое время не выучила. Я была в Голландии, на юбилее у Йопа ван ден Энде — владельца международной театральной компании по постановке мюзиклов. И ему сделали сюрприз-поздравление: пригласили актрис, играющих Донну, из 7 стран. Я там познакомилась с девочками, мы пели «Mamma Mia!» на всех языках. Замечательное было поздравление. А потом одну из Донн я видела в «Чикаго» в Лондоне. Они все шикарно говорят по-английски. И если бы я знала язык, то с удовольствием ездила бы и на кастинги за границу. Я была бы более свободной, что очень здорово и интересно.

— Ваш супруг Алексей Молостов — режиссер и балетмейстер, сын на телевидении работает…
— … у Сергея Майорова.

— Ваши мужчины — ваши главные критики?
— Конечно. Максим, мой сын, он в двух словах говорит, без конкретики. Мы с ним вообще, к сожалению, мало общаемся, оба много работаем… Но он дает очень мудрые советы и делает тонкие замечания. А в основном меня критикует муж, мой Алексей. Разбирает по косточкам, я на него злюсь. (Смеется.) Он мне говорит: «Тебя похвалят поклонники, а я тебе скажу всю правду». Я ругаюсь, но все равно внутри соглашаюсь и понимаю, что он мне сильно помогает и продвигает к дальнейшей работе над собой, чтобы не успокаивалась и не «рассиживалась на стуле».

— Алексей не советует снизить нагрузки? Все-таки вы участвуете в нескольких постановках: значит, каждодневные репетиции до пяти вечера, потом сам спектакль.
— Немного не так. Сейчас получился тяжелый выпуск, потому что было меньше времени на репетиции. Обычно у нас два месяца уходит на подготовку, а тут — полтора. И я отыграла премьеру и заболела. Неделю лежала без голоса с упадком сил. Потому что репетиции шли каждый день по 9 часов — это тяжело. А так у каждого главного исполнителя есть свои составы. Поэтому на сцену выходим не каждый день. У меня получается 5−6 раз в неделю.

— То есть возможность передохнуть есть?
— Конечно. Во всех мюзиклах по три состава. Иначе очень тяжело работать при каждодневном прокате. Мне как-то вызывали «скорую помощь», откачивали. Помню, врач сказал: «Девушка, вы должны отдыхать!» Даже сейчас, на тех же репетициях можно было бы себя поберечь. Сами англичане говорили: «Лена, работай потише». А я не могу в полноги. Ну, такой я человек. Как Гончаров нам говорил: «На разрыв аорты!» Так мы и следуем его словам. Весь наш курс. У нас Оля Прокофьева училась, Толя Лобоцкий. Все наши ребята снимаются, играют в театрах — все работяги и фанаты своего дела.

— Вы прекрасно выглядите. Как сохраняете красоту и фигуру?
— Спасибо маме с папой. У меня родители очень молодо выглядят. Но и я — не буду скрывать — прикладываю к этому немало сил. Естественно — это моя профессия и я не могу распускаться. Хожу в бассейн, на массаж, занимаюсь лицом. На это я денег не жалею. Я имею в виду не утяжки-подтяжки, а поддерживающие процедуры. Еще я бросила курить и считаю, что это очень важно.

— На диетах сидите?
— Не сижу. При такой нагрузке есть хочется. Да я и люблю поесть, выпить бокал хорошего вина — не отказываю себе в этом. Но я не ем на ночь, после шести вечера стараюсь пить только кефир или чай. Последний раз ем до спектакля.

— А можно?
— Нужно!

— Просто некоторые рассказывают, что полный желудок плохо влияет на диафрагму.
— Это настолько все субъективно. Я вот после болезни пришла в театр — вроде бы ела целыми днями дома, а похудела, костюм приходится ушивать. Мне уж костюмеры говорят: «Лен, ты что делаешь? Уже ушивать некуда». Это настолько все индивидуально. У меня папа, знаете, сколько ест? А худой. (Смеется.) И муж любит вкусно поесть, а стройный. Естественно, я стараюсь питаться хорошими продуктами, вредного не есть. Хотя иногда бывает. Но все это сгоняется на репетиции. Плюс у меня дома тренажер стоит. Мне его муж давно подарил.

— Вы 7 лет жили в Грузии. Научились готовить их национальные блюда?
— Конечно! Я обожаю грузинскую кухню и вообще грузин. Хотя сама москвичка, а фамилия у меня от бывшего мужа. Готовлю вкусно. Ну, естественно, каждый день не делаю аджапсандал, хачапури, пхали — только когда есть время.

— Уже существуют целые легенды об отношениях внутри театральных трупп…
— …Нет-нет, у нас не так. Потому что в отличие от театра нас берут на конкретные роли. Вот я — Донна и не смогу быть кем-то еще, если не случится какого-то ЧП. А в театре все подсиживают друг друга, потому что считают себя Офелиями. И потом лично мне не важно, кто ты в жизни — голубой, зеленый, розовый. Мне важно, какой ты на сцене. И если ты будешь хорошим партнером и будешь пахать, то я могу простить тебе все на свете.

— Елена, как вам хватает на все энергии?
— Ой, у меня мама очень позитивная. (Смеется.) Мне муж говорит: когда ты смеешься, мне кажется, как будто со мной теща. И потом, есть любимая работа, на которую ты с удовольствием бежишь и которая тебя заряжает позитивом и радостью.